.
   Она даже не услышала, как я выхожу. Последнее, что я увидел, закрывая
дверь, - ее круглые от ужаса глаза, читающие сообщение о смерти  Минервы
Карлтон.
   Я нажал кнопку лифта, но кабина не поднималась.
   Я не стал ждать и бегом спустился по лестнице, перепрыгивая через две
ступеньки, плюхнулся в нашу развалюху и рванул с места.
   Проехав четыре квартала, я остановился, чтобы  взглянуть  на  добытые
пленки. Две пленки  изображали  девушек  в  обнаженном  виде,  остальные
четыре - в купальных костюмах. Но с ними  был  мужчина.  Голова  Минервы
покоилась на его голом плече. У обоих был счастливый вид.
   Я сунул все пленки  в  конверт.  На  лицевой  стороне  конверта  было
напечатано: "Три снимка на глянцевой бумаге".
 
Глава 5 
 
   Я остановил машину на Корреандер-стрит, взбежал по ступенькам  белого
особняка и позвонил.
   В наружной двери было окошечко, затянутое сеткой.
   Внутренняя дверь была открыта. В конце коридора  появилась  сухопарая
женщина лет пятидесяти. Она  неуклюже  передвигалась,  раскачиваясь  при
ходьбе.
   Подойдя к двери,  она  остановилась  и  принялась  разглядывать  меня
сквозь сетку. У нее было суровое, неулыбчивое лицо.
   - Что вы продаете? - спросила она.
   - Ничего.
   - Что вам нужно?
   - Я хочу видеть миссис Джаспер.
   - По какому поводу?
   - По поводу автомобильной аварии.
   - А что именно вас интересует?
   - Я бы хотел узнать, как все произошло. Страховая компания  выплатила
компенсацию и...
   - Ну и что же вам нужно?
   - Я скажу об этом лично миссис Джаспер.
   Она не сказала ни "извините, пожалуйста", ни "подождите минутку",  ни
"сейчас узнаю", ну и так далее.
   Она вообще ничего не сказала. А.просто повернулась и не  спеша  пошла
по  коридору.  Ее  длинное,  худое,  нескладное  тело  раскачивалось  на
костлявых ногах.
   Я услышал голоса. Потом женщина вернулась и остановилась на пороге.
   - Как вас зовут? - спросила она.
   - Лэм.
   - Это фамилия. А имя?
   - Дональд.
   - Вы представитель страховой компании?
   - Нет.
   - Почему же вы интересуетесь этой аварией?
   - Я скажу об этом лично миссис Джаспер.
   - Вы беседовали с другой стороной?
   - Нет.
   - Со страховой компанией?
   - Я предпочел бы поделиться своей информацией с миссис Джаспер.
   - А она предпочитает, чтобы вы поделились ею со мной.
   - Передайте ей, что если  она  хочет,  чтобы  возмутительное  решение
страховой компании оставалось в силе, то тогда ладно,  пусть  отказывает
мне в приеме.
   Но если она хочет восстановить справедливость, то ей лучше повидаться
со мной.
   - А что вам известно об этом деле?
   - Многое.
   Ее  черные,  блестящие,  словно  покрытые  китайским  лаком,   глаза,
пристально смотрели из глубоких глазниц.
   Затем она повернулась и опять не торопясь пошла по коридору. На  этот
раз она отсутствовала гораздо меньше, минуты полторы.
   Потом возвратилась и отперла парадную дверь.
   Я вошел.
   Она заперла за мной дверь.
   - Куда идти? - спросил я.
   - Вниз по коридору, первая дверь налево.
   Я пошел по коридору, покрытому ковровой дорожкой, повернул  налево  и
вошел в гостиную. В кресле-каталке сидела  женщина.  Она  была  красива.
Волосы рыжевато-коричневого цвета, лицо почти без морщин.
   Взгляд быстрый, наблюдательный и умный.  Если  бы  не  чуть  обвисший
подбородок, она выглядела бы гораздо моложе своих лет.
   - Здравствуйте, мистер Лэм, - сказала она. - Я Амелия Джаспер.
   - Миссис Джаспер, - сказал я, поклонившись,  -  рад  познакомиться  с
вами. И простите за вторжение в столь ранний час, да еще в  воскресенье.
Но, видите ли, это единственный день, когда я могу собрать материал  Для
работы, которую я в настоящее время выполняю.
   - А что это за работа, можно узнать?
   - Я независимый журналист, - сказал я.
   Она  продолжала  машинально  улыбаться,  но  в  глазах  ее  появилась
настороженность.
   - Журналист? - переспросила она холодно.
   Я сказал с чувством:
   - Видите  ли,  я  пишу  статьи  о  деятельности  страховых  компаний,
особенно о страховании от несчастных случаев.  Особую  критику  вызывает
поощрение страховой премией за дачу ложных показаний  под  присягой  при
расследовании автомобильных аварий. Бывают случаи, когда с одной стороны
есть хотя и единственный, но достойный уважения и доверия  свидетель,  с
другой  -  несколько  свидетелей,  но  откровенно   лгущих   по   поводу
случившегося.
   В  таких  случаях  компания,   как   правило,   не   утруждает   себя
расследованиями и...
   - И это вы говорите мне? -  вскричала  Амелия  Джаспер,  и  глаза  ее
засверкали негодованием. - Никогда  в  жизни  никто  не  подвергал  меня
такому унижению, как они... Я имею  в  виду  эту  аварию,  в  которую  я
попала, и...
   - Пожалуйста, изложите только суть дела, - сказал я. - Как  я  понял,
вы ехали одна?
   - Да, - не сразу ответила она.
   - А во встречной машине было три или четыре человека?
   - Их было четверо, - сказала она. - Невежественные  мужланы,  готовые
на  все,  даже  на  лжесвидетельство,   лишь   бы   получить   ничтожное
вознаграждение в несколько долларов. Вы, конечно, знаете этот тип людей.
   - Это случилось на перекрестке?
   - Да. Я въехала на перекресток, посмотрела  направо,  там  никого  не
было. Быстро посмотрела налево, предполагая, что у меня будет  право  на
преимущественный проезд перед любым транспортом с левой  стороны,  затем
сосредоточила все свое внимание на правостороннем движении.
   - Что же произошло?
   - Эти несносные типы врезались в меня. Они ехали слева и при этом так
быстро, что въехали на перекресток гораздо раньше меня. Но у них хватило
наглости сказать страховому агенту, что они уже стояли  на  перекрестке,
когда увидели меня, и что я мчалась на такой бешеной  скорости,  что  не
могла остановиться и врезалась в их машину.
   - А вы врезались?
   - Моя машина ударила их машину, если вы это имеете в виду.
   - Значит, не они врезались в вас, а вы врезались в них, не так ли?
   - Но они поставили свою машину прямо перед моим носом, - сказала она.
   - Теперь понимаю, почему страховая компания вынесла такое решение.
   - А я не понимаю, - возмутилась она. -  И  не  рассчитывайте  на  мое
содействие, если вы намерены сочувствовать страховой компании.
   - Я вовсе не сочувствую, - сказал я, - я просто пытался выяснить, что
произошло.
   У меня в руках была записная книжка и карандаш, которые  я  вынул  из
кармана в начале разговора. Теперь же, даже не раскрыв записной  книжки,
я сунул ее вместе с карандашом обратно в карман и поклонился.
   - Был очень  рад  познакомиться  с  вами,  миссис  Джаспер,  премного
благодарен за то, что вы согласились принять меня.
   - Но я вам еще не все рассказала.
   Неловко переминаясь с ноги на ногу, я сказал:
   - Э-э... видите ли... мне кажется, я уже понял суть дела.
   Она рассердилась:
   - Только потому, что их четверо, вы принимаете их сторону и  считаете
меня виноватой.
   - Ничего подобного, - возразил я. - Просто я понял, что  это  не  тот
случай,  который  мог  бы  заинтересовать  редактора  журнала,  куда   я
собирался отнести свою статью.
   - Почему?
   - Видите ли, я хотел показать всю опасность компромиссов: бывает так,
что застрахованная сторона фактически права, однако  страховая  компания
полагает, что ее защита потребует  слишком  больших  усилий,  и  поэтому
позволяет   другой   стороне   давать   ложные   показания,    пользуясь
преимуществом в количестве свидетелей и...
   - Но это же как раз мой случай!
   Я помолчал, потом спросил:
   - Вы были серьезно ранены?
   - Да. У меня было повреждено бедро.
   - Но рана почти зажила, не так ли?
   - Да. Я уже в состоянии передвигаться самостоятельно, но  с  тех  пор
меня мучают приступы радикулита. Вот как раз сейчас  у  меня  сильнейший
приступ.
   Видите,  приходится  пользоваться  надувными   подушками,   принимать
аспирин.
   - Как я вам сочувствую, - сказал я.
   - Но больше всего я боюсь, что одна нога станет короче.
   - Не волнуйтесь.  Все  будет  в  порядке,  как  только  мышцы  начнут
сокращаться... со временем.
   - Со временем! - сказала она пренебрежительно.
   Я промолчал.
   Она изучала меня несколько секунд, затем сказала:
   - У меня всегда... всегда были красивые ноги...
   В этом месте она сделала паузу и держала ее  ровно  столько,  сколько
необходимо,  чтобы   произвести   впечатление   человека,   обуреваемого
разноречивыми  чувствами...  Наконец  после   непродолжительной   борьбы
желание убедить одержало верх над  стыдливостью,  и  она,  задрав  юбку,
показала мне левую ногу.
   Я присвистнул.
   Она одернула юбку с негодующим жестом.
   - Я вам не для того показала, чтобы вы свистели!
   - А для чего?
   - Я просто доказывала свою точку зрения.
   - Не точку, а линию. Я бы так сказал.
   - Вы очень любезны. Но что будет с правой ногой?
   Она ведь намного короче и может потерять форму.
   На ее глаза навернулись слезы.
   - Да не будет она короче ни в коем случае!
   - Она уже короче. И становится все  тоньше  и  тоньше  из-за  атрофии
мышц. И я... я уже давно не молода...
   Я недоверчиво улыбнулся.
   - Говорю вам, что я не молода. Как вы думаете, сколько мне лет?
   Я поджал губы, наморщил лоб и изобразил беспристрастного судью.
   - Ну, - протянул я, как бы размышляя, - вам,  наверное,  за  тридцать
пять. Но с вашей  стороны  нечестно  задавать  мне  этот  вопрос  именно
сейчас, потому что женщина всегда выглядит  старше,  если  она  сидит  в
кресле-каталке. Вот если бы вы прошлись передо мной, я бы... ну,  я  бы,
возможно, дал вам тридцать пять. Не больше.
   Она засияла:
   - Вы действительно так думаете?
   - Конечно.
   - Мне сорок один, - сказала она.
   - Не может быть! - поразился я.
   - Да. Сорок один, - жеманничала она.
   - Но вы выглядите гораздо моложе.
   - Я и чувствую себя гораздо моложе.
   - Итак, я собираюсь нанести визит, -  сказал  я,  переменив  тему,  -
страховой компании и  собрать  все  факты,  касающиеся  вашего  дела.  Я
все-таки думаю, что такой материал вполне подойдет дли статьи.
   - Я уверена в этом и очень хочу, чтобы вы написали  такую  статью.  И
считаю, что ее необходимо напечатать. Уж слишком  самоуверенны,  слишком
самодовольны эти страховые компании.
   - Да, они превратились в корпорации,  -  подтвердил  я,  -  и  совсем
запутались в бюрократической волоките.
   - Да. Это верно.
   Я указал на утреннюю газету, лежавшую на журнальном столике  рядом  с
каталкой, и спросил:
   - Читали об убийстве?
   - Каком убийстве?
   - Ну, о том, которое произошло в мотеле "Коузи Дэлл".
   - А...  -  сказала  она  небрежно,  -  это  про  любовь,  убийство  и
самоубийство. По-моему, я видела заголовки.
   - И вы не прочли статью? - удивился я.
   - Нет.
   - В ней говорится о людях, приехавших из Колорадо.  Кажется,  мужчину
звали Стэнвик Карлтон... погодите... убитого звали Доувер Фултон. Он  из
Сан-Роублз. А Стэнвик Карлтон - муж женщины, убитой в  этой  трагедии...
Минерва... да-да, ее звали Минерва, если я не ошибаюсь.
   Миссис Джаспер рассеянно кивнула и сказала:
   - Мне бы очень хотелось, чтобы вы связались со  страховой  компанией.
Найдите мистера Смита и попросите его, чтобы он вам изложил свою  версию
случившегося. И мне бы хотелось знать, что он вам скажет.  Вы  могли  бы
сообщить мне об этом?
   - Мог бы, конечно.
   - Я была бы вам очень признательна. Итак, вы журналист. О чем  же  вы
пишете?
   - О разном.
   - Подписываетесь собственным именем?
   - Нет, я пишу под разными псевдонимами, а иногда и анонимно.
   - Зачем вы это делаете?
   Я ухмыльнулся.
   - Дело в том, что в  своих  рассказах  я  описываю  уйму  откровенных
признаний и...
   - Вы хотите сказать, что ваши истории выдуманы?
   - Те, которые я пишу, да.
   - А я думала, что они правдивы.
   - Конечно, я беру факты из реальной жизни, затем  приукрашиваю  их  и
рассказываю от первого  лица.  Больше  всего  меня  интересуют  разводы,
убийства и так далее, в том же духе.
   - Поэтому вы меня спросили об убийстве?
   - Вероятно, поэтому.
   - Я всегда хотела написать что-нибудь, - сказала  она.  -  Это  очень
трудно?
   - Ни капельки. Вы просто излагаете свои мысли на бумаге, вот  и  все.
Вы себе представить не можете, как легко приходят слова.
   - Но если это так легко, почему же так мало писателей?
   - Не так уж и мало, - сказал я.
   - Я имею в виду тех, кто продает свои произведения журналам.  Их  как
раз мало.
   - Ах, продает! - воскликнул я  и  покачал  головой.  -  Все  это  так
ужасно! Писать очень легко. Вы просто садитесь за стол и пишете, что вам
взбредет в голову. А вот продавать - вот это трудно.  Вот  в  этом-то  и
закавыка!
   Она засмеялась и сказала:
   - Вы так смешно рассказываете об  этом,  мистер  Лэм.  Не  хотите  ли
присесть и побеседовать со мной немного?
   - Мне бы очень не хотелось отнимать...
   - Да что вы, какие пустяки! В конце концов, сегодня воскресенье...  И
я не жду гостей... Хотя, может быть, вы спешите?
   - Нисколько, - сказал я. - Мне доставляет удовольствие  беседовать  с
вами... Представляете, какой  переполох  я  могу  устроить  в  страховой
компании, если сообщу им,  что  нашел  еще  одного  свидетеля,  готового
показать, что авария произошла исключительно по вине другой стороны.  Да
они лопнут от злости! Конечно, они там знают, чем я занимаюсь, и им  это
очень не нравится. Уж они постараются поставить мне  хоть  что-нибудь  в
вину, лишь бы остановить меня.
   - Вот это мне нравится! И не вздумайте отступать!
   Ни в коем случае!
   - Вообще-то, - сказал я робко, - я хотел навестить вас еще вчера,  но
потом испугался.
   Сначала я улыбнулся, потом засмеялся... в общем,  постарался  сделать
вид, что сам себя осуждаю за проклятую робость.
   - Вы испугались?!
   - Да.
   - Что же так напугало вас?
   - Молодой человек, хорошо одетый. Я решил, что он детектив.
   - Что же произошло, мистер Лэм?
   - Это был высокий человек в двубортном костюме, он курил сигарету. Мы
почти одновременно подъехали к вашему дому. Он  вышел  первым  из  своей
машины, прошел  мимо  меня,  посмотрел  пристально,  потом  поднялся  по
ступенькам и позвонил. Я отъехал на целый квартал и остановился в  таком
месте, откуда я мог наблюдать за его машиной. Я ждал, когда он выйдет.
   Я думал... да что  там  думал...  я  был  уверен,  что  он  детектив,
работающий на страховую компанию, и что он получил задание выяснить  мою
личность. Из-за него я чуть было не отказался от знакомства с  вами.  Но
из всех случаев, которые я расследовал, ваш - наиболее типичный, поэтому
я решил сделать еще одну попытку познакомиться с вами.
   - Он вовсе не детектив, - сказала она, - конечно же он  не  детектив.
Он... ну, он... очень милый молодой человек, такой же, как и вы.
   Я засмеялся и сказал:
   - Вы сняли груз с моей души. Значит, он ваш друг.
   Вы давно с ним знакомы?
   - Не очень.
   Я ждал.
   Она сказала:
   - Он милый, очень милый молодой человек.
   - Однако он очень похож на сыщика, - сказал я.
   Она нахмурилась.
   - Как вы с ним познакомились? - спросил я.
   - Можно сказать, случайно. Он богат,  имеет  долю  в  горнодобывающих
предприятиях, так что ему не приходится работать. Он,  как  это  принято
теперь называть, плейбой. Хотя, признаюсь, мне до сих пор непонятно, что
мог увидеть во мне такой человек. - Она самодовольно улыбнулась.
   - Он может увидеть то же, что и я.
   - Мистер Лэм, вы забываете о моем возрасте. Этот  человек.:.  Ему  не
больше... Ну, словом, он гораздо моложе меня.
   Готов держать пари, что он старше.
   - Ну что вы, мистер Лэм! Что вы такое говорите!
   - Вы прекрасно знаете, что я прав.
   Она ужасно заскромничала.
   Что вы, что вы, мне такое и в голову не могло прийти.  Мистер  Дэрхэм
был просто очень добр ко мне...
   Я понимающе улыбнулся. У нее  был  очень  самодовольный  вид,  как  у
птички, чистящей перышки.
   Я сказал:
   - Очень сожалею. Надеюсь, вы простите меня.
   - За что?
   - За то, что я перехожу на личности.
   Она сказала игриво:
   - Женщины любят мужчин, переходящих на личности.
   - Правда?
   - Разве вы не знаете?
   Я... видите ли, я как-то никогда об этом не думал.
   - Так вот, это именно то, чего женщины всегда добиваются. Запомните!
   - Обязательно!
   Она посмотрела на меня с некоторым сожалением.
   - Вы придете еще?
   - О да, конечно, обязательно приду. И не однажды.
   Вот  закончу  расследование  и  приду,  чтобы  задать  вам  несколько
вопросов.
   - Мне бы хотелось, чтобы вы пришли. Я хочу довести до конца это  дело
со страховой компанией.
   Я встал. Она позвала  Сюзи.  Горничная  внезапно  и  быстро  вошла  в
комнату. Ее рвение вызывало подозрение.
   - Мистер Лэм уходит. Он будет навещать меня время от времени. Я приму
его, когда бы он ни пришел.
   Запомни, Сюзи, в любое время!
   Сюзи  кивнула  в  ответ.  Она  стояла  в  проходе,  возле  стены.   Я
протиснулся и пошел вперед. Снял крючок с входной  двери,  открыл  ее  и
вышел.
   Сюзи стояла в дверях.
   - До свидания, Сюзи, - сказал я и улыбнулся.
   Она свирепо на меня посмотрела и заявила:
   - Вы одурачили ее, но меня вы  не  проведете,  -  и  громко  хлопнула
дверью.
   Пока я шел к месту стоянки автомобиля, я обдумывал  ее  заявление.  Я
оставил машину на мостовой возле  тротуара.  И  когда  я  заметил  следы
женских туфель возле нашей машины (кто-то интересовался нашим  номером),
я  очень  обрадовался,  что   мы   приняли   меры   предосторожности   и
зарегистрировали ее на подставное лицо. Кстати,  туфли  были  на  низких
каблуках.
 
Глава 6 
 
   Я подогнал машину к автостоянке, где мы арендовали место, закрыл ее и
направился к зданию, где находилась наша контора.
   Я заметил какое-то движение на противоположной стороне улицы. Большая
полицейская машина тронулась с места и направилась в мою сторону, быстро
набирая скорость. Сержант Фрэнк Селлерс из криминальной полиции сидел за
рулем и ухмылялся.
   - Привет Умнику! - сказал он.
   - Привет и тебе, - сказал я. - А что у тебя на уме?
   - Просто хотел поговорить с тобой. Тебя же  не  поймаешь.  Берта  мне
сказала, что ты занят одним делом.
   - Верно, занят.
   - А каким делом?
   - Не будь дураком. Ты же знаешь, я не могу тебе этого сказать.
   - Тебе пришлось бы, если бы я задал вопросы, как положено по форме.
   - Ну тогда, значит, ты задал не по форме.
   - Я ищу тебя уже часа три, Лэм.  А  ты  сегодня  рановато  взялся  за
работу.
   - Рано - это относительное понятие, - сказал  я.  -  Оно  зависит  от
того, на кого ты работаешь: на Берту Кул или на налогоплательщиков.
   Он не понял намека.
   - Садись, - сказал он, открывая дверцу машины.
   - А куда мы едем?
   - Куда надо.
   - Зачем?
   - Узнаешь, когда надо. Садись!
   Я сел в машину. Он захлопнул дверцу и включил скорость.
   - Неужели ты не можешь мне сказать, куда мы едем? - спросил я.
   - Еще не  время.  Пока  я  не  проверю  все  факты,  я  не  стану  ни
допрашивать тебя, ни выслушивать твои  объяснения.  А  вот  когда  я  их
проверю, я дам тебе шанс оправдаться.
   Я откинулся на сиденье и  зевнул.  Сержант  Селлерс  включил  сирену,
движение замерло, и мы помчались вперед без помех.
   - Должно быть, произошло что-то чрезвычайное, - сказал я.
   Он ухмыльнулся.
   - Терпеть не могу тащиться в хвосте колонны, особенно в  воскресенье.
Водителям полезно послушать сирену время от времени.  Это  их  закаляет.
Они... Черт бы побрал этого парня!
   Селлерс резко нажал на тормоза, чудом избежав столкновения. Встречная
машина, совершая обгон, чуть было не врезалась  в  нас.  Увернувшись  от
удара, Селлерс сбросил скорость. Мы  буквально  на  тормозах  спускались
вниз по дороге,  когда  впереди  вспыхнули  сигнальные  огни  патрульной
машины, ехавшей нам навстречу.
   Человек, сидевший за рулем, крикнул:
   - Я его достану!
   - Оштрафу