, по какому  принципу  вы  выбрали  именно
этот мотель. Может, вам приходилось раньше в нем останавливаться?
   Очень медленно, весь дрожа от сдерживаемого гнева, Карвер сказал:
   - Меня предупреждали о том, что собой  представляют  частные  сыщики.
Мне говорили, что они шантажируют своих клиентов,  если  могут  на  этом
что-нибудь заработать. Теперь понимаю, что  мне  стоило  прислушаться  к
этим предупреждениям. Первое, что я сделаю в понедельник  утром,  -  это
позвоню в свой банк и попрошу  аннулировать  выданный  вашему  агентству
чек.
   А  сейчас  я  пошлю  телеграмму  о   том,   что   выплата   по   чеку
приостанавливается.   Я   категорически    протестую    против    вашего
вмешательства не в свои дела. Протестую против ваших попыток шантажа.  И
вы сами, мистер Лэм, мне тоже не нравитесь.
   Я попытался сыграть своей последней козырной картой.
   - Думаю, вашему  отцу  тоже  не  понравится,  если  его  сын  получит
отрицательное паблисити, если станет известно, что он, совершив  аварию,
скрылся. Мы могли бы урегулировать это дело, мистер Биллингс...
   - Одну минутку, - сказал он, - подождите  меня  здесь,  Лэм.  У  меня
кое-что есть для вас. Ждите меня и никуда не уходите.
   Он повернулся и вышел из комнаты.
   Я подошел к удобному мягкому креслу и опустился в  него.  Послышались
чьи-то шаги, дверь открылась,  и  Биллингс  вернулся  вместе  с  пожилым
мужчиной.
   - Это мой отец. У меня нет от него секретов. Отец, это  Дональд  Лэм.
Он частный детектив из Лос-Анджелеса. Я нанял его через агентство, чтобы
разыскать людей, которые были со мной во  вторник  вечером  в  мотеле  в
Лос-Анджелесе. Он провел блестящую работу по розыску  этих  людей,  и  у
меня есть его письменный отчет.
   Я передал агентству, в котором он  работает,  дополнительный  чек  на
пятьсот долларов за хорошую работу, хотя совсем не уверен,  что  с  моей
стороны было этично так поступать. И после этого он  появляется  в  моем
доме и пытается меня шантажировать. Теперь обвиняет меня в  том,  что  я
пытался якобы состряпать себе фальшивое алиби, и считает меня замешанным
в дорожном инциденте - наезде на  человека  и  попытке  уехать  с  места
происшествия во вторник вечером.  Сам  же  несчастный  случай,  полагаю,
произошел около Пост и Полк-стрит.
   Скажи, отец, что мне делать?
   Джон Карвер Биллингс Первый взглянул на меня так, будто я только что,
как  насекомое,  пролез  в  щель  двери  и  он  хочет  меня   хорошенько
рассмотреть, прежде чем раздавит ногой.
   - Выброси за дверь этого сукина сына! - приказал он.
   - Вашего сына не было во вторник вечером в этом мотеле. Он просто был
занят созданием себе фальшивого алиби, и  у  него  ничего  из  этого  не
вышло. Поэтому если будет произведено расследование, сам  факт,  что  он
пытался создать себе алиби, сразу бросит на  него  тень  и  одновременно
лишит его симпатии суда и публики.
   Я просто пытаюсь помочь вашему сыну.
   Биллингс-старший продолжал разглядывать меня с явным пренебрежением.
   - Вы закончили, мистер... мистер?..
   - Лэм. Дональд Лэм.
   - Так вы закончили, мистер Лэм?
   - Вполне.
   Биллингс повернулся к сыну:
   - А теперь, Джон, скажи мне, о чем здесь идет речь?
   Волнуясь, Джон облизал губы:
   -  Папа,  честно  говоря,  я  решил  погулять  в   Лос-Анджелесе.   Я
познакомился с девушкой. Все, что я сделал, - пригласил ее  потанцевать.
Но, как оказалось, эта  девица  была  любовницей  известного  гангстера.
После того как она меня подставила и исчезла,  я  познакомился  с  двумя
другими милыми девушками. Я даже не знаю, как  их  зовут.  И  мы  втроем
провели ночь в мотеле.
   Я нанял этого человека, папа, чтобы  он  разыскал  этих  девушек  для
того, чтобы в случае необходимости они подтвердили, что я был с ними,  а
не с этой Морин Обэн. Он очень хорошо  выполнил  свою  работу  и  теперь
старается преувеличить результаты собственного  расследования.  Ему  уже
заплатили, но он, видимо, хочет еще  денег.  Вполне  возможно,  одна  из
девушек, которой что-то во  мне  понравилось,  солгала  этому  человеку,
чтобы ей тоже достался лакомый кусочек...
   - И это все, что ты мне можешь рассказать, Джон?
   - Да, это все. Так помоги мне, отец!
   Биллингс повернулся в мою сторону:
   - Вон дверь. Убирайтесь отсюда!
   - А вот теперь меня заинтересовали вы, - улыбнулся я.
   Он подошел к телефону, снял трубку и произнес:
   - Соедините меня, пожалуйста, с полицией.
   - Вам надо попросить к телефону лейтенанта Шелдона, - подсказал я.  -
Именно Шелдон расследует этот несчастный случай с наездом и  последующим
бегством водителя машины на углу Пост и  Полк-стрит  во  вторник,  около
десяти тридцати вечера.
   Джон Карвер Биллингс Первый и ухом не повел. Он сказал в трубку:
   - Это полиция?.. Я хочу поговорить с лейтенантом Шелдоном.
   Конечно, он мог блефовать: в  телефоне  мог  быть  запрятан  рычажок,
который не дал ему соединиться с полицией.
   Я подождал. Через мгновение в  трубке  послышался  звук,  и  Биллингс
сказал:
   - Говорит Джон Карвер Биллингс, лейтенант. Я хочу вам пожаловаться на
действия одного частного детектива, который пытается шантажировать моего
сына... Он мне дал вашу фамилию... Кто  это?  Да,  частный  детектив  из
Лос-Анджелеса, Дональд Лэм.
   - Фирма "Кул и Лэм", отец, - добавил сын.
   - Мне кажется, он из фирмы "Кул и Лэм" в Лос-Анджелесе,  -  продолжал
старик. - Похоже, он ищет подонка,  замешанного  в  дорожном  инциденте,
который произошел во вторник вечером. Да,  да,  именно  это.  Так  он  и
говорит. На Полк и Пост-стрит, около десяти тридцати... Именно  об  этом
речь. Так что мне делать? Да...
   Я могу?.. Очень хорошо. Я постараюсь задержать его до вашего приезда.
   Больше я не стал ждать. Если это и был блеф, то  у  них  было  больше
шансов переиграть меня, и они легко  бросили  свои  козыри  на  середину
игрального стола.
   И выиграли.
   Я повернулся и вышел. Никто не пытался меня остановить.
 
Глава 8 
 
   Поменяв дважды такси, я оказался в южной части города, на рынке. Я не
нырял, я погружался. Это было неплохо для моего поиска.
   В маленьком магазинчике на Третьей улице я купил себе рубашку,  носки
и нижнее белье. В магазине-аптеке  приобрел  бритвенные  принадлежности.
После этого оказался в маленькой, тесной,  темноватой  комнатенке,  где,
сидя за  небольшим  столиком  у  дивана,  принялся  размышлять,  что  же
произошло.
   Джону Карверу Биллингсу Второму нужно было алиби, и это ему было  так
необходимо, что он потратил массу усилий, денег и времени, чтобы хоть  и
неудачно, но сфабриковать что-то, что могло его защитить.
   Почему?
   Наиболее логично было  предположить,  что  он  виновник  пресловутого
наезда, но, похоже, это его не удивило, когда я  выложил  ему  все  свои
предположения. Или он гораздо более опытный игрок в покер, чем я  думал,
или я шел по ложному следу.
   Спустившись вниз, я позвонил из автомата в квартиру к Элси Бранд и, к
счастью, застал ее дома.
   - Как там Сильвия? - прежде всего поинтересовалась она.
   - Сильвия - прекрасно. Она хочет, чтобы ты ее запомнила.
   - Большое ей спасибо, - холодно ответила моя секретарша.
   - Элси, боюсь, я иду по ложному следу.
   - Как это могло произойти?
   - Сам не знаю. Это меня очень беспокоит. Может быть,  все-таки  ответ
на этот вопрос надо искать в Лос-Анджелесе. Я  хочу  поэтому,  чтобы  ты
кое-что для меня сделала. Прежде всего составь список всех преступлений,
совершенных в Лос-Анджелесе во вторник вечером.
   - Это будет не маленький список.
   - Особое внимание удели  тем  случаям,  в  которых  водители  сбивали
человека и скрывались с места происшествия. Меня интересуют особенно  те
случаи, в которых были сбиты и серьезно ранены  прохожие,  а  машина  не
пострадала, поэтому особых улик, оставленных  на  месте,  нет.  Ты  меня
понимаешь?
   - Да, конечно!
   - Просмотри также такие случаи, которые произошли  и  в  окрестностях
Лос-Анджелеса, в  пятидесяти  или,  лучше,  даже  ста  милях  в  округе.
Посмотри, пожалуйста, что можно найти. Сможешь, Элси?
   Это срочно?
   - Да, срочно.
   - Похоже, тебя не беспокоит, что это мой выходной день?
   - Когда я вернусь, у тебя будет полно выходных и уик-эндов. Обещаю.
   - Много они мне принесут радости, - съязвила Элси.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Просто прошу передать привет Сильвии. Да, кстати, куда же мне  тебе
звонить?
   - Когда ты собираешься это делать?
   - Завтра утром.
   - В воскресенье утром!
   - Вот именно. Знаешь, между прочим, ты с каждым днем становишься  все
больше похожим на Берту, - заявила вдруг Элси.
   - Хорошо,  клянусь,  по  возвращении  я  стану  уделять  тебе  больше
внимания и дам выспаться. Давай договоримся утром в понедельник? Хочешь?
Я позвоню в кредит, так что вы заплатите за звонок, потому  что  у  меня
кончаются деньги.
   - Дональд, ты можешь звонить когда удобно, и в воскресенье тоже, если
хочешь. Я сделаю все, что смогу...
   - Нет, думаю, к этому времени  ты  не  сможешь  получить  нужные  мне
сведения, сегодня же суббота.
   - Откуда ты  знаешь?  Сегодня  меня  на  обед  пригласил  в  ресторан
полицейский детектив.
   - Ты действительно все успеваешь! А кто он?
   - Да так, местный. Мне для этого не надо ехать в другой город.
   Я засмеялся.
   - Ладно, Элси! Давай созвонимся в понедельник.
   Это тоже достаточно скоро.
   - Честно? Ну, тогда до скорого, - сказала она уже  мягче  и  повесила
трубку.
   Я вышел и направился на угол Полк и  Пост-стрит,  чтобы  осмотреться.
Это был очень удобный для столкновения перекресток:  тот,  кто  ехал  по
Пост-стрит и  видел  знак  "идите",  прибавлял  скорость,  чтобы  успеть
проехать его, если он видел, что на Полк-стрит было пусто.
   На углу  парнишка  продавал  газеты.  Движение  машин  было  довольно
интенсивное. Я вынул из  кармана  список  свидетелей,  который  дал  мне
лейтенант Шелдон, и задумался,  на  самом  ли  деле  он  полный.  В  нем
числилась женщина, которая просто была названа  "продавщицей",  мужчина,
работающий рядом  в  аптеке,  механик  по  машинам,  который,  как  было
сказано, "все это видел собственными глазами со  своего  рабочего  места
где-то посередине квартала", и,  наконец,  продавец  сигар  в  небольшом
киоске, который, услышав громкий звук столкновения машин, выбежал, чтобы
посмотреть, что произошло.
   Но в этом списке отсутствовал почему-то парнишка, продающий газеты. Я
попытался обдумать эту мысль, потом подошел  к  нему  и  купил  утренний
выпуск, дал ему вдвое больше и разрешил оставить себе сдачу.
   - Ты регулярно торгуешь здесь? - задал я ему вопрос.
   Он кивнул, продолжая внимательным  взглядом  осматривать  прохожих  и
проезжающие машины, выискивая потенциального покупателя.
   - Ты здесь каждый вечер?
   Он опять кивнул.
   - Как же так получилось, что ты не рассказал полиции всего, что  знал
об этом наезде здесь, на углу, во вторник вечером? -  внезапно  задал  я
ему вопрос.
   Он попытался сразу было бежать, но я успел схватить его за руку.
   - Перестань, парень, не бойся и расскажи мне все.
   Парнишка был похож на пойманного кролика.
   - Вы не имеете права меня хватать и толкать! - тоненько заверещал он.
   - Кто это тебя толкает? - возмутился я.
   - Вы, кто ж еще!
   -  Ты,  парень,  не  знаешь,  как  толкают.  Скажи-ка,  сколько  тебе
заплатили, чтобы ты молчал?
   - Пошел ты знаешь куда!..
   - Ты в курсе,  парень,  как  это  называется?  Содействие  уголовному
преступлению.
   - У меня тоже есть друзья в полиции, - нашелся он. - Но вы-то ведь, я
знаю, не оттуда. Эти ребята не позволят вам так со мной обращаться.
   - Может, у тебя и есть друзья в полиции, и  ты  действительно  имеешь
сейчас дело с человеком не из полиции. Но скажи,  среди  твоих  знакомых
найдется хороший судья?
   При этих словах парня словно передернуло.
   - Хороший друг из судейских тебе бы сейчас очень не помешал.  Да,  ты
прав, я не служу в полиции. Я частный детектив и очень суровый.
   - Да что вы ко мне пристали, что я такого сделал?
   - Отвечай, кто тебе заплатил за молчание?
   - Никто мне не платил.
   - Может, ты хочешь заняться вымогательством?
   - Имейте совесть, мистер. Да, меня хотели подкупить, но я понял,  что
не смогу пойти на это.
   - Почему же?
   - Потому что у меня уже были  неприятности  в  Лос-Анджелесе.  Я  был
освобожден под честное слово и сбежал снова. Продавать газеты  мне  тоже
нельзя  легально.  Там,  в  Лос-Анджелесе,  надо   было   отмечаться   у
полицейского, условно выпустившего меня на поруки, каждые тридцать дней.
Но мне это не нравилось, и я сбежал сюда, в этот город, и стал продавать
газеты тут.
   - И все-таки почему ты не рассказал о том, что видел во  время  этого
несчастного случая?
   - Как я мог? Мне казалось, что я  правильно  себя  повел.  Я  записал
номер машины этого парня и хотел передать его полицейским,  когда  вдруг
понял, что не могу этого сделать. Чем бы это для меня кончилось?
   Окружной прокурор вызвал бы меня  в  суд  как  свидетеля,  и  адвокат
обвиняемого тут же начал бы меня терзать. Сразу бы обнаружилось,  что  я
нарушил все правила и сбежал, когда меня выпустили на поруки.  Суд  тоже
не поверил бы мне, и меня бы отослали обратно в Лос-Анджелес, в приемник
для нарушителей.
   - Ты очень умен для парня твоих лет! - сделал я ему комплимент.
   - Да, я уже не ребенок.
   Посмотрев на  лицо  рано  повзрослевшего  мальчика  с  острым,  умным
взглядом быстро бегающих глаз, проницательно меня  рассматривающих,  как
будто старающихся обнаружить мое самое слабое место, я почувствовал  под
своими пальцами худенькое плечо.
   - Ну, ладно. Ты был со мной честен, и  я  буду  с  тобой  откровенен.
Сколько тебе лет?
   - Семнадцать.
   - И как же ты здесь живешь? Как справляешься с жизнью?
   - У меня все прекрасно. Больше никаких  нарушений  закона...  Там,  в
даунтауне {центр города} Лос-Анджелеса, у меня слишком много  друзей.  Я
состоял членом одной банды, и ребята надо мной  потешались,  если  я  не
грабил и не делал того, чего они от меня требовали.
   - А чем они занимались?
   - Поверьте мне, мистер, они не брезговали ничем.
   Мы все начинали еще маленькими детьми, но когда во главе  банды  стал
Батч, он потребовал от всех, чтобы члены банды работали на нее как бы на
постоянной основе. Он был жесток, и его все боялись.
   - Почему же ты не рассказал все это  офицеру  полиции,  который  тебя
условно выпустил на поруки?
   - Думаете, я могу быть предателем?
   - Ну  почему  бы  тебе,  парень,  просто  не  оставаться  дома  и  не
заниматься своими делами?
   - Не говорите глупостей!
   - И ты сбежал сюда, чтобы больше с ними не связываться?
   - Ну да, так я и сделал.
   - И теперь ты в самом деле ни с кем не связан?
   - Ни с кем.
   - Дай  мне  номер  машины,  а  я  попытаюсь  вытащить  тебя  из  этих
неприятностей.
   Он достал из кармана клочок бумаги, оторванный  от  края  газеты,  на
котором  твердым  карандашом  был   нацарапан   номер.   Я   внимательно
рассматривал  его,  а  парнишка  в  это  время  продолжал   рассказывать
энергичным, слегка подвывающим голосом:
   - Эта машина,  что  сбила  того  парня...  Водитель  ее  на  огромной
скорости скатился с холма и чуть не сбил меня самого. Именно после этого
я пришел в бешенство и вынул карандаш,  чтобы  записать  его  номер.  За
рулем сидел толстый мужчина средних лет, рядом,  прижавшись  к  нему,  -
маленькая блондинка. В тот момент, когда они  подъехали  к  перекрестку,
она пыталась его поцеловать, или  он  целовал  ее,  или  они  оба  сразу
целовались... Я не совсем понял, как это было.
   - И что ты сделал в этот момент?
   - Я отпрыгнул в сторону и подумал, что этот малый сейчас  врежется  в
край тротуара. Я  записал  номер  машины  на  клочке  бумаги,  когда  он
врезался в этого парня, стоявшего у обочины.
   - И что случилось потом?
   - Потом он на минуту  совсем  сбавил  скорость,  женщина  что-то  ему
сказала, и он помчался дальше не останавливаясь.
   - И .никто за ним не погнался?
   - Один парень попытался, но едва он вырулил на дорогу,  как  какой-то
дуралей начал  отъезжать  от  тротуара.  Именно  в  этот  момент  они  и
столкнулись с такой силой, что потом  все  кругом  было  засыпано  битым
стеклом. В это время уже вовсю кругом забегали  люди,  старались  помочь
сбитому старику, и тут-то я внезапно понял, что нахожусь в  центре  этой
самой заварухи.
   Если полиция приедет и начнет  свои  расспросы,  я  окажусь  конченым
человеком.
   - Так кто это был, тот водитель?
   - Я же вам сказал, не знаю. Все, что мне известно, это то, что он был
за рулем темного седана, мчался с огромной скоростью  и  что  он  и  его
девица целовались в тот момент, когда все это случилось на перекрестке.
   - Он был пьян?
   - Как я могу утверждать? Просто он был занят другими  вещами,  помимо
вождения автомобиля. Ну, вот я вам и помог,  мистер.  Теперь  дайте  мне
уйти.
   Я протянул ему пять долларов:
   - Иди купи себе кока-колу, приятель, и больше ни о чем не беспокойся.
   Он посмотрел на протянутую  пятерку  с  некоторым  колебанием,  потом
схватил ее и засунул в карман.
   - Ты бы узнал этого подонка, если бы его снова увидел,  -  того,  что
вел машину?
   Он посмотрел на меня сразу ставшими хитрыми и жестокими глазами.
   - Нет, - был его ответ.
   - Думаешь, не смог бы его узнать, даже если бы он стоял в одном  ряду
с другими на опознании?
   - Нет.
   Расставшись  с  продавцом  газет,   я   стал   просматривать   список
регистрационных    номеров    машин    и    вскоре    определил,     что
автомобиль-нарушитель принадлежал Харви Б. Лудлоу, который жил недалеко,
в доме около пляжа. Машина оказалась "кадиллаком" - седаном.
 
Глава 9 
 
   В воскресенье я проспал до полудня в своей трущобе на  южной  окраине
города.  Мой  завтрак  в  небольшом  ресторанчике  состоял  из  яичницы,
жаренной на неизвестном масле, мутного кофе и остывшего,  непрожаренного
тоста.
   Купив воскресные газеты, я вернулся к себе в  комнатушку  с  потертым
ковром, жестким стулом и стареньким столом.
   Наконец-то в газете появились новости о Габби Гарванза. Он  выписался
из госпиталя сам, и его внезапное исчезновение свидетельствовало о  том,
что он опасался за свою жизнь. Его сиделки и врач  утверждали,  что  они
ничего не знают, когда  он  исчез.  Гарванза  быстро  поправлялся  после
ранения и уже мог передвигаться  без  посторонней  помощи.  В  тапочках,
пижаме и домашнем  халате  он  отправился  в  конец  коридора,  где  был
расположен солярий. Когда через некоторое время его сиделка  отправилась
туда за ним, его уже в солярии не было.
   Обыскали весь госпиталь, но Габби Гарванза  словно  испарился.  Тогда
предположили, что игрок и  гангстер  предпочел  побег  перспективе  быть
украденным своими многочисленными врагами.
   В палате остались все его вещи, которые ему туда принесла Морин  Обэн
на следующий день после того, как  на  него  было  совершено  нападение.
Среди вещей остался  костюм  стоимостью  в  триста  пятьдесят  долларов,
шелковая рубашка, двадцатипятидолларовый галстук ручной росписи, который
был на нем в тот роковой день и который был приобщен к делу  в  качестве
улики. Пятна крови  вокруг  отверстий  от  пуль  на  костюме  и  рубашке
оставляли надежду, что  спектрографический  анализ  опаленных  по  краям
нитей ткани что-либо покажет.
   На следующий  день  после  случившегося  Морин  Обэн  принесла  целый
чемодан вещей, среди которых был  еще  один  трехсотпятидесятидолларовый
костюм,   сшитый   портным,    сделанные    по    специальному    заказу
семидесятидолларовые  туфли,  еще  один  двадцатипятидолларовый  галстук
ручной  работы  и  несчетное  число  модных  шелковых  рубашек,  носков,
платков. Все это она оставила в госпитале.  Исчезнувший  же  потерпевший
ушел в одной пижаме, больничном халате и шлепанцах.
   Персонал госпиталя