Он только завел разговор о нем.
   - Какого рода разговор?
   - Интересовался.
   - Вы точно помните, что он сказал?
   - Он спрашивал, как устроен архив, как долго я здесь работаю и  какое
устройство наиболее целесообразно для  небольшой  организации,  подобной
нашей, чтобы даже новенькая могла быстро сориентироваться, и...
   - И он попросил показать ему ящик с архивом?
   Она переменила позу на более соблазнительную.
   - Он хотел затащить меня вон туда, в угол.
   - Для чего?
   - Не стройте из себя дурачка, - лукаво произнесла он.
   - Он давал волю рукам?
   - Все мужчины дают волю рукам.
   - Он просил вас показать ему ящик с архивом?
   - Да.
   - Кто открывал ящик?
   - Он.
   - А были там судебные дела?
   Она задумчиво нахмурила брови:
   - Ну... я полагаю, были. Честно говоря, я не заметила.
   - Вы приняли архив по Дину Крокетту?
   - Да.
   - Когда он поступил?
   - Только что. Записки миссис  Кул  относительно  охраны  помещения  и
предотвращения кражи редкостей.
   - Если он вернется, - сказал я, - держите его  подальше  от  архивной
комнаты.
   - Он не вернется.
   - Вы не можете заранее знать.
   - Мистер Лэм, -  импульсивно  сказала  она,  -  я  думаю,  вы  сейчас
удивитесь.
   - Да?
   - Да.
   - Чему?
   - Вы так... так бесстрашны!
   - Я не бесстрашен, - пояснил я. - Я просто подчиняюсь неизбежному.
   Дверь в мой кабинет отворилась, вошла Элси Бранд.
   Осмотрелась, ища меня, и поначалу меня не заметила.
   Ева Эннис стояла ко мне  очень  близко  и  смотрела  мне  в  глаза  с
выражением величайшего женского интереса.
   Она хотела что-то сказать, но тут глаза Элси остановились на мне. Она
подошла и спокойно сказала:
   - Мне очень жаль, что прервала вас, но на  проводе  молодая  женщина,
которая жаждет поговорить с  тобой,  Дональд.  Она  сказала,  это  очень
важно.
   - Она назвалась?
   - Нет.
   - Ладно, - сказал я.
   Я выдал Еве Эннис улыбку, которую она могла  понять  как  обещание  в
недалеком будущем возобновить разговор. К моему кабинету мы с  Элси  шли
рядышком.
   - Я пошлю ей копию об охране дичи и о правилах охоты, - сообщил я.
   - Девушке у телефона?
   - Еве Эннис.
   - Почему именно этого закона?
   - Чтобы она кое-что узнала об открытии сезона,  вторжении  в  частное
владение и получение разрешения на охоту.
   Усмехнувшись, я поднял трубку телефона и услышал  испуганный  женский
голос:
   - Дональд, я должна тотчас же вас увидеть.
   - Кто это?
   - Сильвия Хэдли.
   - Что случилось? - поинтересовался я.
   - Случиться может многое. Я надеюсь, что вы  сумеете  добраться  сюда
раньше, чем что-либо случится. Начнет случаться.
   - Где вы находитесь?
   - У себя дома.
   - Где это?
   - Креста-Виста, дом 19. Вы приедете?
   - Не знаю, - ответил я. - Зависит от того, о чем вы  хотите  со  мной
поговорить. Я работаю на клиента, и мое время принадлежит моему клиенту.
   - Дональд, пожалуйста, приходите! - воскликнула она. - Это важно  как
для меня, так и для вас. Это... это ужасно важно для Филлис.
   Я колебался достаточно долго, чтобы  не  показать  нетерпения,  затем
сказал:
   - Хорошо, я сейчас буду.
   - Как можно скорее, пожалуйста, Дональд!
   - Ладно, - повторил я и повесил трубку. А Элси сказал:
   - Я ухожу на час или около того.  Это  на  случай,  если  кому-нибудь
понадоблюсь.
   - Будь осторожен, - посоветовала она.
   - Почему осторожен? - поинтересовался я.
   - Потому что, я знаю, ты не умеешь быть благоразумным, - сказала она.
Глава 14
 
   Я нажал перламутровую кнопку  у  двери  под  номером  19,  и  Сильвия
спросила из-за двери: "Кто там?" Я ответил: "Лэм".  Она  рывком  открыла
дверь.
   - О, Дональд! - воскликнула она.  -  Дональд,  я  так  рада,  что  вы
пришли!
   Ее руки легли на мои, пальцы дрожали. Она  смотрела  мне  в  глаза  с
полуоткрытым ртом.
   - О, Дональд, - продолжила Сильвия,  -  это  ужасно!  Это  совершенно
ужасно...
   - Ладно, - прервал я, - давайте-ка ближе к делу.
   Расскажите, что именно так ужасно.
   Она заперла дверь и повернула задвижку.
   - Пройдите туда, Дональд, - предложила она, - и садитесь.
   Сильвия подвела меня к кушетке, села, сбросила  туфли,  поджала  ноги
так, что стали видны туго натянутые нейлоновые чулки, и придвинулась  ко
мне очень близко, положив руки с переплетенными пальцами мне на плечо.
   - Дональд, - почти простонала она, - это ужасно.
   Я не хотела говорить вам, но я должна это сделать.
   - Хорошо, расскажите же мне все, - поощрил я.
   - Этот нефритовый божок...
   - Что с ним?
   - Я взяла его.
   - Гм, - хмыкнул я. - Можно мне закурить?
   - Дональд, мне все-таки кажется, что вы недостаточно внимательны.
   - Ну что вы, я весь внимание. Вы взяли нефритового идола.  Можно  мне
закурить?
   - Нет, - ответила она с недовольной гримасой.
   - А вы сами не хотите?
   Она поколебалась. Потом сказала:
   - Хорошо.
   Я дал ей сигарету. Она потянулась к огоньку зажигалки, держа мою руку
и глядя поверх пламени мне в лицо.
   - Дональд, мне нужна ваша помощь. Я ужасно, ужасно в ней нуждаюсь!
   - Продолжайте, - сказал я. - Вы украли  нефритового  идола.  Как  это
произошло?
   - Дональд, я расскажу, если обещаете мне верить.
   - Я верю, что вы украли нефритового божка.
   - Ну тогда почему вы так... так несерьезно к этому отнеслись?
   - А вам хотелось бы, чтоб я шлепнулся на пол в  обмороке?  Вы  украли
божка. Теперь вы вознамерились рассказать мне об этом только потому, что
знаете: я знаю, что божка украли вы, и знаю, каким способом вы незаметно
вынесли его из квартиры.
   - Нет-нет, Дональд, клянусь, что это не правда!  Если  бы  вы  только
выслушали меня! Позвольте мне рассказать вам всю историю.
   - Продолжайте, - сказал я. - Вы так торопили меня приехать. А  теперь
ведете себя так, будто у вас уйма времени.
   - Боюсь, что нет.
   - В таком случае лучше не тянуть.
   Она придвинулась ко мне еще ближе. Юбка скользнула  вверх,  до  самых
резинок туго натянутых чулок, обнажив ноги целиком. Ее губы были в  двух
сантиметрах от моего уха.
   - Дональд, - почти прошептала она, - я предала своего друга.
   - Какого друга?
   - Филлис.
   - Каким образом предали?
   - Я кое-что сделала с... с ее мужем.
   - Кое-что?
   Она немного поколебалась:
   - Ну, он хотел, чтобы я приняла участие в одной интриге, в заговоре.
   - Что это за заговор?
   - Я не знаю. Это был целиком его план. Он очень умный.  Интрига  была
продумана до мелочей, а мне досталась в ней лишь небольшая роль.
   - Что он хотел от вас?
   - Он хотел, чтобы я украла идола.
   - Ого! - промолвил я. - Вы пытаетесь оправдаться тем, что взяли божка
якобы по просьбе самого Крокетта?
   - Конечно, Дональд. Именно об этом я и пытаюсь сказать вам.
   - Ну вот вы и сказали.
   - Нет, я еще не все сказала. Только изложила голые факты.
   - А теперь желаете приодеть их?
   - Нагота интересна, - изрекла она, - но не всегда артистична.
   - Ладно, - согласился я, - протест против наготы принят.  Продолжайте
и приоденьте факты.
   - Дональд, я опасаюсь, что вы заранее осудили меня.
   - Я пытаюсь выслушать вас.
   - Но вы не облегчаете мне задачу.
   - Чего вы от меня хотите?
   -  Сочувствия.  О,  Дональд,  я  чувствую  себя  ужасно  одинокой   и
беспомощной. Мне сейчас так нужен сильный  мужчина,  который...  который
защитил бы меня.
   - Я не сильный.
   - Нет, Дональд, вы очень сильный. Вы замечательный, только не  знаете
этого.
   Это относится к голой правде? - спросил я. - Или к одеянию?
   - Мне кажется, вы только пытаетесь  быть  гадким,  -  сказала  она  и
попыталась толкнуть меня, но только ушиблась сама, ибо,  когда  ее  тело
откинулось далеко  назад,  я  наклонился  вперед,  чтобы  дотянуться  до
пепельницы. Она глубоко вздохнула.
   - Это было вот как, - начала она. -  Дин  Крокетт  пришел  ко  мне  и
сказал, что хочет устроить кражу в ночь этого приема. Что  хочет,  чтобы
второй нефритовый Будда тоже исчез.
   - Почему?
   - Ему нужен был предлог, чтобы нанять детективов.
   - Для чего?
   - Этого я не знаю.
   - Постарайтесь точно пересказать, что вам сказал Дин Крокетт.
   - Он сказал мне, что ему совершенно необходимо  создать  впечатление,
будто какой-то вор украл второго нефритового  Будду  из  его  коллекции.
Сказал, что собирается нанять детектива.  Мало  того,  поместил  в  лифт
рентгеновскую установку и может ее включать, когда захочет.
   - Чтобы предотвратить кражи? - спросил я.
   Она сказала:
   - Я пришла к выводу, что цель была совсем другая.
   - Какая же?
   - Людей, входящих в  квартиру,  просвечивали  рентгеновскими  лучами,
чтобы узнать, нет ли при них оружия.
   Как только человек входит в лифт, включается рентгеновская установка,
изображение передается на  флуороскоп,  а  с  него  при  помощи  особого
устройства проецируется на экран наверху. Не  знаю,  как  это  делается.
Используются то ли зеркала, то ли специальная телевизионная система.
   Во всяком случае, каждый, кто входил  в  лифт,  мог  быть  обследован
человеком, сидящим в маленькой кабинке позади шахты лифта.
   - Вы уверены в этом?
   - О да, - засмеялась она. - Мы говорили о наготе. Мой Бог, посмотрели
бы  вы  на  женщину  через  этот  флуороскоп!  Можно  разглядеть  каждую
косточку. Та же система, что и в тюрьмах. Посетители в наиболее надежных
тюрьмах, вы знаете, просвечиваются рентгеном.
   Они становятся в одну из кабин, и  охранники  изучают  все,  что  при
них... - Хихикнув, Сильвия добавила:
   - Особенно интересно рассматривать через этот флуороскоп мужчин.
   - И какое впечатление?
   - О, - сказала она, -  у  мужчин  в  карманах  полно  всякого  хлама:
портсигары, монеты, булавки для галстука, запонки. Все что угодно.
   - Вы наблюдали людей, поднимающихся и спускающихся в лифте?
   - Да.
   - Зачем? Просто чтобы позабавиться?
   - Нет. Я работала на мистера Крокетта.
   - Что значит "работала"?
   - Ну, я сидела там, когда он ожидал, что у кого-то из его посетителей
может быть оружие. Поднимающихся и  спускающихся  в  лифте  просвечивали
специальные контролеры; иногда этим занималась я.
   - Вы были настолько близки с ним?
   - Достаточно близка.
   - Итак, он сказал вам, будто желает, чтобы  этого  нефритового  Будду
украли?
   - Да.
   - И эта кража понадобилась ему как предлог, чтобы держать  детектива,
охраняющего квартиру?
   - Да, это была часть его плана.
   - А в чем состояла суть плана?
   - Я не знаю. Это-то меня и беспокоит.
   - И все же вы что-то предполагаете?
   - Ну, он собирался нанять опытного детектива...  Она  должна  была...
Видите ли, он хотел, чтобы это была женщина, которая смогла бы  обыскать
приглашенных дам, если понадобится, и...
   - Подождите минутку, - перебил я. - Попробуйте-ка взглянуть на это  с
другой  стороны.  Почему  Крокетту   захотелось   получить   возможность
обыскивать приглашенных дам?
   - Чтобы удержать их от соблазна унести что-нибудь.
   Я покачал головой:
   - Я так не думаю. Крокетт был богат. Попытавшись обыскать  какую-либо
гостью, он покрыл бы себя позором.
   - Но не в том случае, если гостья действительно  попыталась  что-либо
украсть.
   - Он хотел схватить ее за руку, - сказал я. - Но для этого нужно быть
абсолютно уверенным в  том,  что  делаешь.  Предположим,  гостья  просто
отказалась подвергнуться обыску и предоставила ему  возможность  вызвать
полицию, если уж он зашел так далеко.
   - Он может так поступить?
   - Может, но никогда не поступит.
   - Он сказал мне, что собирается нанять  такую  фурию,  что  никто  не
отважится ей противоречить.
   - И он нашел такую женщину-детектива?
   - Да, вашего компаньона Берту Кул.
   Тогда почему он захотел, чтобы украли нефритового Будду?
   - Я думаю, Дональд, это было завязкой интриги.
   Продолжение планировалось на следующий день  после  приема.  Зачем-то
ему нужна была эта кража. Во всяком случае,  он  сказал  мне,  что  надо
сделать. Я подождала  удобного  момента,  вдребезги  разбила  стеклянный
колпак, взяла оставшегося нефритового Будду, завернула его в  полотно  и
положила  в  камеру  Лионеля  Палмера  для  групповых  снимков,  ту,   с
широкоугольным объективом. Мистер Крокетт сказал мне, что  камера  будет
использоваться только один раз за весь вечер - для  того  чтобы  сделать
снимок всех собравшихся за столом гостей, после чего, сказал он, Лионель
не будет  пользоваться  ею,  и  она  послужит  превосходным  сейфом  для
нефритового Будды. Видите ли, рентгеновскую установку всегда  отключают,
когда Лионель Палмер поднимается или спускается, потому что в  противном
случае  снимки  Лионеля  будут  затуманены.  Рентгеновские  лучи  просто
разрушат  пленку.  Мне  кажется,  что  однажды   Лионель   догадался   о
рентгеновской установке в лифте. Он не мог понять, что случилось  с  его
пленками, пошел к Дину Крокетту и сказал ему о порче пленок  и  что  он,
похоже, на какое-то время оказался вчера под рентгеновским излучением.
   - Вот тогда Крокетт и сказал ему про рентгеновские лучи в лифте?
   - Сказал он ему или нет, я не знаю, но пообещал Лионелю  выяснить,  в
чем дело, и принять меры, чтобы этого больше не случилось. Сказал что-то
про защитные устройства, которые  должны  были  быть  установлены  неким
детективным агентством; больше, мол, он ничего не знает.
   - Итак, Дин Крокетт велел вам взять нефритового Будду и засунуть  его
в фотокамеру. Что вы должны были делать потом?
   - Ну, конечно, Лионель вынесет  ее,  а  я  должна  зайти  к  нему  на
следующий день и... Лионель несколько раз снимал меня для рекламы,  и  я
приду якобы договориться о следующих  снимках.  Мистер  Крокетт  сказал:
Лионель наверняка будет весь день в лаборатории,  проявлять  и  печатать
снимки, увеличивать их для различных рекламных целей, и если  я  немного
потолкусь там, то  без  затруднений  доберусь  до  полки,  где  хранятся
фотоаппараты, и заберу Будду. И никто  не  догадается,  каким  путем  он
исчез из квартиры.
   - Ну и что же?
   - Вы... вы большая умница, вычислили, где спрятан  нефритовый  Будда,
пришли и вынули его из фотоаппарата Лионеля и  затем  поставили  кого-то
следить за  его  студией,  так  что,  когда  я  пришла  в  фотостудию  и
попыталась вынуть Будду из камеры, вы могли схватить меня за руку.
   - И вы это знали?
   - Вскоре догадалась.
   - И зачем вы теперь мне все это рассказываете?
   - Я боюсь.
   - Чего?
   -  Лионель  не  станет  меня  покрывать...  Меня  обвинят   в   краже
нефритового Будды. Я слишком много  сказала  Лионелю,  и  он  знал,  что
именно я положила нефритового Будду в фотокамеру и пришла только  затем,
чтобы достать его. Конечно, когда Будда исчез, я обвинила Лионеля в том,
что он нашел его и спрятал...
   - Ну и? - спросил я.
   Она погладила кончиками пальцев мою щеку, нежно откинула  мои  волосы
назад.
   - Теперь, - сказала  она,  -  я  более  или  менее  в  вашей  власти,
поскольку после гибели Дина Крокетта  некому  подтвердить  мою  историю,
и... я могу оказаться в ужасно затруднительном положении, если  вы  меня
не выручите.
   - Неужели, - сказал я, - вам не пришло в голову,  что  я  работаю  на
своего клиента.
   - Конечно пришло. Поэтому я и захотела встретиться с вами.
   - У меня уже есть клиент, Сильвия.
   - Я знаю. Это миссис Крокетт.
   - И поэтому я не в состоянии ничего сделать для вас.
   - Дональд, посмотрите на меня, - попросила она.
   - Я слушаю. Мне нет нужды смотреть.
   - А я хочу смотреть на вас. И хочу, чтобы вы смотрели на меня.
   Она подвела руку под мой подбородок, нежно, но  твердо  наклонив  мою
голову к своей.
   - Теперь смотрите мне в глаза, Дональд, -  сказала  она.  -  Я  хочу,
чтобы вы это знали. Я не  попросила  бы  вас  прийти  сюда,  если  б  не
чувствовала, что вы нуждаетесь во мне так же сильно, как  я  нуждаюсь  в
вас.
   - Почему это я в вас нуждаюсь? - спросил я.
   - Чтобы защитить Филлис.
   - И как вы собираетесь помочь мне защитить Филлис?
   - Я могу забыть про то, что Филлис зашла в ванную и закрыла дверь,  -
сказала она. - Затем я  услышала,  как  окно  открылось.  Мною  овладело
любопытство, я обернулась и взглянула через плечо на окно студии...
   - Вы хотите сказать, что увидели окно ванной? - спросил я.
   - Нет, я не могла  увидеть  окно  ванной.  Я  стояла  на  натурщицком
помосте, около окон с матовым стеклом.
   Некоторые из них для проветривания поворачиваются  на  шарнирах  так,
что верхняя часть  оказывается  внутри  комнаты,  а  нижняя  -  снаружи.
Немного, только чтобы пропустить воздух...  Они  не  хотели,  чтобы  оно
поворачивалось на больший угол, тогда из окон других квартир можно  было
бы заглянуть в студию, а тогда... Ну, вы знаете, тогда увидели бы  голую
натурщицу... некоторых людей шокирует вид раздетой женщины.
   - Да, некоторых это шокирует.
   - Это не должно шокировать, - мягко произнесла она. - В конце концов,
это естественно, Дональд. Что плохого в наготе?
   - Мы говорили об окне ванной, - напомнил я.
   - Да. Я взглянула через плечо и,  конечно,  не  смогла  увидеть  окна
ванной, но через небольшую щель повернутой рамы... Дональд,  утаить  то,
что увидел, это преступление?
   - Да.
   - А если я расскажу вам, что я видела нечто существенное, и вы утаите
это от полиции, это будет считаться преступлением?
   - Я ничего не видел, - сказал я.
   - Я знаю; но если что-то видела я и рассказала  об  этом  вам,  а  вы
посоветовали мне держаться подальше от полиции, тогда это может быть...
   - Я не советую вам что-либо утаивать от полиции.
   - Даже если я видела кончик духового  ружья,  высунувшегося  из  окна
ванной, и как он двигался вверх и вниз, словно кто-то прицеливался?
   - Не говорите глупостей, - посоветовал я.
   - Я не говорю глупостей, Дональд. Я пытаюсь быть вам полезной.
   - Почему?
   - Потому что хочу, чтобы вы помогли мне.
   Я сказал:
   - Мне жаль, Сильвия, но это не игра в кости.
   Ее глаза стали жесткими:
   - Что значит "не игра в кости"?  Вы  собираетесь  выбросить  меня  за
борт?
   - Я не собираюсь выбрасывать вас за борт.
   - Собираетесь позволить это Филлис?
   - Как может Филлис выбросить вас за борт?
   - Владея вами единолично.
   - Она не владеет мной единолично.
   - Я имею в виду ваши услуги.
   - Чего вы от меня хотите?
   - Напомните Филлис, как Дин Крокетт сказал ей под  большим  секретом,
что кража маленького  нефритового  идола  -  всего  лишь  мошенничество,
повышающее его цену; что он уговорил меня сделать это, и, таким образом,
я действовала по его распоряжению.
   - Вы думаете, он сказал ей это?
   - О, я уверена, что сказал.
   - Откуда такая уверенность?
   - Потому что для него сказать это было бы вполне  естественным...  Вы
знаете, он говорил Филлис о многом.
   Если она только захочет немного больше пошевелить мозгами,  то  может
вспомнить.
   - А если она не сделает этого?
   - Тогда это обернется плохо.
   - Для кого?
   - Для нее, а возможно, и для нас обеих. Дональд,  вы  просто  обязаны
поддержать меня. Разве я вам не нравлюсь?
   Она обняла меня и прижалась ко мне всем телом.
   - Как, по-вашему, называется то, что вы сейчас делаете? - спросил я.
   - О, - сказала она, - я только начинаю.  Это  так,  прелюдия,  Хотите
узнать, как соблазняют по-настоящему?
   - Нет, - ответил я, - убирайтесь к чертям и дайте мне подумать.
   Она надула губы.
   - Но ведь это было приятно?
   Я возразил:
   - Вы психованная потаскушка на  любителя.  И  даже  не  представляете
себе, что делает полиция, когда хватает преступника. Она расчленяет  его
на куски.
   - Я не вчера родилась. - Она вызывающе взглянула на меня. - Знаю, что
могу получить  отпущение  всех  своих  грехов,  если  дам  свидетельские
показания, которые помогут им в расследовании убийства. Я просто не хочу
идти против Филлис.
   Я оттолкнул ее и вскочил на ноги.
   - Ладно, - сказал я, - попробуйте и посмотрите, что получится.
   - Дональ