казала Берта.  -
Знаешь, Дональд, наш Бикнел тот  еще  типчик.  Влюблен  по  уши  в  Миру
Вудфорд и  думает,  что  никто  этого  не  замечает.  Простодушный,  как
двухмесячный щенок. Абсолютно щенячья нежность. Но  не  заблуждайся:  во
всем остальном он старый, ушлый пес, правда, с ревматизмом.
   - Не так уж он и стар, - заметил  я.  -  Просто  замучен  артритом  и
поэтому плохо выглядит.
   - Стар, стар, - возразила она. - Никуда не годен.  Впрочем,  -  вдруг
добавила Берта, - ему действительно, наверно, ненамного больше, чем мне.
Но он так шаркает ногами, так  боится  толпы!  Сидит  в  своей  каюте  и
наверняка будет сидеть там, пока все не успокоятся. Страшно боится,  что
кто-нибудь в него врежется.
   - Если бы у тебя был такой артрит, ты бы тоже боялась,  что  на  тебя
кто-нибудь налетит.
   - Да, вот уж чего я не боюсь.  -  Берта  расправила  плечи.  -  Пусть
налетает, кто хочет, да покрепче - отлетит за милую душу к самому борту.
   - Ладно, - сказал я, - это твоя  игра.  Лучше  скажи,  когда  кормить
будут?
   - У тебя вторая  смена,  -  ответила  Берта.  -  Пойдешь  в  столовую
"Вайкики" в семь тридцать.  Господи,  неужели  мне  пять  дней  придется
питаться на этом корабле?!
   - А что? - не понял я. - Говорят, на линиях "Матсона" отлично кормят.
   Она посмотрела на меня с нескрываемой злобой.
   - В чем же дело? - переспросил я.
   - Ты прекрасно знаешь, что я непременно съем всю эту гадость.
   - Ну и на здоровье.
   - И потолстею.
   - Тогда не ешь.
   - Ты с ума сошел? - вскипела  Берта.  -  Там  в  меню  столько  всего
понаписано. Я за все это заплатила. И теперь не допущу,  чтобы  какое-то
паршивое пароходство меня обдурило и само съело то, за что я  заплатила.
Сидеть, как дура, со  своим  аппетитом,  который  в  океане  еще  больше
разыгрывается, и знать, что на тебе наживается пароходство, -  нет,  это
слишком! Я буду жрать как лошадь!
   - Отлично, - сказал я. - А кто с тобой сидит за столом?
   - Еще не знаю. Я подумала, что обработать Норму Радклиф удобнее тебе.
Под это дело я и выставила Стефенсона Бикнела,  чтобы  он  взял  тебя  с
собой. Только смотри, Дональд, не торопись, действуй осторожно. У нее не
должно возникнуть никаких подозрений. Пусть дело идет своим  чередом.  И
наверно, будет лучше, если мы сделаем вид, что не были раньше знакомы, а
просто познакомились на корабле.
   - Где твоя каюта?
   - Дальше по  коридору,  -  ответила  Берта.  -  Можно  подумать,  что
Стефенсон Бикнел закупил здесь чуть ли не все одноместные каюты.  А  это
не просто. Обычно на этот корабль  все  места  распродаются  месяцев  за
десять. Конечно, бывает, что потом многие аннулируют свои заказы.
   -  Ты  что,  думаешь,  Бикнел  спланировал  эту  поездку  в  Гонолулу
заранее?
   - Откуда я знаю, что  именно  он  спланировал?  -  ворчливо  ответила
Берта. - Я хочу тебя вот еще о чем предупредить, Дональд.  Он  очень  не
любит, когда его допрашивают. Нервничает  ужасно.  Он  предпочитает  сам
рассказывать то, что считает нужным,  а  когда  разговор  начинает  хоть
чем-то напоминать допрос, просто звереет. Поэтому-то ты  ему  с  первого
раза и не понравился. Ты устроил ему настоящий перекрестный допрос.
   - Ничего я не  устраивал,  -  возразил  я.  -  Просто  хотел  кое-что
уточнить.
   - Вот этого он как раз и не любит. Он что-то скрывает про свою  Миру.
Носится с ней как курица с единственным цыпленком и думает только о том,
как бы ее защитить. - И в сердцах добавила:
   - Ох и ушлая она, видно, баба! Ты только подумай:  превратить  такого
упрямого старого дурака из смертельного врага в полоумного воздыхателя -
и всего-навсего за три месяца!
   - Бикнелу придется привыкнуть к расспросам, - сказал я. - Мне  совсем
не улыбается работать вслепую. Несколько вопросов  к  нему  у  меня  уже
есть.
   -  Нет,  Дональд,  сейчас  нельзя.   Тебе   сначала   надо   сгладить
неприязненное отношение к  себе.  Пока  он  платит  деньги  и  возмещает
расходы, он наш клиент. Сейчас тебе нужно привести себя в порядок, чтобы
произвести впечатление на Норму Радклиф.  Лезть  из  кожи  вон  тебе  не
придется. На таком корабле выбор мужчин небогатый, и  Норма  это  быстро
сообразит, если я правильно  ее  вычислила.  Ты  здесь  будешь  подарком
судьбы, - продолжала рассуждать Берта, - и Норма обязательно положит  на
тебя глаз в  первую  же  минуту,  иначе  в  тебя  моментально  вцепится,
какая-нибудь другая девица. Так что от тебя даже  ничего  не  требуется.
Сиди тихонько и не мешай ей; она все сделает сама.
   - А если она не станет ничего делать? - спросил я.
   - Глупости. Это же морское путешествие, Дональд! Да будь у тебя  хоть
запах изо рта, или  перхоть,  или  еще  какая-нибудь  дрянь,  о  которой
твердят в рекламах, все равно любая уважающая себя девушка непременно  в
тебя вцепится. И совсем не потому, что она  чем-то  проникнется  к  тебе
лично. Просто подцепить в путешествии приличного мужика и  пощеголять  с
ним, словно в новом наряде, - это особая женская доблесть.
   Вскочив с места, Берта крутанула ручку двери, рывком распахнула ее  и
хотела выскочить в коридор, но наткнулась на коридорного стюарда.
   Он спросил:
   - Вы - миссис Кул?
   - Да, а что?
   - Вам посылка.
   - Какая посылка?
   Стюард показал ей огромную корзину с фруктами и конфетами, завернутую
в желтый целлофан.
   - Если желаете, я отнесу ее в вашу каюту, - сказал он.
   Берта схватила конверт, болтавшийся на ручке корзины,  оторвала  его,
раскрыла, вытащила карточку, минуту смотрела на нее  в  остолбенении,  а
потом торопливо приказала:
   - Оставьте пока  здесь.  Отнесете  ее  позже.  Захлопнув  дверь,  она
трагически прошептала:
   - Дональд, нас вычислили!
   - В чем дело?
   Она протянула  мне  карточку  с  надписью:  "Наилучшие  пожелания  от
полиции Денвера".
   Я постарался сохранить непроницаемое лицо, но, видимо, чем-то все  же
себя выдал; а может, ситуация оказалась  уж  настолько  несуразной,  что
Берта обо всем догадалась и завопила:
   - Дональд! Опять твои идиотские шуточки!  Да  ты...  -  Она  схватила
разукрашенную корзину и стала размахивать ею, явно собираясь шмякнуть ее
посреди моей каюты.
   - Она  стоит  двадцать  четыре  доллара  семнадцать  центов,  включая
доставку, - успел сказать я.
   Берта застыла на месте и уставилась на меня, а потом на корзину..
   - Черт бы побрал тебя с твоими расчетами!
   - И все это еще можно съесть, - добавил я. Берта  сорвала  с  корзины
желтый целлофан и стала вышвыривать  оттуда  фрукты,  конфеты,  орехи  и
баночки с мармеладом.
   - Не надо ее здесь разгружать, - сказал я. - Это тебе.
   Берта не останавливалась.
   - Я же не буду это есть, - продолжал я. - Придется выкинуть.
   Она все равно не останавливалась.
   - И деньги пропадут, - не унимался я. - Отличные фрукты,  дорогие;  и
конфеты такие, что...
   Берта глубоко вздохнула, отшвырнула обертку, потом побросала фрукты и
конфеты обратно в корзину и направилась к двери.
   - Дональд, - укоризненно сказала она, - ты прекрасно знаешь, что я не
позволю, чтобы это пропало. Теперь я все съем.
   - Можешь кому-нибудь раздать, - осторожно предложил я.
   - Кому?
   - Кому-нибудь, кто проголодается.
   - На этом корабле никто не проголодается, - грустно  заметила  она  и
добавила:
   - И потом, какого  черта  мне  отдавать  товары  на  двадцать  четыре
доллара семнадцать центов кому-то, кого я даже не знаю?
   - Можешь угостить этого денверского полицейского, -  подсказал  я,  -
Эдгара Ларсона. У вас завяжется крепкая дружба.
   Берта посмотрела на меня испепеляющим взглядом и потащила  корзину  к
себе в каюту.
 
Глава 5 
 
   Нарочно спустившись в столовую несколько позже назначенного  времени,
я обнаружил, что за моим столом, накрытом на  шесть  персон,  уже  сидят
четверо.
   В компании ощущалась  некоторая  напряженность,  обычная  для  первых
часов морского путешествия.  Все  уже  готовы  вступить  в  приятельские
отношения, но никто пока не знает, как их завязать. Каждый предпочитает,
чтобы первый шаг сделал кто-то другой.
   - Добрый вечер, - сказал я, усаживаясь за стол. -  Моя  фамилия  Лэм.
Кажется, нам предстоит провести несколько дней вместе.
   Норма  Радклиф  оказалась  слева  от   меня.   Лет   двадцати   семи,
рыжеволосая, с голубыми глазами, лукаво поглядывавшими то на одного,  то
на другого, она имела  вид  человека,  давно  познавшего  все  жизненные
проблемы и большинство из них для себя решившего.
   Справа от меня сидела еще одна девушка -  блондинка,  представившаяся
как Филис Итон. Ее характер сразу угадать было трудно. Должно быть, и ей
доводилось пленять мужские сердца, но сейчас она сидела скромно  потупив
взор и разговаривала так тихо  и  невнятно,  что  приходилось  напрягать
слух.
   Прямо напротив меня расположился мужчина, назвавшийся Сиднеем Селмой.
Это был законченный хам, фальшивый,  как  трехдолларовый  банкнот,  явно
склонный к пошлостям самого низкого пошиба.
   Сидевшая рядом с ним молодая женщина, Роза Флакстон,  видимо,  пришла
за стол первой; Селма явился вторым и, естественно, уселся рядом с  ней.
Она была, пожалуй, немного полновата, лет тридцати с  небольшим,  однако
на вид свойская, добродушная бабенка без всяких предрассудков.
   Через минуту появился и наш последний сосед по столу - Эдгар  Ларсон.
Это был сухой, жилистый субъект лет сорока, высоколобый, с пронзительным
взглядом и плотно сжатыми губами, одетый  в  серый  костюм  с  серым  же
галстуком. Видимо, он старался  ничем  не  обращать  на  себя  внимания,
однако, как это часто бывает, именно этим старанием и выделялся.
   Увидев его, я сразу понял, что сел он за этот стол  не  случайно.  Ни
один приличный стюард не посадил бы его сюда без специального  указания,
подкрепленного либо деньгами, либо властью.
   Для игры, которую я затевал, лучшую исходную позицию  придумать  было
трудно.  Этот  Селма  был  настолько  прямолинеен  в   своем   идиотском
донжуанстве, что мне оставалось  лишь  расслабиться  на  своем  стуле  и
предоставить первое слово ему.
   Болтал он без умолку. Пространно и с подробностями  разглагольствовал
о самом себе, о своем происхождении, изрекал житейские мудрости. Правда,
чем он зарабатывал на жизнь - не сказал, и никто его об этом не спросил.
Посмотрев на него повнимательнее, я вдруг подумал, не кроется ли под его
личиной типичного  сыночка  богатых  родителей  что-нибудь  мерзкое:  он
вполне мог подрабатывать  подставным  игроком  в  заштатном  казино  или
просто сводничать. Я  решил,  что  Сидней  Селма  успеет  всем  надоесть
задолго до окончания путешествия.
   Сыщик  Ларсон,  казалось,  слушал  глазами.  Как  только   кто-нибудь
заговаривал, он поднимал на говорящего свои серые глаза и пристально его
разглядывал, после чего  снова  опускал  взгляд  в  тарелку.  Иногда  он
загадочно улыбался. За все время ужина мы не услышали от него  и  десяти
слов.
   Официант сумел обслужить нас так, что все были готовы подняться из-за
стола одновременно. Однако, выйдя на палубу, мы обнаружили, что  там  не
очень уютно: дул прохладный ветер, увеличивалась  зыбь.  Норма  Рад-клиф
объявила, что ей  нужно  разобрать  вещи,  после  чего  она  обязательно
сделает кружок по палубе перед сном. Похоже было, что Берта  ошиблась  в
ней на сто процентов: не станет она цепляться за меня только  для  того,
чтобы не отдать другой. Тем не  менее  я  некоторое  время  слонялся  по
палубе на случай, если она вдруг выйдет. Другие пассажиры не знали,  чем
себя занять.  Видимо,  все  устали  после  сборов  и  проводов,  поэтому
постепенно стали расходиться. Замерзнув,  я  тоже  спустился  к  себе  в
каюту, где развернул обогреватель так,  чтобы  удобно  было  посидеть  в
кресле и почитать. Но в девять часов дверь затряслась  от  грохота.  Это
мог быть только один человек. - Войдите, - пригласил я.
   Берта влетела в каюту и оглушительно захлопнула за собой дверь.
   - Что ты расселся?
   - Читаю.
   - Ты сейчас должен строить глазки Норме Радклиф. - Ты же сказала, что
она возьмет инициативу в свои руки, - возразил я.
   - Чего же ты он нее ждешь, черт возьми? - взревела Берта. - Чтобы она
пришла сюда, сорвала дверь с петель, схватила тебя за шиворот, утащила к
себе и прицепила на тебя багажную бирку "В каюту"?
   - Нет, - устало проговорил я. - Просто я сделал то, что  ты  сказала.
Говоря откровенно, особого интереса ко мне она не проявила.
   - Умные девушки так и не начинают, - сказала Берта.
   - Но почему ты так уверена на ее счет?
   - Да ты вылези на палубу и посмотри, что делается на этом  корыте,  -
начала втолковывать Берта. - Люди едут на Острова, чтобы развлечься. Кто
они? Здесь  есть  высокооплачиваемые  секретарши,  скопившие  деньги  на
морское   путешествие.   Несколько   молоденьких   вдовушек.   Некоторое
количество замужних женщин, чьи мужья погрязли в работе, а жен  отослали
отдыхать. Есть люди, которым перевалило за семьдесят. Они подумали:  что
толку баловать правительство налогом  на  наследство  после  смерти?  И,
подчинившись здоровому импульсу, ушли на пенсию. Беда только в том,  что
никаких других импульсов у них не осталось; они просто катят в Гонолулу.
Так вот, - продолжала она, - все молодые женщины осматриваются вокруг  и
ищут подходящих мужчин. Сколько приличных мужиков  может  быть  на  этом
корабле?
   Я проигнорировал этот вопрос.
   - Никаких иллюзий! - провозгласила  Берта.  -  Пока  молодой  человек
оканчивает колледж, служит в армии, пытается что-то сделать в бизнесе, у
него нет денег на то, чтобы укатить в Гонолулу  на  шикарном  лайнере  и
бездельничать там три недели. Здесь есть, конечно, несколько богатеньких
отпрысков и несколько  коммивояжеров,  подделывающихся  под  богатеньких
отпрысков. Женщине нужно, чтобы было  с  кем  прошвырнуться  по  палубе,
потанцевать. Пусть другие видят: все,  что  необходимо,  чтобы  покорить
молодого мужчину, - все при ней!
   - Тогда Норме нужен приятель вроде этого типа, по имени Сидней Селма,
- предположил я.
   - И будет нужен, - с напором откликнулась Берта, -  если  ты  его  не
обскачешь.
   - Так что, она сейчас на палубе?
   - Да, она гуляет на палубе, - сказала Берта.
   - Она говорила что-то вроде того, что  ей  нужно  разобрать  веши,  а
потом она сделает кружок по палубе перед сном.
   Берта застонала.
   - О Господи! Да она ведь тебе сказала, где и когда  будет!  Опомнись,
черт побери! Марш на палубу и дай хотя бы шанс бедной девушке!
   Я надел кепи, выключил свет и вышел на палубу.
   Нормы Радклиф я не нашел. Зато встретил Сиднея Селму, гулявшего сразу
с тремя женщинами - Розой Флакстон, Филис Итон и еще одной, которой я не
знал. На первый взгляд всем им было ужасно весело.
   Я хотел было вернуться, но  потом  решил  сделать  еще  круг.  И  тут
заметил в тени женскую фигуру, кутавшуюся в меховое манто.  Вглядевшись,
я узнал Норму Радклиф.
   - Вы, кажется, прячетесь? - спросил я, подойдя к ней.
   - Нет, - засмеялась она, - просто укрылась от  ветра  и  дышу  свежим
воздухом на сон грядущий.
   - Наверно, нелегкая была работенка - разобрать  все  вещи,  развесить
все по вешалкам? - Чтобы завязать разговор, я нес какую-то чушь.
   - Конечно.
   - И все равно, у вас такой вид, словно вы прячетесь.
   - Ладно, сдаюсь. Я действительно прячусь. Я недоуменно поднял брови.
   - Серый волк под горой, - сказала  она,  кивнув  в  сторону  веселого
квартета.
   Небольшая качка давала Селме повод то и дело  приникать  к  одной  из
дам, поддерживать ее рукой за талию, а потом  убирать  руку  так,  чтобы
слегка провести ею по бедрам.
   - Довольно шустрый, - заметил я.
   Она  снова  кивнула  и  начала  что-то  говорить,  но  передумала   и
замолчала.
   По палубе бродили и более солидные  люди:  две  или  три  супружеские
пары, четыре или пять пар женщин, которым на вид было лет  за  тридцать.
Они явно вышли не просто  подышать  воздухом,  а  чтобы  осмотреться  на
корабле, оценить ситуацию и пассажиров.
   Внезапно Норма Радклиф сказала:
   - Ну ладно, я уже надышалась. Пора идти спать.  Доброй  ночи,  мистер
Лэм!
   - Доброй ночи, - ответил я.
   Дверь, ведущая к каютам, была тугая, и я придержал ее для Нормы.
   - А вы еще остаетесь гулять? - спросила она.
   - Нет, - ответил я после секундного размышления, - я тоже  отправлюсь
на боковую.
   - Спокойной ночи, - сказала она еще раз и дружески улыбнулась.
   Я пошел к себе. Дверь каюты Берты была раскрыта, и, когда я  проходил
мимо, она заметила меня и сделала знак зайти.
   - Ну, как дела? - нетерпеливо спросила она. Я пожал плечами.
   - Ты нашел ее?
   - Да, нашел, - ответил я. - Она закуталась в манто и отошла  в  тень,
так что ее почти не было видно.
   - Но ты увидел?
   - Увидел, - сказал я. - Кажется, она слегка  пошевелилась.  Но  из-за
этого манто ее сразу можно было и не узнать.
   - Она стояла одна? Я кивнул.
   - И ты остановился и заговорил с ней?
   - Да.
   - И что она тебе сказала?
   - Что собирается пойти спать, - ответил я.
   - Что еще?
   - Я спросил, не прячется ли она, и она ответила, что да.  И  добавила
что-то про серого волка.
   - Это про того молодца, что ходил с тремя бабами и при каждом удобном
случае гладил их по заднице?
   - Про того самого. Берта фыркнула.
   - Вот паразит, прости Господи! И они таки будут его  терпеть,  потому
что соперников у него нет. Если, конечно, им не удастся взять  в  оборот
тебя. Но пока у тебя все идет отлично. И у Нормы тоже.
   - Норма ничего особенного не делает, - возразил  я.  -  Просто  вышла
подышать воздухом, а потом, почти сразу  после  того,  как  я  появился,
сказала, что уже устала, и пошла спать.
   - И ты придержал для нее тяжелую дверь? Ту, что ведет с палубы?
   Я кивнул. Берта улыбнулась мудрой, таинственной улыбкой.
   - Ты все сделал правильно, - милостиво закончила она.
   Я вернулся к себе в каюту, но минут через десять-пятнадцать мне стало
интересно посмотреть, что делают Селма и три его дамы, и я  снова  вышел
на палубу. Почти все пассажиры  уже  разошлись,  но  Селма  и  его  трио
настойчиво продолжали моцион.
   Роза Флакстон, правда, уже держалась слегка в стороне.  Увидев  меня,
она воскликнула:
   - Давайте уговорим мистера Лэма сделать кружок с  нами.  Идите  сюда,
мистер Лэм! У нас заход на милю.
   Она отделилась от шеренги и протянула мне руку. Я принял  приглашение
и взял  ее  под  локоть.  Селма  обернулся,  смерил  меня  неприветливым
взглядом и сосредоточил свое внимание на двух других девушках. Теперь он
обнимал их обеих за талии всякий раз, когда корабль накренялся, и убирал
руки, когда он выправлялся.
   Я заметил, что девушка слева от него  выказывала  явное  недовольство
его фамильярностью, а Филис Итон, шедшая  справа,  не  протестовала;  ее
взгляд  был  так  же  скромен  и  невинен,  как  и  за   ужином.   Селма
телепатически почувствовал, что  здесь  он  пощечины  не  заработает,  и
пользовался этим вовсю.
   Роза Флакстон провела меня по палубе два круга, а потом сказала:
   - Ну, все, мистер Лэм. Свою милю я отшагала и план выполнила.  Доброй
ночи! - и резко свернула к двери.
   Когда она налегла на нее всем телом, я сказал:
   - Позвольте мне. - Открыл дверь, и она проскользнула внутрь.
   - Спокойной ночи! - повторила она. - До скорой встречи.
   В глазах  у  нее  сверкнули  веселые  искорки.  Я  так  и  не  понял,
воспользовалась  ли  она  мной,   чтобы   отделаться   от   Селмы,   или
действительно закончила свою милю.
   Про этот выход на палубу я решил Берте не рассказывать.
 
Глава 6 
 
   В  морских  путешествиях  принято   говорить   "доброе   утро"   всем
попутчикам, легко вступать в разговоры, стоя у борта, а при желании -  и
знакомиться. Здесь совсем не так, как на берегу, где каждый  тащится  по
наезженной дорожке со своею ношей, и  нет  ему  дела  до  других  людей,
бредущих по параллельным дорожкам.
   На кораблях  атмосфера  совсем  другая,  и  приспосабл