рса.
   - Сильно ли пришлось попыхтеть, чтобы Элайн Пайсли раскололась?
   - Не слишком. Пожалуй, лишь раз пришлось намять ей  бока,  когда  она
попыталась спустить меня с лестницы.
   - Если у нее остались после этого синяки и...
   - За кого  ты  меня  принимаешь?  Неужели  я  об  этом  не  подумала?
Всего-навсего швырнула маленькую  стерву  на  кровать  и  сидела  на  ее
животе, пока объясняла что к чему. Не прошло и двух часов, как она вняла
моим доводам.
 
Глава 15 
 
   Ушло какое-то время, чтобы  смыть  с  себя  всю  грязь  и  приобрести
приличный вид.
   Даже после того, как я с ног до головы  обдал  себя  шампунем,  сбрил
щетину, долго отмывался в-ванной и почти убедил себя,  что  от  меня  не
пахнет,  тем  не  менее   любой   крепкий   запах,   щекочущий   ноздри,
подсознательно ассоциировался с  вонью  вытрезвителя  и  заставлял  меня
думать, что я насквозь пропах этой дрянью.
   Хотя я и устал как собака, но заставил  себя  забраться  в  развалюху
машину нашего агентства и поехал в офис Карлетона Аллена.
   Как и в первый раз, в приемной сидела  та  же  секретарша  с  деловым
видом, но сейчас ее деловитость носила подчеркнутый характер.
   - Доброе утро, мистер Лэм, - услышал я. - У вас назначена  встреча  с
мистером Алленом?
   - С мистером Алленом - ничего подобного,  да  я  и  не  к  нему.  Мне
хотелось бы встретиться с мистером Гетчелом.
   - О, вам следовало  бы  договориться  заранее  с  мистером  Гетчелом.
Вам...
   Я обошел ее стол  и  раскрыл  дверь  кабинета  с  табличкой:  "Мистер
Гетчел".
   Она вскочила со стула и ринулась за мной.
   - Вы не имеете права!..
   Из-за своего письменного стола на  меня  с  изумлением  взглянул  сам
Гетчел.
   Это был плотный, широкоплечий мужчина с осанистой фигурой, суровый на
вид и, судя по всему, в хорошей спортивной форме.
   На первый взгляд ему можно было дать не больше пятидесяти лет.  Когда
я вошел в кабинет, он спросил секретаршу:
   - Что все это означает, Лорен?
   - Он ворвался без спроса, - ответила она. - Он...
   Гетчел поднялся и отшвырнул кресло.
   - Я им займусь сам, - заявил он и быстрыми  шагами  обогнул  стол.  -
Заставлю его вырваться отсюда.
   Лорен Бил скороговоркой произнесла:
   - Его имя - Дональд Лэм. Он приходил позавчера, чтобы  встретиться  с
мистером Алленом и...
   Гетчел застыл на полпути, вцепился в угол стола и вымолвил:
   - Лэм, а?..
   - Он самый!
   - Выйдите и закройте за собой дверь! - приказал он  секретарше.  -  Я
сам с ним разберусь.
   Дверь закрылась.
   Гетчел приблизился ко мне, пристально  вглядываясь  серыми  сердитыми
глазами.
   - Ладно, Лэм. Во  имя  дьявола,  чем,  по  вашему  мнению,  вы  здесь
занимаетесь? - спросил он.
   - Как мне кажется, защищаю своего клиента.
   - Если так, тогда выкатывайтесь в приемную  и  ждите  там,  пока  ваш
клиент сам не пошлет за вами, и тогда защищайте на здоровье.  Для  этого
незачем вламываться без приглашения.
   - Пожалуй, вы правы - в прошлый раз мне это обошлось боком.
   - Вот как - любопытно?
   - Дело в том, что я не до конца поверил в то, что мне говорил клиент.
Кое-что показалось подозрительным. Вот  поэтому  в  прошлый  раз  я  без
спроса вторгся в кабинет Аллена, снял  отпечатки  пальцев  с  торца  его
металлического стола и затем  сверил  их  с  теми  отпечатками,  которые
раздобыл в номере мотеля. Когда они совпали, я не долго думая решил, что
Аллен и в самом деле находился в номере. И меня  как  обухом  по  голове
ударило, когда отпечатки оказались не Аллена. Вот поэтому я  согласен  с
вами, что нечего самовольно врываться в кабинет. Только теперь  до  меня
дошло, как все обстояло на самом деле.
   С минуту Гетчел в раздумье изучал меня, затем вернулся за  письменный
стол и опустился в вращающееся кресло.
   - Садитесь, Лэм, - пригласил он.
   - В нашем распоряжении, возможно, очень мало времени.
   - А почему?
   - Не стоит недооценивать полицию.
   - Вы были у них?
   - Нет, они были у меня.
   Он открыл ящик письменного стола, достал  оттуда  чековую  книжку  и,
положив на нее ручку, спросил:
   - Хорошо, что вы хотите?
   - Хочу правды, для начала.
   - Не лучше ли получить наличные.
   - Для начала согласен только на правду, - повторил я.
   Отложив ручку и закрыв чековую книжку, он сообщил:
   - Я вдовец.
   Я кивнул в ответ.
   - Но я также и мужчина.
   Я вновь кивнул.
   - Я встретился с Шейрон Баркер в коктейль-баре.
   Она мила и мне понравилась. Мы уехали вместе.
   - Сколько было таких поездок?
   - Имеет ли это значение?
   - Пожалуй что нет.
   - Тогда продолжаю. Мы уехали вместе. В субботу вечером мы отправились
в мотель "Постоялый дворик" после того, как она закончила работу,  и  мы
немного перекусили. Шейрон сама занялась регистрацией номера. Личность я
довольно известная, поэтому предпочитаю держаться подальше от мест,  где
ведут всякого рода записи. Она оформила себя и меня как мистера и миссис
Карлетон Блевет из Сан-Франциско, получила ключ, и нас провели в  номер.
Мы заказали кое-какие закуски и, не знаю почему,  вызвали  подозрение  у
детектива из мотеля. Короче, еду к нам в номер он доставил самолично.
   - Это встревожило вас?
   -  Не  очень.  Я  держатель  первых  закладных  на  этот   мотель   и
заинтересован  в  том,  чтобы  он  приносил  прибыль,  а  не   доставлял
неприятности. Поэтому в свое время предложил им ограничиться лишь  одним
детективом, полагая, что в мотелях подобного рода слишком строгий надзор
за постояльцами только отпугнет людей от заведения.
   - Как же события развивались дальше?
   - В дверь постучали, - ответил он и замолк.
   - Продолжайте.
   - Лэм, было бы чертовски лучше, если бы вы обошлись без продолжения.
   - Мне необходимо это знать. Прошу вас, продолжайте!
   - Хорошо. Когда Шейрон открыла дверь, к нам вошел  какой-то  мужчина.
Он вынул из кармана свою визитную  карточку  и  представился  как  Ронли
Фишер, помощник окружного прокурора.
   Для меня это было как гром среди ясного неба. По правде говоря, я  не
знал, как вести себя, открыться ли ему, кто я такой, и спросить  в  лоб,
какого черта ему здесь нужно,  или  выждать,  пока  он  сам  не  скажет.
Наконец, решил дождаться и дать ему раскрыть карты.
   Мои опасения оказались напрасными - он принимал нас за тех людей,  за
которых мы себя выдавали. Для него мы были мистер  и  миссис  Блевет  из
Сан-Франциско. Он извинился за то, что  причиняет  нам  беспокойство,  и
объяснил, что работает над очень важным делом и что одна из свидетельниц
по этому делу находится в соседнем номере и что позднее, как он ожидает,
к ней должен присоединиться некий джентльмен, и он хотел бы побеседовать
с ними обоими. Еще он сказал, что должен пока оставаться незамеченным, и
спросил, не будем ли мы возражать, если несколько  минут  понаблюдает  в
окно.
   - И что вы ему сказали?
   - А что можно было сказать?  Ответил  -  пусть  занимается  тем,  чем
считает  нужным.  Поинтересовался,  не  хочет  ли  немного  выпить.   Он
отказался - вот мы так и сидели, делая вид, что я и она - муж и жена  из
Сан-Франциско, немного притомившиеся после дороги.
   - Ну а потом?
   - Потом, примерно через час, он поблагодарил  нас,  сказал,  что  ему
пора, и покинул номер.
   - А затем?
   - Затем я начал размышлять над происходящим, и чем больше думал,  тем
меньше мне это нравилось. Отправив Шейрон на такси, я  поехал  домой  на
своей машине.
   - В какое время?
   - Кажется, было около двух часов ночи.
   - Продолжайте.
   - Потом на следующий день я узнал об убийстве  Ронли  Фишера.  Понял,
что полиция начнет шерстить всех, кто был в мотеле. Я не  знал,  говорил
или нет Ронли Фишер кому-нибудь о том, что некоторое время  находился  в
нашем  номере.  Но  не  решился  во  избежание  разговоров  сам  навести
необходимые справки. Оставался только один человек, на  которого  я  мог
положиться без опаски. Тогда я позвонил в мотель и сообщил, что хотел бы
сохранить за собой номер еще на пару дней.
   Послал им с нарочным деньги.
   - К чему столько усилий, чтобы сохранить именно этот номер? - спросил
я.
   - Чтобы в полиции думали,  что  пара,  которую  они  в  конце  концов
накрыли, та же самая, что находилась там в субботу вечером.
   - Значит, ваш зять никогда и не был в этом номере?
   - Нет. Он только знал Шейрон Баркер.
   - Сколько же выручила Шейрон на этом?
   - Пока не слишком много. Позднее она потребует гораздо больше.
   - И вы заплатите?
   - Заплачу.
   - Как, по-вашему мнению, что там могло случиться?  С  Ронли  Фишером,
разумеется.
   - Не знаю. И не желаю знать ничего! Поверьте, ровным счетом - ничего!
   - Ну вы и влипли, - заметил я.
   - Это для меня не новость.
   - Мне вот тоже обломились неприятности,  пока  я  поневоле  занимаюсь
тем, что пытаюсь разобраться что к чему.
   - Много неприятностей?
   - Хватает.
   - Вам расцарапали все лицо.
   - Да, расцарапали лицо, ударили под дых, свернули челюсть и заставили
провести ночь в вытрезвителе.
   - А по какой причине оказались здесь?
   - Так принято в нашем агентстве - брать  клиентов  под  защиту,  даже
если те действуют через подставных лиц, - главное, лишь  бы  они  хорошо
платили.
   - Поверьте, я огорчен за вас, - сказал он.
   - Я тоже.
   - А что вы намерены делать сейчас? - спросил он.
   - Попытаюсь отмазать вас, если, конечно, смогу. Но  мне  нужно  знать
все доподлинно.
   - Я же сказал вам, что случилось.
   - Как и ваш зять в свое время.
   - Хотелось, как лучше!
   - А теперь вот полиция катит на меня бочку,  что  я  с  ней  играю  в
прятки, и угрожает отобрать мою лицензию.
   - У меня есть некоторый политический вес. Не могу, правда,  в  данный
момент повлиять на ход событий, но когда дойдет до того,  чтобы  вернуть
вам лицензию, уверяю вас, мое слово окажется решающим.
   - А как быть до этого?
   - Держаться до последнего. По возможности помогать друг другу.
   Он опять взялся за ручку, выписал чек, оторвал и вручил его мне.  Чек
был на пять тысяч долларов.
   - Не думайте  о  расходах,  Лэм,  -  сказал  он,  -  я  не  собираюсь
мелочиться. Это вот вам для начала, а потом получите еще больше.
   Положив чек в карман, я встал, и мы пожали друг другу руки.
   - Но сумеете ли вы помочь мне выкарабкаться из этой ямы?
   - Не знаю, - ответил я. - Но мы всегда стараемся, чтобы наши  клиенты
получали то, за что платят.
   - Ладно, я ведь теперь тоже ваш клиент. Помните об этом.
   - Да уж не забуду, - ответил я и пошел из кабинета.
   Гетчел широко распахнул дверь и громко сказал:
   - Мне нравится  ваш  стиль,  молодой  человек.  По  душе  также  ваши
инициативность и  мужество,  но  я  решительно  против  того,  чтобы  вы
понапрасну тратили свое и мое время. Более того, уверен,  что  и  мистер
Аллен, мой зять, не заинтересуется вашим предложением. На  этот  раз  не
стану делать вам выговор, но на будущее не потерплю, чтобы вы  врывались
ко мне, минуя моего секретаря. Вы меня поняли?
   - Да, сэр, - ответил я и, изображая смущение, вышел из офиса.
   По дороге в суд я жал на всю катушку.
   Гаркурт  Паркер,  помощник  прокурора,  назначенный   участвовать   в
процессе вместо Ронли Фишера, делал  все,  что  мог.  Но  ему  никак  не
удавалось склонить чашу весов на свою сторону.
   На трибуне находился Стонтон Клиффс, который давал показания  в  свою
защиту и явно производил на присяжных хорошее впечатление.
   Этот тип держался достаточно уверенно, не лез за словом  в  карман  и
был неплохим актером. Он изо  всех  сил  пытался  казаться  искренним  и
выдать себя за жертву стечения обстоятельств.
   Судя по его словам, он глубоко  переживал  трагическую  гибель  своей
жены. Несмотря на то что они  давно  уже  не  находили  общего  языка  и
собирались вот-вот расстаться,  он  тем  не  менее  якобы  питал  к  ней
глубочайшее уважение и дорожил ее  дружбой.  Просто  их  взаимоотношения
лишились былой романтики.
   Он  признавал,  что  пытался  оградить  свою  любовницу  от  газетной
трескотни и сплетен, неизбежных в случае,  если  бы  их  взаимоотношения
получили огласку, - поэтому и ввел  полицию  в  заблуждение,  утверждая,
будто в квартире, кроме его и жены,  никого  не  было,  когда  произошел
трагический инцидент.
   В остальном он якобы не лгал, когда давал показания, что в тот момент
собирался  сказать  жене,  что  хочет  получить  развод,  и  убедить  ее
попытаться разумно оценить сложившуюся ситуацию. По его словам, он готов
был пойти ей навстречу в материальном плане.
   Обвиняемый утверждал,  что,  как  оказалось,  глубоко  заблуждался  в
отношении жены, думая, что она примирится с неизбежным, - ведь  вот  уже
на протяжении многих  месяцев  у  них  не  было  нормальных  супружеских
отношений, - и ему казалось, что и она полностью понимает неприемлемость
такого положения для них обоих.
   Вместо этого, показывал Клиффс, она впала в  истерику.  Выхватила  из
ящика стола пистолет, пыталась застрелить Мэрилен Картис, и той пришлось
выбежать из комнаты. Он вынужден был сграбастать жену и, чтобы  привести
в чувство, ударил ее по лицу, так  как  понял,  что  она  в  невменяемом
состоянии и взывать к ее разуму бесполезно. Тут она  направила  на  него
пистолет и выстрелила, но пуля лишь  слегка  задела  его;  он  попытался
выхватить у нее оружие, но она вырвала руку с зажатым в ней пистолетом и
непроизвольно нажала на спуск, раздался выстрел - и она оказалась убитой
наповал. Он глубоко переживает случившееся, но не считает себя  виновным
в ее гибели.
   Клиффс не перебирал, когда распинался о своих  сожалениях  по  поводу
недавней трагедии. Он не преминул сделать акцент  на  том,  что  сам  он
полноценный, нормальный в физиологическом отношении мужчина, в то  время
как жена его в сексуальном плане  была  слишком  сдержанной  и  по  этой
причине ему пришлось искать удовлетворение на стороне, а когда он  обрел
счастье с Мэрилен Картис, его жена повела себя "как собака  на  сене"  и
наотрез отказалась предоставить ему развод.
   Мэрилен Картис, также обвиняемая, сидела возле  своего  адвоката,  не
отрывая глаз от своего любовника на трибуне, кивая время от времени  как
бы в подтверждение его слов, утирала слезы платочком, успевая  при  этом
гордо  вскидывать  голову,  говоря  всем  своим  видом,  что  сердцу  не
прикажешь, и ее любовь к обвиняемому - искреннее  и  достойное  уважения
чувство.
   Судя по атмосфере, царящей в зале суда, в лучшем случае, на что могло
рассчитывать обвинение, -  это  не  дать  присяжным  вынести  решение  и
добиться переноса слушания дела, так как  не  было  ни  малейшего  шанса
добиться обвинительного приговора, и, напротив, все  шансы  за  то,  что
обвиняемых оправдают.
   Обвиняемый закончил давать показания.
   Приступаем к перекрестному допросу! - объявил представитель защиты.
   Паркер поднялся и начал засыпать Клиффса вопросами.
   Тот, как в игре в бейсбол, принимал каждый вопрос и рикошетом отбивал
его Паркеру. Конечно, Мэрилен Картис была его любовницей. Да, они любили
друг друга. Да, хотели  пожениться.  У  них  ведь  тоже  есть  право  на
счастье. Да, он пытался наладить супружескую жизнь,  настаивал  на  том,
чтобы   жена   обратилась   к   специалистам-медикам   по   поводу   все
усиливающегося у нее нежелания исполнять свои  супружеские  обязанности.
Она отказалась. Да, она лишила его возможности жить дома  полноценной  в
сексуальном плане жизнью.
   Да, жена сама порвала с ним отношения еще задолго  до  того,  как  он
встретил Мэрилен Картис. Более того, она сама  посоветовала  ему  искать
удовлетворение на стороне.  Да,  открыто  насмехалась  над  его  мужским
достоинством.
   Паркер  словно  ломился  в  закрытую  дверь  и   понимал   это.   Все
находившиеся в зале суда видели, как он терпит  поражение,  присяжные  -
тем более.
   Суд удалился на пятнадцатиминутный перерыв.
   Я протолкался к Паркеру.
   - Можете уделить мне минуту для разговора? - спросил я.
   Паркер смерил меня взглядом.
   - Смотря о чем?
   - У меня есть для вас некоторая информация.
   - Тогда другое дело, - заинтересовался он. - Пройдите  сюда.  Кто  вы
такой и что вам известно?
   - Меня зовут Дональд Лэм, - пояснил я. - Я частный детектив. Известно
мне не так уж много, но есть подозрение.
   - У нас их и без вас хватает.
   - Но подозрение вполне обоснованное, с доказательствами.
   - Обратитесь с этим в полицию. Они проводят расследование. Мое дело -
судебное разбирательство.
   - В полиции я уже был. Они сочли меня за пьяного.
   - Тогда все понятно.
   - Ну хорошо, - предложил я. - Можете ли вы  задать  обвиняемому  один
вопрос?
   - Смотря какой?
   - Спросите у него, знает ли он Карлоту Шелтон.
   В глазах у Паркера появился интерес.
   - Вы хотите сказать, что он повязан с ней. В интимном плане?
   - Этого я не утверждаю. Категорически! Спросите только, знает  ли  он
ее. Затем задайте ему вопрос о том, верно ли, что он был  на  вечеринке,
где присутствовали Карлота Шелтон вместе со своим дружком,  и  предметом
их обсуждения стал вопрос о его брачных планах.
   Поинтересуйтесь, была ли там Мэрилен Картис и  шла  ли  речь  о  том,
чтобы убить его жену в случае, если она откажется дать ему развод.
   Глаза Паркера вспыхнули, как огоньки на рождественской елке.
   - И вы можете это доказать?
   - Я - нет, а вы сможете.
   Он покачал головой. Огоньки в глазах погасли.
   -  Я  даже  не  могу  задавать  подобных  вопросов,   не   располагая
доказательствами.
   - Добейтесь отсрочки судебного разбирательства, и я попытаюсь кое-что
сделать для того, чтобы они у вас были.
   - У меня нет оснований требовать переноса суда.
   - Долго ли вы собираетесь заниматься перекрестным допросом?
   - Боюсь, что надолго меня не хватит, - признался он. - Честно говоря,
с этим обвиняемым я пролетел.
   Скоро вызовут Мэрилен Картис  для  дачи  показаний,  и  мне  остается
только надеяться, что она не окажется  столь  же  крепким  орешком,  как
Стонтон Клиффс.
   - Вы ничего не добьетесь от Клиффса, - уверил я. - И чем дальше,  тем
хуже для вас. Он набирает очки с каждым вашим вопросом  и  тем  самым  в
свою пользу все больше и больше склоняет  присяжных,  не  говоря  уже  о
публике.
   - Не учите меня, как выполнять свою работу.
   - Ум хорошо, а два - лучше, - бросил я и повернулся, чтобы отойти.
   - Обождите, Лэм. Я вовсе не хотел вас задеть. Виной всему то,  что  я
оказался в страшном цейтноте.
   - Это я прекрасно понимаю.
   - А  понимаете,  что  я  не  могу  задавать  ничем  не  подкрепленных
вопросов, как вы мне предлагаете?
   Как я буду выглядеть в  глазах  присяжных,  как  профессионал,  когда
выяснится, что я просто-напросто блефую?
   - Ну хорошо, - сказал я. - Тогда спросите его, как часто они выезжали
с Мэрилен Картис и куда?
   Он поднял руки, показывая, что сдается.
   - Но какой, черт возьми, от этого будет прок? Они и не  отказываются.
Даже выставляют напоказ. Выдают за пламенную любовь, и  среди  присяжных
наверняка нашлись несколько растроганных  женщин,  готовых  хоть  сейчас
дать им возможность броситься друг другу в объятия.
   - Ну и что? - не отставал я. - Тогда поинтересуйтесь, не выезжали  ли
они когда-либо не вдвоем, а вчетвером.
   - Да, такой вопрос я могу задать.
   - Тогда почему вам нельзя спросить, знает ли он Карлоту Шелтон?
   Глаза его сузились.
   - Нет, на это я не пойду. Не могу приплести  сюда  и  ее,  не  будучи
уверенным в причастности к делу Карлоты Шелтон.
   - Ладно, - подвел я итог.  -  Тогда  вам  остается  только  проиграть
процесс, если вас это не волнует, то меня и подавно.
   Я отошел от него. На этот раз он меня не остановил.
   Суд собрался вновь, и Паркер возобновил перекрестный допрос.
   К этому времени Клиффс уже поверил, что кризис для него миновал. Все,
чем располагало  обвинение,  уже  было  пущено  в  ход,  и  ему  удалось
благополучно отбить все атаки. Он уже предвкушал победу, и это прид