офис, узнал, что Берта Кул еще не появлялась, сказал  Элси
Бранд, что буду около полудня,  и  попросил  передать  Берте,  если  она
придет, чтобы подождала меня. И отправился в полицейское управление.
   Сержант Пит Рондлер из отдела по расследованию убийств всегда получал
от меня щелчки. У него было несколько столкновений с Бертой  Кул,  и  он
ненавидел все, что связано с ней. Когда я начал сотрудничать  с  Бертой,
он предсказывал, что в течение трех месяцев превращусь в половую тряпку,
о которую вытирают ноги.
   Тот факт, что я дослужился до компаньона Берты, но подчас должен  был
защищаться от Берты, доставлял ему большое личное удовлетворение.
   - Привет, Шерлок! - сказал он, когда я  открыл  дверь.  -  Что-нибудь
нужно?
   - Возможно.
   - Как идет сыск?
   - Вполне хорошо.
   - Как ладишь с Бертой?
   - Превосходно.
   - Еще не заметил, как она залезает тебе в карман?
   - Еще нет.
   - Ну, со временем она с  тобой  разберется.  Выжжет  на  тебе  тавро,
наложит клеймо, некоторое время будет тебя дурачить, а затем отправит на
бойню. После того как твою шкуру выделают и превратят в кожу, она станет
искать другую жертву.
   - Вот тут-то я ее и надую. Дело в том, что я не толстею.
   Он ухмыльнулся:
   - Что у тебя на уме?
   - 1937 год. Нераскрытое убийство. Человек  по  имени  Говард  Чандлер
Крейг.
   У сержанта были густые брови. Когда он хмурился, они  опускались  ему
на глаза, как черные грозовые облака, собирающиеся за горой. Это зрелище
я сейчас и наблюдал.
   - Ну ты и чудак! - сказал он.
   - Не знал, что я чудак.
   - А что тебе об этом деле известно?
   - Ничего.
   - Когда ты был в Новом Орлеане?
   Я немного замешкался с ответом.
   - Если начнешь мне врать, - сказал он, - доведу до  банкротства  ваше
агентство. И до конца своей жизни не надейся на сотрудничество.
   - Ладно, только что оттуда вернулся.
   - Я так и думал.
   - А в чем дело?
   Он положил ладонь на стол,  приподнял  кисть  и  принялся  барабанить
пальцами по исцарапанной крышке.
   - Полиция Нового Орлеана ведет расследование, - наконец сказал он.
   - А что, это может быть связано с Новым Орлеаном?
   - Ты о чем?
   Я посмотрел ему прямо в глаза и сказал с простодушной искренностью:
   - Девушка по имени Роберта Фенн была в машине с  Крейгом,  когда  его
убили. Она замешана еще в  одном  деле  с  убийством  в  Новом  Орлеане.
Полиция не знает точно, что произошло, - была ли она  жертвой  или  сама
спустила курок. А может быть, просто испугалась и испарилась.
   - Два убийства за пять лет. Многовато для милой молодой девушки!
   - Пожалуй!
   - А что вы делаете в связи с этой историей?
   - Просто ведем расследование.
   - По чьему поручению?
   - По поручению одного  адвоката,  который  занимается  имущественными
делами.
   - Чушь!
   - Во всяком случае, он нам так сказал.
   - Кто этот адвокат? .
   Я лишь ухмыльнулся.
   - А в чем ваша задача? - спросил сержант.
   - Мы ищем исчезнувшего человека.
   - О!
   Рондлер вынул  из  кармана  сигару,  сморщил  губы,  будто  собирался
засвистеть, но не свистнул, а принялся издавать какие-то  звуки,  крепко
сжимая губами кончик сигары. Вынув из кармана спички, он сказал:
   - О'кей! Вот глупость. В конце примерно 1936 года нас очень тревожила
одна история - некий человек нападал на парочки.  Он  отбирал  все,  что
имелось у мужчины, и, если девушка была хорошенькой, забирал и ее  тоже.
Гадкое  дело!  Мы  подсылали  людей,   которые   специально   изображали
влюбленные парочки, делали все, чтобы он попался. Ничего не выходило.
   Когда похолодало и люди перестали тискаться в автомобилях, наш бандит
внезапно исчез. Мы подумали, что отделались от него, но весной  1937-го,
едва потеплело, нападения на влюбленные парочки возобновились.
   Несколько парней дали ему  отпор,  когда  он  начинал  домогаться  их
женщин. В их числе был и этот Крейг.
   Таких  оказалось  всего  трое.  Двоих   он   убил.   Третий   получил
огнестрельное ранение, но поправился.
   Дело принимало серьезный оборот. Шеф приказал нам во  что  бы  то  ни
стало поймать этого типа. Мы продолжали подстраивать ловушки, но  он  не
попадался.
   Потом кому-то пришла в голову блестящая мысль.
   Не бывает так, чтобы человек,  вытворяющий  подобные  вещи,  внезапно
остановился, а потом опять взялся за свое. Почему же, в таком случае, он
прекращает действовать в холодные месяцы? Конечно, мелкие кражи были, но
все же это были кражи, и, логически рассуждая,  можно  было  догадаться,
что его легче поймать в то  время,  когда  у  него  меньше  возможностей
действовать.
   Нам пришла в голову  мысль,  что  в  зимние  месяцы  он  отправляется
куда-нибудь еще, где потеплее. В Сан-Диего похожих случаев зафиксировано
не было. Мы обратились во Флориду. И точно, в районе Майами  было  много
случаев бандитских нападений на парочки зимой 1936 и 1937  годов.  Более
того, у них в руках были кое-какие ниточки -  отпечатки  пальцев  и  еще
кое-что, над чем мы могли работать.
   Мы вычислили, что этот человек водит машину по лицензии,  выданной  в
Калифорнии. Пришли к выводу, что он  одиночка  и  у  него  нет  женщины.
Работа оказалась  очень  кропотливой,  но  мы  начали  проверять  номера
лицензий, выданных в Калифорнии, которые были затем зарегистрированы  во
Флориде,  машин  из  Калифорнии,  которые  проехали  через   карантинную
инспекционную станцию в Юме  за  две  недели  до  первого  нападения  на
парочку в Лос-Анджелесе.
   Это дало нам первую нить. Мы установили, что  машина,  записанная  на
имя человека по фамилии Риксман, проехала через Юму  за  четыре  дня  до
первого нападения  на  парочку  весной  1937  года.  Мы  ознакомились  с
Риксманом.  Он  оказался  довольно  красив,  хотя  и  несколько   угрюм.
Некоторое время был безработным. Хозяйка дома, где он жил, не знала, чем
он занимается.
   Постоялец казался нелюдимым  и  замкнутым,  но  аккуратно  платил  за
квартиру, и у него, похоже, водились деньги. Спал он обычно допоздна. Он
имел машину "шевроле" - купе и держал ее не в гараже, а  за  домом,  где
снимал квартиру. Два-три вечера в неделю он проводил в кино, а пару  раз
уезжал куда-то на машине. Хозяйка слышала, как он  возвращался  довольно
поздно.
   Все происходило в конце лета 1937 года.
   Конечно, в тех случаях, когда нападению подвергалась девушка,  только
одна из четырех  обращалась  в  полицию.  Обычно  мужчины  стараются  не
допустить, чтобы их имя оказалось внесенным в полицейские анналы, то  же
самое касается и  женщин.  Ставшие  жертвами  насилия  женщины  зачастую
считают, что жаловаться бессмысленно, и, кроме  того,  не  хотят,  чтобы
касающиеся их факты были опубликованы в печати.
   - Ну и что Риксман? - спросил я.
   - Это был тот, кого мы ловили, - ответил Рондлер. - Мы стали  следить
за ним, и примерно на третью ночь он взял машину и  поехал  на  одну  из
площадок, где проводили время любовники. Припарковав машину,  он  прошел
около трехсот ярдов и стал ждать в темноте под деревом, где было  удобно
и темно. Мы получили все, что нам требовалось.  У  нас  была  сотрудница
полиции - следователь,  которая  согласилась  нам  помочь.  Мы  схватили
Риксмана на месте преступления. Конечно, ребята слегка  потрудились  над
ним, и, когда его доставили сюда, он уже раскис. Сидел вон на том  стуле
и плел свою историю. Он мог вывернуться, но в тот  момент  не  сообразил
этого. Позже, когда у него появился адвокат, Риксман попытался разыграть
ненормального, но это у него не получилось. Он рассказал, что у него был
очень хороший бинокль ночного видения.  Риксман  прятался  в  темноте  и
рассматривал  в  него  место,  где  обычно  парковались  машины.  Изучив
сидевших в машине, выбирал жертву и совершал нападение. Три-четыре  раза
видел полицейских, которые пытались разыграть  парочку  влюбленных,  но,
разгадав их хитрость, ловко избежал ловушки. Обладая таким биноклем,  он
легко распознавал обман и пережидал.
   Он рассказал все. Не  смог,  конечно,  припомнить  все  случаи  своих
нападений, но поведал достаточно много.
   Он не отрицал и стрельбу.  Однако  все  время  клялся,  что  убийство
Крейга не его рук дело. Некоторые не верили ему. Я верил. Не мог понять,
зачем ему врать, если он все равно своим признанием  приговорил  себя  к
петле.
   - Его повесили?
   - Отправили в газовую камеру. К тому времени, когда ему  был  вынесен
смертный приговор, он стал хитрее, - продолжал Рондлер.  -  После  того,
первого  ночного  допроса  больше  ничего  не  говорил.  Стал  слушаться
адвоката,  а  тот  посоветовал   ему   замолчать.   Они   ссылались   на
ненормальность и пытались придерживаться этой  версии  до  самой  казни,
надеясь, что Риксмана помилуют. Но лично я никогда не считал дело Крейга
закрытым.
   - А что ты обо всем этом думаешь?
   - Ничего не думаю. У меня нет фактов,  чтобы  разобраться,  но  скажу
тебе, все могло быть.
   - Как?
   - Эта девица - Фенн - могла лишиться рассудка от любви  к  нему.  Она
хотела, чтобы Крейг на ней женился, а он  не  соглашался.  Перепробовала
все обычные трюки - не сработало. Он был влюблен в  другую  и  собирался
жениться. Тогда она уговорила его поехать  с  ней  в  последний  раз  на
прогулку, придумала предлог, чтобы остановить машину, вылезти из  нее  и
подойти к месту водителя.
   Там она нажала курок, выбросила револьвер и с  криками  бросилась  на
дорогу.
   - Да, так могло быть, - согласился я.
   - Большинство убийств, которые остаются нераскрытыми,  именно  так  и
происходят. Все бывает так просто, что убийцу выгораживает любая версия.
В  этих  преступлениях   нечего   распутывать.   Чем   сложнее   заранее
разработанный план, чем ухищреннее преступники стараются  обойти  закон,
тем больше следов оставляют - таких следов,  о  которых  не  подумали  и
которые спрятать нельзя.
   Удачное преступление обычно совершает человек, у которого одна  нить.
Он завязывает ее прочным, крепким узлом и затем уходит, бросая ее.
   - А как  с  убийством  Крейга?  Какие-нибудь  отпечатки  пальцев  или
что-либо другое, за что можно зацепиться? - спросил я.
   - Абсолютно ничего, кроме описания, которое дала Роберта Фенн.
   - И что она рассказала?
   Он открыл ящик стола, ухмыльнулся и сказал:
   - Я только что перечитал это  описание,  сразу  после  того,  как  мы
получили сообщение из Нового Орлеана.
   Девица сказала, что преступник среднего роста,  в  темном  костюме  и
пальто, фетровой шляпе и маске. Кроме того, она заметила, что на нем  не
было перчаток и что когда он появился вначале, то заметно прихрамывал, а
когда убегал - уже не хромал. Черт знает что, а не показания!
   - А ты сумел бы показать лучше, окажись на ее месте?
   - Возможно, что и нет, - улыбнулся он, - но если стрелял не  Риксман,
значит - она.
   - Что заставляет тебя так думать?
   - Да ведь это единственный случай нападения на  парочку,  который  не
имеет объяснения. После ареста Риксмана  нападения  прекратились,  точно
ножом отрезало. Если кто-то другой занялся бы такими  же  налетами,  как
Риксман, мы столкнулись бы с подобными случаями.
   Отодвинув свой стул, я сказал:
   - Ты бы лучше закурил свою сигару, пока не сжевал ее до конца.
   И заметил, как брови его снова сдвинулись.
   - Ты получил черт знает сколько информации, а  взамен  не  дал  почти
ничего.
   - Возможно, я не могу предложить взамен многого.
   - А может быть,  можешь?  Послушай,  Дональд.  Я  хочу  тебе  кое-что
сказать.
   - Говори.
   - Если ты крутишь с этой женщиной, мы прижмем тебя к ногтю.
   - С какой женщиной?
   - С Робертой Фенн.
   - А что с ней такое?
   - Ее ищет полиция Нового Орлеана, и, поскольку сейчас  так  сложились
обстоятельства, мы тоже ищем ее.
   - Что дальше?
   - Если ты знаешь, где она, и  прикрываешь  ее,  то  получишь  сильный
удар, хороший удар туда, где будет очень больно!
   - О'кей, спасибо за намек, - сказал я и вышел.
   Из телефонной будки в здании я позвонил в офис.
   Берта Кул только что вошла. Я сказал ей, что буду не позже чем  через
два часа. Она хотела узнать, что происходит, но я ответил, что  не  могу
обсуждать такие дела по телефону. И отправился в отель.
   Роберта Фенн спала допоздна.
   Я присел на край ее постели и сказал:
   - Давай поговорим.
   - О'кей.
   - Этот Крейг. Что ты можешь о нем рассказать?
   - Я с ним встречалась.
   - Может быть,  ты  мечтала  выйти  за  него  замуж,  а  он  не  хотел
жениться?
   - Нет.
   - У тебя были какие-то осложнения?
   - Нет.
   - Ты знала, у кого он работает?
   - Да. У Роксберри, а после того, как Роксберри умер, -  в  "Роксберри
эстейтс".
   - Он когда-нибудь говорил с тобой о делах компании?
   - Нет.
   Я посмотрел ей в глаза.
   - Он вспоминал когда-нибудь Эдну Катлер?
   - Нет.
   - Может быть, ты говоришь не правду?
   - Зачем?
   - Если вы с Эдной действовали сообща и если вместе придумали  историю
с Марко Катлером, то вы можете оказаться перед обвинением не в одном,  а
в двух убийствах.
   - Дональд, я рассказала правду.
   - Ты имела представление  о  том,  что  тебе  будут  вручены  бумаги,
предназначавшиеся Эдне Катлер?
   - Не имела абсолютно никакого понятия!  Я  не  знала,  где  находится
Эдна,  повторяю!  Просто  поселилась  там  под   ее   именем,   как   мы
договорились, и...
   - Знаю, - прервал ее я, - все это я  уже  слышал.  -  И  встал  с  ее
постели.
   - Куда ты?
   - Я работаю.
   - Хочу позавтракать и потом  спуститься  и  купить  себе  кое-что  из
одежды, - сказала она.  -  Я  чувствую  себя  ужасно  голой  без  ночной
рубашки.
   - Не советую  ходить  по  улицам.  Пусть  еду  принесут  в  номер.  В
универмаге напротив можно купить все необходимое.  Не  надо  звонить  по
телефону, и, что бы ни произошло, не следует делать попыток  связываться
с Эдной Катлер.
   - А зачем мне с ней связываться?
   - Не знаю. Я просто говорю, что не надо этого делать.
   - Не буду, Дональд. Обещаю. Я  не  буду  делать  ничего,  что  ты  не
одобряешь.
   - Попробуем вернуться к убийству Крейга.
   По ее лицу можно было увидеть, как она отнеслась к моим словам.
   - Извини, но мне надо снова поговорить об этом.
   Человек в маске, который подошел к машине, был в пальто и хромал?
   - Да.
   - А когда он убегал, то перестал хромать?
   - Правильно.
   - Человек был среднего роста?
   - Ну да, пожалуй. Я много думала об этом с тех пор.
   Тогда я, понятно, была очень взволнованна, но мне  кажется,  что  без
пальто он был довольно небольшого роста.
   - О'кей, - сказал я.  -  Подумаем  вот  о  чем.  Могла  ли  это  быть
женщина?
   - Женщина? Но ведь этот человек покушался на меня! Он...
   - Подожди, - прервал ее я. - Возможна  мистификация.  Так  могла  это
быть женщина?
   Роберта нахмурилась и сказала:
   - Конечно, пальто скрывало  фигуру.  На  нем  были  брюки  и  мужские
ботинки, но...
   - Так могла это быть женщина?
   - В общем, да, - сказала она. - Конечно,  могла.  Но  ведь  он  хотел
заставить меня пойти с ним. Он...
   - Все. Забудем об этом. Ты уверена, что Крейг никогда не говорил тебе
ничего об Эдне Катлер?
   - Ну конечно, не говорил. Я и не знала, что он был с ней знаком.  Это
в самом деле так?
   - Не знаю. Я спрашиваю об этом тебя.
   - Нет, он никогда ничего такого не говорил.
   - О'кей. Всего доброго. Попозже пойдем ужинать.
   До свидания.
 
Глава 20 
 
   Мужчина в офисе, где производился набор рекрутов на флот, не  задавал
много вопросов. Спросил о главном и дал мне анкету. Когда я заполнил все
бланки, он просмотрел их и сказал:
   - Когда хотите пройти медицинское обследование?
   - А как скоро это можно сделать?
   - Если хотите, то хоть сейчас.
   - Да, хочу сейчас.
   Меня провели в  заднюю  комнату,  заставили  раздеться,  осмотрели  и
отпустили.
   - Сколько времени вам потребуется, чтобы закончить ваши дела?
   - Двадцать четыре часа.
   - О'кей. Возвращайтесь сюда к  часу.  Будьте  готовы  к  отправке  во
вторник после полудня.
   Я сказал, что явлюсь, и отправился в  агентство.  Берта  выходила  из
себя от нетерпения.
   - Где тебя, черт побери, носит? - требовательно спросила она.
   - Я заходил пару раз  утром,  но  тебя  не  застал,  и  мне  пришлось
действовать по собственному усмотрению.
   - Что ты творил теперь? - сверкнула она глазами. - Полагаю, продолжал
разрушать наш бизнес?
   - Надеюсь, что нет.
   Она передала мне телеграмму.
   "Поздравляю  вашу  сову.  Прибываю  самолетом  в   восемь   тридцать.
Встретьте меня в аэропорту".
   В телеграмме стояла подпись: "Эмори Г. Хейл".
   - Знаю - сказал я. - Звонил ему.
   - Зачем?
   - Чтобы сказать, что нашел Роберту Фенн.
   - По-моему, ты просил не говорить ему.
   - Нет. Ему можно сказать.
   - В вечерних  газетах  был  заголовок:  "Разгадку  убийства  в  Новом
Орлеане ищут здесь", -  сказала  Берта.  Сообщается,  что  полиция  ищет
Роберту Фенн. Они  раскопали,  будто  она  имеет  отношение  к  убийству
Говарда Чандлера Крейга, того парня, которого, как считалось,  застрелил
Риксман, бандит, нападавший на парочки.
   - Угу.
   - Ты, похоже, не удивлен?
   - Нет.
   -  Пытаться  выудить  из  тебя  информацию,  -  проворчала  Берта,  -
бесполезное занятие. Тебе вечно сообщаешь больше,  чем  можно  надеяться
выкачать из тебя. Главное, что я пытаюсь внушить  тебе,  -  ее  усиленно
разыскивает полиция. Если ты знаешь, где она, или если ты ее прячешь, то
можешь погореть.
   - А как дела с военным строительством?
   Берте мгновенно заняла оборону. Ее агрессивная  манера  исчезла.  Она
стала обходительной и вежливой.
   - Берте надо поговорить об этом с тобой, дружок.
   - А что такое?
   - Если кто-нибудь будет  задавать  тебе  вопросы,  то  ты  не  знаешь
подробностей. Ты главный исполнитель.
   Берта  в  последнее  время  не   очень   хорошо   себя   чувствовала.
По-видимому,  это  сердце.  И  ей  все  больше   и   больше   приходится
перекладывать дела на  тебя.  Берта  заключила  этот  контракт.  В  него
вложены деньги, и если мы будем действовать осторожно, то  не  допустим,
чтобы эти деятели перекинули все на нас. Но тебе придется взять на  себя
большую часть руководства.
   - Из-за твоего сердца? - спросил я.
   - Да.
   - Не знал, что оно тебя беспокоит.
   - Я тоже не знала,  пока  не  сказались  переутомление  и  постоянные
волнения. Вряд ли у меня что-то серьезное, но все же это меня беспокоит.
   - Что ты чувствуешь?
   - Сердцебиение после еды.
   - Ты обращалась к врачу?
   - И иногда я задыхаюсь.
   - Ты была у врача?
   - Когда ложусь, чувствую, что  сердце  колотится  так,  что  качается
постель.
   - Я спрашиваю, была ли ты у врача?
   - Черт возьми, нет! - рассерженно воскликнула Берта. - Зачем мне идти
к косоглазому костолому и позволять разрезать меня на куски?
   - Я просто подумал, что врач может помочь.
   - Нет, не может.
   - Но иногда ведь требуется медицинский сертификат.
   - Когда он мне понадобится, я его тут же получу.
   - Что мне нужно будет делать в связи с этим строительством?
   - Берте придется просмотреть все вместе с тобой, дружок. Только давай
попытаемся сначала покончить с этим делом.  Но  если  кто-нибудь  начнет
задавать вопросы, запомни, что я не могла вынести  напряжения,  что  мне
угрожает полное  расстройство  здоровья  и  ты  целиком  берешь  вопросы
строительства на себя.
   - Но почему я должен это делать?
   - Черт возьми, не возражай мне все время, - сердито ответила Берта. -
Ну, скажем, потому, что... - Она сдержалась и спустя несколько мгновений
продолжила в более миролюбивом тоне:
   - Потому что ты не хочешь, чтобы Берта потерпела крах, особенно после
того, как она откусила больше,  чем  может  прожевать,  пытаясь  сделать
кое-что для своей страны.
   - Патриотизм? - спросил я.
   - Мы все должны внести вклад, - произнесла Берта елейным голосом.
   - Ладно, - сдался я. - Ты хочешь встретить Хейла вместе со мной?
   - Ты дум