он.
   - А вы не хотели бы вызвать Колберна Хейла?
   - Сейчас мне наплевать на Хейла. Он мне понадобится в  главном  суде.
Вы просматривали местные газеты?
   - Нет, а что?
   Он подошел к столу, взял газету и протянул ее мне.
   Через  первую   полосу   шел   крупный   заголовок:   "Миллионер   из
Лос-Анджелеса находится в здешней тюрьме  за  убийство".  Ниже  помельче
было напечатано:
   "Антон Ньюберри советует клиенту молчать".
   Я пробежал глазами статью. В ней не оказалось ничего  особенного,  но
представлена  информация   была   эффектно.   Полицейский   сержант   из
Лос-Анджелеса, раскручивая дело, связанное  с  контрабандой  наркотиков,
прилетел в Калексико  для  координации  действий  местных  сил.  Груз  с
наркотиками находился  в  понтонах  плавучего  домика,  перевозимого  на
прицепе. Внутри домика был найден труп Эдварда Саттона, предположительно
одного из контрабандистов. Его застрелили из револьвера  38-го  калибра.
Позже полиции удалось найти этот револьвер. Убийца решил  отделаться  от
улики, выбросив оружие в поле люцерны неподалеку от места преступления.
   Пока я читал статью, Ньюберри смотрел на меня, часто моргая.
   Вдруг совсем неожиданно он сказал:
   - Этот Колберн Хейл  сознался,  что  имел  при  себе  оружие  вечером
накануне убийства и что у него его забрали?
   - Да.
   - И в деле был замешан еще один человек по имени Пагги?
   - Именно так.
   - И вы видели двух людей в пикапе, когда машина пересекала границу?
   - Да.
   Лицо Ньюберри медленно растянулось в улыбке.
   -  А  знаете,  -  начал  он,  -  это  может  произвести  эффект.  Мне
понадобится в суде этот Хейл с его показаниями. Вы можете привезти его?
   - Давайте повестку, и я постараюсь.
   - Как его зовут?
   - Колберн Хейл.
   - Но по ту сторону границы повестка недействительна.
   - Вы думаете, Хейл знает об этом? - усмехнулся я.
   Ньюберри усмехнулся в ответ:
   - Его могут просветить на этот счет.
   - Ладно, - сказал я.
   - Давайте повестку. Если хотите, чтобы он явился в суд, я  постараюсь
его доставить. Но у него тот еще видик: фингал под глазом и...
   -  Замечательно!  -  перебил  Ньюберри.  -  Как  раз  то,  что  надо:
таинственный свидетель снимает подозрение с моего клиента  на  заседании
суда первой инстанции. Пусть газетчики порезвятся: фотографии,  подбитый
глаз - замечательно!
   - Есть одна вещь, которую я должен получить, - сказал я,  -  если  вы
хотите, чтобы Хейл выступил в суде.
   - Какая?
   - Возможность поговорить с Колхауном. Прямо сейчас.
   Он покачал головой:
   - Слишком поздно. Время свиданий...
   - Договоритесь, - показал я на телефон.
   - Могут возникнуть сложности.
   Он снял телефонную трубку, связался с шерифом, некоторое время что-то
говорил полушепотом, потом повесил трубку, повернулся ко мне и кивнул:
   - Вам нужно ехать прямо сейчас.
   - Я уже в пути, - ответил я.
   Он задумчиво наблюдал за мной, когда я выходил из его кабинета.

Глава 13

   Мильтона Колхауна поместили в лучшую камеру. Не знаю,  то  ли  деньги
сыграли роль, то ли Антон Ньюберри замолвил словечко, но камера не  была
похожа на обычные тюремные камеры.
   Он обрадовался мне.
   - Вам понравился адвокат, которого я вам подыскал? - спросил я.
   - Мне кажется, он на уровне, - ответил он.
   - Он договорился о проведении предварительного слушания, - сказал  я.
- Насколько я знаю, оно начнется завтра в десять утра.
   Колхаун кивнул и сказал:
   - Но предварительное слушание ни  на  что  не  повлияет.  Оно  нужно,
только чтобы накалить страсти. Во всяком случае, так считает Ньюберри.
   Я спросил:
   - Вы разговаривали с кем-нибудь?
   - Только с Ньюберри.
   Я сказал:
   - Молчите. Не отвечайте ни на один вопрос,  даже  если  вас  спросят,
который час. Предоставьте это Ньюберри.
   - То же самое сказал мне адвокат.
   - Хорошо, - сказал я. - Сейчас  я  вам  кое-что  расскажу.  Подойдите
поближе.
   - Зачем? - удивился он.
   - Чтобы лучше меня слышать, - объяснил я.
   Я сел на край унитаза и подал знак Колхауну сесть рядом.
   Потом я спустил воду, приблизил губы к его уху и начал шептать.
   Когда шум прекратился, я замолчал, подождал несколько  секунд,  опять
дернул за рукоятку спуска и продолжил рассказ.
   - Зачем вы это делаете? - поинтересовался Колхаун.
   - Здесь все нашпиговано микрофонами, - ответил я. - А мне не хочется,
чтобы кто-то еще слышал, о чем мы разговариваем. Почему  вы  не  сказали
мне, что вам известно, где находится Нэннси?
   - Я не хотел, чтобы кто-либо об этом знал.
   - Вы ведете себя как полный идиот, - сказал я. - Почему вы  утаиваете
информацию от меня, но делитесь ею с адвокатом?
   - Я не рассказывал ему даже того, что вам известно. - сказал Колхаун.
   - Я позабочусь о Нэннси. Помните, вы  не  должны  даже  упоминать  ее
имени. Они будут задавать вопросы насчет оружия и...
   За решеткой возникло лицо охранника.
   - Какого дьявола в туалете постоянно течет вода? - спросил он.
   Я улыбнулся ему и спросил:
   - А откуда вы узнали, что в туалете течет вода?
   Он заметил нас с Колхауном, сидящих на  унитазе,  покачал  головой  и
сказал:
   - Выметайся-ка отсюда, умник. Свидание окончено.
   - Что-то оно очень коротким оказалось, - сказал я.
   - Неужели? - спросил он.
   - Почему бы его не продлить?
   - Потому, что мы не любим попусту тратить воду.
   Здесь пустыня. Давай, пошли.
   Я пожал руку Колхауну:
   - Помните, о чем я вам говорил.
   Я  последовал  за  охранником.  У  выхода  он  потребовал,  чтобы   я
зарегистрировался в книге свиданий, оглядел меня и сказал:
   - Сержант Селлерс рассказывал нам о вас.
   - Вы хотите, чтобы я рассказал вам о сержанте Селлерсе?
   - В этом нет необходимости, - соизволил он улыбнуться.
   Выйдя на воздух, я купил местную вечернюю газету. Я уселся в  машину,
развернул газету  и  прочел  заметку  о  Колхауне.  Судя  по  всему,  он
действительно был известен в Лос-Анджелесе как большая шишка.
   Потом мое внимание привлекла другая  заметка.  Ее  заголовок  гласил:
"Дорожный патруль возле Броули установил  много  нарушений  технического
состояния автомобилей".
   Я прочел, что в результате проверки на дороге было  обнаружено  сорок
две машины с испорченными фарами. Дальше в заметке было написано:
   "Питер Л. Леланд,  бывший  боксер,  был  задержан  в  10.45  дорожным
патрулем. Бдительный полицейский заметил, как Леланд,  остановив  машину
на обочине, передал  неизвестному  сообщение  по  рации  в  любительском
диапазоне. Расследованием установлено, что Леланд разыскивается полицией
Лос-Анджелеса за неявку в суд по  обвинению  в  контрабанде  наркотиков.
Сейчас он находится под стражей".
   Я вырвал заметку из газеты и положил в  свой  бумажник.  Может  быть,
Леланд и есть тот Пагги, о котором говорил Хейл. Я сомневался, стоит  ли
привлекать внимание Ньюберри к этой новости,  и  в  конце  концов  решил
подождать и посмотреть, как он поведет себя на предварительном слушании.
   Я поехал в отель "Люсерна" и застал Колберна  Хейла  и  Нэннси  возле
бассейна. Он все еще оставался одетым, а на Нэннси был купальный костюм.
   - В чем дело? - спросил я у Хейла. - Вы не купаетесь?
   Он отрицательно покачал головой.
   - У меня все так болит, что я не могу даже думать о купании.
   - Плавание вам помогло бы. Вода - лучшее лекарство от ушибов и боли в
мышцах.
   - Наверное, так, - согласился он. - Но  даже  раздевание  и  одевание
причиняет мне невыносимую боль.
   Я пробовал принять  горячую  ванну,  но  чуть  не  потерял  сознание.
Пережду, пожалуй, пару дней.
   Я сказал:
   - У меня для вас официальная бумага.
   - Что за бумага?
   Я вручил ему повестку в суд.
   - Ого, завтра в десять утра! - воскликнул он.
   - Именно так.
   - В Эль-Сентро.
   - Верно.
   - Ладно, если мне нужно там быть, то я буду.
   - Кстати, я получил точно такую же повестку.
   - А я? - спросила Нэннси.
   Я покачал головой и сказал:
   - В настоящий момент я ничего не могу добавить, кроме того,  что  уже
всем известно. И, - продолжал я, - никто не скажет ничего,  что  связало
бы ваше имя с этой историей. Уже поздно, - заметил я. - Не выпить ли нам
чего-нибудь? Я угощаю.
   Хейл поднялся с кресла.
   - Я приму душ и переоденусь, - сказала Нэннси.  -  Это  займет  всего
несколько минут.
   - Вы можете присоединиться к нам в баре, - сказал я.
   Хейл, прихрамывая, побрел в бар.
   - Одну минуту, - попросил я его подождать. - Я кое-что забыл.
   Я подошел к Нэннси.
   - Соберите свои вещи, - сказал я. - Вам придется отсюда уехать.
   - Зачем?
   - Чтобы ваше имя не попало в газеты.
   - Но на чем?
   - Я вас отвезу.
   - А куда?
   - Туда, где никому и в голову не придет вас искать.
   Только никому ни слова. Приходите в  бар,  там  мы  выпьем,  а  потом
придумайте предлог, чтобы вернуться к себе в номер. Я вам звякну.
   Я догнал Хейла. Мы отправились в бар, взяли  "Маргариту",  прекрасный
мексиканский напиток, в бокале, край  которого  был  покрыт  солью,  как
инеем.
   Вскоре Нэннси присоединилась к нам. Мы заказали еще.
   Хейл все еще потягивал напиток, когда  я,  сославшись  на  неотложные
дела, собрался уходить.
   Нэннси сказала, что не пьет больше  одного  бокала  перед  обедом,  и
присоединилась ко мне.
   Все прошло без сучка без задоринки. Нэннси уместила все свои  вещи  в
один чемодан и большую сумку.
   При этом она установила рекорд скорости.
   Я дал чаевые посыльному, и, пока  Хейл  проводил  время  в  баре,  мы
тронулись.
   - Куда мы едем? - спросила Нэннси.
   - В дикое и первозданное место.
   - Куда именно?
   - Вы когда-нибудь слыхали об Эль-Гольфо-де-Санта-Клара? - спросил я.
   Она покачала головой.
   - Это местечко  находится  на  побережье,  недалеко  от  Соноры.  Оно
чистое, красивое, необычное и  живописное.  Там  есть  вполне  приличный
отель и несколько очень хороших ресторанов, где можно отведать свежайшие
дары моря, в том числе креветок величиной с небольшого омара.  Там  есть
только одно неудобство, с которым вам придется смириться.
   - Какое?
   - Температура воды в душе не поднимается выше,  как  они  выражаются,
комнатной.
   - А что значит "комнатная температура"?
   - Довольно низкая, если вы решите принять душ с утра.
   - Сколько времени мне придется там пробыть?
   - Пока я не приеду и не заберу вас.
   - Разве нельзя позвонить и...
   Я покачал головой:
   - Я же сказал вам, что это уединенное  место.  Ни  один  репортер  не
найдет  вас  там.  Вас  не  найдет  даже  сержант   Фрэнк   Селлерс   из
лос-анджелесской полиции. А он, скорее  всего,  будет  вас  искать  -  и
весьма усердно.
   Впереди  нам  предстояла  долгая,  долгая  дорога,  но  найти  ее   в
Эль-Гольфо-де-Санта-Клара было все равно что найти иголку в стоге сена.

Глава 14

   Даже если срезать путь в обход Пуэрто-Ситоса и Риито,  расстояние  от
Мехикали до Эль-Гольфо-де-Санта-Клара остается большим,  но  было  ясно:
никто не станет искать исчезнувшую свидетельницу в Эль-Гольфо.
   После Риито дорога тянулась  прямой  лентой  по  бесплодной  пустыне,
пока, нырнув вниз, не уводила с гор в долину реки Колорадо.
   В нескольких милях от перевала  находится  Эль-Гольфо-де-Санта-Клара,
маленькая  и   очень   живописная   рыбацкая   деревня.   Суда   рыбаков
обслуживаются  старой  калошей  -  этаким  водным   такси,   -   которая
перемещается от лодки к лодке, перевозя улов и пассажиров.
   Рыбой снабжают местные рестораны, а излишки замораживают и отправляют
на продажу.
   Отсюда также начинают путь на рынки Калифорнии  деликатесные  морские
моллюски. Берег на многие мили буквально  завален  моллюсками.  Сборщики
моллюсков садятся в легкие моторки, заходят на  отмели  и  ждут  отлива.
Когда вода сойдет, они  шарят  в  тине  и  собирают  головоногих.  Когда
начинается прилив, у рыбаков уже  готов  улов,  который  они  отвозят  в
Соединенные Штаты и берут за свой товар хорошую цену.
   В уединении нежится в солнечных лучах деревушка, и ее покой  нарушают
только местные жители и немногочисленные туристы, проведавшие о  богатых
морских угодьях.
   Здешний мотель очень чистенький, с автономным водопроводом и  душами,
которые заливают пол в ванной и орошают вас водой, как  я  уже  замечал,
"комнатной температуры".
   Нэннси  была  неприхотливой  девушкой,  и  я  чувствовал,   что   это
неудобство не лишит ее жизнерадостности.
   Дальняя дорога дала мне возможность получше узнать ее.
   - Должно быть, вы считаете меня какой-то вертихвосткой, -  тараторила
она.
   - Почему?
   - Ну, меня многое связывает с Колом  Хейлом,  и  я  дружу  с  Мильтом
Колхауном, и у меня еще много друзей.
   Я понял,  что  ей  нужно  выговориться,  и  не  стал  перебивать  ее,
сосредоточив свое внимание на дороге.
   - Чужому человеку трудно понять жизнь пишущей братии, - говорила она.
- Это замкнутое общество.
   Масоны. Нас связывают очень близкие отношения,  но  они  не  содержат
сексуального начала, как многие думают. Это скорее  похоже  на  компанию
бесполых, где нет различий между мужчинами и женщинами. У нас есть о чем
поговорить, что сделать, нас связывает  множество  нитей.  Жизнь  -  это
борьба. Но она не только отнимает силы, свои  силы  мы  черпаем  в  этой
борьбе.
   Мы ведем большую переписку - получаем письма, возвращенные редакциями
рукописи, а время от времени приходят чеки.
   Нам нелегко пробиться в солидные  издания.  Остается  всякая  мелочь:
религиозный журнал, реклама.
   Строчим туда заметки, статьи. Иногда удается  тиснуть  рассказик  или
новеллу.  Взаимовыручка  особенно  помогает   в   наших   отношениях   с
домовладельцами.
   Нам приходится платить вперед, и,  если  вы  стали  настоящим  членом
нашего братства, вы не пропадете.
   Можете  обратиться  к   любому,   кому   посчастливилось   пристроить
пару-другую заметочек, и вас ссудят деньгами. Но долг платежом красен, и
жлобов мы не терпим. Я не уверена, что  смогла  объяснить  вам,  как  мы
живем на Биллинджер-стрит. Наверное, это напоминает - по рассказам,  что
я  слышала,  -   атмосферу,   которая   много   лет   назад   царила   в
Гринвич-Виллидж.
   -  А  Мильтон  Колхаун  -  как  он  вписывается  в  эту  картину?   -
поинтересовался я.
   - Он полностью выпадает из этой картины. Я побаиваюсь  его.  Мильтону
хочется, чтобы его приняли в наш круг, но ребята инстинктивно  чувствуют
в нем чужака. Если я,  допустим,  выйду  за  него  замуж,  мне  придется
порвать со своим окружением,  а  мне  этого  вовсе  не  хочется.  Мы  бы
проводили с Мильтоном время в круизах на яхте. Можете  представить  моих
друзей в такой обстановке? Вот и я не могу. Мильт  из  кожи  вон  лезет,
чтобы стать одним из нас, но, как бы он ни старался, ничего  у  него  не
получается.
   - Он не искренен? - спросил я.
   - Нет-нет. Не то. Боюсь, вы не понимаете, что я хочу  сказать.  Мильт
считает, что мне живется плохо, и хочет меня от такой жизни избавить. Он
думает, что спасает меня. Он собирается,  когда  уладит  дела  с  бывшей
супругой, жениться на мне, купить большой дом, нанять  прислугу,  купить
яхту и прочую ерунду, которая ассоциируется с большим богатством.
   - А вы всего этого не хотите?
   - Я ничего этого не хочу - ни вместе, ни по отдельности. Мне нравится
Мильт. Я им увлечена.  Вероятно,  я  могла  бы  его  полюбить,  если  бы
позволила себе.
   Но мне нравится моя теперешняя жизнь, нравится копаться  в  журналах,
изучать конъюнктуру, узнавать, что можно продать и где.  Иногда  мне  не
удается вовремя  заплатить  за  квартиру,  порой  не  хватает  денег  на
почтовые марки, но зато я не чувствую себя одинокой, мне есть,  на  кого
положиться. Мы все как одно целое. Это замечательная жизнь,  и  она  мне
нравится.
   - Может, - сказал я, - вы начинаете не с того конца.
   - Что вы имеете в виду?
   - Может, вы должны спасти Колхауна?
   - От чего?
   - От того самого, от чего он пытается спасти вас.
   - Не понимаю.
   - От той жизни, которую он ведет, - объяснил я.
   - О! - сказала она, а потом рассмеялась. - Ему бы это понравилось!
   - У него денег куры не клюют. Он целый день только тем и  занят,  что
читает в газетах финансовые новости, следит  за  курсами  акций,  отдает
распоряжения брокерам, пользуется всеми благами, которые дает богатство,
включая вечно недовольную жену. Вы могли бы спасти его от этого.
   - Да, - сказала она, смеясь. - Я уже думала об этом.  Предположим,  я
все же вышла за него замуж, и  мне  стали  доступны  атрибуты  роскошной
жизни. Очень скоро я превращусь, простите за штамп, в птичку  в  золотой
клетке.
   - Я вас понимаю, - сказал  я.  -  А  почему  не  предложить  Колхауну
плюнуть на все его банковские счета  и  переехать  на  Биллинджер-стрит?
Ведь если он будет жить на только им самим заработанные  деньги,  у  вас
изменится отношение к нему?
   Она весело засмеялась:
   - Это будет номер! Представляю выражение его лица, когда я выложу ему
все.
   - А Хейл? - спросил я. - Как быть с Хейлом?
   - Хейл, - сказала она, - один из нашей компании.
   Он  просто  друг.  Господи,  ну  мне  посчастливилось  наткнуться  на
отличную тему. Делами о наркотиках должны заниматься мужчины, женщине об
этом не написать. Поэтому я поделилась идеей с Колом  Хейлом  и  сделала
все, чтобы он довел дело до конца.
   - И что вы будете с этого иметь?
   - Зависит от того, что с этого будет иметь Кол. Я получу проценты.
   - И вы возьмете свою долю?
   Она удивленно посмотрела на меня.
   - Конечно, возьму, - сказала она. - Как вы думаете, ради чего  я  все
это делаю?
   - Мне казалось, что он просто симпатичен вам.
   - Не говорите ерунду, - сказала она. - Мне нравится Кол, но сейчас мы
просто деловые партнеры.
   - Оба несете ответственность?
   Она кивнула.
   - И оба вляпались по уши.
   Она снова кивнула и, помолчав, сказала:
   - А вот вас я не понимаю. Не понимаю, что вы за человек.
   - Я частный детектив и служу тому, кто меня нанял. Но  в  отличие  от
адвоката я лишен неприкосновенности. Поэтому мне приходится защищать  не
только клиента, но и себя. Например, я не  имею  права  утаивать  улики,
если полиция требует их представить, я не  имею  права  скрывать  факты,
которые могут послужить раскрытию преступления. Если  я  это  сделаю,  у
меня возникнут серьезные неприятности.
   - Но вы прячете меня.
   - Нет, не прячу, - ответил я. - Я только отвожу вас  в  такое  место,
где вам не станут докучать назойливые репортеры.
   - Репортеры?
   - Да. Вы читали вечерние газеты?
   - Нет, кажется, не читала.
   - Там  напечатана  большая  статья  о  миллионере  из  Лос-Анджелеса,
арестованном за убийство.
   - Но ведь он ничего не рассказал обо мне, да?
   - Он-то  не  рассказал,  однако  не  стоит  преуменьшать  способности
газетных репортеров.
   - Я не  понимаю,  каким  образом  факт  ареста  Мильтона  дает  повод
репортерам разыскивать меня?
   - Они расспросят адвоката Колхауна, - объяснил я. - Тот  не  упомянет
ни одного имени,  кроме  имени  Колберна  Хейла.  А  уж  если  репортеры
возьмутся за Хейла...
   - Вы думаете, он проговорится? - спросила Нэннси.
   - А вы думаете, он станет молчать? - в свою очередь спросил я.
   Она задумалась, а потом спросила:
   - Тогда почему вы его не спрятали?
   - Потому что  Хейл  -  свидетель.  Он  замешан  в  деле.  Полиции  не
понравится, если частный детектив тайком увезет свидетеля. И я  еще  раз
повторяю: у меня нет намерения прятать вас, я просто везу вас туда,  где
вас не будут беспокоить и вы сможете как следует отдохнуть.
   - Ладно, пусть будет так, - сказала она весело. - Пусть будет так.
   Пока мы добирались до Эль-Гольфо, я достаточно хорошо узнал Нэннси. Я
понял, что она неплохая девушка со своим взглядом на мир. Не знаю, долго
ли она будет его придерживаться. Рано  или  поздно  какой-нибудь  парень
вскружит ей голову - может, этим парнем окажется Мильтон  Колхаун,  если
ему удастся найти к ней пра