кта, где самолет якобы  приземлился.  Мы  не
знаем, приземлялся самолет или нет. Никто не знает. Когда  Хейл  звонил,
он мог находиться на расстоянии квартала от нашего отеля. Все,  что  ему
было нужно, - это попросить какую-либо девушку произнести  в  телефонную
трубку: "Нью-Йорк вызывает миссис Берту Кул. Это вы?"
   Глаза Берты зловеще сверкнули:
   - Продолжай, изложи всю свою теорию.
   - Когда на следующее утро он появился в Новом Орлеане, я сказал  ему,
что нашел Роберту Фенн, и мы отправились к ней на квартиру,  но  он  уже
знал, что ее там нет.
   - А это тебе откуда известно?
   - Я знаю об этом, потому что мы ездили вместе.
   - Но какое это имеет отношение к делу?
   - Неужели не понимаешь? Она знала его как Арчибальда Смита. И  увидев
его, сказала бы: "О, как вы поживаете, мистер Смит! Что вас  вновь  сюда
привело?"
   И тогда все раскрылось бы. Поэтому думай он, что девушка там,  послал
бы меня к ней одного.
   Берта наконец заинтересовалась.
   - Что-нибудь еще?
   - О, очень много всего.
   - Что именно?
   -  Единственный  реальный  свидетель  точного  времени,   когда   был
произведен выстрел, - девушка по имени Мэрилин Уинтон.  Она  работает  в
ночном клубе, как раз  входила  в  дом  и  слышала  звук  выстрела.  Она
посмотрела на свои наручные часики спустя несколько минут и  утверждает,
что выстрел прозвучал точно в два тридцать две.
   - Ну и что же?
   - Эмори Хейла видели входящим в этот  подъезд  примерно  в  два  часа
двадцать минут.
   - Ты хочешь сказать, что он был там в  то  время,  когда  должен  был
находиться в Нью-Йорке?
   - Именно.
   - Кто же его видел?
   - Этого я тебе сейчас сказать не могу.
   Лицо Берты помрачнело.
   - Что значит, черт побери, ты сейчас не можешь сказать мне?
   - Именно то, что я говорю. Пока это секрет.
   Она посмотрела на меня так, будто хотела откусить мне голову.
   - Какая-то девчонка, - сказала  она,  -  какая-то  маленькая  шлюшка,
которая пытается завлечь тебя, сообщает, будто видела Хейла, входящим  в
дом, а ты не можешь мне рассказать об этом, должен соблюдать  тайну.  Ты
обходишь своего компаньона потому, что  какая-то  маленькая  юбчонка  со
сладкой улыбкой заглядывает тебе в глаза и берет тебя в оборот. Фу!
   - Еще один человек подтвердил мне, что это правда, - сказал я.
   - Кто?
   - Хейл.
   - Дональд, так ты говорил с ним об этом? Но ведь он настаивал,  чтобы
мы ни при каких обстоятельствах не пытались строить предположений на его
счет. Он хотел...
   - Не волнуйся, - прервал я Берту.  -  Именно  он  захотел  непременно
увидеть эту Мэрилин Уинтон. Я сводил его в ночной клуб. Мы угостили друг
друга четырьмя или пятью напитками. Он попытался выяснить, что я знаю, а
я - что нужно ему.
   - Он заплатил за выпивку?
   - Конечно. Я, может быть, и туп в финансовых делах, но не настолько.
   - И что ты выяснил?
   - Он принялся расспрашивать Мэрилин Уинтон о том, когда  она  слышала
выстрел, и уверена ли, что было именно два тридцать две, а,  скажем,  не
три.
   - Ну и?..
   - Девушка сказала, что на ее часах было два часа тридцать две минуты.
Тогда Хейл взглянул на ее часы  и  попросил  ее  дать  полюбоваться  ими
поближе.
   - И что же?
   - В это время он пил кока-колу и джин.
   - Какое отношение это имеет к  тому,  о  чем  мы  сейчас  говорим?  -
потребовала разъяснений Берта.
   - Он как бы невзначай опустил бокал  под  стол  и,  держа  его  между
коленями, вертел в руках часы, разглядывая их. Шло представление, и свет
был приглушен.
   Его правая рука, в  которой  он  держал  часы,  на  несколько  секунд
опустилась под стол. После этого он высморкался и очень небрежно  сложил
свой носовой платок.
   Затем поставил бокал на стол, а часы положил на носовой платок. Когда
он вернул их Мэрилин, та взяла  их  в  салфетку,  потом  намочила  ее  в
стакане с водой и вытерла запястье под часами.
   - Не морочь мне голову всякой  ерундой,  -  сказала  Берта.  -  Какое
отношение это все имеет к делу? Мне совершенно не интересно, сколько раз
он высморкался.
   Пока он платит деньги, пусть хоть разнесет, сморкаясь, свою проклятую
башку! Мне до этого дела нет. Он...
   - Ты не поняла, - сказал я, -  то,  что  девушка,  намочив  салфетку,
протерла свое запястье, - очень важно.
   - Не понимаю.
   - Часы стали клейкими.
   - Почему?
   - Представь себе: ты опускаешь часы в бокал с  джином  и  кока-колой,
держишь их там мгновение, затем вынимаешь, тщательно  вытираешь  носовым
платком и часы становятся липкими, так как в  кока-коле,  как  известно,
достаточно сахара.
   - А какого черта кому-то окунать наручные часы в джин с кока-колой?
   - Все очень просто. Человека, который их  носит,  станут  допрашивать
относительно точного времени, когда раздался  выстрел,  и  ему  придется
сообщить, что часы, возможно, были не в порядке, потому что после с ними
пришлось обращаться к часовщику.
   Берта сидела, глядя на меня и моргая, будто я  направил  ей  в  глаза
нестерпимо яркий луч света.
   - Надо же! Будь я проклята!
   Я молчал, позволяя ей обдумать сказанное мною.
   - Ты уверен, что все так и было с часами, Дональд?
   Ну, что он окунул их в напиток?
   - Нет, я просто предоставляю тебе свидетельство.
   Это косвенная улика.
   - А зачем, скажи ради Бога, ему потребовалось отправляться в квартиру
Роберты Фенн?
   - Есть две причины. Одна из них - Роберта Фенн.
   - Ну хорошо. А другая?
   - Другая - убитый юрист, Нострэндер.
   - При чем здесь Нострэндер?
   - Роберта Фенн чувствовала себя довольно плохо, -  сказал  я.  -  Она
отправилась в Новый Орлеан. Там находилась Эдна Катлер, которую ее  муж,
Марко Катлер, собирался облить грязью во время бракоразводного процесса.
Эдна хотела избежать этого. Она отправилась в Новый  Орлеан,  нашла  там
Роберту и предложила ей  стать  своим  дублером.  Когда  для  Эдны  были
доставлены бумаги, судебный исполнитель вручил их Роберте.
   Дальше было вот что. Марко Катлер получил развод.
   Он не стал ждать окончательного постановления и  женился  на  богатой
женщине. Возможно, у нее будет  ребенок.  Эдна  Катлер  дождалась  этого
момента, чтобы появиться на сцене и хладнокровно заявить, будто  никогда
не слыхала ни о каком разводе. Это был очень ловкий ход. Ее муж  попадет
в незавидную историю, если не сможет доказать, что это мошенничество или
сговор.
   - А он может это сделать?
   - Может попытаться.
   - Каким образом?
   - Нанять детективов.
   - Каких?
   - Нас.
   Глаза Берты продолжали быстро моргать.
   - Будь я проклята! - наконец, чуть не задохнувшись, выпалила она.
   - Теперь поняла?
   - Конечно поняла. Марко Катлер принадлежит к числу миллионеров.  Если
бы он обратился непосредственно  к  нам,  мы  могли  бы  его  хорошенько
выдоить.
   Более того, могли  бы  его  шантажировать.  Поэтому  он  нанял  этого
адвоката из Нью-Йорка, чтобы тот приехал сюда и нанял нас,  а  поскольку
этот человек был из  Нью-Йорка,  мы  подумали,  что  и  клиент  тоже  из
Нью-Йорка.
   - Продолжай. Ты здорово рассуждаешь.
   - И тогда  этот  юрист,  назвавшись  Смитом,  ловит  Роберту  Фенн  и
пытается ее выспросить. Когда ему это не удается, он обращается  к  нам.
При этом он не хочет быть замешанным. И посылает  нас  в  Новый  Орлеан,
поручая отыскать Роберту Фенн, зная, что найти ее ничего  не  стоит.  На
самом деле он хотел, чтобы мы начали копаться в ее прошлом,  усыпили  ее
бдительность, а затем  поговорили  с  ней.  По  его  мнению,  она  могла
поверить, что кто-то занимается делом о наследстве, где  для  нее  может
оказаться немного денег...
   - Это могло получиться, - вставил я.
   - ...и поскольку он поручил это дело нам, -  продолжила  Берта,  -  я
заломила  с  него  очень  высокую  цену.  О,  это   была   действительно
значительная сумма, в  два-три  раза  большая,  чем  то,  что  мы  могли
заработать здесь, у нас в городе. Но, черт  возьми,  если  бы  я  только
знала!
   - Теперь тебе все известно.
   Берта моргнула, взглянув на меня, и произнесла:
   - Правильно. Теперь известно.
   - Но произошло и кое-что еще, - сказал я.
   - Что еще?
   - Я отправил Хейла в вашу квартиру. Пробыв там недолго,  он  принялся
рыться в старом секретере и нашел несколько газетных  вырезок,  где  шла
речь об убийстве Говарда Чандлера Крейга. Похоже, Крейг ехал в машине  с
Робертой Фенн,  когда  из  кустов  выскочил  так  называемый  насильник,
отобрал у него деньги и пытался увести девушку.  Крейг  воспротивился  и
был застрелен. Такова, по крайней мере, версия,  которой  придерживалась
девушка.
   - Продолжай, - попросила Берта, - расскажи остальное.
   - В нижней части секретера,  за  ящиками,  оказался  револьвер  38-го
калибра. Крейг был застрелен пулей 38-го калибра.
   - Значит, убийство  совершила  Роберта  Фенн?  История,  которую  она
рассказала о нападении и ограблении, - ложь?
   - Не обязательно.
   - Ну, если  окажется,  что  это  тот  самый  револьвер,  из  которого
совершено убийство, тогда ее вина очевидна.
   Я покачал головой.
   - Ну почему?
   - Хейл встретился с Робертой Фенн, - сказал  я,  -  выдавая  себя  за
Арчибальда К. Смита, который занимается страхованием имущества в Чикаго.
Он пытался разговорить девушку. Однако она или не захотела говорить, или
сказала не то, что Хейл хотел услышать.
   - Что именно?
   - Что между нею и Эдной Катлер был некий сговор: Эдна знала о разводе
и  предполагала,  что,  когда   развод   будет   оформлен,   ей   вручат
соответствующие бумаги. Поэтому  сознательно  поселила  Роберту  Фенн  в
своей квартире, чтобы судебное извещение было вручено не ей.
   - И что тогда?
   - Марко Катлер получил постановление о разводе.
   Он получил временное свидетельство, но  не  дождался  окончательного,
которое должно было последовать,  -  объяснил  я.  -  Если  Эдна  Катлер
явилась бы в суд и стала бы оспаривать это  временное  постановление  на
том основании, что ничего не знала о процессе, так как постановление  не
было ей вручено, это было бы одно  дело.  Если  же  все  повернулось  бы
иначе, он использовал бы нас, как дураков.
   - То есть? - спросила Берта.
   - Допустим, что вся эта история очень ловко состряпана. Нам уготована
роль  удостоверяющих  и,  кроме  того,   вносящих   в   дело   некоторую
респектабельность...
   - Что ты хочешь казать?
   - Допустим, Марко Катлер хотел получить развод.
   Он знал, что Эдна будет его оспаривать.  Он  не  хотел  оказаться  во
время процесса в спорном положении, потому что сам  был  под  стеклянным
колпаком и не мог позволить себе бросаться камнями.  Итак,  он  посылает
Роберту Фенн в Новый Орлеан, она встречается там с Эдной Катлер. Эдна  в
подавленном состоянии. Роберта очень ловко внушает ей мысль, что было бы
неплохой уловкой просто исчезнуть.  Эдна  соглашается.  После  того  как
разыгрывается исчезновение, Роберта сообщает  об  этом  Марко,  и  Марко
поручает своим адвокатам взять свидетельство о разводе и  переслать  для
вручения в Новый Орлеан. Бумаги вручают вместо Эдны Катлер Роберте Фенн.
Эдна ничего о разводе не  знает.  Они  просто  вычеркнули  ее,  даже  не
поставив в известность.
   - И тогда...
   - Все остается скрытым, пока об этом не узнает Эдна.
   И вот тут, когда она готова пойти на решительный шаг, Хейл обращается
к нам, придумав, будто поручает нам найти Роберту Фенн. Мы  ее  находим.
Роберта в замешательстве. Однако она устраивает так, что  ее  находят  в
нужный момент. Если  бы  я  не  нашел  ее  детективными  методами,  она,
возможно, наткнулась бы на меня на улице или подсела ко мне в баре Джека
О'Лири.
   -  Дальше,  -  потребовала  Берта.  -  То,  что  ты   говоришь,   так
элементарно, что нет смысла тратить время.
   Расскажи мне о подлинных фактах.
   - Игра заключалась в том, - сказал я, - что, когда мы найдем Роберту,
она будет с нами очень, очень дружелюбной. Может даже попытаться сделать
так, чтобы я начал за ней ухаживать. Потом она расскажет мне все, но это
"все" будет сводиться  к  тому,  что  Эдна  Катлер  вела  себя  странно,
предложив ей взять свое имя.  Этого  факта  было  бы  достаточно,  чтобы
доказать, будто существовал  некий  заговор,  придуманный  Эдной,  чтобы
обмануть ее мужа. Эдну вышвырнули бы из суда.
   - Ну и ну! - воскликнула Берта. - Что же теперь делать, дружок?
   - Абсолютно ничего, пока мы не выясним, не морочат ли нам голову  или
история все же как-то развивается.
   - Мы должны найти Роберту Фенн.
   - Я нашел ее.
   - Что?
   - Нашел.
   - Где она?
   Я улыбнулся Берте и сказал:
   - Я позаботился об этой штучке.  Можешь  обыскивать  Новый  Орлеан  с
сегодняшнего дня и до будущего года и все же никогда ее не найдешь.
   - Почему?
   - Я спрятал ее, и на этот раз сделал это надежно.
   - А зачем прятать ее? Почему не сказать Хейлу, что  мы  ее  нашли,  и
покончить с этой историей?
   - И что тогда?
   - Тогда наш контракт будет выполнен.
   - А что станет с Робертой Фенн?
   - К черту Роберту Фенн. Я думаю о нас.
   - В таком случае, подумай о нас немного больше!
   - Что ты хочешь сказать?
   -  Нам  всучили  колоду  крапленых  карт.  Мы  должны  очень  невинно
использовать их в игре. Если мы это сделаем, то получим  наш  выигрыш  и
все. Но если мы, получив колоду крапленых карт, не воспользуемся  ими  и
просто положим в карман, а возникнет большой куш, что тогда?
   Берта восторженно пожирала меня глазами.
   - А я думала, что ты полный тупица в денежных делах!
   На мгновение мне показалось, что она готова меня расцеловать.
   Я встал и направился к двери.
   Что ты собираешься делать? - спросила она.
   - Я хочу, чтобы ты сидела в офисе и не знала, где я.
   Если позвонит Хейл - я исчез.
   Берта нахмурилась:
   - Значит, мне придется ему лгать?
   - Придется. Если бы ты не умела  так  здорово  устанавливать,  откуда
раздается телефонный звонок и отыскивать меня, то могла бы  сказать  ему
правду - что не знаешь, где я.
   - Но что ты намерен делать?
   - Когда он позвонит сегодня вечером, скажи ему, что не знаешь, где я.
   - Все-таки ты хочешь, чтобы я ему солгала?
   - Хочу, чтобы ты сказала ему правду.
   - Не понимаю.
   Я открыл ей дверь.
   - Спи спокойно. Ты не будешь знать, где я!
 
Глава 18 
 
   Я крепко проспал большую  часть  второй  половины  дня.  Около  шести
постучал в дверь смежной с моей комнаты Роберты.
   - Да, - ответила она, - в чем дело?
   Я приоткрыл дверь.
   - Вы, наверное, голодны?
   - Входите, - позвала меня она. - Девушка завернулась  в  простыню  и,
судя по одежде, которая лежала на стуле рядом с кроватью, на ней,  кроме
этой простыни, ничего не было. Она улыбнулась и сказала:
   - Дональд, мне просто необходимо  приобрести  кое-что  из  одежды.  Я
пользовалась  сумкой,  как   чемоданом   и   как   мешком   для   ночных
принадлежностей,  но  теперь  почувствовала  себя  как  кошка,   которую
засунули  в  этот  мешок.  Внизу,  в  аптеке,  меня  снабдили   кремами,
расческой, щеткой и другими туалетными принадлежностями,  но  не  ночной
рубашкой.
   -  Я  мог  бы  предложить  вам  кое-какие  новые  вещи,  но   сегодня
воскресенье и практически все закрыто.
   - Но ведь вы живете здесь, и у вас должно  быть  место,  где  имеется
много вещей.
   - Да, правильно.
   - Почему бы вам не взять что-то из дома?
   Я улыбнулся и покачал головой.
   - Вы думаете, что полиция...
   - Да.
   - Дональд, простите. Из-за меня у вас такие неприятности!
   - Да нет, вы ни в чем не виноваты. У меня никаких неприятностей, и  я
вполне доволен одеждой, которая сейчас на мне.
   - Куда мы пойдем? - улыбнулась она.
   - Есть полдюжины мест, где можно поесть и даже немного потанцевать.
   - Дональд, мне это очень нравится!
   - О'кей, одевайтесь!
   - Хорошо, - сказала она. - Я постирала свое нижнее белье  и  повесила
его в ванной. Надеюсь, оно высохло.
   - Сколько времени вам нужно, чтобы собраться?
   - Минут десять - пятнадцать.
   - Жду вас.
   Я вышел и закрыл дверь, сел  и  закурил  сигарету.  Через  пятнадцать
минут Роберта присоединилась ко мне, а еще через  полчаса  мы  сидели  в
одном не слишком шикарном ночном клубе, потягивая  коктейли  в  ожидании
заказанного вкусного обеда.
   Напаивать девушку всегда опасно. Вы не знаете, что она может выкинуть
или сказать, когда перестанет думать об осторожности и подойдет к  грани
приличного поведения. Более того, вы не знаете, не  проснетесь  ли  сами
утром со страшной головной болью, обнаружив, что ваша жертва напоила вас
так, что вы оказались под столом.
   Я предложил выпить еще по одному коктейлю.  Роберта  согласилась.  От
третьего она отказалась, но не стала отрицать,  что  за  ужином  приятно
выпить немного вина. Я заказал игристого бургундского.
   Это было место, куда приходят поужинать, побеседовать  и  посмеяться,
сделать предложение и выслушать его. Официанты тихо скользили вокруг, но
не торопились подать ужин менее чем за час или полтора.
   Наш ужин затянулся. Я заказал вторую бутылку бургундского и  заметил,
что Роберта пьянеет. Сам я чувствовал себя прекрасно.
   - Вы не рассказали, что вам сказала ваша компаньонша.
   - Берта?
   - Да.
   - Это потому, что ваши нежные ушки не должны слышать таких выражений.
   - Вы бы удивились, если  бы  узнали,  что  приходилось  слышать  моим
нежным ушкам! Чем же она так недовольна?
   - О, просто ее обычное раздражение.
   Роберта протянула руку через стол, и ее пальцы сжали мою кисть.
   - Вы защищаете меня, Дональд, да?
   - Может быть.
   - Я знаю, что это так. Ваша компаньонка хотела, чтобы вы просто нашли
и выдали меня, но вы этого не сделали. У вас из-за  этого  вышел  с  ней
спор, да?
   - Вы что, подслушивали под дверью?
   В глазах ее сверкнуло негодование.
   - Конечно нет.
   - Значит, обычная дедукция?
   Она медленно кивнула  с  преувеличенной  важностью,  характерной  для
женщины, которая говорит себе: "Я сейчас довольно  пьяна,  но  никто  не
должен этого заметить.
   Я должна кивнуть, но сделать это осторожно, чтобы не наклониться  при
этом слишком низко и не уронить голову прямо себе на колени".
   - Берта теперь в порядке, - сказал я. - Можете забыть о ней.  Вначале
она была немного воинственно настроена, но это ничего не  значит,  когда
речь идет о Берте. Она как верблюд. У нее очень спокойный характер.
   - Дональд, а что, если бы это была полиция? Что бы мы стали делать?
   - Ничего.
   - А если меня заберут, что делать мне?
   - Ничего.
   - Что вы имеете в виду?
   - Только то, что сказал.  Ничего  не  говорите.  Не  делайте  никаких
заявлений. Не давайте им  никакой  информации,  пока  не  встретитесь  с
адвокатом.
   - С каким адвокатом?
   - Я приглашу вам адвоката.
   - Вы так добры ко мне!
   У  нее  уже  слегка  заплетался  язык,  а  она  старательно  пыталась
сосредоточить на мне взгляд, будто хотела убедиться, что я  на  одном  и
том же месте и не выплываю из поля ее зрения.
   - Знаете что? - внезапно спросила она.
   - Что?
   - Вы мне очень нравитесь!
   - Бросьте! Вы на взводе.
   - Да, я пьяна, но вы мне все равно очень нравитесь.
   Разве вы не поняли этого в отеле, когда я вас поцеловала?
   - Я не придал этому значения.
   Глаза ее расширились.
   - Вы должны были задуматься об этом.
   Я перегнулся через стол, отодвинул тарелки, чтобы освободить место на
скатерти.
   - А почему вы уехали из Лос-Анджелеса?
   - Не заставляйте меня говорить об этом.
   - Я хочу знать.
   Казалось, этот вопрос отрезвил ее. Она посмотрела  на  свою  тарелку,
подумала с минуту и сказала:
   - Я хочу закурить.
   Я дал ей сигарету и поднес спичку.
   - Ладно, расскажу вам все, если вы настаиваете, Дональд, но мне очень
не хочется этого делать.
   - Я должен знать, Роб.
   - Это было много лет тому назад, в 1937 году.
   - И что же тогда случилось?
   - Я ехала в автомобиле с мужчиной. Мы просто катались, убивая  время.
Затем свернули в один из парков и... остановили