ься  в   роли
свидетеля.
   Он назвал свою фамилию, адрес и место работы и в ожидании  повернулся
к Робертсу.
   Роберте спросил:
   - Где вы находились вечером девятнадцатого и утром двадцатого?
   - В мотеле "Мэйпл Лиф" в Калексико.
   - Не случалось ли вам ночью вставать и выглядывать в окно?
   - Как раз так и было.
   - Какой номер вы занимали?
   - Первый. Он находится непосредственно у дороги, а  окно  выходит  на
12-й номер.
   - Происходило ли что-либо в это время?
   - Было между двумя и тремя часами ночи, когда я услышал голоса в 12-м
номере, а потом там зажегся свет.
   Свет попадал в мою комнату. Голоса и свет разбудили меня, и я не  мог
уснуть, что очень меня раздражало.
   - И что вы сделали?
   - Немного погодя я встал.
   - И что вы услышали или увидели?
   - Я слышал мужской и женский голоса. Похоже, они спорили. Я  услышал,
как мужчина сказал: "Тебе нужно выбираться отсюда. Ты в опасности. Идем,
я отвезу тебя в другое место, где тебя не достанет твой дружок".
   - Что-нибудь еще?
   - Да. Он сказал: "Собирайся. Встретимся у машины. Я заберу револьвер,
чтобы у тебя не было с ним проблем в Мексике".
   - Повторите его последние слова.
   - "Я заберу револьвер".
   - А что было потом?
   - Потом он сказал: "Собирайся как можно скорее".
   - Еще что-нибудь?
   - Да. Он сказал: "Ты по глупости влипла в эту  историю.  Я  обо  всем
позабочусь и сниму тебя  с  крючка,  но  будь  любезна  порвать  с  этим
спятившим писателишкой".
   - Что случилось потом?
   - Потом дверь открылась и мужчина вышел.
   - Вы видели его?
   - Да, конечно. Свет из номера падал прямо на его лицо.
   - Нет ли этого человека в зале суда?
   - Он находится здесь. Это - подсудимый.
   - Он тот самый человек, что вышел из номера?
   - Тот самый, которого я видел. Тот самый, который говорил: "Я  заберу
револьвер, чтобы у тебя не было с ним проблем в Мексике".
   - Что случилось потом?
   - Потом дверь закрылась, через несколько минут свет погас и  какая-то
женщина, лица которой я не мог рассмотреть, открыла дверь и поставила на
порог сумку и чемодан. Этот человек ждал ее в большой машине. Он  вышел,
поднял сумку и чемодан и отнес вещи в машину. Потом они уехали.
   - У сторон есть вопросы к свидетелю? - спросил судья Полк.
   Ньюберри включился в допрос:
   - У меня пара вопросов к свидетелю. Вы можете  указать  точное  время
разговора, мистер Ньютон?
   - Нет, не могу. Я спал и был разбужен. Естественно,  я  разозлился  -
настолько, что около  часа  не  мог  заснуть.  Я  уверен,  что  разговор
происходил до трех часов, потому что в три часа я был вынужден встать  и
принять снотворное.
   - У вас не возникает ни малейшего сомнения, что человек, которого  вы
видели, и подсудимый - одно лицо?
   - Я в этом абсолютно уверен.
   - Вы носите очки?
   - Я надеваю очки при чтении, но я хорошо  вижу  на  расстоянии,  и  я
хорошо рассмотрел этого человека, когда он стоял в дверях.
   - Полагаю, у меня нет больше вопросов, - сказал Ньюберри.
   - Если суд согласен, - предложил Роберте, - на  этом  предварительное
слушание  следует  закончить.  Мы  просим  передать  дело  по  обвинению
подсудимого в убийстве первой  степени  на  рассмотрение  главного  суда
первой инстанции.
   - Попросите отсрочку, - обратился я к Ньюберри.
   Ньюберри покачал головой:
   - Это ничего не даст. Мы  не  будем  приводить  аргументы  защиты.  Я
никогда не делаю этого на предварительном слушании.  Иначе  мы  раскроем
наши карты и...
   Я перебил его и сказал шепотом:
   - Они не предъявили ничего, кроме нескольких косвенных улик и...
   Ньюберри не дал мне возможности закончить мысль:
   - Не будьте смешным. Они предъявили  отпечатки  пальцев  с  плавучего
дома. Они  доказали,  что  орудие  убийства  принадлежит  Колхауну.  Они
доказали, что мой клиент в два часа ночи приехал в мотель "Мэйпл Лиф" за
оружием. Он собирался вытащить из заварухи свою ненаглядную и ради этого
убил контрабандиста.
   -  Колхаун  не  способен  на  такое,  -  сказал  я.  -   Ради   Бога,
ходатайствуйте об отсрочке!
   Судья Полк спросил:
   - Джентльмены, у защиты есть заявления?
   - Просите отложить слушание хотя бы на полчаса, - убеждал я.
   Колхаун посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на своего адвоката.
   - Хуже от этого не будет, - сказал он Ньюберри.
   Ньюберри неохотно поднялся.
   - У защиты возникли вопросы по  процедуре,  -  сказал  он.  -  Просим
сделать перерыв в заседании на полчаса.
   Судья Полк посмотрел на часы:
   - Суд объявляет пятнадцатиминутный перерыв.
   Этого достаточно, чтобы адвокат мог посовещаться с клиентом.
   Судья Полк покинул свое место и ушел в судейскую комнату.
   Я схватил Ньюберри за руку и потащил его и  Колхауна  в  пустой  угол
зала, где мы тем не  менее  оставались  под  бдительным  оком  помощника
шерифа.
   - Вы мне лгали, - сказал Ньюберри Колхауну.
   - Я скрыл только несущественные детали. Я ни в  коем  случае  не  мог
допустить, чтобы Нэннси оставалась замешанной в  деле.  Да,  я  ездил  в
мотель. Я хотел  забрать  револьвер.  Я  думал,  что  смогу  остаться  и
защитить ее. Но Нэннси сказала, что револьвера у нее нет, что она отдала
его этому писаке, Колберну Хейлу.
   - И это вывело вас из себя? - спросил я.
   - Естественно, меня это жутко разозлило. Я дал ей оружие только  ради
ее собственной безопасности!
   - И как вы дальше поступили?
   - Я отвез Нэннси в  Мехикали,  в  отель  "Люсерна",  снял  комнату  и
оставил  ее  там.   Затем   я   вернулся   обратно   через   границу   и
зарегистрировался в отеле "Де Анза".
   Я покачал головой и сказал:
   - Вы опять не говорите правды. Вы поехали к тому месту, где находился
пикап. Что заставило вас войти в плавучий домик?
   - Я не входил туда, - сказал Колхаун.
   - Ладно, что же произошло?
   Колхаун сказал удрученно:
   - Я скрывал это  от  вас.  Мне  не  следовало  так  поступать,  но  я
беспокоился о собственной безопасности.
   - Продолжайте, продолжайте, - сказал я. - У нас мало времени.
   - По дороге в Калексико в свете фар я увидел пикап с прицепом. Дверца
домика на прицепе открылась, и оттуда спрыгнул человек. Он со  всех  ног
бросился бежать к кювету. Чтобы вырваться из луча света, он  метнулся  в
сторону и исчез во мраке.
   - И что вы сделали?
   - Было около двух часов ночи. Я остановил машину, подошел к плавучему
домику и громко осведомился, не  требуется  ли  моя  помощь.  Ответа  не
последовало. Я постучал кулаком  в  дверь.  Вероятно,  в  тот  момент  я
прислонился левой рукой к стенке домика.
   Потом я передумал в конце концов, это было не мое  дело.  Я  еще  раз
покричал, но мне никто  не  ответил,  и  я  сел  в  машину  и  поехал  в
Калексико. Я сразу же отправился в мотель "Мэйпл  Лиф"  и  действительно
имел разговор с Нэннси, который услышал этот человек из номера напротив.
Я перевез Нэннси через границу и устроил в отеле, где, как мне казалось,
ей будет спокойнее. Я хотел вырвать ее из цепких рук ее дружка.
   - А что с револьвером?
   - Я велел Нэннси отдать револьвер мне,  поскольку  знал,  что  у  нее
будут неприятности, если она попытается перевезти оружие через  границу.
Но она сказала, что одолжила его Хейлу. Признаюсь, это меня разозлило: я
рискую, стараясь защитить ее жизнь, а она отдает мой револьвер какому-то
ничтожному писаке.
   Я повернулся к Ньюберри:
   -  Ну  вот,  все  прояснилось.  Теперь   вам   придется   предпринять
героические усилия.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Они  привлекут  его  к  суду,  если  вы  не  будете  действовать  с
максимальной энергией.
   - Его в любом случае привлекут к суду. Я даже не стану  возражать.  Я
не выдвину и малейшего аргумента, разве что заведу старую песню  о  том,
что в деле нет ничего, кроме разрозненных косвенных улик, что достоверно
установлен лишь факт убийства с использованием  револьвера  подсудимого,
что отпечатки пальцев на домике могли быть оставлены когда  угодно,  что
выстрелить из револьвера тоже мог кто угодно. Дальше этого я не пойду.
   - И вашего клиента отдадут под суд.
   - Разумеется, его отдадут под суд.
   Я взглянул на Колхауна:
   - Вам улыбается такая перспектива?
   - Господи! Конечно нет! - воскликнул он.
   - Но этого нельзя предотвратить! - сказал Ньюберри. - Он влип.
   - Можно, если вы сейчас сыграете правильно, - заметил я.
   Ньюберри бросил на меня взгляд, полный ненависти:
   - Не собираетесь ли вы учить меня, как вести дело?
   Я посмотрел прямо ему в лицо и твердо сказал:
   - Да, собираюсь.
   - Бросьте эту затею, - предупредил Ньюберри. - Я не знаю, Лэм,  какую
роль вы сыграли в этом деле, но думаю, вы  сами  по  уши  в  дерьме.  Вы
уверены, что не вы были тем человеком, которого Колхаун видел бегущим от
прицепа?
   - Я в этом уверен, - ответил я. - И если бы  вы  немного  пораскинули
мозгами, мы могли бы посадить их в калошу за несколько минут.
   - Вы сошли с ума, - сказал он. - В  криминалистике  это  аксиома:  не
высовывайся на предварительном слушании. Ты допрашиваешь свидетелей, изо
всех сил сражаешься с обвинением, а в результате только раскрываешь свои
карты и в дальнейшем благополучно проигрываешь процесс.
   - К черту ваши аксиомы! - возмутился я. - Я веду  речь  о  конкретном
случае. Стоит вам допустить передачу дела в суд, и об  этом  все  газеты
страны тут же сообщат на первых полосах.
   - Прессу нельзя контролировать, - сказал Ньюберри. - В  нашей  стране
она свободна. Можно  печатать  любые  новости,  лишь  бы  они  оказались
правдой.
   - Но теперь в деле появился след женщины. Представьте, какой  простор
вы открываете для журналистов:
   "Обвиняемый в убийстве миллионер на тайном свидании..." - Я посмотрел
на Колхауна. - Вы хотите, чтобы адвокат начал действовать?
   - Я хочу выпутаться, - ответил он.
   - Не важно,  чего  хочет  Колхаун.  Важно,  чего  я  хочу,  -  сказал
Ньюберри. - Я веду дело и не допущу никакого  вмешательства  со  стороны
клиента. Я предупреждаю и вас, Лэм, что не  стану  терпеть  поучений  от
какого-то выскочки-детектива.
   - Я не выскочка, - сказал я ему. - Я детектив высокого класса.
   Колхаун молча следил за нашей перепалкой.
   - Что вы намерены предпринять, Колхаун? Хорошо подумайте, - обратился
я к нему.
   - Полагаю, ничего уже не изменить, - ответил Колхаун. - Ньюберри  уже
принял решение.
   - А на кого работает Ньюберри?
   - Ну... полагаю, он работает... работает на меня.
   - Я ни на кого не работаю, - сказал Ньюберри. - Я - профессионал. Я -
адвокат. Иногда я позволяю, чтобы меня нанимали. В суде я улаживаю дело,
как считаю нужным. Запомните: как я сам считаю нужным.
   Колхаун пожал плечами и беспомощно посмотрел на меня.
   - Хотите услышать мое мнение, Колхаун? - сказал я. - Мне кажется, вас
можно вытащить. Больше того, я в этом почти уверен.
   - Ставлю  тысячу  против  одного,  что  это  невозможно,  -  поспорил
Ньюберри.
   - Так почему бы вам сразу не дать мне сотню долларов? - спросил я.
   - Я не собирался делать материальных ставок, - сердито возразил он. -
Какой смысл заключать пари, если я сейчас  поднимусь  и  скажу,  что  мы
согласны передать дело в суд?
   Я взглянул на Колхауна и сказал:
   - Увольте его!
   - Что? - не веря своим ушам, переспросил Колхаун.
   - Увольте его! - повторил я.
   Ньюберри посмотрел на меня и воскликнул:
   - Ах ты, самоуверенный сукин сын!
   Не глядя на него, я продолжал обращаться к Колхауну:
   - Он ваш адвокат. Сделайте как  я  вам  говорю.  Увольте  его,  и  вы
сможете выскочить из этого дела.
   - Вы уже стали практикующим адвокатом? - с издевкой спросил Ньюберри.
   - Я советую Колхауну, как поступить. Он может взять защиту  на  себя.
Делайте как я вам говорю, Колхаун, и мы спокойно вернемся домой.
   Колхаун колебался.
   Дверь судейской комнаты открылась, и судья Полк  вошел  в  зал  суда.
Судебный пристав объявил о начале заседания.
   - Итак, - начал судья Полк. - Слушается дело:
   "Народ штата против Колхауна". Слово имеет защита.
   - Увольте его, - прошептал я Колхауну. - Сейчас же!
   Колхаун вдруг решился. Он встал с места и сказал:
   - Ваша честь, я хочу защищать себя сам.
   Судья Полк был поражен. Роберте резко повернулся и посмотрел  на  нас
так, будто мы все лишились разума.
   - Вы желаете отстранить от дела своего адвоката? - спросил судья.
   Ньюберри схватил свой портфель:
   - Меня не нужно отстранять. Я сам отказываюсь вести это дело.
   - Одну минуту, - вмешался судья Полк. - Вы не можете  отказаться  без
согласия суда.
   Ньюберри заколебался, а потом сказал:
   - Я не хочу далее иметь дело с этим клиентом. Мне не нужен ни он,  ни
его самонадеянный частный детектив.
   - Успокойтесь, - призвал судья Полк. - Мистер Колхаун, будьте  добры,
объяснитесь.
   -  Я  намерен  выдвинуть  аргументы  защиты  и   хочу   сделать   это
самостоятельно, - объявил Колхаун.
   - Вы хотите отстранить адвоката?
   - Я хочу его отстранить.
   Судья Полк посмотрел на Ньюберри:
   - Вы хотите выйти из дела?
   - Я выхожу из дела. Я уже вышел. Я действительно выхожу. Я больше  не
хочу иметь с этим ничего общего.
   Судья Полк вздохнул:
   -  Итак,  согласно  установленному  порядку,  подсудимый  будет   сам
защищать себя propia persona.  А  теперь,  мистер  Колхаун,  вы  желаете
вызвать свидетеля?
   - Вызовите Колберна Хейла, - шепнул я.
   Колхаун взглянул на меня, а потом на спину выходящего  из  зала  суда
Ньюберри.
   - В качестве первого свидетеля я вызываю  Колберна  Хейла,  -  сказал
Колхаун.
   Пока Колберн Хейл ковылял  к  свидетельскому  месту  и  поднимал  для
присяги правую руку,  демонстрируя  при  этом  непереносимое  страдание,
Колхаун прошептал в мою сторону:
   - Черт побери, о чем мне его спрашивать?
   - Садитесь рядом со мной, - скомандовал я. - И  задавайте  вопросы  в
таком виде, как я буду их диктовать.
   Пока судебный пристав записывал фамилию, адрес  и  занятие  Хейла,  я
прошептал Колхауну:
   - Вы должны формулировать вопросы кратко и всячески вызывать  его  на
разговор. Прежде  всего  спросите,  видел  ли  он  когда-нибудь  оружие,
занесенное в протокол как вещественное доказательство "Б".  Пусть  дадут
его свидетелю в руки. Спросите, видел ли он его когда-нибудь, а если  он
ответит  утвердительно,  спросите,  когда  это  было  в  последний  раз.
Заставьте его говорить.
   Колхаун держался неловко, как  человек,  в  первый  раз  вставший  на
водные лыжи. Он неуклюже повернулся к приставу и сказал:
   - Пожалуйста, покажите этому свидетелю револьвер, а я хочу задать ему
вопрос: доводилось ли ему когда-либо раньше видеть это оружие?
   - С какой целью вы задаете вопрос? - спросил судья Полк.
   Колхаун метнул на меня взгляд.
   - Мы хотим выяснить, - подсказал я ему, - как оружие очутилось в поле
люцерны.
   Колхаун повторил мою фразу суду.
   - Хорошо, - сказал судья. - Мне  кажется,  это  законное  требование,
поскольку обвинение также заостряло  внимание  на  этом  вопросе.  Пусть
свидетель отвечает.
   - Я видел это оружие раньше, - сказал Хейл.
   - Где? Как? Когда? Находилось ли оно у него?  Когда  его  у  него  не
стало? - подсказывал я Колхауну.
   - Когда вы видели его?
   - Я видел его... Полагаю, примерно семнадцатого числа.
   - Как оно к вам попало?
   - Мне дала его Нэннси Бивер. Она сказала мне, что...
   - Одну минуту, - перебил Роберте. - Мы  протестуем  против  изложения
любого разговора, состоявшегося между свидетелем и Нэннси Бивер.
   - Протест принят, - сказал Полк.
   - Когда вы в последний раз видели оружие? - спросил Колхаун.
   - Я потерял его вечером девятнадцатого числа.
   - Как вы его потеряли?
   - Пагги выхватил его у меня.
   Колхаун опять посмотрел на меня.
   - Кто такой Пагги? - прошептал я.
   - Кто такой Пагги? - спросил  Колхаун.  -  Расскажите  все,  что  вам
известно.
   Хейл начал рассказывать:
   - Я выслеживал группу контрабандистов, которая перевозила  наркотики.
У меня при себе был револьвер.
   Я ехал за ними от Сан-Фелипе. Мне казалось, я поступал разумно. Но  я
не знал, что за мной, в свою очередь, шла машина с бандитами.  Когда  мы
почти доехали до поворота на Ла-Пуэрту, вторая  машина  прижала  меня  к
обочине. Пикап тоже остановился.
   Очевидно, водитель машины, преследовавшей меня, был боксером,  потому
что его называли "Пагги".  Он  несколько  раз  ударил  меня.  Я  вытащил
револьвер, но водитель пикапа - полагаю,  это  был  Эдди  Саттон  -  уже
держал меня на мушке. Он скомандовал: "Подними руки,  а  то  твои  мозги
разлетятся по всей машине".
   Я слегка подтолкнул локтем Колхауна:
   - Скажите, пусть продолжает.
   - Продолжайте, - сказал Колхаун.
   Я прошептал Колхауну:
   - Каждый раз,  как  он  замолчит,  вы  говорите  одно  только  слово:
"Продолжайте".
   Колхаун кивнул.
   - Да, они отделали меня как следует.  Подбили  глаз,  разбили  нос  и
губу. У меня была вся рубашка в крови, и я весь был как отбивная.
   - Продолжайте, - сказал Колхаун.
   - Они повалили меня на землю и снова били. Потом запихнули меня в мою
же машину и связали толстой рыболовной леской. Потом они отогнали машину
на боковую дорогу, заткнули мне рот кляпом и сказали: "Сиди здесь, сукин
сын. Это отучит тебя совать нос в чужие дела".
   - Продолжайте, - сказал Колхаун.
   - Они отняли у меня револьвер. Его взял человек по имени Пагги.
   - Продолжайте, - сказал Колхаун.
   - Я закончил, - сказал Хейл. - Могу добавить только, что  примерно  в
семь или восемь часов утра,  я  точно  не  знаю,  один  мексиканец  Хосе
Чапалла, проезжал мимо и  заметил  мою  машину.  Он  остановился,  чтобы
узнать в чем дело, и увидел меня. Он развязал веревки и вытащил кляп.  У
меня уже не оставалось сил, и Хосе Чапалла отвез меня к себе домой.  Там
меня покормили и напоили кофе, а потом дали поспать. Когда я  проснулся,
Хосе Чапалла отвез меня к  моей  машине,  и  я  уехал.  Я  отправился  в
Мехикали. В пути мне попалась  закусочная,  и  я  заглянул  туда,  чтобы
выпить пива. Там меня и нашли Дональд Лэм и Нэннси Бивер.
   - Спросите, как он себя чувствует. Он все еще ощущает боль в теле?  -
инструктировал я Колхауна.
   - Вас по-прежнему беспокоит боль?
   - Конечно! Мне  кажется,  что  у  меня  переломаны  ребра.  Сейчас  я
чувствую себя еще хуже, чем сразу после избиения.
   - Попросите его показать синяки, - прошептал я Колхауну.
   - Вы можете показать нам синяки? - спросил Колхаун.
   Хейл показал пальцем на фингал под глазом.
   - На ребрах, на боках, на животе, - шептал я.
   - Другие ушибы, - сказал Колхаун. - Где они?
   Хейл осторожно положил руку на бок.
   - Здесь сплошной синяк.
   - Пусть покажет, - велел я.
   - Покажите нам, - попросил Колхаун.
   - Я вас не понимаю.
   - Поднимите рубашку, - суфлировал я.
   - Поднимите рубашку, - эхом отозвался Колхаун.
   Хейл посмотрел на нас, и вдруг в его глазах появилась неуверенность.
   - Я не собираюсь раздеваться на людях, - пробормотал он.
   - Пусть покажет кровоподтеки, - прошептал я. - Синяки на руке.  Всего
один синяк - одну сине-черную отметину.
   Колхаун произнес, заикаясь:
   - Покажите нам свое тело... Какую-нибудь сине-черную отметину.
   - Я не обязан этого делать, - сказал Хейл.
   Похоже, Колхаун не знал, как дальше поступить.
   - Объявите, что он лжет, - сказал я.  -  Скажите,  что  он  не  может
показать ни одного ушиба, что у него  нет  ни  единого  пятна  на  теле.
Попросите суд назначить медицинскую экспертизу.
   Колхаун пригладил пальцами волосы и сказал:
   - Ваша честь, ходатайствую о проведении медицинского обследования.  У
этого человека на теле нет синяков!
   - У него должны были остаться синяки, - сказал судья Полк.
   - Он лжет, - сказал Колхаун.
   - Минуту, - вмешался Роберте. -  Это  против  правил.  Вы  не  можете
подвергать сомнению показания собственного  свидетеля.  Я  понимаю,  что
человек,  который  защищает  себя  сам,  может  не   знать   техн