умеешь обращаться с деньгами, не видишь перспективы. Главное для тебя  -
сиюминутная цель, которая оправдывает траты.
   Я возразил осторожно:
   - Это весьма перспективное дело,  и  я  буду  огорчен,  если  ты  его
упустишь.
   - Ведь Альта знает, что ты детектив?
   - Да. Ты же в курсе...
   - В таком случае я не упущу дело.
   - Нет? - переспросил я.
   - Нет, если ты будешь продолжать хорошо играть свою роль.
   - Для этого мне нужны средства.
   - Боже мой, вы только послушайте этого человека!
   Ты думаешь, мое агентство набито деньгами?
   - На рассвете в доме были полицейские, - равнодушно констатировал я.
   - Зачем приезжали копы? Что случилось?
   - Не знаю, - так же равнодушно протянул я.  -  Я  спал.  Но  кажется,
Роберт Тиндл - это пасынок Эшбьюри - работал с типом по имени  Рингоулд.
Разве ты не читала газет?
   - Рингоулд, Джед Рингоулд? - Голос ее зазвенел от волнения.
   - Он самый.
   Она не отрывала от меня глаз.
   - Ты снова за свое, Дональд?
   - О чем ты?
   - Опять увлекся женщиной. Послушай, дорогой, ты когда-нибудь попадешь
из-за этого в хорошую передрягу.  Ты  молод,  наивен  и  чувствителен...
Женщины хитры и коварны. Им нельзя доверять. Я не говорю  обо  всех.  Но
только о тех, кто пытается использовать тебя.
   - Никто никогда не пытался меня использовать.
   - Мне следовало бы  быть  посообразительней.  Я  всегда  считала  эту
историю не правдоподобной.
   - Какую еще историю?
   - Да с этой девицей, Альтой Эшбьюри, у которой куча  денег,  приятная
внешность, мужчины вздыхают по ней... Ведь возможна и такая версия -  ты
увлекся ею, а она использует тебя как прикрытие... Пошла в кино! В кино,
лопни мои глаза! В одиннадцать часов вечера!
   Я промолчал.
   Она схватила газету, нашла нужные ей строки.
   - Вот, Рингоулд убит в двух  кварталах  от  того  места,  где  девица
поставила свою машину. Ты следил за ней...
   Полицейские прибыли к Эшбьюри в три часа ночи... Альта Эшбьюри знает,
что ты детектив. И мы еще работаем.
   Берта откинула голову назад и  расхохоталась  громким  саркастическим
смехом.
   Я вздохнул.
   - Мне нужно триста долларов.
   - Ты их не получишь.
   Я пожал плечами и направился к двери.
   - Дональд, подожди. Разве ты не понимаешь, Дональд. Мне  не  хотелось
бы скупиться по отношению к тебе, но...
   - Ты хочешь, чтобы я тебе рассказал все?
   Она навострила уши.
   - Конечно.
   - Тогда лучше поразмысли денек и дай мне знать о своем решении.
   Она скорчила свирепую гримасу, достала из сумочки ключ, открыла  ящик
стола, где хранились деньги, другим ключом отперла внутреннее отделение,
вынула шесть пятидесятидолларовых банкнотов и протянула их мне.
   - Помни, Дональд, это из средств  на  экстренные  расходы.  Не  трать
деньги попусту.
   По пути к дому Эшбьюри  я  просмотрел  в  такси  утренние  газеты.  В
Рингоулде  опознали   бывшего   заключенного,   игрока,   связанного   с
"влиятельной корпорацией".
   Репортеры писали,  что  руководство  корпорации  выразило  удивление,
когда ему сообщили о прошлом этого  человека.  Корпорация,  -  так  было
заявлено репортерам, - всегда тщательно отбирала своих сотрудников, даже
тех,  у  кого,  как   у   Рингоулда,   обязанности   были   не   слишком
ответственными.   В    газетах    высказывалось    предположение,    что
характеристики и  поручительства  Рингоулда  подделаны,  рекомендации  -
фальшивы.  Корпорация,  как   заявила   пресса,   занимается   проверкой
документов.
   Из  тех  же  газет  я  выяснил,  что  полиция   оказалась   полностью
мистифицированной относительно  мотивов  и  методов  убийства.  Примерно
минут за пятнадцать до убийства, сообщалось в газетах, молодой человек с
хорошими манерами и располагающей внешностью попросил  комнату,  где  он
мог бы спокойно отдохнуть несколько часов.
   Уолтер Маркхем, ночной портье, не был уверен в  том,  что  посетитель
добивался именно двадцать первого номера  на  четвертом  этаже.  По  его
показаниям, молодой человек просто предпочитал,  вероятно  из  суеверия,
нечетные номера. Он получил  двадцать  первый  номер,  поднялся  наверх,
повесил на дверь  картон  с  надписью:  "Прошу  не  беспокоить"  и,  как
выяснилось  позднее,  занялся  тем,  что  просверлил  дырку   в   двери,
сообщающейся с номером девятнадцатым, где проживал  Рингоулд.  Затем  он
ухитрился отодвинуть задвижку на этой двери, которая открывалась в нишу,
образуемую одной из стен и дверью в ванную девятнадцатого номера.
   В газете высказывалось предположение, что Рингоулд, услышав возню  за
дверью, заподозрил неладное и решил выяснить,  что  там  происходит.  Он
получил три пули.
   Смерть наступила мгновенно. Убийца не сделал попытки ни  отступить  в
свой номер, ни ограбить жертву. Вероятно, он  просто  положил  оружие  в
карман,  хладнокровно  переступил  через  тело,  вышел   в   коридор   и
остановился в дверях, изображая жильца, разбуженного звуками  выстрелов.
Никто не видел, как он исчез из отеля.
   Преступление  считалось  преднамеренным  и  заранее   спланированным.
Доказательство этого - дырка, просверленная  в  двери  для  того,  чтобы
убийца идентифицировал свою жертву и не ошибся в выборе мишени.
   Эстер  Кларди,  продавщица  в  табачном   киоске,   припомнила,   что
загадочный молодой  человек  будто  бы  преследовал  некую  таинственную
женщину в отеле.
   Она описала внешность незнакомца: возраст - на вид лет двадцати семи,
чисто-выбрит, тонкие черты лица, приятный голос. Рост - пять футов шесть
дюймов, вес около ста двадцати пяти фунтов.
   Портье,  со  своей  стороны,  дополнил  эти  сведения  сообщением   о
нервозности  клиента,  бегающих   глазах,   истощенности,   сходстве   с
наркоманом.
   Когда я вошел в дом, дворецкий передал  мне,  что  миссис  Эшбьюри  в
библиотеке и хочет меня видеть.
   Она откинулась на подушки дивана, устремив на меня умоляющий взгляд.
   - Мистер Лэм, пожалуйста, не уходите.  Вы  должны  находиться  здесь,
чтобы защитить Роберта.
   - От кого?
   - Не знаю. Мо у меня дурные  предчувствия.  Я  думаю,  что  Роберт  в
опасности. Я - мать, у меня интуиция матери. Вы - тренированный борец со
стальными мускулами. Присмотрите за Робертом.
   - Можете на меня положиться, - ответил  я  и  отправился  разыскивать
Альту.
   Я нашел ее на веранде. Альта сидела на кушетке и подвинулась, чтобы я
мог сесть рядом с ней.
   - Расскажите мне все, - предложил я.
   Она сжала губы и отрицательно мотнула головой.
   - Что имел против Рингоулд?
   - Ничего.
   - Почему в таком случае он получил от вас три чека  на  десять  тысяч
долларов каждый? Не являлся  ли  Рингоулд  представителем  какого-нибудь
благотворительного фонда?
   Я прочел в ее глазах тревогу.
   - Три чека?
   Я кивнул.
   - Откуда вы знаете.
   - Я - детектив. Моя специальность - узнавать.
   -  Хорошо,  -  сказала  она  раздраженно.  -  Разузнайте  тогда,  что
заставило меня выдать эти чеки.
   - Обязательно, - пообещал я, собираясь встать.
   Она схватила меня за рукав.
   - Пожалуйста, не оставляйте меня.
   - В таком случае поговорим о фактах.
   Она подтянула колени, обхватив их руками.
   - Дональд, - взмолилась  она,  -  пожалуйста,  скажите  мне,  что  вы
предприняли и как выяснили... ну, вы понимаете...
   Я покачал головой.
   - Вам лучше ничего не знать насчет меня.
   - Тогда почему вы хотите знать все обо мне?
   - Чтобы помочь вам.
   - Вы уже помогли.
   - Еще даже не начал толком...
   - Дональд, вы ничего не сможете сделать.
   - Что вас связывало с Рингоулдом?
   - Ничего, я же сказала.
   Я не спускал с нее глаз. Она беспокойно задвигалась.
   - Вы не производите впечатления человека, умеющего лгать,  -  заметил
я. - Полагаю даже, что вы терпеть не можете лжецов.
   - Так оно и есть. Но это вас не касается.
   - По всей вероятности, - сказал я, - копы скоро начнут  задавать  мне
вопросы. Если я буду знать, что мне  следует  скрывать,  то  я  утаю.  В
противном случае я могу ошибиться. Тогда они возьмутся за вас.
   Она вздохнула:
   - У меня ужасные неприятности.
   - Какие?
   - Прошлым летом я отправилась в круиз по южным морям.  Там  был  один
человек... Он... он мне очень понравился. И -  вы  же  знаете,  как  это
бывает...
   - Множество молодых женщин  совершают  такие  круизы,  встречаются  с
мужчинами, влюбляются, однако, вернувшись домой, не выбрасывают на ветер
по тридцать тысяч долларов.
   - Этот человек был женат.
   - И как вела себя его жена?
   - Я даже не была знакома с ней. Он писал  мне  -  это  были  любовные
письма.
   - Не знаю, сколько у нас в запасе времени,  -  сказал  я,  -  но  чем
дольше вы молчите, тем меньше у нас его остается.
   - Я не была влюблена в него по-настоящему. Это был  обычный  флирт  -
прогулки при луне и все такое...
   - Это был ваш первый круиз?
   - Конечно нет. Я много путешествовала. Обычно  девушки,  путешествуя,
ищут своего избранника. Иногда встречают  его,  выходят  замуж  и  живут
счастливо.
   - Но вы не нашли своего избранника?
   - Нет.
   - И все-таки продолжали путешествовать?
   - Но мне надо было как-то развлекаться. Через два-три дня обычно  уже
видишь, с кем приятно проводить время. Но в сущности, вы флиртуете не  с
мужчиной. Вы флиртуете с мечтой.
   - Этот человек, вы сказали, был женат?
   - Да.
   - Он жил отдельно от жены?
   - Нет. Позже он признался, что устроил себе каникулы, решил отдохнуть
от семейной жизни. Его  жена  тоже  обзавелась  поклонником.  Правда,  я
сомневаюсь в его словах. Его жена работала в крупной нефтяной  компании,
связанной делами с Китаем. Когда шанхайский филиал лопнул,  ей  пришлось
приводить в порядок счета.
   - Почему же у  вашего  поклонника  возникли  подозрения  в  отношении
жены?
   - Ее босс тоже отправился в Шанхай - на том же пароходе, что и она, и
она была мила с ним.
   - Ну и что же дальше?
   - Честно, Дональд, есть вещи, которые мне определенно не нравятся. Но
есть и другие, которые привлекают меня. Он сам наслаждался  путешествием
и был - великолепен.
   - Вернемся назад. Вы тогда еще не знали, что он женат?
   - Нет.
   - Он говорил вам, что одинок?
   - Да, определенно.
   - И что произошло?
   - Он стал писать мне письма.
   - Вы отвечали на них?
   - Нет. К тому времени я уже знала правду.
   - Как его зовут?
   - Я... я скажу немного позже.
   - Почему не сейчас?
   - Нет. Сначала вы должны представить себе всю картину в целом.
   - Это был Рингоулд?
   - Господи! Конечно нет!
   - Ол-райт.
   - Я не отвечала на письма,  но  мне  нравилось  получать  их.  Я  уже
говорила - это были любовные письма.
   Некоторые из них были прекрасны, полны воспоминаний... Мы приплыли на
Таити поздно ночью... Все это нужно видеть,  чтобы  понять.  Островитяне
танцевали, прыгали через  костры.  Они  заранее  собрались  вокруг  этих
небольших костров в ожидании нас. Мы видели яркие  точки,  мерцающие  на
берегу. Когда корабль причалил к берегу, все пришло в движение, начались
танцы, раздался бой барабанов, знаете, это странное - та, та,  ТАА!  та,
та, ТАА! И снова: та, та, ТАА! В костры подбросили хвороста.  Кто-то  на
пароходе направил луч прожектора на берег, чтобы рассмотреть танцоров  -
на них были лишь одни юбочки из травы.  Они  прыгали  и  кружились,  все
убыстряя темп, изобретая новые  повороты  и  прыжки,  наслаждаясь  общим
весельем. В своих письмах он напомнил мне об этом и... о многих вещах.
   Чудесные письма. Я  берегла  их,  перечитывала,  когда  взгрустнется.
Такие яркие, живые...
   -  Похожие  на   глянцевые   картинки   в   журналах,   рекламирующих
путешествия, - добавил я. - Но мне все-таки непонятно, зачем вы уплатили
тридцать тысяч долларов за письма, на которые не отвечали?
   - Соберитесь с духом, чтобы перенести шок.
   - Вы хотите сказать, что письма  произвели  на  вас  впечатление,  на
которое он не рассчитывал, что вы...
   Она покраснела.
   - Нет! Нет! Нет! Не говорите глупостей.
   - Тогда я не могу представить себе ничего, что заставило  бы  молодую
женщину - такую, как вы - выложить тридцать тысяч долларов.
   - Сейчас поймете.
   - Но говорите же, наконец!
   - Имя этого человека... - Она опять замолкла.
   - Господи, да какое значение имеет его имя?
   Она перевела дыхание и выпалила:
   - Хэмптон Ласстер!
   - Не лучшее имя для героя романа, - заметил  я.  -  Но  вы,  кажется,
вкладываете в него какой-то особый смысл.
   Он что... - Внезапная мысль поразила меня.  Я  замер,  впился  в  нее
глазами и по выражению лица понял, что моя догадка верна. - Черт возьми!
- сказал я. - Это тот человек, который убил свою жену.
   Она кивнула.
   - Был судебный процесс?
   - Еще нет. Только предварительное слушание-. Его  обязали  явиться  в
суд.
   Я схватил Альту за плечи, повернул к себе.
   - У вас была связь с этим человеком?
   Она отрицательно покачала головой.
   - Вы встречались с ним после возвращения из путешествия?
   - Нет.
   - И ни разу не написали ему?
   - Нет.
   - Что случилось с его письмами?
   - Я выкупила их.
   - Как раздобыл их Рингоулд?
   -  К  этому  приложили  руку  некоторые  чересчур  ловкие  детективы,
работающие в офисе окружного прокурора. Они решили, что, для того  чтобы
состряпать против Ласстера хорошенькое дельце, им нужны факты, способные
настроить против него присяжных. Они  вцепились  в  Хэмптона,  проверяли
каждую мелочь.  Он  не  смог  отчитаться  за  те  восемь  недель,  когда
отсутствовала его жена. Детективы так и не обнаружили, где он находился.
Но в своих поисках они набрели на старый  сундук  с  этикеткой  морского
круиза. Они пошли по этому следу, разузнали о нашем путешествии, выудили
список пассажиров и опросили их. И получили то, что  искали,  установив,
что Ласстер проводил время со мной.
   - Однако, - прервал я, - если вы разумно себя вели,  у  них  не  было
никаких серьезных улик при условии, что он тоже не болтал лишнего.
   - Неужели вы не понимаете? - с горечью спросила  Альта.  -  У  них  в
руках очутилась нить, которая была им необходима,  чтобы  вторгнуться  в
наш дом, рыскать во время моего отсутствия в моей комнате, и - они нашли
письма. Это значит, что  я  могу  сколько  угодно  клясться  на  Библии,
утверждать, что сама не писала Ласстеру никаких писем и не встречалась с
ним после круиза.
   Никто бы мне не поверил.
   - Как получилось, что вам пришлось выкупать его письма в рассрочку?
   -  Их  было  трое,  этих  детективов.  Найдя   улики,   они   немного
поразмыслили. В прокуратуре им платят довольно мало, и если они  отдадут
письма  окружному  прокурору,  это  никак  не  улучшит  их  материальное
положение.  Им  даже  не  повысят  обычный  заработок.  Я  же  считалась
состоятельной женщиной. Конечно, они не стали встречаться  со  мной,  но
использовали как посредника Рингоулда. Не знаю, сколько вытянул  из  них
Рингоулд, но было решено, чтобы я выкупила письма последовательно в  три
этапа.
   Глубоко засунув руки в карманы и уставившись на носки своих  ботинок,
я пытался представить себе всю картину в ее целостности,  определить  те
пункты, которые намеренно или невольно были оставлены Альтой в тени.
   Начав говорить, Альта уже не могла остановиться:
   - Вы не можете себе вообразить, чем  все  это  обернулось  для  меня.
Сначала они не могли определить, был ли это несчастный случай  -  жертва
просто упала и ударилась головой, - или Ласстер чем-то ударил  ее.  Даже
когда окружной прокурор установил, что ударил, адвокат вытащил  на  свет
божий поездку в Шанхай, намекнув, что жена, вероятно, вызвала у Хэмптона
что-то вроде  сильнейшего  эмоционального  потрясения.  Словом,  адвокат
пытался воздействовать на  присяжных,  убедить  их,  что  убийство  было
спровоцировано самой этой женщиной.  Окружной  прокурор  мог  прекратить
сумятицу, имей  он  сведения  обо  мне.  Письма  свидетельствовали,  что
Ласстер был влюблен  в  меня  и  стремился  избавиться  от  жены,  чтобы
жениться на мне. Я хорошо обеспечена и  не...  не  безобразна.  -  Голос
Альты дрогнул. - Прокурор  мог  бы  заставить  меня  дать  свидетельские
показания и столкнуть с присяжными... Он в  порошок  стер  бы  Хэмптона,
если бы завладел письмами.
   Я никак не реагировал: ничего не ответил, по-прежнему  погруженный  в
размышления.
   - Как только детективы раздобыли письма, - продолжала  Альта,  -  они
решили,  что  их  мог  бы  выкупить  адвокат  Хэмптона,  но  Хэмптон  не
располагал такой суммой  денег.  Я  думаю,  что  это  адвокат  предложил
действовать через Рингоулда и постараться выудить деньги у меня.  Лейтон
Крумвезер. Он  был  адвокатом  на  этом  процессе  случайно.  Обычно  он
работает в корпорации Боба, и я страшно боялась,  что  проболтается,  но
эти поверенные, по-видимому, научены помалкивать.
   - Вы уверены, что Крумвезер знает о письмах?
   - Рингоулд утверждал, что знает. Возможно, сам Ласстер сказал.  Когда
человек арестован  по  подозрению  в  убийстве,  он  выкладывает  своему
адвокату все - независимо от того, будет ли истолковано его признание  в
его пользу или нет.
   - Да, вероятно, - согласился я.
   - Конечно, Крумвезер  хотел  утаить  эти  письма  от  прокурора,  это
естественно, я слышала о Крумвезере как о чрезвычайно ловком адвокате, -
сказала Альта. - Ведь он добивался оправдания своего клиента.
   Я поднялся и стал расхаживать по веранде. Внезапно я обернулся.
   - Вы не открывали конверт, который дал вам Рингоулд?
   Она вытаращила глаза.
   - Так вы были там, Дональд?
   - Это не важно. Почему вы не открыли конверт?
   - Потому что я видела, как Рингоулд вложил письма в конверт и заклеил
его. Он поступал так же и раньше с другими письмами - сначала  показывал
их мне и...
   - Вы вскрыли конверт, когда пришли домой?
   - Нет, последовало так много событий и...
   - Нет! Вы сожгли его?
   - Нет еще. Я собиралась, но...
   - Откуда  вы  знаете,  что  это  не  ловушка,  которую  вам  поставил
прокурор?
   - Каким образом?
   - Ему нужны письма для  объяснения  мотива  преступления.  Однако  от
писем Ласстера не много пользы, пока не  установлено,  что  вы  отвечали
ему. Но если доказать, что вы заплатили тридцать тысяч  долларов,  чтобы
раздобыть эти письма, у обвинения появится крупный козырь.
   - Но, Дональд, разве вы не видите? У прокурора не  было  этих  писем.
Он...
   - Куда вы спрятали конверт?
   - В надежное место.
   - Достаньте его.
   - Он в надежном месте, Дональд. Слишком опасно...
   - Достаньте его, - настаивал я.
   Она взглянула на меня, пробормотав: "Вам лучше  знать",  и  поднялась
наверх. Через пять минут она вернулась с запечатанным конвертом.
   - Я знаю, что там письма, - твердила Альта.  -  Я  сама  видела,  как
Рингоулд вкладывал их в конверт.
   Не ожидая продолжения, я взял у Альты конверт и  вскрыл  его.  Внутри
находилось полдюжины обычных конвертов. Я вытряс их все и открыл каждый.
Они были  набиты  чистыми  бланками  с  изображением  отеля,  где  убили
Рингоулда. Я взглянул на Альту. Если бы ее приговорили к газовой  камере
в Сан-Квентине, она не выглядела бы более потрясенной.
 
Глава 6 
 
   Берта ждала в машине, чтобы, как обычно, отвезти меня к японцу. Рядом
с ней на сиденье лежала газета.
   - На этот раз, Дональд, тебе не удастся улизнуть.
   - От кого?
   - Копы доберутся до тебя.
   - Нет, если не ухватятся за нужную веревочку.
   - Но все-таки раньше или позже они поймают тебя.
   Боже мой, зачем ты это сделал?
   - А что еще я мог сделать? Ты  же  знаешь,  я  снял  соседний  номер,
просверлил дырку в панели  сообщающейся  двери,  увидел,  что  дверь  не
заперта. У меня был шанс - проиграть или выиграть,  получив  информацию.
Так уж распорядилась судьба.
   - Но зачем ты вошел в номер Рингоулда?
   - Почему бы и не войти? Но, конечно, я буду на  крючке,  если  только
они подцепят меня.
   - Дональд, ты снова пытаешься защищать эту девушку.
   Я ничего не ответил.
   - Но, Дональд, ты