знали, что он понапрасну
потратил деньги, привезя нас сюда, что он в нас разочаровался.
   - А ты сказала ему, откуда у тебя эти сведения?
   - Не волнуйся, герой. На  этот  счет  ты  можешь  Берте  доверять.  Я
сказала ему то же, что и в полиции, - что я не могу раскрывать источники
информации.
   - Правильно, и дальше не раскрывай,  -  сказал  я,  -  потому  что  я
сегодня утром тоже туда ездил - разведывал, что  и  как.  Полиции  этого
лучше не знать.
   - Ну, положим, повесить это  убийство  на  тебя  они  не  могут:  его
совершили прямо перед нашим приездом, - успокоила меня  Берта.  -  Врачи
подтвердили.
   - Ладно, - сказал я. - Ответь мне теперь честно: что, Бикнел увидел в
этой комнате Мириам?
   - По-моему, да.
   - Ты точно не знаешь?
   - Нет. Он не признается.
   - Тогда почему ты думаешь, что это была Мириам?
   - Потому что он так дьявольски  изворачивается  в  своих  показаниях.
Думаю, что он разглядел ее гораздо лучше.
   - Ладно, тогда еще один вопрос. Сам Бикнел не мог этого сделать?
   - Нет.
   - Откуда это известно? Он не отлучался с пляжа?
   - Он был со мной. Я нашла его на пляже сразу после того, как ты ушел.
Мы потом разошлись по своим номерам переодеться, но это был единственный
момент, когда я его не видела, если не считать того промежутка  времени,
когда я карабкалась по этим ступенькам в соседний дом звонить в полицию;
но это ведь было уже после того, как убийство...
   - А когда он вылез из машины и пошел к дому?
   - Он все время был у меня на  глазах.  Он  позвонил  в  дверь,  потом
заглянул в окно и побежал ко мне. Я думаю, Дональд, что это была  Мириам
Вудфорд. А если так, то защитить ее нам не удастся.
   Я немного подумал.
   - Это зависит от того, что обнаружит полиция. Расскажи подробно,  что
у вас там произошло.
   - Значит, после того, как я позвонила, Бикнел сказал,  что,  судя  по
положению тела, Бастиона застрелили в  постели.  Рядом  с  ним  на  полу
лежала газета - он, видимо, ее читал. Бикнел  предположил,  что  Бастион
открыл дверь заранее и снова лег в постель с газетой. Поэтому, возможно,
передняя дверь могла остаться открытой.
   - Дальше, - поторопил ее я: Берта рассказывала  мучительно  медленно,
словно высверливала зуб.
   - Так вот, - продолжала Берта, - он так заколебал меня, что, когда он
стал  открывать  дверь,  я  уж  решила,  пусть  он   удовлетворит   свое
любопытство.
   - И что?
   - Получилось в точности, как он и предположил. Дверь была  отперта  и
открылась - входи, не хочу! Все оказалось  так  просто.  Я-то,  конечно,
сначала не пошла, но тут Бикнел запел свою серенаду с чековой книжкой. И
Берта не устояла.
   - Ох, дураки! - не выдержал я. - Вы  же  наверняка  оставили  повсюду
отпечатки пальцев и...
   - Ты не торопись, - ответила Берта. - Бикнел не  такой  уж  дурак,  а
если бы и был дураком, я тоже не лыком шита.  Перед  тем  как  войти,  я
тщательно вытерла ручку двери носовым  платком  и  предупредила  Бикнела
насчет отпечатков. Но оказалось,  что  у  него  в  кармане  пара  легких
перчаток; он их надел и сказал, что быстренько тут пошарит,  а  я  чтобы
ничего не трогала.
   - Дальше, - сказал я. - Что было потом?
   - Мы зашли в комнату, где лежал  труп,  и  осмотрелись.  Бикнел  стал
выдвигать ящики, потом начал шарить в одежде. Наконец он нашел  бумажник
Бастиона.
   - И что было в бумажнике?
   - Куча денег, - ответила Берта, - и какие-то бумаги.
   - Что за бумаги?
   - Не знаю, - ответила она. - Бикнел быстро глянул на них и положил  к
себе в карман.
   - Ненормальный, - выругался я. - Полицейские могли обыскать его и...
   - Не спеши с выводами, - снова успокоила меня Берта. -  Бикнел  жутко
хитрый.  Конечно,  он  боялся,  что  его  могут  отвезти  в  полицейское
управление и обыскать. Поэтому он стал  думать,  куда  бы  их  сплавить,
чтобы полицейские их не нашли, а он бы потом мог их снова забрать.
   - И что он сделал?
   - Там рядом с домом есть  каменная  стена.  Когда  Бикнел  вышел,  он
вложил бумаги в одну перчатку, скатал обе перчатки вместе, засунул их  в
отверстие в стене и заткнул отверстие еще одним камнем, который  валялся
под стеной.
   - А что в этих бумагах, ты не знаешь?
   - Нет. Может быть, и Бикнел как следует не знает. Он взглянул на  них
лишь мельком, но вещь, видимо, ценная, что-то из того, что он искал.
   - Что-нибудь еще? - спросил я.
   - В шкафу было много катушек  с  пленками,  -  ответила  Берта,  -  и
магнитофон для их прослушивания. Я так думаю, часть пленок были  чистые,
а часть - с записями. Наверно, это были разговоры Мириам и Нормы. Но  их
трогать мы не стали - мы не сумели бы их оттуда незаметно вывезти.
   - Теперь  полицейские  их  найдут,  прослушают  и  наедут  на  Мириам
Вудфорд, как самосвал, может, еще сегодня. Дальше, что еще?
   - Вот теперь, - запинаясь сказала Берта,  -  осталось  то,  что  меня
больше всего беспокоит. Ты знаешь, Дональд, наверно, я совсем сбрендила.
   - Говори же, - нетерпеливо сказал я, - у нас мало времени. Выкладывай
начистоту. От твоего самобичевания уже лучше не будет.
   - Пока что я держалась в рамках - закон нарушал Бикнел.
   - Не считая того, что ты тоже вошла внутрь.
   - Верно, вошла, но я, по крайней мере, ничего не трогала.
   - Так, дальше.
   - Но затем я начала трусить, отчаянно трусить, - проговорила Берта.
   - Вовремя, - заметил я.
   - Я сказала Бикнелу, что выйду наружу, послежу за обстановкой и, если
появится полиция, я ему свистну.
   - И что ты сделала?
   - Вышла.
   - Оставив Бикнела внутри?
   - Да.
   - Продолжай же, - теребил ее я. -  Ты  ведь  что-то  хочешь  сказать,
говори же ради Бога.
   - Я заметила это, уже когда выходила. В маленькой прихожей стоял шкаф
с книгами, и одна книга на полке слегка  высовывалась  из  общего  ряда.
Наверно, я могла бы похвастаться своим зорким  взглядом  сыщика,  но  на
самом деле это было не так. Просто женский инстинкт,  привычка  домашней
хозяйки. Черт побери, ты только не смейся,  у  меня  тоже  есть  женские
инстинкты!
   - Я и не смеюсь.
   - Это оказалась фальшивая книга! Как  только  я  за  нее  взялась,  я
почувствовала, что с ней что-то не так. И я ее вытащила! Только  снаружи
это была книга, а внутри, под обложкой, страницы были вырезаны.
   - Быстрее, - еще раз поторопил я. - Повторяю, у нас мало  времени.  К
черту подробности, должны же мы понять наконец в чем дело!
   - Бикнел был в другой комнате, шарил там по всем углам. - Берта никак
не  внимала  моим  призывам.  -  Как  только  я  взялась  за  книгу,   я
почувствовала, что у нее какой-то не тот вес. Я попыталась запихнуть  ее
на место, но второпях ничего не получилось. Тогда-то я и раскрыла  ее  и
увидела, что книга была только снаружи. А внутри, где все было вырезано,
лежала обычная кинокамера.
   - И все?
   - Все, - сказала она.
   - Что же ты с ней сделала?
   - Прежде чем  что-нибудь  делать,  -  ответила  Берта,  -  я  вынесла
кинокамеру на свет и внимательно ее рассмотрела. И тут я  вдруг  поняла,
что везде и на всем  оставляю  отпечатки  пальцев.  Я  схватила  носовой
платок и оттерла эту книгу, как могла. Потом  взялась  за  кинокамеру  и
поняла, что и на ней  везде  мои  отпечатки  и  удалить  их  практически
невозможно.
   - И что ты сделала?
   - Я украла эту кинокамеру, а фальшивую  книгу  поставила  обратно  на
полку.
   - А что ты сделала с камерой?
   - Понимаешь, - ответила она, - я боялась, что полицейские могут  меня
обыскать.  Было  понятно  также,  что  они  найдут  способ  обшарить   и
автомобиль. Я вышла на улицу и  некоторое  время  постояла  на  крыльце,
держа в руках эту штуку. И вот тут-то у меня родилась блестящая идея.  Я
прошла по дороге к началу этого проезда. Там, на  углу,  есть  полдюжины
почтовых ящиков. На одном из них значилась фамилия "Эбни". Я  не  знала,
конечно, в котором часу у них разносят почту, но подумала, что утро  уже
прошло, поэтому можно рискнуть. В общем, я открыла этот  ящик  и  сунула
туда камеру.
   - Оставив на ней отпечатки пальцев?
   - Нет. Я,  конечно,  вытерла  ее,  как  могла,  но  все  равно  очень
беспокоюсь. Может быть, что-то и осталось. У меня же не было перчаток.
   - Что потом?
   - Потом вернулась на крыльцо и тут же  услышала  приближающийся  звук
сирены. Я подала сигнал Бикнелу, и он вышел. Я  спросила,  нашел  ли  он
что-нибудь еще, и он ответил, что нет, только эти бумаги.
   - Которые он спрятал?
   - Нет, они еще были у него. Как раз в этот момент он и  вложил  их  в
одну перчатку, скатал перчатки вместе, засунул в дырку в каменной  стене
и заткнул другим камнем, который валялся на земле. Наверно, этот  камень
и выпал раньше из стены.
   - А про камеру ты Бикнелу не сказала?
   - Дональд, - торжественно произнесла она, - я не говорила про  камеру
никому на свете и никому не скажу. Если ее найдут, я буду отпираться  до
последнего. Конечно, я поступила глупо, но мне вдруг  пришло  в  голову,
что в ней может быть какая-нибудь важная пленка, может быть, что-нибудь,
что он использовал для шантажа. - Она замолчала и умоляюще посмотрела на
меня. - Дональд, ты же такой смелый и находчивый! Ты сможешь достать эту
пленку и отдать ее проявить. Полиция будет следить за Стивом Бикнелом  и
за мной, но у тебя-то ведь будет возможность съездить туда и отличиться.
   - Почему же ты не сказала про камеру Бикнелу? - переспросил я.
   - Чтобы оказаться во власти  этого  скрипучего  козла?  -  взорвалась
Берта. - Какого черта мне самой лезть в петлю? Ты про нее знаешь, я  про
нее знаю, теперь еще Бикнел будет знать! Или,  может,  ты  думаешь,  что
когда дело дойдет до расчета, Бикнел скажет: "А еще, миссис Кул, раз  вы
рисковали своей лицензией и совершали противоправные действия, чтобы мне
помочь, я хочу дать вам небольшую надбавку"? Вот уж хрен! Он будет иметь
на меня компромат, достаточный,  чтобы  лишить  меня  работы.  Он  такой
вредный и сварливый, что непременно постарается это использовать  против
меня. А я сама хочу быть вредной и  сварливой,  хочу  иметь  возможность
строго на него смотреть и напоминать при  случае,  что  это  он  нарушил
закон, когда вошел в дом и там рыскал.
   - А ты не рыскала?
   - Я была достаточно осторожна: стояла в дверях и наблюдала.
   - Значит, что делал  Бикнел,  пока  ты  ходила  засовывать  камеру  в
почтовый ящик, ты не знаешь?
   - Он продолжал поиски.
   - Я имею в виду, ты не знаешь, что он нашел.
   - Он сказал, что больше ничего не нашел.
   - Ну, это он сказал. Но ты этого не знаешь.
   - Не знаю.
   - Ладно. Расскажи подробнее, где там в стене лежат эти перчатки.
   - Справа от дорожки, идущей вверх, футах в десяти; это  примерно  две
трети дорожки. Там на одном камне пятно белой краски, и перчатки как раз
под этим камнем.
   - Хорошо, - сказал я. - Посмотрим, что можно  сделать.  Только  держи
язык за зубами.
   - Непременно, - заверила меня  Берта.  -  Уж  про  это  я  ни  с  кем
трепаться не буду.
   - И еще одно, - добавил я. - Там в комнате было много крови?
   - Порядочно. Поработали неаккуратно.
   - Конечно, сейчас полицейские еще не могли искать на тебе следы крови
с микроскопом...
   - Я туда и близко не подходила, - прервала меня Берта.
   - А Бикнел?
   - Он старался ходить осторожно.
   - Старался, - повторил я. - Ты же не можешь точно  сказать,  что  там
происходило. Учти, Берта,  здешние  полицейские  свое  дело  знают.  Они
видели, в каких ты туфлях, они точно знают, во  что  ты  была  одета.  И
одежду Бикнела они тоже запомнили.
   - Ну и что? - не поняла Берта.
   - Сегодня они могут обыскать ваши номера, - пояснил я, -  и  если  не
найдут чего-нибудь из вещей, которые на вас сейчас, особенно  обуви,  то
сразу поймут, в чем дело. Поэтому обязательно  повидайся  с  Бикнелом  и
предупреди его, чтобы он ни в  коем  случае  не  пытался  избавиться  от
ботинок или какой-нибудь одежды.  И  особенно  опасно  отдавать  вещи  в
чистку.
   - А что, если у него действительно остались пятна крови на подошвах?
   - Пусть Бикнел погуляет по пляжу, - сказал я, -  пройдется  несколько
раз вперед-назад по песочку и, раз уж у него  такой  артрит,  пусть  как
следует пошаркает ножками.
   - Понятно, - сказала Берта. - А что будешь делать ты?
   - Заметать ваши следы, - ответил я.
 
Глава 13 
 
   Превышать скорость в  это  время  дня  -  верный  способ  угодить  за
решетку, чего мне уж никак не хотелось. Но дело есть дело.
   Убедившись, что за мной нет хвоста, я припустил со всей мочи, хотя  и
в пределах разумного. Слава Богу, дорогу  я  уже  знал  хорошо  и  долго
искать Нипануалу мне  не  пришлось.  Свернув  с  шоссе  и  проехав  вниз
примерно  до  восьмисотых  номеров,  я   обнаружил   большое   скопление
автомобилей.
   Видимо,  весть  об  убийстве  быстро  распространилась   по   округе.
Полицейские перегородили боковой проезд, и перед  ограждением  толпились
любопытные: переговаривались, глазели, щелкали фотоаппаратами.
   Толпа стояла и возле  почтовых  ящиков.  Это  мне  было  на  руку.  Я
протиснулся к ящику с  надписью:  "Эбни",  дождался,  когда  большинство
любопытствующих устремило взгляды на дом, открыл крышку ящика и запустил
туда руку. Камера была на месте! Я вздохнул с облегчением.
   Вытащив камеру, я движением плеча прикрыл крышку  ящика  и  ненадолго
присоединился к группе  ротозеев,  глазевших  на  дом.  Одно  дело  было
сделано, но предстояло сделать еще  многое.  Насколько  я  уловил  стиль
работы сержанта Хуламоки, времени на свободное передвижение у меня  было
не больше часа. Я сел в машину и помчался обратно в "Моану".
   По дороге я остановился и открыл  кинокамеру.  Это  была  стандартная
узкопленочная камера, однако кассеты  с  пленкой  в  ней  не  оказалось.
Вместо нее я обнаружил маленький  рулончик  пленки,  две.  квитанции  за
абонирование  индивидуальных  банковских  сейфов   -   одну   из   банка
Сан-Франциско, другую из банка Солт-Лейк-Сити - и ключи, видимо, от этих
сейфов. Ключи и пленка были обернуты в мягкую бумагу, чтобы не гремели.
   Рулончик пленки оказался проявленным микрофильмом.  Размотав  его,  я
обнаружил, что это фотокопии писем. Их было множество - наверно,  больше
сотни.
   Одно письмо, написанное женской рукой, я решил рассмотреть с  помощью
карманной лупы и обнаружил, что это письмо от Нормы  какому-то  мужчине.
Меня аж  пот  прошиб:  дуреха  подписалась  собственным  именем.  Дальше
рассматривать письма времени не было, надо было действовать:  у  меня  в
руках оказался настоящий динамит.
   Положив пленку в карман, я поехал дальше  и  остановился  у  магазина
кинофототоваров. Купив новую кассету с пленкой, я вставил ее в камеру  и
поехал на Кинг-стрит - улицу, где оставляла свою машину Мицуи.
   Машина была на месте и даже не заперта, хотя  ключа  в  зажигании  не
было. Я взял камеру и немного поснимал машину с  разных  сторон.  Потом,
потратив несколько  минут  на  то,  чтобы  стереть  с  камеры  отпечатки
пальцев, я засунул ее в бардачок  в  машине  Мицуи.  За-.  тем  зашел  в
соседнюю лавчонку и купил будильник, упакованный в картонную  коробочку.
Вынув будильник, вложил в  коробочку  микрофильм  и  ключи  и  запечатал
коробочку снова. Наконец, завернул на почту  и  отправил  эту  посылочку
авиапочтой на континент - Элси Бранд, на адрес нашего агентства.
   Я  был  уверен,  что  сержант  Ууламоки  наверняка  продержит  нас  в
полицейском управлении до тех пор, пока его коллеги не  начнут  обыск  в
квартире Мириам Вуд-форд. Это был очевидный ход, тем  более  для  такого
толкового  полицейского,  каким  казался  сержант  Хуламоки;  но   чтобы
убедиться в этом, я все-таки проехал мимо ее дома. У дверей  стояли  две
полицейские машины.
   Я остановился чуть дальше у противоположного тротуара  и  стал  ждать
развития событий.  Поскольку  обе  полицейские  машины  были  на  месте,
девушки, видимо, еще находились в доме.
   Минут через пять я убедился, что и  тут  не  ошибся:  из  дома  вышли
Мириам и Норма в сопровождении двух полицейских, которые  усадили  их  в
одну из машин и умчались. Настало время действовать. Я перешел  улицу  и
позвонил в дверь. Около минуты ответа не  было,  но  потом  дверь  резко
распахнулась; на пороге стоял полицейский.
   - Войдите! - сказал он.
   Я отрицательно покачал головой.
   - Входите! - Это был уже приказ.
   - Извините, - возразил я,  -  входить  я  не  буду.  Я  только  хотел
попросить вас, чтобы вы обыскивали помещение как следует, досконально.
   - Кто вы такой?
   - Я знакомый  этих  девушек.  Я  очень  заинтересован  в  том,  чтобы
установить, кто именно совершил убийство.
   - Войдите, - снова потребовал он.  -  Я  хочу  познакомиться  с  вами
поближе.
   - Я уже сказал, входить я не хочу...
   Тогда он протянул руку, сграбастал меня спереди за рубашку, втянул за
порог, развернул одним рывком и толкнул в ближайшее кресло.
   - Не больно умничай, - сказал он. - Если я  говорю  "войди",  значит,
надо войти. А теперь, кто...
   - Меня зовут Дональд Лэм, - как бы нехотя проговорил я. -  Я  частный
детектив  с  континента,  здесь  по  службе.  Дело,  которое   я   веду,
конфиденциальное. Я уже был у  сержанта  Хуламоки  и  подвергся  допросу
третьей степени, после чего был отпущен.
   - Тогда какого черта вы здесь делаете?
   - Я пришел только для  того,  чтобы  попросить  вас  особо  тщательно
осмотреть квартиру Мириам Вудфорд.
   - Нечего учить нас, как надо работать.
   - Очень надеюсь на это, но все же повторяю: я очень  заинтересован  в
том, чтобы вы все обыскали как следует.
   - Чего ради?
   - Я  боюсь,  что  впоследствии  здесь  может  оказаться  какая-нибудь
подброшенная улика, причем в таком  месте,  которое  вы  пропустили  при
первом обыске.
   Он немного подумал.
   - Кого из этих девушек вы представляете?
   - Ни одна из них не платит мне ни цента.
   - В чем же состоит ваш интерес?
   - Я хотел бы выяснить, кто совершил убийство.
   - Раз вы сюда пришли, значит, подозреваете хотя бы одну из них.
   Я зевнул и сказал:
   - Для нас обоих  будет  лучше,  если  вы  займетесь  обыском,  а  мне
позволите уйти по своим делам. Я действительно хочу,  чтобы  вы  поймали
настоящего убийцу, а не повесили это убийство, например, на меня.
   - С какой это стати нам вешать его на вас?
   - Чтобы быстрее закрыть дело.
   - Мне кажется, - проговорил он,  -  что  вы  сами  намеревались  сюда
что-то подкинуть.
   Я встал и вытянул вперед руки.
   - Обыщите меня.
   Он не поленился и обыскал.
   - Единственное, что мне нужно, - повторил  я,  -  это  чтобы  вы  как
следует сделали свое дело. Я  так  и  знал,  что  вы  нагрянете  сюда  с
обыском: вначале побеседуете с девушками здесь,  потом  ваши  сотрудники
увезут их в  полицейское  управление,  чтобы  задать  им  еще  несколько
вопросов, а вы сможете остаться и обшарить помещение. Я  дождался,  пока
полицейские  увезут  девушек  на  первой  машине,  и  пришел  к  вам   с
одной-единственной  целью.  Если  впоследствии  здесь  будет  что-нибудь
обнаружено при повторном обыске, я должен суметь доказать, что это  было
подкинуто после вас. Вы можете провести обыск таким образом, чтобы я был
совершенно спокоен?
   - На наш счет не волнуйтесь, - заносчиво ответил он. - Мы с  коллегой
распотрошим эту квартиру до нитки. Если здесь хоть что-нибудь  есть,  от
нас не ускользнет.
   - Отлично, - сказал я. - Не будете  ли  вы  добры  назвать  мне  вашу
фамилию?
   - Дейли, - ответил он.
   - Так осмотрите все получше, - напоследок сказал я и поднялся,  чтобы
уйти.
   Он секунду поколебался, но все-таки решил меня не задерживать.
   Я поднялся к себе в номер, надел плавки и вышел поваляться  на  пляж.
Потом взял доску для серфинга и поплыл на ней вдоль берега,  разглядывая
отдыхающих.
   Минут через десять  -  пятнадцать  я  наконец  обнаружил  Берту  Кул,
сидевшую под пляжным зонтиком. Я подплыл к  берегу,  подхватил  доску  и
подсел к ней.
   - Ну, что нового?