разговор  надо  считать  оконченным,  -  сказала
Берта. - Я заплатила бы эти деньги из своего кармана, потому что она  не
стала нанимать меня по делу со  страховой  компанией.  Кроме  того,  она
собирается оговорить компенсацию в размере, покрывающем  ее  расходы  на
врача и потерянное рабочее время. А это составит в сумме  двадцать  пять
долларов.
   - Это она собирается делать?
   - Так точно.
   - Но вы, естественно, образумите ее?
   - Я, возможно, вообще не буду этим заниматься.
   -  Может  быть,  страховая  компания  заинтересуется  моей   записной
книжкой?
   - Может быть. Попробуйте.
   - Нет уж. Я не смог бы лжесвидетельствовать. Еще и поэтому я не пошел
к девушке, чтобы договориться лично с ней.  Если  бы  адвокат  узнал  об
этом, он поднял бы страшный шум. Но личное конфиденциальное соглашение с
вами - это дело другое. Тогда, если бы судья спросил  меня,  пытался  ли
истец заплатить мне, я бы мог скромно ответить,  что  обычной  платы  за
свидетельство для меня достаточно. Берта цинично рассмеялась.
   - Двадцать пять долларов, - объявила она, - предел суммы, которую она
запрашивает в настоящее время. Я могу рискнуть и  предложить  вам  ровно
столько же.
   - Двадцать пять процентов, - настаивал он.
   - Я же объяснила, что пирога, от  которого  можно  было  бы  отрезать
кусок, еще нет и в помине.
   - Ладно, может быть, мы поговорим попозже.
   - Послушайте, - спросила Берта, - как я могу связаться  с  вами?  Он,
ухмыляясь, заявил:
   - Никак, - и отправился к выходу.
   Берта молча наблюдала, как за ним захлопнулась дверь.
   - Будь  он  проклят,  -  сказала  она.  -  С  каким  удовольствием  я
врезала-бы ему прямо по его ухмыляющейся физиономии!
   -  Почему  же  вы  не  сделали  этого?  -  спросила  Элси   Бранд   с
любопытством.
   - Возможно, мне придется играть в одной команде с ним.
   - Вы имеете в виду, что примете его предложение?
   - Придется, если не подвернется что-нибудь получше.
   -  Почему?  -  продолжала  удивляться  Элси  Бранд.   -   Почему   вы
связываетесь с людьми такого сорта, особенно если они вам не по душе?
   - Потому что там пахнет деньгами, - отрезала Берта  и  направилась  в
свой кабинет, чтобы заняться утренними газетами.
   Она была погружена в спортивные новости, когда на ее  столе  зазвонил
телефон. Берта сняла трубку и услышала голос Элси:
   - Вы можете уделить несколько минут Кристоферу Милберсу? Он  говорит,
что знаком с вами.
   - Милберс... Милберс? - Берта повторила имя несколько раз  и  наконец
вспомнила. - Да, я знаю его. Что он хочет?
   - Он не сказал.
   - Пригласи его.
   Кристофер Милберс вел себя еще более манерно, чем в комнате  Жозефины
Деля.
   - Надеюсь, что я не оторвал вас от чего-нибудь важного? -  сказал  он
извиняющимся тоном.
   - Что вы хотите? - спросила Берта.
   - Мисс Делл сказала мне, что вы - детектив. Я был страшно удивлен.
   - Да, мы занимаемся частными расследованиями.
   - "Детектив" звучит более романтично, чем  "следователь",  не  правда
ли?
   Берта холодно посмотрела на него:
   - Никакой романтики в этом деле нет. Это работа, и у  меня  ее  сверх
головы. Что вы хотите?
   - Я хотел бы нанять вас. Я не знаю ваших расценок.
   -  Это  зависит  от  характера  услуг  и  количества  денег,  которые
собирается выручить клиент. - Теперь в ее глазах появился интерес.
   - Вы не возражаете, - спросил Милберс, - если я расскажу вам  все  по
порядку?
   - Я слушаю.
   - Видите ли, мой кузен Харлоу был человеком довольно эксцентричным.
   - Догадываюсь.
   - Это был индивидуалист по  натуре.  Он  хотел  жить  по  собственным
законам: никому не подчиняться и никого не подчинять.  Его  отношения  с
родственниками были, скажем, окрашены такими тонами.
   - Он был женат? - спросила Берта.
   - Его жена умерла десять лет назад.
   - Есть дети?
   - Нет.
   - Вы - единственный родственник?
   - Да.
   - Расходы на похороны? Кто возьмет их на себя?
   - Похороны завтра. Он будет похоронен здесь. Я получил  телеграмму  о
его смерти только в понедельник  вечером.  Меня  не  было  в  городе,  и
поэтому возникли определенные  сложности,  чтобы  доставить  ее  мне.  Я
полагаю, вы можете оценить деликатность решения,  которое  я  принял  по
поводу похорон?
   - Я ничего не понимаю в похоронах, - сказала Берта. - Зачем вы пришли
ко мне?
   - Да-Да, я уже подхожу к этому. Я говорил  вам,  что  мой  кузен  был
эксцентричным человеком.
   - Да.
   - Среди прочих вещей он, например, никогда не  мог  решиться  хранить
деньги в установленных для этого местах.
   -  Черт  побери!  -  воскликнула  Берта  с  экспрессией.  -  Это   не
эксцентричность. В этом есть определенный смысл.
   Кристофер Милберс сложил ладони вместе, выгнув пальцы в суставах.
   - Эксцентричность или разумность  -  назовите  это  как  вам  угодно,
миссис Кул, но мой кузен носил крупные суммы денег  у  себя  в  кармане,
например. Я знаю это точно. У меня есть письмо от него, где он пишет  об
этом. Ему казалось, что в любое время  может  возникнуть  потребность  в
крупных суммах. Более того, в четверг он снял еще пять тысяч долларов со
счета. Он собирался в пятницу посетить аукцион редких книг.
   - Ну?
   - Когда я пришел, чтобы опознать его, мне выдали вещи, бывшие на  нем
в момент смерти, а также всякие мелочи - часы, визитки и бумажник.
   - Что же вы нашли в бумажнике? - спросила Берта  с  живым  блеском  в
глазах.
   - В бумажнике, - начал Кристофер Милберс, - была  одна  стодолларовая
купюра и две бумажки достоинством в один и три доллара - ничего больше.
   - О! - воскликнула Берта Кул с изумлением.
   - Можете представить себе мое состояние.
   - Вы сказали об этом кому-нибудь?
   - Прежде чем делать подобного рода заявления,  человек  должен  иметь
определенные доказательства.
   - Вы хотите, чтобы я раздобыла их?
   - Не совсем так. Теперь они у меня есть.
   - Что же именно?
   - Мисс Делл.
   - То есть?
   - Она знает, что деньги были при нем.
   - Откуда?
   - Мисс Делл работала у него секретарем более  года,  она  помнит  тот
случай, когда он продиктовал ей письмо, в котором говорилось о том,  что
он собирается снять пять тысяч, чтобы иметь их под рукой. Она припомнила
это, когда я ей все рассказал.
   - Где находится это письмо? - спросила Берта.
   - Я храню его в Вермонте - надеюсь,  что  оно  там.  Я  крайне  редко
уничтожаю важную корреспонденцию.
   - Письма вашего кузена вы считали важными?
   - Откровенно говоря, миссис Кул, да.
   - А почему?
   - Он был единственным моим родственником, оставшимся в живых.  Я  был
очень привязан к нему. Вы знаете, как это обычно бывает, когда  семейный
круг сужается до размера двух человек. - Милберс указал на нее пальцем.
   - Тем более если один из них имеет состояние, - откликнулась  холодно
Берта Кул.
   Милберс ничего не ответил.
   - Когда вы видели его в последний раз? - спросила Берта.
   - Около пяти лет назад.
   - Не слишком близкую связь поддерживали вы  с  ним,  судя  по  данным
фактам.
   - Это его вина. Он любил  писать  письма,  но  что  касается  личного
общения - что ж, я полагал, так будет лучше в интересах сохранения наших
семейных отношений.
   - Звучит в целом замечательно, но если разобраться поглубже -  должна
уточнить, что вы не были близки.
   - При личных  встречах,  -  согласился  Милберс,  аккуратно  подбирая
слова, - ощущалась  разность  взглядов.  Эти  различия  основывались  на
расхождении по политическим и экономическим  вопросам.  Ведя  переписку,
можно избегать опасных тем, если человек обладает чувством такта. Это не
так просто сделать в личных беседах.
   - Вы могли бы сберечь уйму времени,  если  бы  называли  вещи  своими
именами.
   Глаза Милберса загорелись энтузиазмом.
   - Ах, миссис Кул, сейчас вы так же ошибаетесь, как привыкли ошибаться
многие из нас. Правда совсем не истина. Под правдой мы понимаем  широкий
класс понятий и используем их для своих целей. Существуют различные типы
правды и истины. Проще говоря,  истину  полагают  правдой,  а  правду  -
истиной. Однако...
   - Ладно, опустим это, -  предложила  Берта.  -  Я,  кажется,  начинаю
понимать вашего кузена. Где он жил? Гостиница, клуб или...
   - Нет, миссис Кул, ни в одном из этих мест. К сожалению, у  него  был
собственный дом.
   - Кто же вел хозяйство?
   - Управляющая.
   Глаза   Берты   требовательно   сверкнули,   ожидая   от   посетителя
дополнительной информации.
   - Миссис Нетти Краннинг. Ей, по-моему, за сорок. У нее есть дочь  Ева
и зять Пауль Ханберри.
   - Пауль и Ева живут вместе с ней? - спросила Берта.
   - Да, миссис Кул. Пауль, кроме того, работал шофером у моего  кузена,
когда ему - довольно редко, впрочем, - требовалось куда-нибудь ехать  на
машине. Миссис Краннинг, Пауль и Ева Ханберри живут в одном  доме.  Ева,
мне кажется, помогает своей матери по хозяйству. У них  у  всех  большие
оклады, и, по-моему, подобное хозяйство нерационально и дорогостояще.
   - Сколько лет Еве?
   - Около двадцати пяти, я полагаю.
   - А ее мужу?
   - Он старше ее на десять лет.
   - Что они говорят по поводу денег, которые должны были бы  находиться
в бумажнике?
   - В том-то и дело, - сказал Милберс, - что я не  говорил  с  ними  об
этом.
   - Почему же?
   - Я бы не хотел  обидеть  их,  но  думаю,  что  этот  вопрос  следует
обсудить.
   - Вы что, хотите, чтобы я обсуждала его? - с неожиданным вдохновением
спросила Берта.
   - Так точно, миссис Кул.
   - Что ж, это моя стихия.
   - В этом отношении я - плохой помощник, - констатировал Милберс.
   Берта взглянула на него изучающе и согласилась:
   -  Да,  представляю  себе,   если   еще   управляющая   относится   к
определенному типу людей.
   - Вы абсолютно точно это отметили, - подтвердил  Милберс,  сцепляя  и
расцепляя пальцы рук. - Именно определенного типа.
   - В письме говорилось о пяти тысячах долларов, которые он хотел иметь
под рукой. А еще другие пять тысяч?
   - Еще пять тысяч предназначались для участия в аукционе редких  книг.
Но он заболел и не смог пойти туда. Однако в банке мне сообщили, что эти
деньги он назад не возвращал. Так что, я полагаю, миссис Кул, мой  кузен
в момент  смерти  должен  был  иметь  в  своем  бумажнике  десять  тысяч
долларов.
   Берта сложила губы трубочкой и просвистела несколько  так-тов,  затем
вдруг спросила:
   - Каково ваше состояние?
   - Какое отношение это имеет к делу?
   - Хочу получить полную картину.
   Кристофер Милберс  после  некоторого  колебания,  осторожно  подбирая
слова, начал говорить:
   - У меня есть ферма в Вермонте. Я получаю  кленовый  сахар  и  сироп,
продаю их по почте. На жизнь мне хватает, хотя должен признать, что живу
я весьма скромно.
   - Ваш кузен покупал что-нибудь у вас?
   - Да, ему нравился мой сироп. Изредка я посылал ему  образчики  новых
сладостей - последний раз это случилось буквально за неделю  до  смерти.
Трудно все-таки говорить о нем в прошедшем времени...
   - Большая партия товара?
   - Нет. Определенно нет. Продавая сладости, никогда не стоит  посылать
их в избытке - ровно столько, чтобы их можно было бы только попробовать.
   - Вы отпускали ему товар в кредит?
   - Я записывал его долг в специальный  учетный  лист  и  брал  за  это
тридцать процентов надбавки, когда  же  он  расплачивался  наличными,  я
снимал со стоимости товара два процента.
   Берта растопырила пальцы так, что получилась буква "V".
   - Другими словами, вы были так же близки, как ножки этой буквы.
   Милберс улыбнулся:
   - Жаль, что вы не знали моего кузена. Боюсь, его собственная  рубашка
вряд ли была близка ему.
   - Да? А управляющая?
   Лицо Милберса слегка омрачилось.
   - Это именно то, что меня беспокоит. Она, несомненно,  хотела,  чтобы
он стал зависим от нее. Я ее немного боюсь.
   - А я - нет, - сказала Берта. - Идемте.
 
Глава 8 
 
   Нетти Краннинг с покрасневшими от слез глазами подала руку Берте  Кул
и предложила:
   - Проходите, миссис Кул. Извините, но я была просто в шоке, для  всех
нас это страшный шок. Моя дочь, Ева Ханберри,  а  это  мой  зять,  Пауль
Ханберри.
   Берта вторглась в гостиную с деловым видом и решительно потрясла руку
каждому.
   Нетти Краннинг была женщиной  в  возрасте  сорока  с  небольшим  лет,
уделяющей  много  внимания  своей  внешности  и  культивирующей  хорошие
манеры, однако в  ней  отсутствовала  жеманность,  она  стремилась  быть
настоящей леди при любых обстоятельствах.
   Ее дочь Ева, хорошенькая брюнетка, имела правильные черты лица, у нее
были тонкие крылья носа,  дугообразные  брови,  немного  обидчивый  рот,
большие  черные  глаза,  оттененные  длинными  ресницами;   эти   глаза,
казалось, были готовы  в  любой  момент,  если  представится  подходящий
случай, загореться от переполнявших их хозяйку чувств.
   Пауль Ханберри, напротив, являл собой "пустое место"  мужского  рода,
полностью подавленный  присутствием  рядом  с  собой  этих  двух  ярких,
близких ему женщин. Он был среднего роста, среднего веса и не производил
никакого впечатления. Позднее Берта Кул написала в своем письме Дональду
Лэму: "Вы могли бы посмотреть на этого парня дважды и не заметить его".
   Кристофер Милберс решил держаться в тени Берты  Кул,  он  шел  позади
нее, как ребенок следует по пятам своей  матери,  когда  она  решительно
направляется в школу, чтобы  разобраться  с  преподавателем  дисциплины,
которую она лично ни во что не ставит. Берта, не теряя времени, сразу же
приступила к делу.
   - Итак, господа, - сказала она, - это не просто визит вежливости. Мой
клиент, Кристофер Милберс, хотел бы уточнить некоторые обстоятельства.
   - Ваш клиент? - переспросила холодно миссис Краннинг,  хорошо  владея
собой. - Следует ли из этого, что вы - адвокат?
   - Нет, - ответила тотчас же Берта, - я - детектив.
   - Детектив?!
   - Именно так.
   - Боже мой! - вырвалось у Евы  Ханберри.  Ее  муж  выдвинулся  слегка
вперед.
   - Что за странная идея приводить сюда детектива? - спросил он грозно,
хотя, казалось, сам нуждался в некоторой поддержке исчезающего мужества.
   - Я здесь,  -  сказала  Берта,  -  по  поводу  пропажи  десяти  тысяч
долларов.
   - Что?
   - То, что вы слышали.
   - Вы, - спросила миссис Краннинг, - подозреваете нас  в  исчезновении
этих денег?
   - Я никого не подозреваю, - ответила Берта. И потом добавила весомо:
   - Пока.
   - Не могли ли вы быть так любезны и объяснить, что вы имеете в  виду?
- потребовала Ева Ханберри.
   - Когда Харлоу Милберс  умер,  в  его  бумажнике  было  десять  тысяч
долларов наличными, - пояснила Берта.
   - Кто это сказал? - спросил Пауль Ханберри.
   - Я, - объявил Кристофер Милберс, выходя из-за спины  Берты.  -  И  я
собираюсь доказать это. Мой кузен собирался приобрести несколько  редких
исторических книг. В силу некоторых обстоятельств, которые мы  не  будем
сейчас обсуждать, ему потребовались наличные деньги. Поэтому в день  его
смерти у него должны были быть десять тысяч долларов.
   -  Хорошо,  значит,  он  спрятал  их  где-нибудь,  -  сказала  миссис
Краннинг, - потому что в бумажнике их не было.
   - Не может быть, - настаивал Милберс.  -  Он  всегда  хранил  пять...
Берта Кул отпихнула его назад и в наступившем молчании спросила:
   - Откуда вам известно, что их не было в  бумажнике?  Миссис  Краннинг
обменялась взглядами с присутствующими, она медлила с ответом.
   Ева Ханберри с возмущением вступилась за мать:
   - Боже мой, я полагаю, что, поскольку мы несем ответственность за все
происходящее в этом доме, мы имеем  право  взглянуть  на  вещи,  которые
остались от умершего, не правда ли?
   - Мы должны были выяснить, кто его родственники, - подал  свой  голос
Пауль Ханберри.
   - Как будто вы не знали этого прежде, - заметил Кристофер Милберс.
   Берта Кул воинственно продолжала:
   - Я пришла  сюда  не  для  того,  чтобы  терять  время  в  бесплодных
дискуссиях. Нам надо получить эти десять тысяч долларов.
   - Он спрятал их, должно быть, в своей комнате, -  предположила  Нетти
Краннинг. - Я точно знаю, что их не было в бумажнике.
   - Да уж, их не было в бумажнике, когда я получил его, - грозно сказал
Милберс, так как решительная тактика Берты привела  к  тому,  что  члены
семейства только оборонялись.
   - Хорошо, - твердо сказала Берта.  -  Предлагаю  приступить  к  делу.
Давайте осмотрим комнату, в которой он умер.  А  остальные  комнаты?  Он
занимался работой дома?
   - Боже мой, конечно. В  основном  в  библиотеке,  -  ответила  миссис
Краннинг. - Он работал там до глубокой ночи.
   - Отлично, давайте осмотрим и библиотеку. А что ближе отсюда?
   - Библиотека.
   - Сначала пойдем туда.
   - Спальню, во всяком случае, уже  осматривали,  -  вставил  Пауль.  -
Он...
   Миссис Краннинг заставила его замолчать, бросив  на  него  осуждающий
взгляд.
   Ева тихо заметила:
   - Пусть говорит мама, дорогой.
   -  Пожалуйте  сюда,  -  произнесла   миссис   Краннинг   с   чувством
собственного достоинства и повела их в библиотеку.
   В дверях она простерла руку, предлагая комнату ко всеобщему обозрению
и, с другой стороны, как бы снимая с себя всю ответственность.
   Пауль Ханберри взглянул на свои часы и изумленно воскликнул:
   - Боже, я забыл, что мне надо позвонить!  -  И  с  этими  словами  он
заспешил в задние комнаты дома.
   Сразу же после этого поведение обеих женщин резко изменилось.
   - Вы действительно уверены, что у него были эти  деньги?  -  спросила
миссис Краннинг примирительно.
   - Должны были быть в его бумажнике, - сказал Милберс,  -  По  крайней
мере, банкир утверждал, что он положил пять тысяч долларов  в  бумажник,
когда он получал их в четверг.
   Нетти Краннинг и ее дочь обменялись понимающими  взглядами.  Ева  все
еще сопротивлялась:
   - Он не оставался с ним один в комнате. Ты же знаешь это, мама.
   - До того, как он умер, - сказала миссис Краннинг, - но...
   - Мама!
   - О, хорошо, хорошо! Ты начала первой.
   - Да, но ты тоже под подозрением...
   Миссис Краннинг, улыбаясь, повернулась к Берте:
   - Конечно, миссис Кул, все это страшный шок для нас. Мы сделаем  все,
что в наших силах, чтобы помочь вам, если будет нужна наша помощь.
   - Да уж, - сухо ответила Берта. - Нам предстоит еще много открытий.
   Библиотека представляла собой огромную комнату, уставленную шкафами с
набитыми в них книгами, многие из которых  были  в  кожаных  переплетах,
потемневших от времени. В центре комнаты стоял большой стол,  заваленный
раскрытыми книгами. Посередине стола лежали блокнот и карандаш.  Верхняя
страница  блокнота  была  испещрена  пометками,  нанесенными   неровным,
неразборчивым почерком.
   Миссис Краннинг сказала:
   - Я не думаю, что сюда кто-либо  заходил,  кроме  мистера  Кристофера
Милберса, попросившего разрешения осмотреть весь дом. Все осталось  так,
как было при бедном мистере Милберсе. Он не разрешал  никому  и  ни  при
каких  обстоятельствах  притрагиваться  к  книгам  или   другим   вещам,
находившимся в этой комнате. Книги должны были  лежать  в  том  порядке,
который он избрал. Иногда я на протяжении многих дней не могла  вытереть
стол, потому что он был  заполнен  книгами,  и  мне  не  разрешалось  их
трогать.
   - Вряд ли это могло быть тем местом, где человек решился бы  оставить
десять тысяч, - заметила Берта.
   Миссис  Краннинг  всем  своим  видом   выражала   согласие   с   этим
утверждением Берты.
   - Я просмотрел пометки в блокноте, - сказал Кристофер Мил-берс. - Там
речь идет о войнах  времен  Цезаря.  Ничего  общего  с  предметом  нашей
дискуссии. Вообще говоря, я нахожу их исключительно интересными...
   Берта Кул  отвернулась  от  него  и  пронеслась  по  комнате,  спешно
осматривая все вокруг.
   - Я думаю, - продолжал Милберс, - нам следует пойти в спальню.  Хотя,
мне кажется,  очевидно  для  всех,  что  наши  поиски  бессмыслены.  Что
касается меня лично, я это рассматриваю как простую формальность, пр