роизнес он наконец.
   - Ужасные вещи творят со мной, - парировал я.
   - Ты видел то дорожное происшествие?
   - Нет.
   - Тогда почему говорил, что видел?
   - Потому что тот малый, Бедфорд, заставлял меня дать показания.
   - Как он тебя заставлял?
   - Ну, во-первых, отдубасил.
   - А во-вторых?
   - Ну, он почему-то считал, что я побывал в Сан-Квентине, а я не  стал
его разубеждать.
   - Почему?
   - Хотел посмотреть, какой у него интерес в этом деле.
   - Ладно, там есть  еще  один  малый,  которого  зовут  Крис  Мэкстон.
Партнер Картера Холгейта. Ты и ему заявил,  что  видел  происшествие,  и
получил за это двести пятьдесят долларов.
   - Верно.
   - Зачем тебе это было нужно?
   -  Хотел  узнать,  почему  за  свидетельские  показания  дают  двести
пятьдесят зеленых и кто платит.
   Селлерс сочувственно покачал головой:
   - Удивляюсь тебе, Дональд. Ты - такой  ушлый  малый  -  вдруг  берешь
двести пятьдесят зеленых? Это же тянет на статью о мошенничестве.
   - Но не тянет на статью об убийстве?
   - Нет, не тянет, - согласился Селлерс. - Но есть и другие вещи.
   - Какие, например?
   - Например, незаконное вторжение в кабинет Холгейта, побег из окна  к
автомобилю, в багажник  которого  уже  был  втиснут  труп  Холгейта,  и,
наконец, дать деру.
   - Кто это говорит?
   - Твои пальчики.
   - О чем ты?
   - Об отпечатках пальцев, которые  ты  оставил  в  офисе  Холгейта,  -
пояснил  Селлерс.  -  Эта  Лоррен  Роббинс  послужила   тебе   идеальным
прикрытием. Она показала, что вы  поехали  туда  вместе  и  там  впервые
увидели, что случилось. Но твои пальчики говорят, что ты ей лгал.
   - Так, значит, мои пальчики?
   Селлерс, ухмыляясь, продолжил:
   - Это был хитрый трюк, Дональд. Заявиться второй раз, сделав вид, что
видишь все впервые. Ты изо всех сил  старался  помочь  Лоррен,  наследив
повсюду своими пальчиками, чтобы среди  них  затерялись  твои  пальцевые
отпечатки, оставленные в первый раз. Но ты упустил из виду одну вещь.
   - Какую?
   - Дамскую туфельку.
   - И что с ней?
   - Когда макет из папье-маше свалился со стола, он упал  на  туфельку.
Край макета, из-под которого она торчала, оставил на коже отметину.
   - Не видел ничего такого, - возразил я.
   - И, - объяснял  дальше  Селлерс,  -  ты  приподнял  макет  и  достал
туфельку, чтобы полюбоваться ею.
   Я помотал головою.
   - И, доставая туфельку, - усмехнулся Селлерс, - ты оставил на  нижней
стороне  макета  отпечаток  среднего  пальца,  испачканного  пудрой   из
сломанной пудреницы.
   Я не произнес ни слова.
   - Ну? - спросил Селлерс.
   - Ты сам садишься в лужу, сержант. Я мог  оставить  отпечаток  пальца
внизу макета, когда угодно.
   - Нет, не мог, - злорадно заметил он. - Когда из-под  макета  достали
туфлю, макет плотно лег на пол, и палец  туда  было  уже  не  подсунуть.
Макет можно было бы приподнять, только сунув под него отвертку, стамеску
или что-нибудь вроде этого. Та штуковина весит  свыше  ста  фунтов.  Нам
всем - было не поднять. Тебе одному - тем более.
   - Понял, - сказал я. - Выходит, черт возьми, я кругом виноват? Так?
   - Пока не знаем. Расследуем.
   - Хреновый из тебя следователь! - в сердцах  брякнул  я.  -  Находишь
отпечаток моего пальца с обратной стороны макета, весящего сотню фунтов,
и сразу делаешь вывод, что я ворвался в кабинет Холгейта,  оглушил  его,
перетащил через окно, волоком  протащил  по  газону,  сунул  в  багажник
машины и потом еще за чем-то вернулся. За чем, еще за одним трупом?
   - Может, за подписанными тобой показаниями? После того как узнал, что
они ни к черту не годятся, - предположил Селлерс.
   - Уж если я не смог поднять край макета, тогда как  бы  я  поднял  на
руки  двухсотдвадцатипятифунтовую  тушу  Холгейта,  выпрыгнул  из  окна,
притащил его к машине и засунул в багажник?
   - Пока не знаем, - упрямо повторил Селлерс. - Но намерены выяснить.
   - Не мешало бы выяснить, - заметил я. - Если я  смог  вытащить  через
окно мужчину весом в двести двадцать пять - двести  пятьдесят  фунтов  и
сунуть его в багажник, то выходит, что мог  и  приподнять  край  макета,
который весит всего какую-то сотню фунтов.
   - Знаешь сам, у тебя мог быть сообщник, - парировал Селлерс. -  Тогда
на тебя пришлась бы только половина ноши.
   - Прекрасненько, - сказал я. - И кто же мой сообщник?
   - Ищем, - задумчиво жуя сигару, серьезно ответил Селлерс.
   -  Ладно,  тогда  каково  мое  положение?  Задержан  по  обвинению  в
убийстве?
   - Пока нет.
   - Я арестован?
   - Пока нет.
   - Тогда что же?
   - Приглашен для допроса.
   Я несогласно затряс головой:
   - Так не пойдет. Или предъявляйте обвинение, или отпускайте.
   - Имеем право допросить.
   - Ты уже допросил. Мне нужно позвонить.
   - Валяй, звони! - разрешил он.
   Я подошел к телефону,  соединился  со  своим  агентством  и  попросил
телефонистку срочно дать мне Берту.
   Услышав голос Берты: "Ну, что у тебя на этот раз?", я выпалил:
   - Меня допрашивают в связи  с  убийством  Картера  Холгейта.  Я  -  в
аэропорту. Тело Холгейта нашли в багажнике нашего автомобиля. А  у  меня
стоит дело. Я хочу, чтобы...
   Тут меня прервал визг Берты:
   - Тело Холгейта?
   - Совершенно  верно,  -  терпеливо  повторил  я,  -  его  труп.  Труп
обнаружили в багажнике автомобиля нашего агентства.
   - Автомобиля агентства! - взвыла она.
   - Совершенно верно, - подтвердил я. - Теперь так. Здесь  Селлерс.  Он
меня допрашивает, а мне надо работать. Я рассказал ему  все,  что  знаю.
Требую, чтобы он либо предъявил мне обвинение, либо отпустил.
   В данный момент он не желает ни того, ни другого.
   Я прошу тебя  найти  самого  лучшего  адвоката  и  возбудить  дело  о
нарушении закона о неприкосновенности личности.
   - Дай-ка я поговорю с Фрэнком Селлерсом, - велела Берта.
   Я протянул трубку Селлерсу:
   - Фрэнк, она хочет с тобой поговорить.
   - Скажи ей, что нет необходимости, - ухмыльнулся Селлерс. - Мне жалко
моих барабанных перепонок.
   Скажи, что отпускаем.
   - Селлерс говорит, что нет необходимости, - повторил я  в  трубку.  -
Говорит, что отпускает меня.
   - И что это значит?
   - Это значит, что я еду в агентство, - ответил я.
   - Дональд, ты не поедешь на своей машине, -  предупредил  Селлерс.  -
Она изымается как вещественное  доказательство  для  обследования  пятен
крови и прочего.
   Я сообщил по телефону Берте:
   - Селлерс изымает машину. Беру такси.
   - Такси, черт возьми! Найми  лимузин,  будь  он  проклят!  Сэкономишь
четыре доллара.
   - Речь идет об убийстве, - возразил я. - На счету каждая минута.
   - Плевать мне на минуты! - отрезала Берта. - Доллары тоже любят счет.
   - И еще одно, - добавил я. - Вызови в агентство  нашего  клиента.  Он
будет нужен.
   - Пускай добавит стул для меня, - вмешался Селлерс.
   - Это еще зачем?
   - Добавьте стул. Я буду при  тебе.  Если  уж  вы  собираетесь  нанять
адвоката-ловкача и возбудить дело по закону "Хабеас корпус", то и мы  не
допустим, чтобы нас водили за нос. Мы  не  предъявим  тебе  обвинения  в
убийстве, пока не докопаемся до сути дела. Но я, Дональд,  намерен  быть
неразлучен с тобой, словно брат.
   - Скажи это Берте, - предложил я.
   - Сам скажи, - ответил он.
   Я сказал:
   - Селлерс собирается приехать со мной. Они пока не готовы  предъявить
мне обвинение в убийстве, но Селлерс не  собирается  отпускать  меня  от
себя. По крайней мере, он так говорит.
   - А нельзя ли его унять? - спросила Берта.
   - Полагаю, не получится, - вздохнул я. -  Это  же  полицейские.  Либо
приставят ко мне кого-нибудь, либо арестуют по подозрению в убийстве. На
этом основании вполне могут продержать какое-то время.
   Берта раздумывала минуту-другую, а затем изрекла:
   - Если этот сукин сын собирается ехать с тобой, пускай  оплатит  свою
половину за такси.
   - Мы сделаем лучше, - ответил я. - У него, по-моему, есть полицейская
машина. Так что приглашай клиента. У меня к нему разговор.
   - И я послушаю, - ухмыльнулся Селлерс. - Все к лучшему.
   - Когда вас ждать? - спросила Берта.
   - Выезжаем, готовься! - сказал я, вешая трубку.
   Селлерс все еще ухмылялся:
   - Я говорил, что именно так и будет.
   - Что будет?
   - Что ты будешь грозить законом "Хабеас корпус",  -  растолковал  мне
Селлерс, - выкручивать нам руки, дабы мы немного отпустили поводок, и  в
конечном счете выведешь нас на всех, кого мы ищем.

Глава 9

   Мы собрались в кабинете Берты: довольный  своей  находчивостью  Фрэнк
Селлерс со свежей сигарой  в  зубах;  Берта  Кул,  сверлящая  окружающих
подозрительным взглядом; наконец,  Ламонт  Хоули,  внешне  невозмутимый,
вальяжный, сдержанный, но явно старающийся держаться  подальше  от  всех
неприятностей.
   - Ладно, Кроха, - начал  Селлерс.  -  Ты  собирал  собрание,  тебе  и
председательствовать. - Он ухмыльнулся в сторону Берты Кул.
   Берта Кул в ответ гневно сверкнула глазами.
   - Что это у тебя за шутки. Фрэнк  Селлерс?  Хочешь  пришить  убийство
Дональду Лэму? - ринулась она в атаку.
   - Да он сам старается навесить его на себя, - ответил  Селлерс.  -  И
чем больше барахтается, тем глубже  увязает.  Скоро  совсем  увязнет  по
самую шейку.
   - Слыхала это от тебя и раньше, - продолжала Берта. - И  всякий  раз,
когда рассеивался дым, Дональд оказывался прав, а ты  пользовался  чужой
славой. И вот еще что - твоя поганая сигара воняет. Выброси.
   - Мне нравится ее вкус, Берта, - парировал Селлерс.
   - Ну а мне не нравится ее запах.
   - Если угодно, уберу.
   - Давай убирай! - разбушевалась Берта.
   Селлерс встал и направился к двери.
   - Эй, минуту. Куда ты собираешься ее выбрасывать?
   Там нет места для твоей сигары...
   - Кто сказал выбрасывать? - невинно заметил  Селлерс.  -  Ты  просила
убрать ее отсюда, что я и собираюсь сделать.
   - И убраться вместе с ней?
   - Само собой.
   - Садись на свой стул, - приказала Берта. - Можешь минуту потерпеть и
не дурачиться, черт бы тебя побрал! Давай, Дональд, выкладывай, что  там
у тебя?
   Я обернулся к Ламонту Хоули:
   - Так вы не договаривались с детективным агентством "Эйс Хай"?
   - Нет. Я уже говорил миссис Кул.
   - Почему вы наняли меня?
   - Не вижу причин повторять все заново, Лэм,  особенно  в  присутствии
свидетеля. Боюсь, все, что я скажу, станет достоянием прессы. Но  должен
заявить вам - вам двоим, - что моей компании очень не нравится  огласка,
которая  неизбежно  последует   за   вашим   задержанием   в   связи   с
расследованием  дорожного  происшествия.  Вы,  возможно,  понимаете  или
поймете позднее, если чуть вдумаетесь, что мы стараемся избежать огласки
в подобных делах и...
   - Все это пустая болтовня, - прервал его я. - Почему вы поручили  нам
заняться  этим  делом,  вместо  того  чтобы   использовать   собственный
следственный отдел?
   - Я объяснял уже сотню раз, - раздраженно ответил Хоули.
   - Попробуйте объяснить в сто первый, - сказал я. - Сержанту Селлерсу,
вероятно, будет интересно.
   Хоули обреченно вздохнул:
   - Сержант, не знаю, что думаете вы, но мне кажется,  что  мистер  Лэм
умышленно тянет время.
   - Пускай! - махнул рукой Селлерс. - Время есть.
   А уж у  него-то  его  будет  хоть  отбавляй.  Может,  даже  схлопочет
пожизненное, если очень повезет.
   - Мы ждем, - напомнил я Хоули.
   - Мы полагали, что постороннее агентство в состоянии получить  больше
сведений.
   - Простите, не понял?
   - Вы меня прекрасно слышали.
   - Слышать-то я слышал, - согласился я, - но это чушь. Вам по каким-то
соображениям потребовалось постороннее агентство. Не из-за того ли,  что
вы опасаетесь обвинения в клевете?
   - Что вы говорите? - зло прищурился Хоули.
   Он хотел было добавить что-то еще, но передумал.
   Селлерс,  следивший   за   Хоули   проницательным   глазом   фараона,
перевидавшего не одного допрашиваемого, сказал:
   -  Вижу,  вы  не  любите  дурной  славы,  Хоули.   По-моему,   вопрос
справедливый. Думаю, лучше  ответить  на  него  здесь,  чем  в  кабинете
окружного прокурора, где у дверей крутятся жадные до новостей газетчики,
заинтригованные тем, что вашу компанию втянули во всю эту историю.
   Хоули побагровел:
   - Именно это больше всего и беспокоит меня в данном деле.
   - Скорее всего, - заметил я, обращаясь к Селлерсу, -  дело  приобрело
слишком щекотливый характер. Они  были  вынуждены  предъявить  обвинение
Холгейту, но боялись брать на себя ответственность. Им пришлось выложить
немалую сумму, чтобы подставить под удар постороннее агентство.
   Селлерс повернулся к Хоули и, вынув изо рта сигару, ткнул  ею  в  его
сторону:
   - Есть доля истины, Хоули?
   Мучительно о чем-то размышлявший Хоули внезапно изменил тактику:
   - В том, как он повернул дело, нет ни доли  истины,  сержант.  Однако
хочу заметить следующее. Отдельные факты, связанные  с  тем,  как  ведет
дело Вивиан Дешлер, убеждают нас в том, что мы, возможно, имеем  дело  с
профессиональным сговором.
   - Что вы имеете в виду под "профессиональным сговором"?
   - Скажем, очень подробное описание симптомов.
   Доскональное перечисление  болей,  страданий,  нервного  состояния  и
всего прочего в заявлении о выплате страховой компенсации привело нас  к
мысли, что мы, очевидно, имеем дело с симулянткой.
   - Только на основании ее заявления?
   - Нет, не  только.  Но  и  на  основании  формы,  в  какой  оно  было
предъявлено. Наш эксперт допустил некоторую бестактность и в присутствии
свидетелей сказал кое-что такое, что нас обеспокоило.  Его  слова  могли
подтолкнуть к определенным действиям, в случае  если  бы  мы  не  смогли
поддержать его утверждение, а в тот момент мы не располагали  для  этого
достаточной информацией и не рассчитывали получить ее имеющимися в нашем
распоряжении средствами.
   - Он ответил на твой вопрос, Кроха? - обратился ко мне Селлерс.
   - Напротив, увел сторону, - отчеканил я.
   - Ладно, - продолжал Селлерс, - пошли дальше.
   Какое твое следующее предположение?
   - Следующее предположение сводится к тому, что дорожного происшествия
вообще не было.
   - Что значит, вообще не было? - возмутился Ламонт Хоули.  -  Никакого
сомнения, что авария была.
   Мы проверяли в гараже, где ремонтировалась машина Хоули, и в  гараже,
где ремонтировалась машина Дешлер. У них даже сохранилась часть  заднего
бампера машины Дешлер со  следами  краски  машины  Холгейта.  Придумайте
что-нибудь поумнее, Лэм.
   -  Продолжай  выкручиваться,  Лэм,  -  ухмыльнулся  Селлерс.  -   Мне
нравится. Ты напоминаешь мне форель, которую я  вытащил  прошлым  летом.
Здоровая была рыбина. Запуталась в сетке и сопротивлялась, как дьявол.
   Вертелась, прыгала, хлестала хвостом, но  никуда  не  делась.  Так  и
осталась в сетке. - От  таких  приятных  воспоминаний  Селлерс  довольно
прищелкнул языком.
   - Неужели не понимаете? - горячился я.  -  Никакой  аварии  не  было.
Картер  Холгейт  напился.  Начал  с  коктейлей  на  дне  рождения  своей
секретарши. Это было только начало. Потом он поехал куда-то поужинать  и
там еще поднабрался. Возвращаясь, кого-то сбил  и,  испугавшись,  бежал.
Соображал, что пьян. Словом, дал деру. Но машина все-таки побита, и надо
что-то предпринимать. Он обращается к своей приятельнице Вивиан  Дешлер.
Скорее всего, или сама Вивиан Дешлер, или кто-то из ее хороших  знакомых
уже попадали в аварию, отделавшись легким сотрясением  головного  мозга.
Ей было известно, что диагноз легкого сотрясения головного мозга ни один
врач не сможет проверить. Итак,  как  только  Холгейт  более  или  менее
очухался, чтобы быть в состоянии соображать, он подался к ней. Возможно,
где-то около полуночи.  И  завел  примерно  такой  разговор:  "Послушай,
Вивиан, я влип, у меня неприятности. Давай  я  стукну  в  задний  бампер
твоего автомобиля. Потом придумаем время и место дорожного происшествия,
желательно во второй половине дня, но до того как я приложился к первому
коктейлю. Ты пожалуешься на сотрясение головного мозга и предъявишь  мне
иск. Я сделаю вид, что не знаю тебя, совершенно с тобой  не  знаком,  и,
стыдясь, признаю ответственность. Страховой компании придется возместить
ущерб. Таким образом я выкручусь из затруднительного положения, а у тебя
будет   безупречный   повод   обратиться   в   страховую   компанию   за
вознаграждением в связи с расстройством здоровья и..."
   Ламонт Хоули восхищенно щелкнул пальцами.
   - Подходит? - спросил Селлерс.
   - Еще как, будь оно неладно! - воскликнул Хоули.  -  Теперь  начинает
вырисовываться вся картина.
   Парень, черт меня побери, прав!
   - Не ругаться, - ухмыльнулся Селлерс. - Здесь дамы.
   - Ты, черт возьми,  прав  -  здесь  дамы,  -  вмешалась  Берта.  -  И
давайте-ка потише. Хоули, что известно из всего этого вам?
   - Ничего определенного,  но  детали  начинают  сходиться,  -  ответил
Хоули. - Мы обычным путем попытались  найти  свидетелей  аварии,  но  ни
одного не нашли.
   Правда, признание Холгейта было весьма откровенным, и мы  не  придали
большого значения этой стороне дела.
   Мы были озабочены тем, в какой форме была  предъявлена  претензия  со
стороны  Вивиан  Дешлер.  Заявление  было  составлено   очень   искусным
адвокатом, отлично разбирающимся во всех тонкостях дела, или же  кем-то,
кто... Словом, теперь все абсолютно ясно!
   Я сказал Берте Кул:
   - Попроси сюда Элси.
   Берта позвонила в мой кабинет. Пришла Элси Бранд.
   - Элси, как насчет твоих папок с нераскрытыми делами? - спросил я.  -
Есть  там  что-нибудь  о  дорожных  происшествиях  с  бегством  с  места
преступления за последние два-три месяца?
   - Много, - заверила она. - Том Г, раздел 200. Хотите посмотреть?
   - Хочу.
   Она с тревогой взглянула на меня, потом направилась к двери и,  кинув
мне через плечо ободряющий взгляд, удалилась.
   - Что  у  тебя  здесь  за  чертовщина  -  картотека  преступлений?  -
удивленно спросил Селлерс.
   - Что-то вроде того.
   - И он тратит на нее уйму времени, - добавила Берта. - То есть не он,
а эта его глазастая секретарша.
   - Не понимаю, зачем? -  спросил  Селлерс.  -  Разве  что  собираешься
конкурировать с департаментом полиции?
   Я не удостоил его ответом.
   Пожевав сигару, Селлерс продолжал:
   - Конечно, тут может быть новая приманка. Всякий раз, как  только  мы
ловим тебя на одном деле, ты пытаешься подсунуть нам другое, к  которому
полиция проявляет  интерес  и  хочет  разрешить.  Мы  всегда  даем  тебе
достаточно свободы, рассчитывая получить, что нам нужно. Если хорошенько
подумать, ты уже прибегал к подобным трюкам последние разы. Знаешь, Лэм,
- прищурился сержант, - тем ты и опасен. Ты не Бог весть  какой  видный,
неказистый даже, поэтому чертовски просто тебя недооценить.
   С папкой под мышкой вернулась запыхавшаяся Элси Бранд.
   - Вот, мистер Лэм, - возбужденно произнесла она, наклоняясь  ко  мне,
так что я почувствовал у щеки ее дыхание.
   Она положила папку мне на колени, левой  рукой  ободряюще  пожав  мою
руку.
   - Где-то около 13 августа, - объяснил я. - Они у  тебя  разложены  по
числам?
   Она взяла у меня папку. Ее пальчики проворно листали страницы.
   - Вот, - выдохнула она возбужденно.
   - Бегство с места происшествия 13 августа?
   - Да-да. Вот здесь!
   Просмотрев газетную вырезку, я передал ее сержанту Селлерсу:
   - Пожалуйста, сержант.  На  шоссе  между  Колиндой  и  Лос-Анджелесом
петляющая  во  все  стороны  машина  бьет  в  бок  одну  машину,  теряет
управление у автобусной остановки, сбивает насмерть двух  человек  и  не
останавливаясь скрывается с места происшествия. Все попытки  напасть  на
ее след не увенчались успехом.
   - Элси, я хочу задать  тебе  пару  вопросов.  Ты  -  секретарь  этого
малого?
   - Да, сэр.
   Эта сценка отрепетирована?
   - Не понимаю.
   - У вас все по-честному?  Он  не  хитрит?  Он  обсуждал  с  тобой  то
дорожное происшествие прежде?
   Что вы, сэр! Я сама поначалу не заметила эту вырезку. Я же их  просто
подбираю.