прошу подвезти меня к агентству только при условии,  что
вы не передумали и мы не отправимся сейчас к Конни, - сказал я,  как  бы
не замечая его слов.
   Он тронул машину с места. Некоторое время мы ехали молча.  Неожиданно
он сказал:
   - Послушайте, Лэм. Вы должны доверять мне. Я ваш клиент. Ведь  это  я
обратился в  ваше  агентство.  Это  я  нанял  вас.  Я  заплатил  пятьсот
долларов. Вы работаете на меня.
   - Деньги для выплаты шантажисту дала мне Конни. И она хотела получить
документы.
   - А я говорю вам, что она делает это для меня.
   - Пусть она прикажет мне отдать вам документы, и  я  с  удовольствием
сделаю это.
   - Как бы вам не напороться на неприятности, - пригрозил мне Баффин.
   - Это какие же неприятности?
   - За такое отношение к клиенту вы можете потерять лицензию.
   - Делайте что хотите. Неприятностей у нас и так хватает. Мы  к  этому
привыкли.
   На этом разговор закончился. Баффин о  чем-то  задумался,  глубоко  и
надолго. Мы расстались с ним без прощальных поцелуев.
   Как только  я  вбежал  к  себе  в  кабинет  и  бросил  на  стол  свой
чемоданчик, я сразу же позвонил в отель "Монарх".
   - Соедините меня с номером четыреста пять.
   - Там никого нет, - ответила телефонистка.
   - Вы ошибаетесь. Я недавно был в нем и...
   - О, мисс Констанция Алфорд сняла этот  номер  только  на  сутки.  Ее
неожиданно вызвали, и она уехала час назад.
   Я поблагодарил девушку и повесил трубку.  Потом  достал  из  чемодана
большой коричневый конверт и запер его в сейф.

Глава 4

   В девять утра я позвонил Элси Бранд.
   - Берта пришла?
   - Она у себя.
   - Рвет и мечет?
   - Наоборот, очень приветлива. Даже улыбнулась мне, когда здоровалась.
   - Увидим, какая она будет через час. Думаю, что полезет на  стену.  Я
приеду только к десяти. Если она спросит обо  мне,  скажи,  что  у  меня
срочная работа.
   Я поехал в отель, где мы встречались с Калвертом. Он сдал номер в тот
же вечер.  Тогда  я  отправился  по  разным  театральным  агентствам.  В
некоторых из них Констанция Алфорд  была  зарегистрирована  недавно  как
начинающая  актриса,  ищущая  работу  в  кино.   Ни   одна   киностудия,
разумеется, и ломаного гроша не дала бы, чтобы "защитить ее доброе имя".
   Потом я приехал в "Рэстебит-мотель", показал свои верительные грамоты
и спросил, не могу ли я взглянуть  на  их  книгу  регистрации  за  пятое
число. Никакого Николаса Баффина с женой  там  не  оказалось.  При  этом
администратор  мотеля  утверждал,  что  все   регистрационные   карточки
остались на месте, ни одна не пропала, все они подшиты в папке. Конечно,
его уверения могли не  соответствовать  истине.  Но  зачем  бы  это  ему
потребовалось врать мне?
   У администратора было кислое  настроение.  Напротив  мотеля  строился
десятиэтажный жилой дом. Жильцы мотеля жаловались на шум стройки, на то,
что вся  улица  целый  день  запружена  грузовиками  и  бульдозерами.  Я
вернулся на стоянку  машин,  расположенную  перед  входом  в  мотель,  и
мысленно реконструировал обстановку, при которой шантажист  мог  сделать
фотографии. По снимкам можно было определить, где стоял его  автомобиль.
Отсюда хорошо просматривался и вход в мотель, и строящийся  дом.  Тут  я
вспомнил, что  в  агентстве  меня  ждет  Берта.  Ее  челюсть,  наверное,
негодующе выпячена, а зубы  сжаты  от  возмущения.  Я  знал,  что  когда
вернусь в офис, то мне придется несладко.
   Туда я попал только в 10.30. Телефонистка сразу сказала мне:
   - Миссис Кул велела передать, что хочет вас видеть сразу, как  только
вы появитесь. Что-то очень важное.
   Я неохотно отправился в кабинет  моей  старшей  партнерши,  внутренне
приготовившись к нападению. Берта улыбнулась мне как Чеширский кот.
   - Где, к черту, ты пропадал? - спросила она, приветливо улыбаясь.
   - Работал. Бегал по делам.
   - Каким именно?
   - По делам Баффина.
   - Заплатил вчера шантажисту?
   - Да.
   - Получил документы?
   - Да.
   - Думаешь, он еще раз попытается куснуть Баффина?
   - Нет.
   - Хорошо. Я  связалась  с  сержантом  Селлерсом  и  сказала,  что  мы
выполнили работу для ресторана Баффина  и  получили  приглашение  прийти
туда с гостями на шикарный бесплатный обед. С  шампанским.  И  вообще  -
заказ без ограничений.
   - И что ответил Селлерс?
   - Он сказал, что это звучит привлекательно. Но он хочет знать, будешь
ли там ты.
   - Что вы на это сказали?
   - Я сказала: "Конечно". Ведь именно ты сделал эту работу.
   - Ему это понравилось?
   - Он признался, что предпочел бы пообедать со мной вдвоем. Но совесть
немного беспокоит его: он говорит, что пару раз  не  правильно  судил  о
твоих деловых и человеческих качествах. Ему не нравится только,  что  ты
иногда режешь углы... Намерен ли  ты  привести  с  собой  на  обед  свою
волоокую секретаршу?
   - Вряд ли. Думаю, это не доставит ей удовольствия.
   Я как-нибудь приглашу ее на обед за свой счет.
   - Держу пари, что пригласишь!
   - Есть еще причина, по которой я не собираюсь приглашать ее  на  этот
раз.
   - Какая?
   - Та же, по которой вам скоро придется позвонить сержанту Селлерсу  и
сказать, что обед отменяется.
   Улыбка сошла с  ее  лица.  Рот  затвердел.  Глаза  замерцали  мрачным
светом.
   - Что за дьявольщину ты несешь? Ты же только что сказал,  что  хорошо
выполнил работу для Баффина.
   - Работа в порядке.
   - Ну а обед входит в оплату за услуги.
   - Баффин еще не звонил вам?
   - Нет.
   - Скоро позвонит. Он позвонит и скажет, что  приглашение  отменяется.
Что я такой-рассякой. Что наше агентство ведет с ним двойную игру. И  он
еще потребует деньги назад.
   - Что случилось?
   - Я играл не так, как он хотел.
   Ее лицо потемнело.
   - Черт возьми, Дональд! - прорычала она. - Ты  ведешь  себя  чересчур
вольно. Баффин - хороший клиент. Мы  же  хотели  развивать  такого  рода
деятельность. Мы...
   Но тут зазвонил телефон. Несколько мгновений Берта колебалась.  Потом
сняла трубку.  Она  слушала,  что  ей  говорили,  и  смотрела  на  меня.
Постепенно  к  ней  возвращался  нормальный  цвет   лица.   Потом   губы
растянулись в улыбке.
   - Это очень мило, мистер Баффин, - заговорила она. - Мы будем.  Около
восьми? Подходит... Прошлым вечером все было сделано как надо? Отлично?
   Нет, я  еще  не  видела  его.  Он  только  что  появился  в  офисе...
Понимаю... Да, сержант Селлерс придет с нами. Я сказала ему,  как  было:
мы сделали для  вас  работу,  и  вы  пригласили  нас  на  обед...  Ну  и
прекрасно...
   Да, я скажу... Да, он любит поступать не совсем обычно, но его методы
всегда приносят хорошие результаты. Да, конечно... Ну, тогда до  восьми?
О,  пара  коктейлей  -  этого  достаточно...  -  Повесив  трубку,  Берта
посмотрела на меня с таинственным выражением лица.  -  Какого  черта  ты
решил, что Баффин скис?
   - Когда мы вчера прощались, он назвал меня сукиным сыном.
   - Чем ты ему насолил?
   - Ничем. Просто поступил не совсем так, как он хотел.
   - Он мне так и сказал. Но тут же добавил, что  ты  работал  блестяще.
Сумел полностью исключить возможность нового шантажа. И  чем  больше  он
думает, тем лучше понимает, что дело было  сделано  великолепно.  Ну,  в
общем, ты слышал наш разговор...
   - Только с одной стороны.
   - С другой стороны прозвучала сердечность. Огромная сердечность.
   - Мне это не нравится, - сказал я.
   - Почему?
   - Вчера вечером он бесился всю дорогу.
   - По какой причине?
   - Женщина дала мне деньги, чтобы добыть документы. Я их добыл. Баффин
заявил, что наш клиент - он, Баффин, и  документы  должны  быть  вручены
ему.
   Я ответил: "Не пойдет!"
   - Где сейчас эти документы?
   - В моем сейфе.
   - Но ведь верно, что платил нам за работу Баффин.
   Почему бы не отдать ему документы?
   - Нас нанял Баффин, но нанял для того, чтобы  защитить  женщину.  Она
дала мне десять тысяч, и ей я отдам документы.
   - Понятно, - сказала Берта. - Но если они любят  друг  друга  и  идут
рука об руку, какая разница, кому их отдать?
   - Любовь скоротечна, - сказал я. - Иногда очень даже скоротечна.
   - Пожалуй, ты поступил неглупо. Возможно, Баффин за ночь  понял  это.
Он сказал мне, что ты очень ловко провел всю операцию.
   - Не нравится мне все это, - повторил я.
   - Что не нравится?
   - Что он говорит, как я ловко действовал.
   - А ты действовал ловко?
   - Вроде бы так.
   - Тогда что же тебе не нравится?
   - Он слишком резко изменил мнение. Это не к добру.
   - А что не к добру?
   - Не знаю.  Это  всего  лишь  подозрение.  Званый  обед,  который  он
устраивает, возможно, не так уж невинен, как мы полагаем.
   - Обед за счет ресторана! - воскликнула Берта. - О Господи,  Дональд!
Я пытаюсь сбросить свой вес.
   Сижу на диете, как бы ни  была  голодна.  Но  тут  я  решила  немного
расслабиться, поесть вкусно и вволю.
   - Может быть, Баффин ждет от этого обеда еще  больше,  чем  ждете  от
него вы, Берта. Может быть, он возлагает на него большие надежды.
   - Он этого и не скрывает, - сказала Берта, - Он сам  сказал,  что  за
ним ведется слежка и, если обнаружится, что он дружит с "Кул  и  Лэм"  и
имеет шуры-муры с сержантом Селлерсом, это ему будет полезно.
   - Ладно. Я свое сказал. Вы все равно хотите пойти на обед?
   - Я иду? И ты идешь. И сержант Селлерс идет.
   И если хочешь, можешь привести свою волоокую секретаршу.  Я  попробую
быть с ней любезна.
   -  Когда  вы  пробуете  быть  любезной  женщиной,   это   похоже   на
камнедробилку, которая пытается ходить на цыпочках.
   - Ну тебя к черту, - пробурчала Берта.
   Я пошел к двери. Она сообщила мне вдогонку:
   - Селлерс заедет за мной и отвезет в "Баффинс Грилл".  Мы  ждем  тебя
там к восьми.
   - Может, вы хотите, чтобы я поехал с вами?
   - Только этого не хватало! - огрызнулась она.

Глава 5

   Перед самым ленчем  в  кабинете  раздался  телефонный  звонок.  Сняла
трубку Элси. Она вошла ко мне в кабинет и сказала:
   - С тобой хочет поговорить мистер Стармэн Калверт. Он говорит, что ты
его знаешь.
   Она смотрела на меня, вопросительно подняв брови.  Я  кивнул  и  взял
трубку.
   - Алло!
   - Привет, молокосос! - услышал я саркастический голос Калверта.
   - Вы, может быть, ошиблись номером. С кем вы сейчас говорите?
   - С Дональдом Лэмом.
   - Правильно.
   - Молокосос, - повторил он.
   Я молчал.
   - Ты думаешь, что вчера вечером был очень умный.
   Имей в виду - ты сильно испортил дело и еще пожалеешь об этом.
   - Вы сообщаете мне это бесплатно? Или хотите что-нибудь  получить  за
такую информацию?
   - Раз ты так ставишь  вопрос,  я  скажу,  что  я  действительно  хочу
получить кое-что. И получу то, что хочу. Ты был вчера таким умником, что
вел двойную игру со своим клиентом. Ты подставился. И я  собираюсь  этим
воспользоваться. Вчера ты держал в руке кнут.  Или  думал,  что  держишь
кнут. Сегодня положение изменилось - я сижу в седле. Ты оставил лазейку,
которая дала мне возможность взять вожжи в  свои  руки.  Мальчик!  Когда
твой клиент узнает, что я намереваюсь  сделать,  он  вырвет  у  себя  на
голове все волосы. А когда он вырвет себе волосы,  твоя  репутация,  как
баловня  и  любимчика  судьбы,  провалится  сквозь  землю.  -  Его  смех
заскрежетал в трубку, как будто он царапал стеклом по терке.
   - Могу я задать вопрос? - спросил я.
   - Можешь задать вопрос. Но я не отвечу, если он мне не понравится.
   - Почему вы позвонили мне?
   - Просто чтобы ты не лопнул  от  самодовольства,  считая,  что  вчера
вечером был большим умником. Я еще не говорил с твоим клиентом. Но когда
поговорю, ты сразу узнаешь от него об этом.
   - И когда это произойдет?
   - Я еще не совсем готов к тому, чтобы предъявить ему свои требования.
Но ты услышишь от него кое-что уже сегодня до полуночи. И он  будет  при
этом в полной панике.
   - Может быть, вы расскажете мне, чего вы хотите?
   Снова заскрежетал его саркастический смех:
   - Знаем мы эти старые штучки частных детективов.
   Ваша  техника  -  удержать   человека   разговором   подольше.   Быть
хладнокровным. Не терять голову. Говорить и заставлять говорить другого.
А в это время ваша секретарша небось уже пытается установить,  откуда  я
звоню. Если хотите, я вам  сам  скажу,  откуда  звоню,  и  назову  номер
телефона...
   - Не стоит, - сказал я. - Просто интересно знать, что у вас на уме.
   - Я скажу, что у меня на уме. Мне  очень  не  понравилось,  когда  ты
потребовал, чтобы я дал снять свои отпечатки пальцев.
   - Догадываюсь об этом, - сказал я.
   - Когда ты все же заставил меня сделать это, то  по-настоящему  задел
меня за живое. А задев меня  за  живое,  ты  открыл  дверь  для  больших
неприятностей, многих неприятностей.
   - Неприятностей для меня?
   - Для тебя. Для Баффина. Для всех.
   - А что, собственно, плохого в отпечатках пальцев?
   - Мне это не нравится. И все. У  меня  нет  преступного  прошлого,  и
никто не может что-нибудь навесить на меня, используя эти отпечатки.  Но
мне не нравится сам факт. И еще,  Лэм,  я  хочу  вернуться  к  расписке,
которую я подписал. Я готов дать  тебе  короткую  расписку  в  получении
десяти  тысяч  долларов.  Если  ты  пойдешь  мне  в  этом  навстречу,  я
гарантирую, что  больше  никогда  не  предъявлю  никаких  требований  ни
Баффину, ни кому другому. Но я хочу получить назад бумагу с  отпечатками
пальцев! Хочу от тебя заверения, что с нее не сделано фотокопии! И хочу,
чтобы ты принес извинения за грубое и оскорбительное отношение ко мне!
   - А если я не сделаю, как вы хотите? - спросил я.
   - Тогда ты пожалеешь о том, что у тебя не  оказалось  немного  больше
ума и немного меньше заносчивости, чтобы, пока было можно, отвести беду.
Но я хочу защитить тебя и  дать  возможность  сохранить  лицо.  Я  скажу
Баффину, чтобы он заставил тебя вернуть мне  мою  расписку  и  отпечатки
пальцев, чтобы он заставил тебя сотрудничать со мной.
   - Вы уже говорили с ним об этом?
   - Еще нет. Но обязательно поговорю.
   - Когда?
   - Сегодня вечером. И после этого он сделает  в  точности  то,  что  я
попрошу его сделать. И тогда прежде чем я захочу  иметь  дело  с  тобой,
Дональд Лэм, ты попросишь у меня извинения. Или станешь самым несчастным
сукиным сыном на свете. - Он бросил трубку.
   Я вышел к Элси и сказал ей:
   - Если снова позвонит Стармэн Калверт, скажи ему, что я  занят  и  не
могу говорить с ним. Ты записала наш разговор на пленку?
   Она кивнула. В ее широко раскрытых глазах мелькнул страх.
   - Дональд, - сказала она, - в его словах чувствуется опасность.
   - Он пытался  создать  впечатление,  что  в  его  словах  чувствуется
опасность. Угрозы шантажистов всегда стоят  ровно  столько,  сколько  мы
сами готовы заплатить.
   Я   улыбнулся   ей,   стараясь   продемонстрировать   уверенность   и
беззаботность.

Глава 6

   "Баффинс  Грилл"  принадлежал  к  тем  шикарным  ресторанам,  которые
существуют главным образом для того, чтобы люди, посетив их, могли  этим
хвастаться и гордиться. Каждые три секунды на здании загорались огромные
буквы: "БАФФИНС". Когда они исчезали, вспыхивало слово: "ГРИЛЛ". Четверо
или  пятеро  парней  встречали  посетителей  у  входа  на  автомобильную
стоянку. Я подъехал к одному из этих молодых людей в униформе.
   - Ваше имя? - спросил он.
   - Дональд Лэм.
   - О, мистер Лэм, мне поручено позаботиться о вас.
   Вашу машину я поставлю на лучшее место, и  вы  сможете  без  задержки
взять ее, когда будете уезжать.
   Я протянул ему чаевые. Но он отвел мою руку:
   - У вас брать не велено. Вас принимают как гостей дома.
   Я вошел в ресторан.
   В коридорах в ожидании столиков толпился народ.
   Бар был переполнен. Возле входа стоял сам Баффин.
   Он подбежал ко мне:
   - Прекрасно, Лэм! Очень рад, что вы смогли прийти. Ваши друзья уже на
месте. Мы предоставили вам столик на втором этаже.
   Ресторан занимал три этажа. Баффин лично сопровождал меня к лифту.  В
кабине он нажал на кнопку, и лифт начал медленно подниматься.
   - Простите, что вчера я немного погорячился, Лэм, - сказал  он.  -  Я
нервничал. События разворачивались слишком быстро. Потом  я  все  заново
обдумал и пришел к выводу, что вы провели дело с высоким мастерством.
   Думаю, после такой работы новые попытки шантажа исключаются.
   - Вчера вы были сильно раздражены, - сказал я.
   - Был, - согласился Баффин. И через минуту добавил:
   - Но это было вчера.
   Лифт остановился. Баффин  открыл  дверь  и,  церемонно  поклонившись,
повел меня в зал.
   По стенам зала размещались  закрытые  занавесками  кабины.  В  центре
стояло пятнадцать или двадцать столиков. Те, кто обедал в кабинах,  были
скрыты от посторонних глаз. Те же, кто сидел в зале, были как  экспонаты
на выставке. На этой выставке Берта Кул и Фрэнк Селлерс торчали за своим
столиком, как главная достопримечательность.
   Баффин церемонно довел меня до самого столика  и,  когда  я  садился,
отодвинул для меня стул. Затем отступил назад и направился к лифту.
   Селлерс посмотрел на меня  из-за  бокала  с  коктейлем.  Берта  сияла
вежливой улыбкой.
   - Привет, Шустрик, - сказал Селлерс.
   Я растянул рот до ушей:
   - Как самочувствие, сержант?
   Он тоже осклабился:
   - Как у человека добродушного и голодного. - Он поднял свой коктейль.
- Я не собирался пить. Но у меня специальное  разрешение  устроить  себе
сегодня вечер крика на лужайке. Я голоден, мальчик. Я сегодня специально
пропустил ленч.
   - И я! - оживилась Берта.
   Ко мне подбежала официантка.
   - Ваш обед готов, сэр. Но, может быть, раньше вы хотите коктейль?
   Через несколько минут она принесла мне "Манхэттен". Я  поднял  бокал,
кивнул Берте и сержанту:
   - За ваше здоровье!
   Они выпили со мной. Официантка принесла поднос с деликатесами:  икра,
особый сыр, ломтики сладкого картофеля под соусом божественного вкуса. В
серебряном ведерке со льдом стояла большая бутылка шампанского. С  этого
момента все закрутилось.
   Селлерс откинулся на спинку  стула.  На  лице  его  играла  довольная
улыбка.
   - Вот это жизнь! - заявил он. -  Какую  же  ты  провел  операцию  для
Баффина, Шустрик?
   - Пустяковое дело,  -  небрежно  ответил  я.  -  Всего-навсего  помог
сделать ему один платеж.
   В его глазах появился интерес.
   - Его шантажировали?
   - Не  думаю,  что  его  шантажировали.  Он  тут  был  сбоку  припека,
фактически я  работал  на  другого  человека.  Но  Баффин  говорит,  что
испытывает ко мне чувство благодарности.
   - Это точно - испытывает, - ухмыльнулся Селлерс,  оглядывая  стол.  -
Имейте побольше таких клиентов. И  приглашайте  меня,  когда  они  будут
испытывать благодарность.
   - Спасибо, - поблагодарил я. - Обязательно пригласим.
   Но тут в его глазах вспыхнула неожиданная подозрительность.
   - Только не вздумай крутить со мной, Шустрик, - с угрозой сказал он.
   - Я не кручу.
   - Ты, конечно, умен, - неохотно признал Селлерс. -  Иногда  я  думаю,
что чересчур умен.
   - Я не сделал тебе ничего плохого, - напомнил я.
   - Не сделал, - после некоторого молчания задумчиво согласился  он.  -
Ты ни разу не повредил мне. Ты даже сделал для меня кое-что полезное. Но
иногда ты пугаешь меня до смерти. Любишь  кататься  по  тонкому  льду  и
тащить за собой меня. Правда, тебе удается не проломить лед и не утопить
меня. Но нередко лед подо мной чертовски сильно трещал.
   Я решил оставить последнее слово за  ним.  Нельзя  забывать,  что  он
приглашен сюда отдохнуть, а не ссориться. Я потягивал коктейль и молчал.
   Обед проходил как по нотам. Омары с нежными кусочками  сочного  мяса.
Луковый суп. Домашний салат.
   Потом бифштекс. Бифштексы, толщиной в два  дюйма,  были  приготовлены
мастерски. И когда мы  острейшим  ножом  отрезали  кусок  мяса,  тарелка
окрашивалась густым красным соком. Берта бесстыдно  макала  в  этот  сок
кусочки натертого чесноком хлеба. Шампанское лилось рекой.
   Берта и Селлерс наслаждались. Я тоже получал от еды удовольствие,