ие. Хотели бы спросить кое о чем.
   - О чем именно?
   - Думаю, будет лучше, если вы  откроете  дверь,  тогда  всем  нам  не
придется кричать.
   Я видел, что Берта обдумывает ситуацию - длительный  опыт  сделал  ее
осторожной. Незнакомцев двое, кто бы  они  ни  были.  Она  вопросительно
посмотрела на меня, будто оценивая, какую помощь я могу оказать в случае
необходимости, и медленно открыла дверь.
   Мужчина, который поклонился с улыбкой, явно  был  обладателем  хорошо
поставленного голоса. Его спутник, стоявший в двух шагах позади, вряд ли
мог иметь такой голос. Человек, стоявший впереди, держал шляпу в  руках,
а другой - шляпы не снимал. Он изучающе разглядывал Берту Кул.  Внезапно
он заметил меня, и глаза его метнулись в мою  сторону  и  встретились  с
моими. Подобная реакция указывала на его опытность.
   Мужчина, который вел разговор, сказал:
   - Извините меня. Я пытаюсь получить кое-какие сведения.  Быть  может,
вы сумеете мне помочь.
   - Скорее всего, нет, - заявила Берта.
   На мужчине был костюм, сшитый на заказ и стоивший по меньшей мере сто
пятьдесят долларов. Жемчужно-серая фетровая шляпа с приподнятой  спереди
тульей и загнутыми полями, которую он держал в руках, тянула долларов на
двадцать. Облик  этого  человека  свидетельствовал  о  принадлежности  к
обеспеченному классу.
   Стройный и элегантный, он был  одет  со  скрупулезной  тщательностью,
будто собирался на пасхальную, и держался весьма учтиво.
   Второй человек, стоявший позади, был одет в мятый костюм, стандартный
и явно неподходящего размера, подогнанный по  его  фигуре  в  мастерской
галантерейного  магазина.  Этот  лет  пятидесяти,  высокий,  плотный,  с
выпяченной грудью мужчина выглядел настороженно.
   Мужчина с хорошо поставленным голосом продолжал  настойчиво  убеждать
Берту:
   - Позвольте нам войти всего на одну минуту.  Не  хотелось  бы,  чтобы
другие жильцы дома слышали, о чем мы говорим.
   Берта, загораживая собой дверь, ответила:
   - Вы уже говорите. И мне наплевать, сколько еще людей услышат то, что
слушаю я.
   Он рассмеялся по-интеллигентному  сдержанно,  продемонстрировав,  что
вполне согласен с этими словами.
   Оценил взглядом седовласую  воинственную  женщину,  и  в  его  глазах
отразился проснувшийся интерес.
   - Говорите! - поторопила его Берта, раздражаясь от  его  оценивающего
взгляда. - Или опустите монету, или положите трубку!
   Он вынул из кармана портмоне  для  визиток  и,  похоже,  с  некоторым
торжеством наполовину извлек карточку, как будто хотел вручить ее  Берте
Кул, но затем оставил на месте.
   - Я из Лос-Анджелеса. Мое имя - Катлер, Марко Катлер.
   Я взглянул на Берту, чтобы увидеть ее реакцию - поняла ли  она?  Судя
по всему, нет.
   - Я пытаюсь  получить  сведения  относительно  моей  жены,  -  сказал
Катлер.
   - А что с ней? - спросила Берта.
   - Она жила здесь.
   - Когда?
   - Насколько мне известно, примерно три года назад.
   - Вы хотите сказать... - Берта осеклась на полуслове.
   - Да. Именно в этой самой квартире, - подтвердил Катлер.
   Я выступил вперед.
   - Возможно, я сумею вам помочь. Квартиру для этой леди снимал я.  Она
в нее только что въехала. Как я понял, вы тоже жили здесь?
   - Нет, я жил  в  Лос-Анджелесе,  продолжал  там  работать.  Моя  жена
приехала сюда и поселилась по этому адресу. Насколько мне известно,  она
жила именно в этой квартире. - Он извлек несколько потрепанных бумаг  из
своего кармана, развернул их, кивнул и сказал:
   - Да, именно так.
   Большой   мужчина,   стоявший   за   спиной   Катлера,   по-видимому,
почувствовал необходимость что-то сказать и подтвердил:
   - Правильно.
   Катлер быстро повернулся к нему.
   - Это здесь, Голдринг?
   - Да, здесь. Я стоял на этом самом месте, когда она открыла...
   Катлер торопливо перебил его:
   - Я понимаю, конечно, что у меня мало шансов,  но  я  не  смог  найти
сегодня вечером хозяйку и подумал, что вы  живете  здесь  уже  некоторое
время, вероятно, знаете кого-либо из прежних жильцов  и  будете  любезны
помочь мне.
   - Я нахожусь здесь не более пяти часов, - заявила Берта.
   Мне пришлось вмешаться:
   - А я нахожусь здесь уже в течение некоторого  времени.  Может  быть,
вы, джентльмены, войдете и присядете на минуту?
   - Благодарю вас, - ответил Катлер, - я надеялся,  что  вы  предложите
это.
   Берта Кул немного поколебалась, но отступила от  двери.  Оба  мужчины
вошли, бросили быстрый взгляд в сторону спальни,  пересекли  комнату,  в
которой был балкон, нависавший над улицей.
   - Там, напротив, бар Джека О'Лири, - заметил Голдринг.
   Катлер рассмеялся:
   - Я узнал его, но мысленно представлял себе все в  обратную  сторону.
Похоже, улица сворачивает на девяносто градусов.
   - Вы привыкнете, - успокоил его Голдринг и сел, заняв удобное кресло,
в котором до этого сидела Берта, положил ноги на оттоманку и спросил:
   - Вы не возражаете, леди, если я закурю? - И  он  чиркнул  спичкой  о
подошву, не дожидаясь ответа Берты.
   - Нет, - довольно резко ответила она.
   - Не присядете ли вы, мисс,  -  предложил  Катлер,  -  или  я  должен
называть вас "миссис"?
   Я поспешил вступить в разговор, чтобы Берта не успела себя назвать.
   - Миссис. Не присядете ли и вы?
   Голдринг взглянул на меня так, будто я был мухой, ползающей по  куску
пирога, который он намеревался съесть.
   - Я буду с вами откровенен, - сказал Катлер. - Предельно  откровенен.
Моя жена покинула меня примерно три года назад. Наша  супружеская  жизнь
не была вполне счастливой. Она уехала сюда, в Новый Орлеан.
   Я с трудом ее отыскал.
   - Верно, - вставил Голдринг, - мне пришлось изрядно повозиться  из-за
этой дамы.
   Катлер продолжил своим мягким голосом:
   - Причина, по которой я стремлюсь ее найти, в том...
   В общем, я пришел к выводу, что наш брак  так  никогда  и  не  станет
счастливым. Как это ни прискорбно,  я  решил  с  ней  развестись.  Когда
любовь проходит, брак становится...
   Берта поудобнее уселась на табурете и прервала его:
   - Ах, оставьте! Со мной не надо  крутить.  Жена  бросила  вас,  и  вы
поменяли замок на двери, чтобы она не могла к вам вернуться.  Я  вас  не
виню. Но какое отношение это имеет ко мне?
   - Вы простите меня, если я позволю себе высказаться по поводу  вашего
живого характера? - улыбнулся Катлер.
   - Да я не буду попусту тратить слов, миссис... э...
   - О'кей, в таком случае давайте ближе к делу,  потому  что  мы  хотим
идти ужинать, - вновь вмешался я. - Вы собираете материал для развода? Я
понимаю так: Голдринг нашел ее и передал ей бумаги.
   -  Правильно,  -   подтвердил   Голдринг,   посмотрев   на   меня   в
замешательстве, но с уважением - и как это я, мол, догадался?
   - И теперь, - сказал Катлер с ноткой раздражения в  голосе,  -  когда
прошли годы с тех пор, как я избавился от всего этого,  выясняется,  что
моя жена собирается заявить, будто бумаги не были ей переданы.
   - Вот как! - удивился я.
   - Именно так.  Это,  конечно,  абсурд.  К  счастью,  мистер  Голдринг
отчетливо помнит обстоятельства.
   - Верно, - проговорил Голдринг. - Это было примерно в  три  часа  дня
тринадцатого марта  1940  года.  Она  подошла  к  двери,  и  я  спросил,
действительно ли ее фамилия Катлер и действительно ли она  живет  здесь.
Женщина ответила утвердительно. Перед этим я выяснил, что квартира снята
на имя Эдны Катлер. Тогда я спросил, зовут ли  ее  Эдна  Катлер,  и  она
ответила: "Да". Я взял оригинал судебной  повестки,  копию  заявления  и
передал бумаги прямо ей в руки. Она  стояла  вон  там,  в  дверях.  -  И
Голдринг указал на дверь, которая вела в холл.
   - Моя жена утверждает теперь, что она в это время  не  была  в  Новом
Орлеане, - сказал  Катлер.  -  Однако  мистер  Голдринг  опознал  ее  по
фотографии.
   Берта хотела что-то сказать,  но  я  толкнул  ее  коленом,  кашлянул,
нахмурился, глядя на ковер, будто пытаясь что-то вспомнить, и произнес:
   - Я понял, мистер Катлер. Вы хотите доказать, что это была ваша  жена
и что она жила в этой квартире.
   - Да.
   - И что бумаги были вручены именно ей, - добавил Голдринг.
   - Я нахожусь здесь недавно - у меня деловая поездка, но хорошо знаком
с Новым Орлеаном и прежде приезжал сюда несколько раз.  Мне  кажется,  я
был здесь два года назад. Да, именно два года назад. И жил в квартире на
противоположной стороне улицы. Возможно, я мог бы узнать  миссис  Катлер
по фотографии.
   Лицо его осветилось радостью.
   - Это как раз то, что мы хотим.  Мы  ищем  людей,  которые  могли  бы
засвидетельствовать, что она жила здесь в то время.
   Катлер сунул тонкую, холеную руку  во  внутренний  карман  пиджака  и
извлек небольшой конверт. Из него он вынул три фотографии.
   Я долго рассматривал снимки, чтобы наверняка узнать эту женщину, если
снова увижу ее.
   - Ну? - нетерпеливо спросил Катлер.
   - Пытаюсь вспомнить. Где-то я ее видел, но не думаю, что был знаком с
ней. А видеть определенно  видел  ее  раньше.  Это  точно.  Но  не  могу
вспомнить, занимала ли она эту квартиру. Может быть, вспомню позже.
   Я снова толкнул Берту, чтобы она взглянула  на  фотографию,  но,  как
оказалось, зря беспокоился. Едва Катлер протянул руку за  снимками,  как
Берта выхватила их у меня и сказала:
   - Давай разглядим ее как следует.
   Мы принялись  рассматривать  фотографии.  Я  имею  привычку  пытаться
составить представление о характере  человека  по  его  фотографии.  Эта
девушка была примерно такого же сложения, что и Роберта. Лица  их  имели
смутное сходство. У  Роберты  был  прямой  нос,  а  глаза  я  бы  назвал
загадочными или задумчивыми,  а  эта  казалась  более  легкомысленной  и
простодушной. Она  могла  бы  смеяться  или  плакать  в  зависимости  от
обстоятельств и настроения, не задумываясь над тем, что последует далее.
Роберта смеялась, не переставая при этом думать.
   Она  всегда  контролировала  себя.  Эта  же  девушка  на   фотографии
производила впечатление безрассудного игрока.
   Она могла бы рискнуть всем, вытаскивая карты; выигрыш приняла бы  как
должное, а проиграв, впала бы в состояние тупого недоверия. Но,  начиная
игру, ни за что не задумалась бы о  вероятности  проигрыша.  Роберта  же
принадлежала к тому типу людей, которые никогда не поставили бы на карту
то, что боятся проиграть.
   Что же касается сложения и фигуры, то они вполне могли бы носить вещи
друг друга.
   Берта вернула фотографии Катлеру.
   - Довольно молодая, - сказал я.
   Катлер кивнул.
   - Она моложе меня на десять лет. Возможно,  в  этом  одна  из  причин
краха нашего семейного союза. Однако я  больше  не  хочу  вас  утруждать
своими заботами. Я должен найти кого-то, кто точно знает, что  моя  жена
жила в этой квартире.
   - Очень жаль, что не могу вам помочь,  -  сказал  я,  -  быть  может,
позднее что-нибудь вспомню. Где я смогу вас найти?
   Он дал мне визитную  карточку.  "Марко  Катлер.  Акции  и  облигации.
Голливуд". Я положил ее в карман и пообещал непременно с ним  связаться,
если смогу вспомнить побольше о том, кто занимал эту квартиру  три  года
назад.
   - Мое имя есть в телефонной книге, -  сказал  Голдринг.  -  Позвоните
мне, если у вас появится  какая-нибудь  информация,  прежде  чем  мистер
Катлер уедет. Если вам  понадобится  вручить  кому-нибудь  бумаги,  тоже
милости прошу.
   Я пообещал воспользоваться его предложением и обратился к Катлеру:
   - Вы ведь не можете заставить вашу  жену  признаться,  что  она  жила
здесь. По-моему, ей придется представить суду подробные свидетельства  о
том, где именно она находилась, коль скоро она утверждает, будто  бумаги
не были ей вручены.
   - Сделать это не так просто, как кажется, - вздохнул  Катлер.  -  Моя
жена умеет ускользать. У нее довольно трудный и скрытный  характер.  Ну,
большое спасибо.
   Он кивнул Голдрингу. Они  встали.  Голдринг  еще  раз  быстро  окинул
взглядом квартиру и направился к двери. Катлер задержался.
   - Не знаю, как вас и  благодарить  за  содействие,  -  сказал  он.  -
Конечно же то, что для меня очень серьезно, человеку постороннему  может
показаться пустяком. Право, чрезвычайно признателен вам за любезность.
   Когда дверь за ними закрылась, Берта повернулась ко мне.
   - Он мне понравился, - заметила она.
   - Да, у него приятный голос, - согласился я, - и...
   - Не будь таким чертовым дураком! - воскликнула Берта. -  Не  Катлер,
Голдринг!
   - О!
   - Катлер - проклятый сладкоречивый лицемер! - заявила Берта. - Никто,
если он так приторно вежлив, не может быть искренним, а неискренность  и
есть лицемерие! Мне понравился Голдринг. Он не крутил и  не  заговаривал
зубы.
   - Пра-а-а-вильно! - произнес я, стараясь  подражать  манере  говорить
Голдринга.
   Берта сердито посмотрела на меня.
   - Ты иногда можешь очень раздражать, малыш! Пошли, позвоним Хейлу. Он
сейчас  уже,  наверное,  в  Нью-Йорке.  В  крайнем  случае  оставим  ему
сообщение.
 
Глава 7 
 
   Мы сидели в отеле, ожидая телефонного разговора с Нью-Йорком. Наконец
с центральной станции сообщили, что в офисе Хейла никого нет и  домашний
телефон не отвечает.
   - Мы не знаем точно, когда он вернется домой, - сказала  телефонистке
Берта. - Возможно, ночью. Продолжайте вызовы.
   - Хочу съесть что-нибудь, пока мы ждем. Мне давно пора  пообедать,  -
заметил я.
   Но Берта и слышать не хотела о том, чтобы отпустить меня.
   - Мне нужно, чтобы ты был здесь,  когда  нас  соединят.  Закажи  себе
что-нибудь в номер.
   Я огрызнулся: мол, не исключено, что мы услышим его драгоценный голос
уже за полночь, но  все  же  попросил  официанта  принести  меню.  Берта
просмотрела его и решила заказать себе коктейль из  креветок,  чтобы  не
скучать, пока я буду управляться с бифштексом.
   - Знаешь, я просто  не  смогу  сидеть  и  смотреть,  как  ты  ешь,  -
призналась она.
   Я кивнул.
   Официант был несколько озадачен:
   - Вам только коктейль из креветок?
   - А что это за устрицы "Рокфеллер"? - спросила Берта.
   -  Печеные  устрицы,  -  ответил  официант.   Лицо   его   осветилось
воодушевлением. - Раковины опускают в  горячий  раствор  каменной  соли.
Добавляют немного чеснока  и  специального  соуса,  кстати,  его  рецепт
держится в секрете. И затем их запекают. Прямо в раковинах.
   - Звучит  неплохо,  -  откликнулась  Берта.  -  Принесите  для  пробы
полдюжины.  Нет,  дюжину.  Поджарьте  французскую  булку  до  коричневой
румяной корочки и получше полейте ее растопленным  маслом.  И  захватите
кофейник и кувшинчик сливок. И побольше сахара!
   - Да, мадам.
   Берта сердито посмотрела на меня и отрезала:
   - Настоящего крепкого кофе!
   - Хорошо, мадам. Что-нибудь на десерт?
   - Ну я посмотрю, как буду себя чувствовать, когда справлюсь с этим.
   Когда официант ушел, Берта выжидающе взглянула на меня, а поскольку я
промолчал, высказалась сама:
   - В конце концов, в течение одного дня в весе  можно  прибавить  лишь
столько,  сколько  человек  поглотил  за  этот  день.  Не  вижу   смысла
подсчитывать калории теперь, когда уже загрузила в свой организм столько
пищи, сколько он может переварить.
   - Это твоя жизнь. Почему не прожить  ее  так,  как  тебе  хочется?  -
заметил я.
   - Именно так и  буду  поступать.  -  На  некоторое  время  воцарилось
молчание. Затем она произнесла шепотом:
   - Послушай, дружок, я хочу тебе кое-что сказать.
   - Что?
   - Ты очень башковитый маленький поганец,  но  ничего  не  смыслишь  в
деньгах. Финансами должна заниматься Берта.
   - Ну и что?
   - С тех пор, как ты уехал из Лос-Анджелеса, мы вступили в новое дело,
- ответила она таким тоном, будто боялась, что я стану с ней спорить.
   - В какое?
   На лице Берты появилось хитрое выражение,  которое  возникало  всякий
раз, когда она что-то затевала.
   - "Берта Кул  констракшн  компани".  Я  -  президент,  ты  -  главный
администратор.
   - А что мы сооружаем?
   -  В  данное  время,  -  ответила  Берта,  -  работаем  над  проектом
строительства жилья для военнослужащих. Работа небольшая. Мы с ней легко
справимся. Тебе не о чем особенно беспокоиться. Это субподряд.
   - Не понимаю, - сказал я.
   Берта начала рассказывать:
   - Я подумала, что нам не следует класть  слишком  много  яиц  в  одну
корзину. Трудно предсказать, как впредь у нас пойдут дела.
   - Но почему строительные работы?
   - Просто представилась возможность взяться за дело.
   - Звучит не очень убедительно.
   Берта глубоко вздохнула.
   - Черт побери, у меня же огромные исполнительские способности. С  тех
пор, как ты стал моим компаньоном, я чрезмерно  много  времени  посвящаю
подводной охоте. И когда сижу на барже, меня  мучает  мысль,  как  много
молодых мальчиков погибает только потому, что мы, старшие, не  выполняем
своих обязательств...
   Ну, в общем, мы включились в это  строительное  мероприятие,  и  все.
Тебе не о чем беспокоиться. Я буду обращаться к тебе время  от  времени,
когда мне что-нибудь понадобится, но не более! Берта  сможет  заниматься
этим сама.
   Раздался телефонный  звонок.  Он  прозвучал  до  того,  как  я  успел
что-либо произнести.  Берта  схватила  трубку  с  поспешностью,  которая
указывала на ее горячее желание побыстрее прервать разговор со мной. Она
прижала трубку к уху.
   - Хэлло... О, хэлло! Я попыталась до вас дозвониться.  Где  вы?  Нет,
нет, я пыталась позвонить вам... О, это вы позвонили? Вы позвонили сами?
Не правда ли, странно? Хорошо, сначала  скажите,  что  вы  хотели...  Ну
хорошо, если вы настаиваете... Возьмите себя в руки.
   У нас есть для вас новость... Правильно. Мы ее нашли!
   В Галфпрайд-Билдинг на Сент-Чарльз-авеню... Нет, Галфпрайд.  Повторяю
по буквам -  Г-а-л-ф-п-р-а-й-д.  Да,  так...  Ну,  это  профессиональная
тайна. У нас свои способы вести дела. След был не очень горячим,  но  мы
рыскали как собаки  после  вашего  отъезда.  Вы  просто  поразитесь,  по
скольким каналам мы действовали... Нет, я с ней еще не разговаривала.  С
ней говорил Дональд.
   Да, мой компаньон - Дональд Лэм.
   В  монологе  Берты  наступила  пауза,  во  время  которой  я   слышал
скрипучий, металлический голос Хейла, доносившийся из телефонной трубки.
   Выслушав его, она сказала:
   - Ну да.  Думаю,  что  смогу.  -  Она  быстро  взглянула  на  меня  и
проговорила, прикрыв трубку рукой:
   - Он хочет, чтобы я съездила туда и повидала ее рано утром.
   Берта быстро отняла руку от трубки и сказала:
   - Да, мистер Хейл, понимаю. -  Снова  прикрыла  трубку  рукой.  -  Он
хочет, чтобы я приручила девушку, завоевала  ее  доверие  и  постаралась
кое-что выпытать.
   - Смотри, - предостерег ее я, - она вовсе не дура.
   Я не гарантирую успеха.
   - Хорошо. Прекрасно, мистер Хейл, - произнесла Берта в трубку. - Буду
рада сделать все, что в моих силах... Да, возьму с  собой  Дональда.  Мы
поедем рано утром, к тому времени, как  она  встанет.  Ей  на  работу  к
девяти, значит, из дому она выходит примерно в восемь тридцать. Мы можем
подождать ее и подбросить на такси. Что вы хотите, чтобы я ей сказала?
   Наступила  новая  пауза,  во  время  которой  можно  было  расслышать
металлические звуки голоса, передававшего инструкции.
   - Очень хорошо, мистер Хейл, - сказала Берта.  -  Я  поставлю  вас  в
известность. Предпочитаете, чтобы я вам телеграфировала или...  Понятно!
Хорошо. Хорошо, спасибо. Я же вам говорила, что он мало весит, но  мозги
у него работают отлично. Ну, спокойной ночи, мистер Хейл.  О,  подождите
минутку! Когда до вас дозвонятся по моему  заказу,  скажите,  что  заказ
снят. А то они норовят выполнить как бы два заказа  -  представить  дело
так, будто вы говорили и по своему, и по моему заказу. Не позволяйте  им
считать, что это новый вызов. Хорошо, до свидания!
   Берта повесила трубку, несколько раз нажала на рычажок и сказала:
   - Хэлло, хэлло, хэлло, оператор! Это миссис  Кул  из  номера  мистера
Лэма. Правильно.  Я  заказывала  телефонный  разговор  с  Нью-Йорком,  с
мистером Хе