чтобы я продолжала.
   - Обстоятельства изменились.
   - Дональд, - заметила девушка, - ты загадочный  человек.  Скажи,  что
тебе нужно?
   - Ничего такого, что может тебе повредить.
   Она взглянула на меня и сказала:
   - Готова поклясться, что ты не поступишь с девушкой нечестно.
   Я ничего не ответил. Мы подошли к столику.
   Мэрилин небрежно произнесла:
   - О, привет, Розалинд. Это Эмори - мой приятель.
   Мистер Эмори... Смит.
   - Здравствуйте, мистер Смит, - сказала Розалинд.
   Хейл встал и поклонился. Я пододвинул Розалинд стул. Мы уселись.
   Мэрилин сказала, обращаясь к Хейлу:
   - Мне не нравится говорить об этом. Давайте сменим тему.
   - О чем это вам не нравится разговаривать? - поинтересовался я.
   - О том, что произошло сегодня утром, - ответил за Мэрилин Хейл.
   - А что произошло утром?
   - Мэрилин слышала выстрел, которым  был  убит  адвокат.  Помнишь,  ты
читал об этом в газетах?
   - О!
   - Она возвращалась домой около трех часов утра...
   - В два часа тридцать минут, - поправила его Мэрилин.
   Хейл нахмурился.
   - Как? Ведь вы же сказали мне, что это было между двумя  тридцатью  и
тремя.
   - Нет, я посмотрела на часы. Это  произошло  через  одну-две  секунды
после двух тридцати.
   - Вы посмотрели на ваши наручные часы?
   - Да.
   Он  протянул  руку,  взял  ее  за  кисть  и  взглянул  на   усыпанные
бриллиантиками часики.
   - Бог мой, какая прелесть!
   - Правда?
   - Думаю, тот, кто сделал вам такой подарок, очень вас любил.
   Мэрилин расстегнула браслет, и Хейл стал вертеть часы в пальцах.
   - Очень красивые часы, - восхищенно приговаривал он, -  очень,  очень
красивые!
   Я сказал, обращаясь к Розалинде:
   - Ну что еще здесь делать? Здесь ведь не танцуют?
   - Нет, но будет представление.
   - Когда?
   - Начнется с минуты на минуту.
   - Вон Джо смотрит на твой  пустой  стакан,  Розалинд,  -  рассмеялась
Мэрилин.
   - Еще минута, и он сможет посмотреть и на мой, - подхватил  Хейл.  Он
допил свой напиток и, щелкнув пальцами, окликнул официанта:
   - Эй, Джо!
   Официант не заставил себя ждать.
   - Наполнить тем же самым? - спросил он.
   - Да, тем же самым, -  сказал  Хейл,  все  еще  вертя  в  руках  часы
Мэрилин.
   Джо принес выпивку. В зале приглушили свет.
   - Начинается представление. Вам понравится, - сказала Мэрилин.
   Посетители заскрипели стульями, устраиваясь поудобнее. Вышла  девушка
с профилем египтянки, в коротких штанишках, расписанных  иероглифами,  и
разукрашенном таким же образом бюстгальтере. Она села, скрестив ноги, на
полу  и  стала  сгибать  под  углом  руки,  выставляя   локти.   Публика
зааплодировала.  Следом  выскочил  чрезвычайно  оживленный   мужчина   и
произнес в микрофон несколько сомнительных острот.
   Выступила со своим номером стриптизерша, закончив его посреди голубой
кучки сброшенной на пол  одежды.  Она  вызвала  бурную  овацию.  В  круг
вернулась египетская танцовщица в платье цвета травы и  с  искусственным
цветком гибискуса  в  волосах.  Парень,  который  произносил  монолог  в
микрофон, наигрывал мелодию, а она исполнила новые  вариации  гавайского
танца "хула". Когда свет снова зажегся, Хейл передал Мэрилин  ее  часки,
которыми забавлялся во время представления.
   - Это все? - спросил я.
   -  Нет,  что  вы,  -  ответили   девушки.   -   Через   минуту-другую
представление продолжится, а пока  мы  можем  попросить  наполнить  наши
стаканы.
   Джо  наполнил  их.  Хейл  послал  мне  через  стол  улыбку  человека,
умудренного опытом.
   - Прекрасно проводим время, - сказал он. - Лучшие в  мире  девушки  и
лучшие в мире напитки! Когда  вернусь  в  Нью-Йорк,  соберу  всех  своих
друзей и угощу их напитками, которые употребляют в Новом Орлеане.
   От них и в самом деле не пьянеешь, а просто  начинаешь  себя  отлично
чувствовать.
   - Верно, - поддержал его я.
   Мэрилин  снова  надела  свои  часики.  Через  одну-две  секунды   она
посмотрела на меня, затем на Розалинд, вытерла свое запястье салфеткой и
сказала:
   - Ну, а разве мы не получаем удовольствия?
   Начался второй акт представления.  Мужчина,  который  аккомпанировал,
вышел в вечернем костюме  и  исполнил  несколько  танцев  с  египтянкой.
Стриптизерша показала публике танец с веером.
   Снова зажегся свет, и Джо оказался около нас.
   - Сколько здесь разных Джо? - спросил я у Мэрилин.
   - Только один, а что?
   - Мне кажется, их двое.
   - Вы видите двух? - обеспокоенно спросил Хейл.
   - Нет, я вижу  одного,  но  второй,  похоже,  там  у  бара  смешивает
напитки. Один человек не может оборачиваться с такой скоростью.
   Джо  посмотрел  на  меня   с   полуулыбкой   на   губах,   выражавшей
независимость и некоторое презрение.
   Хейл начал смеяться и смеялся все громче и громче.
   Я испугался, как бы он не свалился со стула.
   Мэрилин махнула рукой.
   - Всем повторить то же самое!
   Я резко отодвинул свой стул.
   - Все, отправляюсь домой!
   - Послушай, Дональд, но ты только что пришел! -  попыталась  удержать
меня Розалинд.
   Я взял ее руку и задержал в своей достаточно надолго, для того  чтобы
передать несколько долларовых бумажек.
   - Извини, неважно себя чувствую. Последний стакан  не  пошел  мне  на
пользу.
   Хейл разразился хохотом.
   - Надо было заказать джин с кокой, - сказал он. - Этот напиток  можно
пить всю ночь. Великолепная вещь.
   Поднимает настроение, но не делает  пьяным.  Вы,  молодежь,  слабаки!
Другое дело - мы, верно, Мэрилин?
   Он распустил губы в  ухмылке,  а  под  его  блестевшими  от  алкоголя
глазами набрякли мешки.
   Мэрилин протянула руку,  мгновение  подержала  ее  на  руке  Хейла  и
отняла. Намочив в стакане с водой кончик салфетки, потерла свою кисть.
   - До свидания всем! - сказал я.
   Хейл взглянул на меня. На мгновение веселье исчезло с  его  лица.  Он
хотел что-то сказать,  затем  передумал,  повернулся  к  Мэрилин,  снова
вспомнил о чем-то, повернулся ко мне и сказал:
   - Это хитрая птица, Мэрилин, вы за ним последите!
   - Какая птица, - спросила она, - не голубь?
   - О нет, - ответил Хейл, пытаясь понять  смысл  ее  замечания.  -  Он
сова. Знаете, этот парень - мудрая птица. Я всегда говорил, что он сова.
   Мысль эта развеселила Хейла. Когда я выходил,  он  так  смеялся,  что
едва не задохнулся. По его щекам стали сбегать слезы.
   Я вернулся в отель. Берта вернулась в Лос-Анджелес.
   От нее пришла весьма в ее духе телеграмма:
   "Что за идея раскапывать прошлогодний кроличий капкан? У нас  слишком
короткие  руки,  чтобы  добывать  секретную   информацию   о   давнишних
убийствах. Уголовные преступления в этом штате имеют срок давности - три
года. Что ты воображаешь о себе?"
   Я пошел на телеграф и  почувствовал  себя  достаточно  хорошо,  чтобы
отправить ей такой ответ, какой мне хотелось:
   "Убийства не имеют срока давности. Хейл говорит, что я - сова".
   Послание я отправил с оплатой за счет получателя.
 
Глава 14 
 
   Я  поднялся  в  семь  часов,  принял  душ,  побрился,  позавтракал  и
распаковал сумку, чтобы достать свой револьвер. Это  было  оружие  38-го
калибра из вороненой стали, в довольно хорошем состоянии.  Сунув  его  в
карман, отправился вниз по Ройял-стрит к входу  в  многоквартирный  дом,
где должен был находиться Хейл. Мне было интересно увидеть его похмелье.
   Поднимаясь вверх по лестнице,  я  нарочно  громко  топал  и  в  дверь
постучал отнюдь не тихо.
   Хейл не отвечал. Тогда я забарабанил обоими кулаками и даже пару  раз
ударил в дверь носком ботинка, чтобы обратить внимание возможно большего
числа свидетелей.
   Хейл по-прежнему  не  отвечал.  Достав  из  кармана  второй  ключ  от
квартиры, я вставил его в замочную скважину и повернул. Хейла в квартире
не было.
   Слегка смятая постель выглядела так, будто в ней находились не больше
часа.
   Я прошел через  спальню  в  гостиную  и  выглянул  на  балкон,  чтобы
убедиться, нет ли адвоката там.  Удостоверившись,  что  везде  пусто,  я
извлек из секретера ящик, наклонил секретер и  вытряхнул  содержимое  из
тайника на дне: газетные вырезки и  револьвер.  Револьвер  я  положил  в
карман, а свой сунул вместо него, привел секретер в порядок.
   Был прекрасный теплый день, и улица внизу наполнялась людьми, которые
гуляли, наслаждаясь ласковым утренним солнцем.
   Я в последний раз осмотрел квартиру,  осторожно  открыл  дверь,  тихо
затворил ее за собой и спустился по лестнице.
   Во дворе я встретил цветную девушку.
   Она улыбнулась мне и спросила:
   - Этот мужчина уже встал?
   Я заверил ее, что "этот мужчина" либо спит, либо его нет, сказал, что
я стучал в дверь, но так его и не добудился. Девушка пошла наверх,  а  я
вернулся в отель.
   В моей ячейке для писем лежало уведомление о том, чтобы я позвонил по
номеру Локли 9746. Я отправился в телефонную будку, гадая,  что  бы  это
могло быть - больница или тюрьма?
   Это оказалось ни то, ни другое, ибо  мне  ответил  бархатный  женский
голос.
   - Кто-то звонил от вас мистеру Лэму?
   На другом конце провода рассмеялись:
   - О да. Офис "Силкуэр импортейшн компани" вызывает президента.
   - Да что вы!
   - Для вас телеграмма и письмо.
   - Значит, бизнес начинает раскручиваться?
   - Еще бы! Знаете, что произошло? Вы только послушайте.  Мы  отправили
два письма, напечатанных по  форме,  одно  авиапочтой,  и  получили  два
ответа, причем один из них телеграфный.
   - Вот как надо составлять рекламные проспекты!
   - Это результат отличной работы множительной  техники!  -  парировала
мой выпад Этель Уэллс.
   - Принимаю все к сведению и буду тотчас же.
   Я взял такси и отправился в офис.
   Этель Уэллс, казалось, действительно была рада меня видеть.
   - Как дела сегодня утром? - спросил я.
   - Пока не очень.
   - Нет? А что не так?
   - Я вчера показывала туристу город.
   - Но вы выглядите свежей, словно маргаритка.
   - А чувствую себя так, будто кто-то оборвал все мои лепесточки, гадая
"любит - не любит".
   - Не огорчайтесь. Возможно, ответ был как раз "любит".
   Девушка не ответила. Я вскрыл телеграмму и прочел:
   "Силкуэр импортейиш компани.  Вышлите  пять  дюжин  чулок  наложенным
плате жом. Размер десять с половиной, цвет номер четыре по вашей карте".
   Телеграмма  была  подписана  Бертой  Кул,  под  ней  значился   адрес
агентства.
   Письмо, заклеенное в цветном конверте, издавало слабый аромат  духов.
Почтовый штемпель гласил: "Шривпорт. Луизиана". Дата в письме указана не
была, просто стояло "Шривпорт" и было написано: "Вышлите мне  шесть  пар
чулок. Размер восемь с половиной, цвет номер пять по вашей карте". Далее
следовала подпись: "Эдна Катлер" и адрес с улицей.
   Я положил письмо в карман и спросил Этель Уэллс:
   - Когда есть поезд в Шривпорт?
   - А вам обязательно ехать поездом?
   - Можно и автобусом.
   Она сунула руку в отделение  под  стойкой  возле  ее  стола,  достала
расписание автобусов, раскрыла его и вручила мне.
   - Вижу, что совершила ошибку.
   - Какую?
   - Надо было заказать чулки себе и дать свой домашний адрес.
   - А почему бы вам не попробовать сделать это сейчас?
   Этель держала в руках карандаш с грифелем и бесцельно чертила  им  на
лежавшей перед ней стенографической тетради. Поколебавшись, она сказала:
   - Пожалуй, я так и сделаю.
   Я вернул ей расписание автобусов.
   - Сегодня меня в городе не будет, - сказал я  со  значением.  -  Если
кто-нибудь станет меня спрашивать - я на конференции.
   - Хорошо, сэр. А если придут еще письма, что мне делать?
   - Больше писем не будет.
   - Вы готовы побиться об заклад?
   - Готов.
   - На пару шелковых чулок?
   - Против чего взамен?
 
Глава 15 
 
   Было около восьми вечера, когда я  позвонил  в  дверь  квартиры,  чей
адрес значился в письме Эдны Катлер.
   Из маленького микрофона раздался женский голос:
   - Кто там?
   Я приблизил губы к трубке:
   - Представитель "Силкуэр импортейшн компани".
   - Я думала, что вы в Новом Орлеане.
   - У нас есть отделения по всей стране - специальные представители.
   - Вы не могли бы прийти завтра?
   - Нет, я совершаю сейчас объезд этой части штата.
   - Я не могу принять вас сегодня.
   - Сожалею, - произнес я тоном, выражающим окончательный ответ.
   - Подождите минутку. Когда в таком случае я смогу вас увидеть?
   - Когда в следующий раз приеду сюда.
   - И когда же это будет?
   - Через три-четыре месяца.
   - О, постойте, - раздался испуганный возглас. - Я одеваюсь. Подождите
минуту. Что-нибудь наброшу и открою вам дверь. Поднимайтесь.
   Прожужжал дверной замок, и, открыв входную дверь, я вошел. Поднявшись
на один марш, я прошел по длинному коридору, глядя на номера  на  дверях
квартир. Эдна Катлер в голубом халате стояла в дверях и ждала меня.
   - Я думала, что вы доставляете заказы почтой, - сказала она.
   - Да, мы делаем именно так.
   - Ну, входите. Давайте посмотрим. А почему вы явились лично?
   - Мы должны поступать в соответствии с правилами, установленными ФИК.
   - А что такое ФИК?
   - Федеральная импортная комиссия.
   - О, я все равно не понимаю, почему...
   Я улыбнулся:
   - Милая молодая  дама,  нам  грозит  штраф  в  размере  десяти  тысяч
долларов и тюремное заключение  на  срок  двенадцать  месяцев,  если  мы
продадим наш товар не частному лицу. Мы не имеем права  продавать  товар
дилерам или кому-либо, кто намерен перепродавать его.
   - Понятно, - сказала Эдна Катлер несколько успокоенно.
   Она была брюнеткой, но не такой темной, как Роберта Фенн, и выглядела
очень ухоженной. Волосы, брови, изгиб  длинных  ресниц,  покрытые  лаком
ногти - все указывало на то, что на  свою  внешность  она  тратит  много
времени и денег. Женщины так тщательно следят  за  собой  только  в  том
случае, если являются чьей-то собственностью, в которую стоит вкладывать
деньги.
   Я осторожно оглядел ее.
   - Ну? - спросила она улыбаясь.
   - Я еще не вполне убедился в вас.
   - Убедились?
   Эта молодая женщина  была  весьма  в  себе  уверена.  Сидя  здесь,  в
квартире, неглиже, позволяя рассматривать свои  ноги,  точно  желая  тем
самым продемонстрировать, что ей должно быть предоставлено первоклассное
обслуживание, она не торопила меня и  ни  в  малейшей  степени  не  была
озадачена. Я просто не был по для нее человеческим  существом  -  просто
шестью парами чулок по сходной цене.
   - Хочу взглянуть на образцы, - сказала она коротко.
   - Вас защищает гарантия.
   - А откуда мне это знать?
   - Потому что вы не должны ничего платить не только до тех  пор,  пока
не получите чулки, но даже пока не проносите их полных тридцать дней.
   - Мне трудно поверить, что вы можете себе такое позволить, -  сказала
она.
   - Можем, но лишь потому, что очень строго отбираем заказчиков. Однако
давайте перейдем к делу, мне нужно нанести еще с полдюжины визитов. Ваше
имя - Эдна Катлер. Вы хотите приобрести чулки для себя лично?
   - Да, конечно.
   - Как я понимаю, вы не занимаетесь бизнесом. И все же хочу, чтобы  вы
заверили меня, что ни одна пара этих чулок не будет перепродана.
   - Ну конечно. Они нужны мне самой.
   - А если каким-то друзьям?
   - Ну какое это имеет значение?
   - Тогда нам нужны имена  этих  ваших  друзей.  Только  так  мы  можем
сохранить  разрешение  на  импорт,   которое   имеем   от   Федерального
правительства.
   Она с любопытством оглядела меня.
   - Все это кажется мне немного подозрительным.
   - Попробовали бы вы заняться бизнесом! - рассмеявшись,  сказал  я.  -
Сейчас даже обычное дело  вести  достаточно  сложно,  а  уж  что-нибудь,
связанное с импортными товарами из других стран...
   - А как вам удалось заполучить эти чулки в Мексике?
   Я опять засмеялся:
   - Это секрет.
   - Но мне все же хотелось бы узнать обо всем этом побольше.
   - Когда япошки собрались совершить нападение на Пёрл-Харбор, один  из
их кораблей был загружен трикотажными изделиями.  В  связи  с  тем,  что
суда, предназначенные в мирное время для торговли, во время войны должны
были у них выполнять военные функции,  капитан  высадился  в  Мексике  у
берегов Нижней Калифорнии, выбрал  песчаное  место,  вырыл  там  длинную
траншею и закопал свой  груз.  Так  случилось,  что  эта  полоска  земли
принадлежала моему приятелю. У него была какая-то зацепка в Мехико. А об
остальном вы можете догадаться...
   - Вы хотите сказать, что этот товар - контрабанда?
   - Верховный суд Мексики выдал нам на  него  документ,  подтверждающий
наше право собственности. Мы можем,  если  хотите,  показать  вам  копию
этого постановления.
   - Но если у вас  имеется  изрядное  количество  трикотажных  шелковых
изделий, которые достались вам при подобных обстоятельствах, то не проще
ли привезти  их,  а  затем  продать  в  один  из  крупных  универсальных
магазинов?
   - Мы не можем сделать этого, -  принялся  терпеливо  объяснять  я.  -
Согласно лицензии, полученной нами от правительства, мы обязаны  сбывать
товар только непосредственно потребителям.
   - В вашем письме ничего подобного не было сказано.
   - Нет. Но это правило Федеральной импортной комиссии.  Иначе  нам  не
разрешат привезти их в страну.
   Я вынул из кармана карандаш и записную книжку.
   - А теперь,  будьте  любезны,  назовите  мне  фамилии  ваших  близких
друзей, которым вы намерены передать какие-либо из...
   - Я же сказала, что чулки собираюсь приобрести для собственных  нужд.
Однако могу вас направить к  моей  приятельнице,  которая  тоже  возьмет
несколько пар.
   - Это было бы здорово. Ну а теперь...
   Дверь из спальни открылась, и в комнату впорхнула Роберта Фенн.  Она,
очевидно, только что закончила свой туалет.
   - Привет, - сказала она. - Это что - продавец  чулок?  Я  только  что
говорила моей приятельнице... - Она замерла. Глаза ее расширились, а рот
слегка приоткрылся.
   Эдна Катлер быстро обернулась, уловила выражение ее лица, вскочила  в
панике и воскликнула:
   - Роб, в чем дело?
   - Ни в  чем,  -  ответила,  глубоко  вздохнув,  Роберта  Фенн.  -  Он
детектив, Эдна. Вот и все.
   Эдна Катлер снова повернулась ко мне  в  негодовании  и,  пожалуй,  с
некоторым испугом. Это было инстинктивное движение животного, загнанного
в угол.
   - Как вы посмели явиться сюда  таким  образом?  Я  могу  потребовать,
чтобы вас арестовали!
   - А я мог бы  арестовать  вас  за  то,  что  вы  укрываете  человека,
обвиняемого в убийстве!
   Женщины переглянулись, и Роберта сказала:
   - Дело в том, Эдна, что он действительно умен. Мы ничего не добьемся,
занимая такую позицию.
   Роберта села. Эдна Катлер, мгновение поколебавшись,  тоже  опустилась
на стул.
   - Это был хитрый трюк, - сказала Роберта. - Мы с Эдной были  уверены,
что никто не смог бы получить этот адрес. Разве что почта продала список
адресатов, списав их с писем.
   - Не стоит говорить об этом. Это все равно что лить  воду  на  колесо
пустой мельницы.
   - Да, хитрый ход, - повторила Роберта,  выразительно  глядя  на  Эдну
Катлер.
   - Любой из  полдюжины  разных  трюков  позволил  бы  достичь  тех  же
результатов, - сказал я. - И если это легко удалось сделать  мне,  то  и
полиция сумеет вас найти. Удивительно, что они не опередили меня.
   -  Я  не  думаю,  что  полиция  найдет  меня.  Мне  кажется,  что  вы
недооцениваете свои способности, - возразила Роберта.
   - Не будем спорить на эту тему. У нас хватает других проблем, которые
следует обсудить.  Кто  такой  этот  Пол  Нострэндер?  -  Девушки  молча
переглянулись, а я посмотрел на часы. - У нас нет времени, чтобы тратить
его попусту.
   - Я не знаю, - ответила Эдна Катлер.
   Я взглянул на Роберту. Она старалась не встречаться со мной глазами.
   Тогда я снова повернулся к Эдне Катлер:
   - Может быть, мне несколько освежить ваши воспоминания? Вы замужем за
Марко Катлером. Он собирался вручить вам  документы  о  разводе.  Вы  не
хотели давать ему развода, не получив от него на ваше содержание больше,
чем он готов был заплат