е меня не  запрут,  я  поеду...
Да,  и  как  насчет  того,  чтобы  лейтенант  подбросил  меня  до  отеля
"Сал-Сагев"?
   - Не ломайте комедию, Лэм. Отсюда всего лишь два-три квартала.  А  вы
нахал, Лэм. Клейншмидт так мне и рассказывал про  вас,  но...  -  сказал
Ластер.
   - Знаете что, Ластер?  Я  даю  вам  шанс.  Я  мог  бы  заставить  вас
отправить меня в Лос-Анджелес. Может, я  и  сделаю  это,  переговорив  с
Бертой Кул. А  сейчас,  сейчас  я  хочу,  чтоб  меня  привезли  в  отель
"Сал-Сагев".
   Клейншмидт встал со стула.
   - Пошли, Лэм, - сказал он.
   У входа в управление стояла полицейская машина.
   Клейншмидт ухмылялся, пока я забирался в нее.
   - Ну?
   - Я предложил ему отпустить тебя в Лос-Анджелес,  приставить  "хвост"
из полиции Лос-Анджелеса, выяснить, не встречаешься ли ты с девушкой,  и
если встречаешься - забрать вас обоих. В  противном  случае  -  оставить
тебя в покое. Он меня и слушать не стал. Он твердил, что  это  наверняка
ты застрелил Бигана и что ты, слабак, сразу расколешься, как только тебя
снимут с поезда и привезут сюда. А  в  пути  -  ни  о  чем  с  тобой  не
разговаривать.
   Я зевнул.
   Машина доставила меня к отелю.
   - А как насчет вас, лейтенант?
   - Что ты имеешь в виду?
   - А что вы делали вчера в промежутке между восемь сорок пять и девять
двадцать пять вечера.
   - Я охотился за Биганом.
   - И не нашел его, точно?
   - Иди ты к черту, - ответил Клейншмидт и ухмыльнулся.
 
Глава 9 
 
   Берта Кул дремала. Одета она была с иголочки. Дверь  в  ее  номер  не
заперта. Отворив ее, я встал на пороге.
   Берта не шелохнулась, развалясь в кресле  -  голова  набок,  ритмично
похрапывает.
   Я громко кашлянул...
   - Ты ждала кого-то и  заснула?  Или  поднялась  с  постели,  а  затем
оделась?
   Она открыла глаза, выпрямилась в кресле.
   Никакого перехода между сном и бодрствованием.
   Только что сладко похрапывала, и губы слегка  раскрывались  с  каждым
выдохом, и сразу же на меня уставились острые блестящие глазки.
   - Ох, Боже мой, Дональд, какой же это паршивый городишко!  Они  сняли
тебя с поезда?
   - Да.
   - Они мне сообщили, что собираются это предпринять.  Я  сказала,  что
тогда вручу им иск о возмещении ущерба... Что ты им рассказал?
   - Ничего.
   - Они от тебя ничего не добились?
   - Не думаю, что добились чего-то путного.
   - Этот лейтенант молодчага, -  сказала  она.  -  А  вот  шеф  полиции
отвратительный тип. Входи, присаживайся. Подай мне вон ту пачку  сигарет
и дай прикурить.
   А что, если попросить снизу прислать нам кофе?
   Я вручил ей  сигареты,  зажег  спичку,  подошел  к  телефону,  вызвал
"обслуживание" и попросил их  прислать  мне  наверх  пару  кофейников  с
большим количеством сахара и сливок.
   - Ты пьешь черный, не так ли, дружок? - спросила Берта.
   - Да.
   - Так вот, не беспокойся о сахаре и сливках для меня.
   Я посмотрел на нее с изумлением.
   - Я пришла к мысли, что они портят... аромат кофе.
   Я в трубку сказал: "Простите,  мы  обойдемся  без  сахара  и  сливок.
Пошлите пару кофейников с черным кофе, пожалуйста, и побыстрее".
   - Есть ли какие-нибудь новости? - спросил я у Берты.
   - Не знаю, что сказать. Представление началось  в  половине  первого.
Они обнаружили тело около полуночи. Подняли страшный шум. Заодно  хотели
узнать все о нашем деле: кто наш клиент и где его найти.
   - Ты им это сказала?
   - Конечно, нет.
   - Трудно было держаться?
   - Не очень. Я сказала им, что  это  профессиональная  тайна.  У  меня
могли бы возникнуть кое-какие затруднения, но  они  обнаружили,  что  ты
рванул  в  Лос-Анджелес.   Тут-то   им   и   представилась   возможность
развернуться. Они сказали, что собираются догнать поезд  на  самолете  и
привезти тебя обратно.
   - Долго ли они продержали тебя на ногах?
   - Почти всю эту ночь.
   - Они что, не догадались, что наш клиент Уайтвелл?
   - Немного погодя.
   - Когда вернулся Уайтвелл? Вчера поздним вечером, когда я уехал?
   - В том-то и дело, дружок: он не возвращался!
   - Ты хочешь сказать, что его не видела?
   - Нет. Вчера - нет. Лишь сегодня утром. Часа в четыре.
   - Где?
   - Он заглянул сюда, после допроса в  полиции.  Очень  извинялся,  что
втянул нас в такие передряги. Он очень, очень милый человек, Дональд.
   - Чего он хотел, когда "заглянул сюда", да еще в четыре часа утра?
   -  Ну,  просто...  он  хотел  узнать,  как  я  вынесла  испытание,  и
извиниться за то,  что  навязал  мне  дело,  которое  поставило  меня  в
подобное положение.
   - А после того, как он все это проделал, что еще ему понадобилось?
   - Да ничего.
   - Он ни о чем больше не упоминал, как бы мимоходом?
   - Поинтересовался тем, что мы  собираемся  рассказать  полиции,  а  я
сказала, что ему не о чем беспокоиться и что ты не разгласишь  ничего...
Он тогда заметил, что особенно надеется, что ты ничего не  расскажешь  о
характере дела, которым  занимаешься,  или  о  каких-либо  письмах...  Я
уверила его, что он может отправляться в  постель  досыпать  без  всяких
тревожных мыслей.
   - А Филипп? Он был у тебя вместе с отцом?
   - Нет. Вот почему отец сюда и не вернулся. У  него  с  Филиппом,  как
выяснилось, несколько разошлись точки зрения.
   - Насчет чего?
   - Точно не знаю, дружок, но думаю, что насчет тебя.
   - Это еще почему, шеф?
   - Кажется, Филипп стал твоим восторженным поклонником. Он требовал от
отца предоставить тебе полную свободу действий и  во  всем  помогать;  в
том, что ты сочтешь  нужным  для  отыскания  Корлы  Отец  возразил,  что
расходы могут оказаться слишком большими,  что  его  вполне  устраивает,
если ты обнаружишь доказательство того, что Корла уехала по  собственной
воле. Это будет максимум, повторял он, максимум. Тогда  Филипп  Уайтвелл
предположил: возможно, Корла уехала,  потому  что  ее  шантажировали,  а
Уайтвелл Артур на это возразил, что, если это и так, значит, она не того
сорта девушка, которую они желали бы видеть в своей семье; тут, я думаю,
у Филиппа сдали нервы, они поссорились.
   Артур ушел, оставив Филиппа одного в казино.
   Я прикрыл глаза, обдумывая услышанное.
   - И все это должно было произойти  в  восемь  часов  или  несколькими
минутами позже, да?
   - Я думаю, что да.
   - Ты ничего не сказала полиции про эти разногласия?
   - Я сказала полиции, дружок, чтобы они занимались своим  делом,  а  я
займусь своим, - отрезала Берта. - Эти грубияны пожелали  узнать,  какие
доказательства я  могу  им  представить,  что  все  время  находилась  в
отеле...
   Невежды! Я их отбрила!.. Ну, а утром я ждала... ждала; когда появится
мистер Уайтвелл-старший, а он так и не появился  из-за  своей  стычки  с
младшим...
   - Куда же он направился, Уайтвелл А., как ты думаешь?
   - Он был очень расстроен. Знаешь, он действительно привязан  к  этому
мальчику, в самом деле, как и говорится, боготворит  землю,  по  которой
тот ступает, и вот теперь Уайтвелл А. ужасно расстроен.  Он  даже  забыл
позвонить мне и предупредить, что не придет.
   - Но куда же он все-таки направился?
   - Никуда.
   - Ты хочешь сказать - вернулся сюда в отель, в свой номер?
   - О, я понимаю, что ты имеешь в виду... Нет, Артур  очень  нервничал.
Он погулял немного вокруг отеля, затем вернулся и попытался заснуть.  Он
делит номер с Филиппом и мистером Эндикоттом. Филипп не появляется почти
до одиннадцати часов. Полиция пронюхала, что Уайтвелл -  мой  клиент,  и
подняла его для  допроса  с  пристрастием.  Ну,  по  поводу  убийства...
Бедняга, он-то тут при чем?
   - Что тебе известно об этом убийстве?
   - Почти ничего. Никаких деталей, подробностей. Он был застрелен.  Вот
и все, что я знаю.
   - Какого калибра пуля?
   - Не знаю.
   - Они нашли в квартире оружие?
   - Не думаю.
   - И никто не слышал выстрела?
   - Ты знаешь, что представляет  собою  этот  многоквартирный  дом.  Он
расположен в переулке: две  соседние  квартиры,  о  которых  идет  речь,
находятся прямо над магазином. Магазин закрывается в шесть часов.
   В одной - выстрела не услышали. В другой - некто, должно быть,  искал
что-то на кухне. Дверцы  шкафчика  под  раковиной  там  были  распахнуты
настежь, на  полу  валялась  пара  кастрюль.  Рядом  с  кухонной  дверью
обнаружили капли крови.  Все  это  я  почерпнула  из  вопросов,  которые
задавали полицейские, - не Бог весть какая информация.
   Что ж, и на том спасибо, - сказал я, - хорошо, что он убит. Он на это
просто сам напрашивался.
   - Дональд, не говори так.
   - Почему?
   - Они используют подобные слова против тебя.
   - У них и без того есть что использовать против меня, хоть эта версия
и вздор.
   - Разве проводник не запомнил тебя, дружок?
   - По всей вероятности, нет, и билет не взял.
   - И даже не проверили твой предварительный заказ?
   - Нет. Я просто влез в вагон, забрался на полку и уснул.
   - Странно, что кондуктор тебя не разбудил, чтобы взять билет.
   - Проводник меня не видел. Он не доложил  кондуктору,  что  кто-то  с
билетом сел в вагон еще до девяти часов.
   - Не вызовет ли это обстоятельство новых подозрений?
   - Возможно.
   - Ну, ладно, предположим, чертенок, что ты сможешь  избежать  тюрьмы.
Но мы должны продолжать наше дело, должны помочь мистеру  Уайтвеллу.  Ты
думаешь, убийство этого...  Бигана...  как-то  связано  с  исчезновением
Корлы Бурк?
   - Пока не знаю. Многие могли прикончить Гарри Бигана -  и  среди  них
мой уважаемый друг, лейтенант Уильям Клейншмидт из полиции Лас-Вегаса.
   - Не  будь  простофилей,  Дональд,  -  возразила  Берта.  -  Если  бы
Клейншмидт убил его, он  признал  бы  этот  факт,  он  выступил  бы  как
герой... "Бесстрашный офицер полиции убивает отчаянного, готового на все
преступника, который терроризировал  местное  население",  ну  и  прочий
вздор!
   - Я сказал о лейтенанте, возможном убийце, как о возможной версии.
   - Да нет же, Дональд.
   - Горожанам не нравится, когда  полицейский  чересчур  легко  и  лихо
хватается за пистолет. Клейншмидт  искал  Кулака...  ну,  Гарри  Бигана.
Клейншмидт был зол на него, на  его  кулаки,  от  которых  досталось  не
только мне.
   - Но Клейншмидт мог бы  утверждать,  что  это  он  сделал  в  порядке
самозащиты.
   - Биган был безоружен. И  находился  дома.  Это  та  деталь,  которая
произведет впечатление на присяжных.
   Предполагается, что офицер полиции в состоянии взять безоружного,  не
пуская в ход ничего покруче, чем дубинка.
   - Но Биган ведь хороший боксер.
   - Предполагается, повторяю, что офицер полиции в  состоянии  скрутить
безоружного.
   - Что заставляет тебя думать, что убийство совершил Клейншмидт?
   - Я так не думаю.
   - Я решила - ты так думаешь.
   - Я сказал, что это возможно.
   - Ладно, тогда... что заставляет тебя думать, что это возможно?
   - Усердие, с которым полиция старается повесить  убийство  Бигана  на
другого.
   - Например, на тебя?
   - Среди прочих.
   - Артур Уайтвелл взял с меня слово, что я немедленно дам  ему  знать,
как только ты появишься в городе.
   - Он знал, что Клейншмидт отправился за мной?
   - Этого я не знаю. Но в общем,  предполагал,  что  кто-то  собирается
тебя перехватить в поезде.
   - Ладно, позвони ему.
   Я протянул Берте трубку. Она дважды откашлялась и сказала:
   - Соедините меня, пожалуйста, с номером мистера  Артура  Уайтвелла...
Доброе утро, Артур. Это Берта... О, вы льстец!.. Дональд здесь. Да,  это
будет прекрасно! - Она повесила трубку и подняла на  меня  глаза.  -  Он
сейчас придет, - сказала она.
   Я уселся, зажег сигарету и спросил:
   - И когда это случилось?
   - Что именно?
   - Что вы называете друг друга по именам?
   - О, не знаю... Мы просто начали называть так друг  друга  Знаешь,  в
конце концов, мы вместе пережили все это приключение -  ну,  убийство  и
последовавшее расследование.
   - А Уайтвелл Ф.?
   - Я не видела Филиппа, разве  что  мельком,  когда  полиция  задавала
вопросы.
   - Мистер Эндикотт уехал в Лос-Анджелес?
   - Нет. Он здесь, но хочет уехать.
   - И Уайтвелл А. тоже намерен уехать?
   - По крайней мере, не в ближайшие дни...  Угости-ка  меня  сигаретой,
дружок!
   Вскоре явились Уайтвелл Артур и Эндикотт.
   - Какие, однако, случаются неожиданности, - сказал Уайтвелл,  пожимая
мне руку. - Сознайтесь, что мы с вами такого не предвидели, а, Лэм?
   Эндикотт пожал мне руку, но ничего не сказал.
   Уайтвелл навис над креслом Берты, улыбаясь ей.
   - О, никак не могу понять, как вам это удается, Берта.
   - Что?
   - Не спать, в сущности, всю ночь, а выглядеть при этом такой  свежей,
будто вы проспали с десяти вечера до утра. Не перестаю восхищаться вашей
жизнерадостностью.
   - Ах, если б ваши слова  хоть  на  десять  процентов  соответствовали
истине, - засмущалась Берта.
   Я не мог больше терпеть этот обмен любезностями и громко спросил:
   - Вы все побеседовали с Клейншмидтом?
   Оба мужчины согласно кивнули.
   - Вы еще о нем услышите. Настойчивый парень.
   Более того, может быть опасным.
   - Да, полагаю, что вы правы, - после паузы произнес Эндикотт.
   - Тогда, возможно, стоит еще раз подумать, что же произошло.
   Мне  пришлось  замолчать,  потому  что  в  коридоре  послышался  стук
каблуков; в дверь постучали, и я как бы подвел итог:
   - Деньги на бочку - вот что такое закон в наши дни!
   И пошел открывать дверь. В номер стучал Клейншмидт.
   - Входите, лейтенант, - пригласил я. -  Правда,  мы  собрались  пойти
позавтракать...
   - Ну, конечно, - сказал Уайтвелл. - Отличная  мысль,  разумеется.  А,
доброе утро, лейтенант.
   Клейншмидт не стал ходить вокруг да около.
   - Мне нужно кое-что проверить дополнительно, - сказал он. - Уайтвелл,
вы ведь не все мне рассказали о событиях прошлой ночи.
   - Боюсь, не понимаю, о чем вы...
   - Не находились ли вы на углу улиц Вашингтона  и  Бука  около  девяти
часов вчера вечером?
   Уайтвелл заколебался. Это было видно,  как  говорится,  невооруженным
глазом.
   - Как мне с вами найти общий язык, лейтенант?
   Похоже, вы настойчиво добиваетесь от меня...
   - Давайте пока не будем препираться, - настаивал на своем Клейншмидт.
- Вы там были или вас там не было?
   Уайтвелл сердито посмотрел на него:
   - Нет!
   - Вы уверены?
   - Совершенно уверен.
   - Вас там не было, скажем, в промежутке  от  восьми  сорока  пяти  до
девяти пятнадцати?
   - Ни тогда, ни в какое-либо другое время этим вечером.
   Клейншмидт сделал шаг назад, рывком открыл дверь, выглянул в коридор.
   Я сказал:
   - Держитесь, Уайтвелл.
   Мы услышали быстрые шаги в коридоре, и в дверях появилась  незнакомая
девушка.
   - Проходите, прошу, - вежливо пригласил Клейншмидт. -  Посмотрите  на
людей в этой комнате и скажите мне, не видели ли вы кого-нибудь  из  них
вчера вечером?
   Девушка, и это было  видно,  очень  следила  за  собой  -  за  лицом,
фигурой, руками, со вкусом одевалась.
   Но в ее манере держаться было что-то нарочитое, если бы  она  наперед
знала, что все равно дела оборачиваются против нее, а поэтому - уж лучше
вести себя вызывающе. Ах, ее подняли ни свет ни заря, чтобы притащить на
очную ставку! Так я вам покажу, всем своим видом покажу, что  вообще  не
ложилась, что привыкла засыпать на рассвете... На ее лице было многовато
косметики, а линия рта выглядела жесткой: человек научился быть начеку.
   То, что она собиралась  сказать,  можно  было  угадать  заранее.  Она
оценивающе скользнула взглядом вокруг и остановилась  на  Уайтвелле.  Но
прежде чем она успела что-то произнести, Берта Кул  наклонилась  вперед,
едва не упав с кресла.
   - Нет, так не пойдет, - заявила она Клейншмидту. - Я вам  не  позволю
заниматься подтасовкой.  Если  собираетесь  провести  опознание,  то  вы
должны  рядом  с   интересующим   вас   человеком   поставить   другого,
приблизительно того же возраста и телосложения...
   - Кто здесь командует? - с наигранным негодованием сказал Клейншмидт.
   - Может быть, и вы, но я вам повторяю, лейтенант, как  вы  должны  по
закону действовать, если хотите, чтобы результаты вошли в протокол.
   - Я запишу ваш совет... Этот человек здесь присутствует?
   Незнакомка указала пальцем на Уайтвелла.
   Клейншмидт с удовлетворением констатировал:
   - Так... Подождите теперь за дверью.
   - Погодите минуту, - вмешался Уайтвелл. - Я желал бы знать...
   - Выйдите за, дверь, прошу вас.
   Девушка кивнула и  вышла  из  номера:  плечи  развернуты,  подбородок
задран, подчеркнуто покачивающиеся бедра как бы говорили за нее: я знаю,
что вы думаете про меня, но мне на это наплевать.
   Дверь закрылась.
   Уайтвелл начал было что-то говорить.
   - Погодите минуту и вы... - прервал я его.
   Он взглянул на меня,  вопросительно  изогнув  брови:  слишком  хорошо
воспитан, чтобы выразить удивление как-то иначе.
   - Вы уже утверждали, что вас там не было. И к этому нечего  добавить,
- тут я сделал многозначительную паузу, - ни убавить!
   - Адвокат? - обернулся ко мне Клейншмидт.
   Я промолчал.
   - Потому что если  вы  таковым  не  являетесь,  -  угрожающе  сообщил
Клейншмидт, - скажу вам: полиции  не  нравится,  когда  люди  занимаются
юридической практикой без разрешения, по крайней мере, в нашем штате.
   А раз вы осмеливаетесь давать совет человеку, которого обвиняют...
   - В чем? В совершении преступления? - спросил я.
   Теперь лейтенант мне не ответил.
   Внезапно Клейншмидт повернулся к Эндикотту:
   - Вас зовут Пол С. Эндикотт?
   Эндикотт кивнул.
   - Вы связаны деловыми отношениями с Уайтвеллом?
   - Я у него работаю.
   - Кем?
   - Я замещаю его, когда он бывает в отъезде.
   - А когда он на месте, чем вы занимаетесь?
   - Слежу, чтобы дела шли гладко.
   - Что-то вроде заместителя по общим вопросам?
   - Да, я полагаю, что так.
   - Сколько лет вы вместе работаете?
   - Десять лет.
   - Вы были знакомы с молодой женщиной по имени Корла Бурк?
   - Да, я встречал ее.
   - Разговаривали с ней?
   - Два-три слова.
   - Где?
   - Однажды вечером, когда она пришла в наш офис.
   - Вы знали, что она и мистер Филипп Уайтвелл должны пожениться?
   - Да.
   - Когда вы сюда приехали?
   - Вчера днем.
   - Как добирались?
   - Вместе с Филиппом. В его машине.
   Эндикотт вел себя уверенно. Без враждебности и  без  робости.  В  его
взгляде читалось безразличие к полиции,  пожалуй,  еще  немного  иронии,
может быть, даже легкого презрения. Да, таким и  должен  быть  настоящий
бизнесмен. Он вникает в детали, но при этом видит путь целиком  и  смело
принимает решения. Он не похож на человека, которого можно  смутить  или
напугать. Он уже и в этом деле решил, как надо действовать,  и,  видимо,
начал проводить в жизнь свой план.
   Двое мужчин стояли, глядя друг другу в глаза.  Клейншмидт  понял,  на
кого он нарвался, и отказался  от  своей  напористой  манеры  -  долбить
подозреваемого вопросами.
   - При данных обстоятельствах, Эндикотт, вы должны понять, почему  мне
бы хотелось знать, что вы делали прошлым вечером.
   - В какое именно время?
   - Ну, например, около девяти часов.
   - Я был в кино. В кинотеатре "Каса Гранде".
   - Когда вы пришли в этот кинотеатр?
   - Я не знаю точно, примерно без четверти девять.
   Может, чуть раньше... Да, пожалуй... сразу после половины девятого.
   - И сколько вы там пробыли?
   - Пока не досмотрел фильм до конца. Фильм шел часа два.
   - А когда вы впервые узнали об убийстве?
   - Мне о нем сказал мистер Уайтвелл сегодня утром.
   - Что же он сказал?
   - Что ему, возможно, придется здесь задержаться.
   В этом случае я на самолете улечу в Лос-Анджелес.
   - Такая спешка?
   - Бизнес есть бизнес.
   - Могу ли я быть полностью уверен, что вы и впрямь пришли в кинотеатр
в указанный вами промежуток времени? То есть от восьми тридцати  до  без
четверти девять?
   Эндикотт ответил, что тут он бессилен помочь уважаемому лейтенанту.
   - О чем был фильм?
   - Легкая комедия, что-то о разведенном  муже,  который  воз