очно сообразительный  и
осторожный, чтобы, почуяв неладное, он мог смыться.  Я  видела,  как  ты
вышел из домика и ушел. Полиция нашла  бы  автомобиль  в  мотеле  "Коузи
Дэлл". И тогда я намеревалась позвонить миссис Фултон и сказать ей, чтоб
она не позволяла мужу дурачить себя, что  муж  ее  вот  уже  две  недели
встречается в мотеле с другой женщиной и что история  с  машиной  просто
уловка. Она, конечно, приехала бы в мотель, чтобы удостовериться  насчет
машины,  и  хозяйке  мотеля  пришлось  бы  установить  личность  Доувера
Фултона, зарегистрированного как Стэнвик Карлтон.
   -  И  конечно,  ты  собиралась  сообщить  и  Стэнвику  Карлтону,  чем
занималась его жена в мотеле.
   - Ты совершенно прав.
   - Очаровательное создание.
   - Я не создание. Я кошка. У меня есть когти. Я сражаюсь за Розалинду.
В действительности Стэнвик  любит  Розалинду  и  всегда  любил  ее.  Эта
Минерва пришла и просто отхватила чужой кусок пирога. Увидела, что жених
вполне подходящий и его можно легко увести, использовав  лишь  несколько
приемов из прикладной психологии. Она была опытная женщина  и  прекрасно
знала человеческую психологию. Разве можно сравнить  с  ней  невинную  и
наивную Розалинду? Конечно, она проиграла.
   - После того  как  ты  вышла  и  оставила  меня  одного,  ты  слышала
выстрелы?
   Она испугалась.
   - Ты слышала? - повторил я.
   Она впилась ногтями в мою руку.
   - Ты слышала?
   - Да.
   - Где же ты была в это время?
   - В одном из гаражей. Я пряталась там; ждала,  когда  ты  выйдешь.  А
потом я решила проголосовать и... вдруг услышала выстрелы.
   - Ты сразу догадалась, что это выстрелы?
   - Я... да, я подумала, что это выстрелы, но я  не  знала,  из  какого
домика  они  доносились,  я...  ну...  я  бы...  я  думаю,  что   я   бы
обязательно... нет, я не стала бы.
   - Нет, - сказал я. - Ты не стала бы. Сколько выстрелов ты слышала?
   - Три.
   - Ты уверена?
   - Да.
   - Который был час?
   - Было семь часов десять минут. Я посмотрела на часы.
   - А дальше что?
   - Дональд, я говорю правду. Я испугалась. Я спряталась и наблюдала. Я
видела, как из этого домика выходили люди... после выстрелов, и  видела,
как отъехала машина. Потом я смылась. У меня колени подгибались.
   Я не могла идти. Я проголосовала. Придумала историю,  будто  бы  меня
высадили из машины. Мужчина, подобравший меня, был очень любезен.
   - Он привез тебя домой?
   - Не прикидывайся простачком, Дональд! Я не хотела оставлять  следов.
Поэтому попросила его подвезти  меня  к  центральной  гостинице.  Я  ему
сказала, что остановилась там. А когда  он  отъехал,  я  взяла  такси  и
приехала сюда.
   - Представляю, какую историю  ты  выдала  ему!  А  какие  потрясающие
подробности в ней были!
   - Естественно, - сказала она, - если  мужчина  подбирает  женщину  на
дороге в ночное время, то он имеет право... Ну... на хороший рассказ, по
крайней мере.
   - По крайней мере? - спросил я.
   Она засмеялась.
   - Ты очень милый, наивный человек, Дональд.
   - И он к тебе приставал?
   - Конечно. Ведь я привлекательна. И он  подумал,  что  я  отправилась
развлекаться, но просто мне не понравился партнер.
   - Как случилось, что ты написала адрес мотеля на обрывке меню и...
   - Дональд, я не делала этого.
   - Не делала чего?
   - Не писала.
   - Но в той пачке сигарет, которую ты...
   - Да, он там был, но я его не писала, Дональд.
   - Кто же сделал это?
   - Если бы я знала  это,  я  бы  знала  многое.  Я  пытаюсь  выяснить.
Понимаешь, Дональд... Нет... Я не скажу тебе, пока не узнаю точно.
   - Ты маленькая интриганка...
   Она резко повернулась, и ее глаза встретились с моими.
   - Да, - согласилась  она  и  неожиданно  взяла  мое  лицо  в  ладони,
повернула к себе и поцеловала.
   Это был незабываемый поцелуй. Он длился очень долго. Потом она  также
неожиданно оттолкнула меня и сказала:
   - Теперь ты знаешь ответы на все вопросы. - В ее глазах  был  дерзкий
вызов.
   - Да, - сказал я, вставая и направляясь к двери.
   - Куда ты идешь?
   - Сначала я позвоню своему приятелю сержанту Селлерсу.  Он  служит  в
криминальной полиции. Я хочу, чтобы ты с ним побеседовала.
   - Дональд, туда нельзя.
   - Хорошо, я выйду в другую дверь.
   - Нет, нет, и сюда нельзя. Послушай, Дональд, там,  в  гостиной,  моя
сестра.
   - А где миссис Артур Марбери?
   - Она в гостях. Дональд, дорогой, пожалуйста, я тебя очень прошу. Дай
мне шанс, и я пойду куда угодно.
   - Что значит "куда угодно"?
   - Если ты хочешь перевести стрелки  часов  на  двадцать  четыре  часа
назад, то я согласна.
   - Ты имеешь в виду...
   - Господи! Мне что, нужно нарисовать график или что?
   - Одевайся, - сказал я.
   - Я быстро, - сказала она, -  а  ты  пока  подожди  меня  в  соседней
комнате - это спальня моей сестры.
   Я приду сразу же, как только  оденусь.  Потом  я  тебя  познакомлю  с
сестрой. Я постараюсь  убедить  ее,  что  ты  заехал  за  мной,  как  мы
договорились, и что я впустила тебя во двор через  калитку.  Она  сейчас
читает роман и...
   - А если она вдруг отложит роман и...
   - Не отложит. Моя сестра тебе понравится, Дональд.
   Я уверена в этом. Она такая милая невинная девочка...
   И все время читает. Не выходит из дома. Мучает себя.
   На нее жалко смотреть. Бедная девочка! Как она страдает!  Как  только
ты ее увидишь, Дональд, ты сразу же поймешь, что я говорю тебе правду. И
ты простишь мне то, что я сделала. И я... я докажу тебе, что я  надежный
товарищ, Дональд. Честное слово! Я докажу. Я все время думала о  тебе...
всю ночь не спала. Я совсем не хотела тебя  подставлять...  понимаешь...
так получилось. - Она взяла меня за руку, подвела к двери и вытолкала  в
коридор. - Заходи сюда,  Дональд,  и  жди,  -  сказала  она,  указав  на
соседнюю дверь. - Я не долго.
   Я сделал несколько шагов, остановился, подождал, пока она закроет  за
собой дверь, и пошел на цыпочках в конец  коридора.  Спустился  вниз  по
лестнице и заглянул в открытую дверь гостиной.
   В шезлонге сидела брюнетка с  книгой  в  одной  руке  и  сигаретой  в
другой. Она так пристально смотрела в книгу,  что,  казалось,  глаза  ее
прожгут в ней дыры. По-видимому, в доме никого больше не было.
   Я вернулся в комнату, которую мне указала Люсиль.
   Эта спальня ничем не отличалась от той, где я только что  был,  разве
что окна выходили на ту сторону  дома,  которая  примыкала  к  соседнему
участку. Все окна были занавешены.
   Это была типичная девичья спальня.  Везде  были  разбросаны  предметы
туалета. В  комнате  стояли  большая  кровать,  шкаф,  глубокое  удобное
кресло, столик, на нем стандартная лампа, несколько журналов и книга.
   Я уселся в кресло и стал ждать. Вдруг я вспомнил про помаду на губах.
Я подошел к  зеркалу  и  носовым  платком  стер  липкое  красное  пятно,
расползшееся по губам и подбородку.
   Я огляделся, ища телефон. Телефона не было.
   Я опять уселся в кресло,  взглянул  на  журналы,  но  потом  все-таки
выбрал книгу. Я перелистал ее.  Это  была  история  любви  двух  молодых
людей. Я заинтересовался и начал читать.
   Начиналась она с описания целомудренной и возвышенной любви двух юных
неопытных  созданий.  Затем  на  сцене  появляется  ловкая  и  бесстыжая
соблазнительница.
   Юноша в смятении. Он пытается сопротивляться. Но... увы, падение  его
неотвратимо. После непродолжительной борьбы он сдается. Однако рано  еще
коварной соблазнительнице торжествовать победу. Любовь юноши к нежной  и
целомудренной  подруге  оказалась  гораздо   глубже   и   сильнее,   чем
обыкновенное сексуальное влечение.
   Книга была зачитана до дыр. Обложка была завернута в целлофан.  Можно
было подумать, что книгу читают каждый день на ночь, как Библию.
   Я облизал губы и почувствовал что-то неприятное,  поначалу  никак  не
мог сообразить, что  это  такое.  Потом  я  вспомнил,  что  это  помада,
которая, похоже, намертво пристала к моим губам. Я вынул носовой  платок
и опять начал тереть рот. Потом вернулся к чтению.
   Прошло уже довольно много времени. Сначала я подумал, что  уж  больно
долго она прихорашивается, потом мне вдруг  пришло  в  голову,  что  она
могла выйти через окно во двор. Но в этом не было никакого  смысла,  раз
уж я ее нашел и знал, кто она такая.  Ее  сестра  сидела  в  гостиной  и
читала роман... Все, что мне нужно было сделать, - это  просто  войти  в
гостиную, представиться... я мог, правда, вернуться через спальню...
   Дверь отворилась. Кто-то стоял на пороге.
   -  Ну,  давно  пора,  -  сказал  я...   и   услышал   захлебывающийся
пронзительный крик. Я поднял глаза. В дверях  стояла  не  Люсиль,  а  ее
сестра. Они были очень похожи.
   Только сестра была тоньше  и  нежнее.  Большие  выразительные  глаза,
испуганное бледное лицо. Она пыталась было снова  закричать,  но  тут  я
встал и сказал:
   - Люсиль переодевается и велела мне подождать здесь.
   Она успокоилась.
   - Но как вы сюда попали?
   - Люсиль впустила меня через черный ход.
   - Черный ход?
   Я кивнул.
   - Но почему же я ничего не слышала?
   - Вы были поглощены чтением.
   - Я читала, но не была... ну...
   - Люсиль велела мне сидеть тихо. А сама ушла переодеваться.
   - Но почему она привела вас именно сюда? Это моя спальня.
   - Давайте спросим у нее. Она, наверное, уже оделась.
   - Где она?
   - Где-то там, -  сказал  я,  неопределенно  указывая  рукой  в  конец
коридора. - Она ушла туда... По-видимому, ее спальня там.
   Розалинда смотрела на меня испуганными глазами и  не  знала,  что  ей
делать - то ли закричать, то ли ринуться на поиски сестры.
   Я сделал несколько шагов по направлению к ней.
   Это вывело ее из оцепенения, и она бросилась  бежать  по  коридору  с
криками: "Люсиль, Люсиль!"
   Распахнулась дверь комнаты, она вдруг застыла на пороге.
   Я усмехнулся и сказал ей вслед:
   - Не бойтесь меня, Розалинда.  Когда  вы  узнаете  меня  поближе,  вы
поймете...
   Но она уже вошла в комнату, и вдруг оттуда  раздался  Душераздирающий
вопль. Потом я услышал крики: "Помогите! Полиция! Полиция!" Наверное, ее
было слышно во всей округе.
   Я подошел к двери и заглянул через ее плечо. Люсиль лежала на полу  в
трусиках и лифчике. Чулок был завязан тугим узлом на ее  тонкой,  нежной
шее. Лицо было обезображено и все в пятнах.
   - Полиция! Полиция! Убийство! - кричала Розалинда.
   Из дома напротив донесся мужской голос:
   - В чем дело?
   - Помогите! Полиция! Убийство! - кричала Розалинда.
   Я услышал,  как  хлопнула  дверь...  и  торопливые  мужские  шаги  по
бетонной дорожке.
   Я повернулся и быстро пошел по коридору, потом спустился в  гостиную,
а из нее через боковую дверь прямо во  внутренний  дворик  и  оттуда  на
улицу. Было очень темно.
   Мне надо было все хорошенько обдумать. Для этого нужно время.  И  мне
совсем не улыбалось встретиться с полицией в этом доме,  имея  в  запасе
одну-единственную версию.
 
Глава 12 
 
   Из этой истории газетчики сделали потрясающий  материал,  исказив  по
возможности почти все факты.
   По их версии выходило, что девушка, собираясь на свидание,  одевалась
перед зеркалом. Было тепло. Окна спальни были открыты; они  выходили  во
внутренний дворик, укрытый от посторонних глаз, поэтому девушка даже  не
опустила шторы.
   Сексуальный маньяк, из тех, что  подглядывают  в  замочные  скважины,
совершал регулярный обход окрестностей. Он заглянул  в  окно  спальни  и
увидел полуодетую девушку перед зеркалом. Он пошел прямо к спальне через
двор, но завяз в мягкой почве свежевспаханной лужайки. Накануне садовник
засеял ее и обильно полил, и маньяк провалился в землю по щиколотки.  Он
сумел сделать всего несколько шагов, потом повернул и выбрался на бетон.
И потом уже пошел прямо к спальне. На бетоне остались его следы.
   На цыпочках он поднялся по ступенькам. Девушка, полураздетая,  стояла
перед зеркалом, накладывая грим и примеряя платья.
   Вдруг ей стало не по себе. Она почувствовала чье-то дыхание за спиной
и попыталась обернуться... но не успела. Жесткое колено уперлось в спину
между лопаток, и ее собственный чулок перетянул ей горло. Она попыталась
крикнуть, но звука не получилось. Шелковый чулок сдавливал ей горло  все
туже, туже, туже.
   Сопротивление было слабым  и  бесполезным.  Задыхаясь,  она  молотила
руками и ногами, пытаясь вырваться, но жесткое  колено  придавило  ее  к
полу, сильные, жилистые руки стягивали чулок  все  туже.  Еще  несколько
судорожных движений... и тишина.
   Тишина смерти. И тогда убийца перевернул ее на  спину,  наклонился  и
поцеловал в  губы.  Размазанная  помада  свидетельствовала  о  последнем
поцелуе.
   Поцелуй смерти.
   История эта была царским подарком для  чувствительных  журналисток  и
бульварной  прессы.  В  газетах  была  фотография  Люсиль.  Она   лежала
распростертая на полу в тонком, прозрачном белье.
   Газеты продолжали.
   Кровожадный бандит направился в соседнюю комнату.  Это  была  спальня
сестры убитой. Очевидно, он искал еще  одну  жертву  или  же  знал,  что
младшая сестра рано или поздно поднимется к себе в  спальню,  и  устроил
засаду. Пока он ждал, он увлекся чтением.
   Литературный бандит!
   Это была еще одна грандиозная сенсация, которую  репортеры  повторяли
на все лады.
   Как оказалось, убийца читал любимую книгу Розалинды Харт,  с  которой
она почти никогда не расставалась. Розалинда  обернула  ее  в  целлофан,
чтобы предохранить от порчи. Случилось так, что полиция, прибыв на место
преступления и узнав, что  убийца  держал  в  руках  эту  книгу,  сумела
благодаря целлофану немедленно снять не только отпечатки пальцев,  но  и
очертания кисти преступника.
   Сестра убитой показала, что, когда она вошла в комнату, убийца  читал
книгу и одновременно вытирал  носовым  платком  губы,  вероятно  пытаясь
избавиться от помады, изобличающей его. Убийца, потрясенный  неожиданным
появлением сестры, вскочил на ноги,  нечаянно  уронив  платок.  Полиция,
обнаружив на платке пятна помады, сделала  анализ,  который  подтвердил,
что помада на губах убитой и помада на носовом платке убийцы  идентичны.
На платке была метка прачечной, которая  несколько  расплылась,  поэтому
полиция пока что не смогла ее прочесть, но все же  рассчитывает  сделать
это в скором времени и таким образом получить дополнительную информацию.
   Читая газеты, я понял, что повис над пропастью и вот-вот сорвусь.
   Я вспомнил, как очень давно  я  был  на  экскурсии  в  тюрьме  и  мне
показали  камеру,  в  которой  совершались  казни:   квадратный   капкан
виселицы, какой-то механизм, который на первый взгляд неотличим от пола,
- это тяжелая крышка люка, которая при легком нажатии кнопки со зловещим
грохотом падает вниз. Этот оглушительный грохот, до ужаса знакомый  тем,
кто когда-либо присутствовал при  казни,  сопровождается  отвратительным
треском костей, когда  повешенный  падает  вниз,  раскручивая  до  конца
веревку, а петля,  затянутая  палачом  на  его  шее,  выламывает  шейные
позвонки так, что шея становится длинной, как рука, и веревка  впивается
в дрожащую плоть.
   Я почти физически  ощущал,  как  стою  на  шатком  помосте,  а  палач
натягивает мне на голову черный мешок и затягивает петлю на шее.
   Я вышел из дома  и  направился  к  автостоянке,  где  наше  агентство
арендует небольшую площадку для двух машин. Хотел кое-что проверить.
   Наша машина номер два, та самая, в которой  я  ехал,  когда  кончился
бензин, та самая,  которую  я  бросил  на  дороге,  когда  украл  другой
автомобиль, стояла на своем обычном месте.
   Я включил зажигание и проверил, есть ли бензин в баке. Бак был полон.
Дежурный не знал, когда машину поставили на  стоянку.  Это  было  ночью.
Когда он пришел, автомобиль уже стоял.
   Я не стал задавать больше вопросов.
   Я вошел в контору с утренней газетой под  мышкой,  стараясь  казаться
беспечным.
   Элси Бранд, моя секретарша, оторвалась от печатания и улыбнулась мне.
   - Как провел уик-энд? - спросила она.
   - Прекрасно, - ответил я.
   - У тебя очень бодрый вид.
   - Чувствую себя превосходно, -  заверил  я.  -  А  ты  выглядишь  как
кинозвезда. Берта у себя?
   Она кивнула.
   - Она просила зайти.
   - Если меня будут спрашивать, я у Берты.
   Я вошел в Бертин кабинет.
   Берта  стрельнула  в  мою   сторону   своими   маленькими   глазками,
повернулась на вращающемся стуле. Стул скрипнул в знак протеста.
   - Закрой дверь, дружок.
   Я закрыл.
   - Ну, как у нас  дела?  Что  ты  сделал  для  того,  чтобы  сократить
восемьдесят тысяч на сумму гонорара?
   - Как насчет сумки?
   - Видит Бог, - сказала она, - с сумкой не было проблем.
   Стоит только сказать Берте, что нужно сделать, и она тут же сделает.
   - Где сумка? - спросил я.
   Она отодвинулась вместе со стулом и вытащила сумку из-под стола.
   - Как тебе удалось добыть ее?
   - Я пошла к Стэнвику Карлтону и сказала, что хочу написать  статью  о
случившемся, что я не считаю полицейскую версию верной;  что,  возможно,
все было подстроено  специально  для  того,  чтобы  скрыть  нечто  более
серьезное.
   - Что, например?
   - Господи, я ему  не  сказала  что.  Так,  общие  рассуждения,  но  в
блестящей упаковке.  Бедный  малый  был  убит  горем.  Я  позволила  ему
поплакать у себя на плече, а потом влила в него спиртное, чтобы привести
его немножечко в чувство. Я сказала, что мне нужна сумка. Он отдал ее  и
поцеловал меня. Представляешь, дружок, этот сукин сын меня поцеловал!
   - Но зато у тебя есть сумка, - попытался я утешить ее.
   Берта вытерла рот тыльной стороной ладони и сказала:
   - Ты прав, черт возьми! У меня есть сумка.
   Я внимательно осмотрел сумку.
   - Ты не знаешь, в ней кто-нибудь рылся с тех пор, как...
   - Откуда мне знать, черт возьми! Ты же знаешь полицию! Я  спросила  у
Стэнвика Карлтона, заглядывал ли он в сумку, но он сказал - нет,  он  не
может этого вынести.
   Я открыл сумку и увидел, что пули там не было.
   - Конечно, они вынули пулю, - сказал я. - Посмотри, что ты думаешь об
этом, Берта?
   - О чем? Об этой растреклятой сумке?
   - У нас осталось совсем мало времени и надо успеть кое-что  выяснить.
Например, почему стреляли в сумку?
   - Потому, - сказала Берта,  -  что  человек,  стрелявший  в  женщину,
промахнулся, и пуля попала в сумку.
   Я начал вынимать из сумки одежду и складывать ее на столе. Я старался
сложить каждый предмет одежды так, чтобы  пулевые  отверстия  совпадали,
помогая себе при этом ручкой, которую взял с Бертиного стола.
   Я вынул  из  сумки  аккуратно  сложенную  кофту,  в  которой  пулевые
отверстия не совпадали со складками.
   - Наверное, кто-то разворачивал  кофту,  а  потом  сложил  заново,  -
сказал я.
   - Наверное, полицейские, - сказала Берта.
   - Как аккуратно все сложено, - отметил я.
   - Угу.
   - Давай попробуем ее развернуть, а потом сложить  заново  так,  чтобы
все-таки совместить отверстия.
   Несколько раз я складывал кофту и так и эдак, но  у  меня  ничего  не
получалось.
   Заинтересовалась и Берта.
   - Как еще можно ее сложить? - спросил я  у  нее.  -  Как  бы  женщина
упаковала свои вещи?
   - Откуда мне  знать,  черт  возьми,  -  сказала  Берта.  -  Обычно  я
запихиваю  вещи  в  чемодан,  не  складывая.   Потом   утрамбовываю   их
собственным весом. Просто сажусь на крышку чемодана и давлю до тех  пор,
пока он не закроется. Ты ведь знаешь меня, дружок. Я уже вышла  из  того
возраста, когда придают значение вещам. Мне наплевать, как я  выгляжу  и
как я одета.
   - Берта, - сказал я, - у нас не очень-то много времени осталось, чтоб
распутать это дело.
   - Ты уже второй раз говоришь об этом. При чем здесь время? Какое  оно
имеет отношение к делу, черт возьми?
   - Возможно, мне придется уехать на некоторое время.
   - Это нужно для работы?
   Я кивнул.
   - Ты зарабатываешь на хлеб с маслом, тебе и решать, дружок. Когда под
ногами валяется восемьдесят тысяч, то просто грех не урвать кусоч