сь.
   - Пообниматься?
   - Да.
   - И что тогда?
   - В, то время было много случаев, когда на целующиеся парочки нападал
преступник, прятавшийся поблизости. Думаю, вы  себе  представляете,  как
это бывает.
   - Ограбление?
   - Он отбирал у мужчин деньги, а затем... ну, он заимствовал у них  на
некоторое время женщину.
   - Продолжайте.
   - На нас напали.
   - И что произошло?
   - Этот негодяй начал приставать ко мне, а сопровождавший меня мужчина
вступился. Бандит застрелил его и скрылся.
   - Вас подозревали?
   - Подозревали в чем? - недоуменно спросила она.
   - В том, что вы имели к этому отношение.
   - Боже мой, нет. Все так сочувствовали мне и были ко мне  добры,  как
только могли. Но, в общем, все это прилипло ко мне. Конечно, мои коллеги
знали  все  и  продолжали  обсуждать  случившееся.  Однажды,   когда   я
отправилась куда-то с  молодым  человеком,  который  нравился  одной  из
девушек в нашем офисе, та подошла ко мне и сказала,  что  человек  отдал
жизнь, чтобы защитить мою честь, и я не должна уронить ее.
   - Что вы сделали?
   - Я хотела  дать  ей  по  физиономии,  но  все,  что  смогла,  -  это
улыбнуться и поблагодарить ее. Я  оставила  прежнюю  работу,  перешла  в
другое место. Через два месяца там тоже обо мне все узнали. И снова было
то же самое. Быть может, я и в самом деле жестокая? Я  не  любила  этого
человека, он мне просто нравился. Я  с  ним  встречалась,  выезжала,  но
встречалась в то же время и с другими. Я не собиралась  за  него  замуж.
Если бы я знала, как все обернется, я бы его остановила.  Мне  вовсе  не
нужна была такая жертва. Конечно,  это  был  смелый  поступок,  чудесный
поступок. Он поступил так... так чертовски по-донкихотски!
   - Думаю, так поступил бы любой мужчина при подобных обстоятельствах.
   Роберта улыбнулась:
   - Статистика доказывает, что вы ошибаетесь!
   Я знал, что она права, и поэтому не стал возражать.
   - Ну вот, - продолжила она, - я больше не смогла жить так - со  всеми
моими друзьями, что шептались за моей спиной, и с воспоминаниями об этой
трагедии,  которые  терзали  мое  сознание,  и  решила   отправиться   в
путешествие. Я уехала в  Нью-Йорк.  Вскоре  устроилась  там  на  работу.
Фотографировалась для рекламы белья.
   Некоторое время  все  было  хорошо,  а  потом  люди  узнали  меня  по
фотографиям. Мои новые знакомые тоже стали шептаться.  Но  я  почти  год
чувствовала  себя  совершенно  свободной.  Я  поняла,  что  значит  быть
обыкновенным человеком, который может жить так, как хочет...
   - Итак, вы снова скрылись?
   - Да. Я осознала, что решение уехать было правильным, но я  совершила
ошибку, выбрав профессию, где меня фотографировали. И тогда переехала  в
новое место, чтобы начать все сначала. Я готова была  разбить  вдребезги
объектив первого же фотоаппарата, который будет направлен в мою сторону.
   - Вы отправились в Новый Орлеан?
   - Да.
   - А что было потом?
   - Остальное вам известно.
   - Когда вы встретились с Эдной Катлер?
   - Не помню, как  это  произошло,  -  в  кафетерии  или  в  ресторане.
Возможно, в "Бурбон-Хаус". Сейчас подумаю. Да, кажется так.  Большинство
людей, которые бывают там регулярно, знакомы друг  с  другом.  Некоторые
известные писатели, драматурги и актеры едят там, когда бывают  в  Новом
Орлеане. Заведение без  претензий,  но  там  царит  атмосфера  подлинной
старины.
   - Я знаю.
   - В общем, как бы то ни было, я познакомилась с ней. Узнала, что  она
тоже от чего-то скрывается. Ей это, как и мне,  не  очень  удавалось.  И
тогда я предложила на некоторое время назваться  ее  именем  и  дать  ей
возможность по-настоящему исчезнуть.
   - Я хочу сразу выяснить это, Роб,  -  перебил  ее  я.  -  Это  вы  ей
предложили так сделать?
   Она подумала с минуту и сказала:
   - Она подготовила для этого почву. Я думаю, что это была ее идея.
   - Вы в этом уверены?
   - Да, определенно. Можно мне еще  выпить,  Дональд?  Вы  меня  совсем
отрезвили, заставив говорить об этом. Сегодня вечером  я  не  собиралась
быть трезвой.
   Мне хотелось звонить  в  чужие  дверные  звонки  и  вообще  совершать
всевозможные чудачества.
   - И все-таки сначала рассказали мне некоторые подробности.  Например,
о том, когда вы в первый раз услышали о смерти Нострэндера?
   - Поставьте себя на мое место, - ответила она. - Из-за меня уже  было
совершено одно убийство. Я старалась избежать дурной славы. Ну  а  когда
это вновь случилось, я действовала  инстинктивно.  Мне  хотелось  бежать
куда глаза глядят.
   - Не очень правдоподобно, Роб.
   - Что не правдоподобно?
   - Причина вашего бегства.
   - Но это правда.
   Я посмотрел ей в глаза и сказал:
   - Роб, никто не  думал,  что  вы  можете  быть  замешаны  в  убийстве
молодого человека,  с  которым  катались  в  машине  в  1937  году,  но,
согласитесь, два убийства в жизни одной молодой девушки - слишком много.
Вас станут расспрашивать об этом старом убийстве. И это будут уже не  те
доброжелательные вопросы, которые вам задавали пять лет назад.
   - Честно говоря, Дональд, я об этом как-то не  думала.  Но,  пожалуй,
следует подумать.
   - Давайте вспомним этого насильника, Его поймали?
   - Да.
   - Он признал себя виновным?
   - Не в этом  преступлении.  Он  отрицал  свою  причастность  к  этому
случаю, однако признался в нескольких других.
   - Что с ним сделали?
   - Его повесили.
   - Вы видели его когда-нибудь?
   - Да. Меня приглашали для опознания.
   - И вы смогли его опознать?
   - Нет.
   - Вам показали его одного или в числе других?
   - Мне показали его среди других в одном из  помещений,  оборудованных
специально для опознания. Человек там находится как бы на сцене,  и  его
ярко освещают. Перед ним находится большой экран, так что  он  не  может
видеть вас, в то время как вы видите его прекрасно.
   - И вы не могли узнать его среди других?
   - Нет.
   - Что же они тогда сделали?
   - Тогда они поместили его  в  затемненную  комнату,  надели  на  него
пальто и шляпу, то есть одели так, как  был  одет  преступник  в  момент
нападения на нас, и спросили, узнаю ли я его.
   - И вы сумели его узнать?
   - Нет.
   - Человек, который убил вашего приятеля, был в маске?
   - Да.
   - А вы заметили в нем что-нибудь примечательное?
   Хоть что-нибудь?
   - Да.
   - Что именно?
   - Выйдя из кустов, он прихрамывал, но после стрельбы,  когда  убегал,
уже не хромал.
   - Вы сказали об этом полицейским?
   - Да, сказала.
   - Это произвело на них впечатление?
   - Мне кажется, нет. Послушайте, мы не можем оставить эту тему? Может,
лучше выпить?
   Я подозвал официанта.
   - То же самое? - спросил я Роберту.
   - Мне надоело вино. Лучше что-нибудь другое.
   - Два шотландских виски с содовой, - сказал я, - как вы  смотрите  на
это, Роб?
   - Это здорово. И потом сделайте кое-что для меня, Дональд. Хорошо?
   - Что именно?
   - Не позволяйте мне больше пить.
   - Почему?
   - Хочу получить удовольствие от этой ночи, а не  просто  напиться  до
тошноты, чтобы утром проснуться с головной болью.
   Официант принес выпивку. Я выпил около половины своей  порции,  потом
извинился и направился в обычную сторону - в мужской туалет. По дороге я
свернул   к   телефонной   будке,    разменял    пару    банкнотов    на
двадцатипятицентовые монеты и позвонил  Эмори  Хейлу  в  отель  в  Новом
Орлеане.
   Мне пришлось ждать не более трех минут, пока оператор соединял  меня.
Потом я услышал, как загудел голос Хейла.  Центральная  станция  ласково
напомнила мне, чтобы я начал опускать двадцатипятицентовые монеты. Когда
я делал это, в кассе телефона раздавался музыкальный звук.
   Через одну-две секунды после этого я услышал,  как  Хейл  нетерпеливо
произносит:
   - Хэлло, хэлло, хэлло! Кто это?
   - Хэлло, Хейл! Говорит Дональд Лэм.
   - Лэм? Где вы?
   - В Лос-Анджелесе.
   - Почему же вы, черт вас побери, не сообщили мне?
   Я страшно беспокоился о вас, не зная, все ли с вами в порядке.
   - Со мной все в порядке. Я был  слишком  занят,  чтобы  позвонить.  Я
установил, где Роберта Фенн.
   - Правда?
   - Да.
   - Где?
   - В Лос-Анджелесе.
   - Браво! Вот это мне нравится! Никаких извинений.
   Никаких алиби. Просто результаты. Вы,  право,  имеете  все  основания
рассчитывать на...
   - У вас еще сохранился ключ от квартиры?
   - Да, конечно.
   - Хорошо, - сказал я. - Роберта Фенн жила там.
   Хозяйка опознает ее по фотографии. Был какой-то мошеннический трюк по
поводу развода.  Она  дублировала  Эдну  Катлер.  Эдна  Катлер  живет  в
Шривпорте, в Ривер-Виста-Билдинг. Она снабдила  Роберту  Фенн  деньгами,
чтобы та могла уехать из Нового Орлеана.
   Свяжитесь с Марко Катлером. Вы найдете его в одном из  отелей  Нового
Орлеана. Скажите ему, что Эдна Катлер придумала хитрый план, поймав  его
на том, что бумаги были вручены судебным исполнителем  не  той  женщине,
которая была ответчицей. Попросите  его  прийти  и  осмотреть  квартиру.
Когда он будет делать это, удостоверьтесь, что он нашел револьвер и  эти
старые газетные вырезки. Затем вызовите полицию. Пусть власти Калифорнии
поднимут дело об убийстве Крейга. Как только сделаете  это,  садитесь  в
самолет и прилетайте в Лос-Анджелес. Я приготовил вам Роберту Фенн.
   Радость закипела в нем, как кофе в электрической кофеварке.
   - Лэм, это чудесно! Роберта Фенн сейчас в Лос-Анджелесе?
   - Да.
   - И вы знаете где?
   - Да.
   - Где же?
   - Я прикрываю ее.
   - Может быть, вы все же скажете, где она?
   - В настоящий момент она в ночном клубе. Но собирается уходить.
   - С ней кто-нибудь есть? - спросил он жадно.
   - В данный момент нет.
   - А вы не потеряете ее?
   - Не спускаю с нее глаз.
   - Это великолепно!  Чудесно,  Дональд!  Таких,  как  вы,  -  один  на
миллион! Когда я назвал вас совой, я, право...
   Станция прервала разговор, сообщив:
   - Ваши три минуты истекли.
   - До свидания, - сказал я и повесил трубку.
 
Глава 19 
 
   Эскалатор был  переполнен  обычной  для  понедельника  толпой  людей,
возвращавшихся к скуке рутинной работы в офисе.  У  мужчин,  игравших  в
гольф без шляп и проведших время на побережье, лбы обгорели на солнце.
   Девушки, выглядевшие несколько устало, что было заметно по кругам под
глазами, пытались с помощью макияжа скрыть  недосыпание.  Все  эти  люди
вдвое более неприязненно воспринимали теперь,  вкусив  отдых  на  свежем
воздухе, свои унылые обязанности,  которые  им  предстояло  выполнять  в
офисах.
   Элси Бранд пришла в офис раньше меня. Я слышал пулеметные очереди  ее
пишущей машинки, когда подходил к двери с надписью:  "Кул  и  Лэм.  Бюро
конфиденциальных расследований".
   Когда я открыл дверь, она подняла на меня глаза.
   - Привет! Рада, что ты вернулся.  Удачно  съездил?  -  спросила  она,
оторвавшись от машинки, и бросила взгляд на часы, будто определяя, какую
часть  времени,  принадлежащую  компании,  может   уделить   одному   из
компаньонов.
   - Ничего.
   - Провернул неплохое дельце с этой историей во Флориде, да?
   - Да, вывернулся неплохо.
   - А как дело в новом Орлеане?
   - Начинает раскручиваться. Где Берта?
   - Еще не пришла.
   - Ты не знаешь, провела ли она  какое-либо  расследование  по  поводу
"Роксберри эстейтс"?
   - Угу. Вон папка - там несколько записей.
   Элси встала, подошла к стальному  шкафу  с  досье,  быстро  пробежала
пальцем  по  указателю,  открыла  нужный   ящик,   перебрала   папки   с
уверенностью человека, который знает,  что  делает,  вытащила  нужную  и
передала ее мне.
   - Здесь все, что нам удалось добыть.
   - Спасибо. Я взгляну. А как дело со строительством?
   Элси быстро бросила взгляд на дверь и, понизив голос, сказала:
   - Была какая-то переписка по этому вопросу. Часть - там, в  папке,  а
другая часть - в кабинете Берты, заперта.
   Она еще не передала это в архив.  Я  не  знаю,  где  она  держит  эти
бумаги.
   - А о чем эта переписка?
   - О том, чтобы ты был причислен к особой группе.
   - И ей удалось это сделать?
   Элси снова посмотрела на дверь.
   - Если она узнает, я лишусь работы.
   - А я что, не могу ничего сказать по этому поводу?
   - Об этом - нет. Мне от нее так влетит, что лучше молчать.
   - Ну а все же? Она добилась результата?
   - Да.
   - Когда?
   - На прошлой неделе.
   - Все улажено?
   - Да.
   - Спасибо, - сказал я.
   Она с любопытством посмотрела на меня. Между  ее  изогнутыми  бровями
залегла морщинка, указывавшая на некоторое замешательство.
   - Ты позволишь ей сделать это?
   - Конечно.
   - О!
   - А ты чего ожидала от меня?
   - Ничего, - ответила Элси, не глядя на меня.
   Я взял папку с делом "Роксберри эстейтс" в свой кабинет, сел за  стол
и принялся знакомиться с материалами.
   То, что я нашел в папке, ни о чем мне не говорило.
   Сайлас Т. Роксберри финансировал очень многое. Он вкладывал  средства
в различные деловые предприятия.
   Некоторые из них он контролировал, а  некоторые  существовали  только
для того, чтобы  скрыть  фонды,  которые  предприниматель  сохранял  для
инвестиций в бизнес. Он умер в 1937 году, оставив двоих детей - сына  по
имени Рой, пятнадцати лет, и девятнадцатилетнюю дочь Эдну.
   Поскольку дела были в значительной мере запутаны, а раздел  имущества
мог привести к сокращению фондов, было решено передать права наследников
корпорации, получившей название  "Роксберри  эстейтс".  За  наследниками
утвердилось право изымать средства в соответствии со своими нуждами.
   Говард Ч. Крейг был доверенным бухгалтером у Роксберри. Он работал  у
него почти семь лет. Корпорация "Роксберри эстейтс" пригласила Крейга  в
качестве секретаря и казначея.  После  гибели  Крейга  его  место  занял
человек по имени Селлс. Адвокат по фамилии Бисуилл занимался  фондами  и
стал генеральным управляющим корпорации. Он вел дела почти так  же,  как
вел их Роксберри. Поскольку это очень закрытая корпорация,  было  трудно
выяснить, насколько успешно там  идут  дела.  Однако  Берта  Кул  сумела
достать коммерческий отчет, из которого следует, что дела  идут  хорошо.
Счета оплачивались в срок, хотя были  слухи,  будто  капиталовложения  в
последнее время стали незначительными.
   Возможно, Эдна Роксберри и Эдна Катлер - одно и то же лицо.
   Я  снял  телефонную  трубку  и  позвонил   в   "Роксберри   эстейтс".
Представившись  другом  семьи,  который  отсутствовал   несколько   лет,
поинтересовался, замужем ли Эдна Роксберри. Мне  ответили,  что  она  не
замужем и что я найду ее фамилию в телефонном справочнике. Тот, с кем  я
разговаривал, спросил, кто звонит. Я повесил трубку.
   К десяти часам Берта все еще не появилась.
   Я сказал Элси, что мне надо выйти, и  отправился  в  офис  "Роксберри
эстейтс".
   Всю историю корпорации можно было прочесть  по  табличкам  на  дверях
офиса.  Первоначально  офисом  руководил  Харман  К.   Бисуилл.   Сайлас
Роксберри был одним  из  его  главных  клиентов.  Со  смертью  Роксберри
Бисуилл вступил во владение имуществом. Купив наследников идеей передать
права распределения средств корпорации, он стал управляющим корпорацией.
Теперь на двери  можно  было  прочесть:  "Харман  К.  Бисуилл,  адвокат,
частная практика, 619". Одновременно на двери с  номером  619  появилась
вывеска: "Роксберри эстейтс инк". Внизу в левом углу значилось:  "Харман
К. Бисуилл, практикующий адвокат". Надпись  на  двери  личного  кабинета
выглядела  довольно  выцветшей.  Там  находился  старый  личный  кабинет
Бисуилла, и  он  не  стал  менять  надпись.  Когда  постепенно  перестал
заниматься адвокатской практикой,  предпочтя  более  доходный  бизнес  в
корпорации, он изменил только надпись на входных дверях.
   Не нужно было быть первоклассным детективом, чтобы понять, что Харман
К. Бисуилл отхватил себе неплохой кусок пирога.
   Я открыл входную дверь и вошел.
   Бисуилл, похоже, помешался на  современном  оборудовании  для  офиса.
Чего там только не было: различные  аппараты  для  бухгалтерии,  пишущие
машинки, диктофоны, чековые аппараты, машины для наклеивания адресов.
   Пожилая   женщина   работала   за   счетной   машиной,   шнурки    от
транскрибирующего аппарата свисали с ее ушей.
   В помещении находился пульт с  выключателями  и  маленькое  окошко  с
надписью: "Информация", однако за ним никого не было.
   Я вошел, и на пульте вспыхнула лампочка. Женщина за  счетной  машиной
встала, подошла, включила ответчик и произнесла:
   - "Роксберри эстейтс инкорпорейтед". Нет, его  нет.  Я  не  могу  вам
сказать точно, когда он будет. Нет, я вообще не уверена,  что  он  будет
сегодня. Передать ему что-нибудь? Хорошо, я передам. Благодарю вас.
   Этой женщине, которая явно проработала всю  жизнь,  было  немного  за
пятьдесят. Глаза ее выглядели усталыми,  но  добрыми,  и  вообще  в  ней
чувствовался человек, знающий, что делает.
   Я воспользовался паузой.
   - Вы работаете в корпорации с момента ее основания?
   - Да.
   - А прежде работали у мистера Роксберри?
   - Да. Что вы хотите?
   - Пытаюсь выяснить, - сказал я, -  что-либо  о  человеке  по  фамилии
Хейл.
   - А что вы хотите о нем узнать?
   - Что-нибудь о его кредите.
   - Могу ли я узнать ваше имя?
   - Лэм. Дональд Лэм.
   - А какую фирму вы представляете, мистер Лэм?
   - Я в доле. Один из компаньонов агентства "Кул и Лэм". Мы  занимаемся
сейчас одним делом вместе с мистером Хейлом.
   - Минутку, - сказала она. - Посмотрю, что мне удастся выяснить.
   Она прошла в глубь  офиса,  открыла  ящик  с  индексами,  перелистала
несколько карточек, вытащила одну и вернулась к своему столу.
   - Какие инициалы у мистера Хейла?
   - Эмори Г. Хейл. Он мог выступать в качестве поверенного.
   Она снова взглянула на карточку и сказала:
   - Эмори Г. Хейл у нас не числится. Нет сведений и о том,  что  с  ним
велись какие-то дела.
   - Может быть, вы его вспомните. Он, возможно, представлял кого-нибудь
еще, поэтому вы не знаете его имени. Это высокий мужчина,  ростом  около
шести футов. Ему примерно пятьдесят семь - пятьдесят восемь лет, у  него
широкие плечи и очень длинные руки. Улыбаясь, он имеет странную привычку
стискивать зубы, растягивая при этом губы.
   Она подумала с минуту, покачала головой и сказала:
   - Извините, не могу вам помочь.  Мы  вели  очень  много  дел,  мистер
Роксберри сам распоряжался финансовыми вопросами как в личном плане, так
и в деловом.
   - Да, я знаю. И вы не помните мистера Хейла?
   - Нет.
   - Он мог выступать и под другим именем.
   - Нет. Я совершенно уверена.
   Я направился было к двери, но внезапно обернулся и спросил:
   - А занимались ли вы какими-нибудь сделками с Марко Катлером?
   Она покачала головой.
   - Или, - спросил я, будто случайно вспомнив, - с Эдной Катлер?
   - С Эдной П. Катлер?
   - Да, кажется, так.
   - О да! У нас было очень много дел с Эдной П. Катлер.
   - И эти дела продолжаются?
   - Нет. Все они свернуты. У мистера Роксберри было очень много  дел  с
Эдной Катлер.
   - С мисс или с миссис?
   - Не знаю. Помню только записи в книгах имени Эдна П. Катлер.
   - А как вы обращались к ней, когда она приходила, миссис или мисс?
   - Я не думаю, что когда-либо видела ее.
   - А ее счет? Она им пользуется сейчас?
   - О нет!  Это  было  нечто  вроде  совместного  владения  с  мистером
Роксберри.  Одну  минутку.  Фрэнсис,  -  позвала  она  девушку,  которая
печатала что-то с диктофона, - счета Эдны Катлер ведь закрыты?
   Девушка перестала печатать  ровно  на  столько  времени,  сколько  ей
потребовалось, чтобы кивнуть, и снова вернулась к работе.
   Женщина за столом устала мне улыбнулась, как бы отпуская меня.
   Я вышел и остановился в коридоре, раздумывая.
   "...И при этом никогда не  бывала  в  офисе.  Говард  Чандлер  Крейг,
бухгалтер... Ухаживал за Робертой Фенн...
   Таинственный насильник и бухгалтер из "Роксберри  эстейтс",  в  руках
которого были все финансовые дела Сайласа Т. Роксберри, убит..."
   Позвонив в