Селлерс, если ты прольешь это виски,  я  разобью
тебе голову. Это виски для клиентов.
   Селлерс, даже не взглянув  в  ее  сторону,  пошел  к  телефону.  Было
слышно, как он листает страницы телефонной книги, потом  набирает  номер
и, приглушив голос, с кем-то разговаривает.
   - Ты попал как кур в ощип, - сказала Берта. Я ничего не ответил.
   Оторвав бумажное полотенце, Берта сложила  его  вдвое,  постелила  на
полку над плитой, выложила на него куски поджаренного бекона, чтобы стек
лишний жир, добавила в миску  с  яйцами  сливки,  все  взбила  и  начала
помешивать.
   От виски у меня согрелось внутри, и я перестал чувствовать себя  так.
будто кто-то вынул из меня пробку и из тела вытекли  все  мои  жизненные
силы.
   - Бедный маленький шельмец, - ласково сказала Берта, - хочешь  выпить
еще?
   - Со мной все в порядке.
   - Теперь тебе надо поесть, - сказала она. - Поесть и отдохнуть.
   Селлерс закончил разговор, потом набрал новый  номер.  Поговорив,  он
повесил трубку и вернулся на кухню, по дороге налив себе в гостиной  еще
виски. Посмотрев на меня изучающим взглядом, он хотел Что-то сказать, но
вовремя остановился и сел за стол, качнув его еще раз.  Берта  сверкнула
на него глазами, но промолчала.
   Через минуту она поставила передо  мной  тарелку,  на  которой  лежал
омлет, золотистые ломтики бекона, тосты с кучей масла  и  большую  чашку
кофе с густыми сливками.
   - Сахар клади сам, - сказала  она.  -  Я  помню,  что  ты  любишь  со
сливками.
   Я положил в чашку сахар и благодарно кивнул.  После  кофе  у  меня  в
желудке окончательно утвердилось приятное тепло. Все было очень  вкусно.
Впервые за целый месяц я ел с аппетитом. Берта наблюдала за тем,  как  я
ем. Селлерс хмуро смотрел в свой стакан.
   - Итак, - сказала Берта, - у нас очень веселая вечеринка.
   Ей никто не ответил.
   - Ты нашел его? - обратилась Берта к Селлерсу.
   Тот кивнул.
   - Ну и что? - спросила она.
   Селлерс покачал головой.
   - Ну и молчи, если тебе так хочется, - огрызнулась Берта.
   Она села к столу. Селлерс потянулся и погладил ее по руке.
   - Ты молодец, - произнес он. Берта удивленно посмотрела на него.
   - Не будет ничего плохого, если ты расскажешь нам, что у тебя на уме,
- сказала она.
   - Каллингдон теперь всего боится. Слишком многие  пытались  заставить
его говорить самыми разными способами. Он даже заболел, лежит в постели,
- сказал Селлерс.
   - Ну и что? - спросила Берта. Селлерс только покачал головой.
   - Разве ты не понимаешь, - попивая свой кофе, сказал я, - он связался
с патрульной машиной и его люди уже на пути к Каллингдону, а он сидит  и
ждет их доклада.
   Селлерс посмотрел на меня, потом на Берту:
   - Умный мальчик.
   - Я же тебе говорила, что у паршивца есть мозги, - заявила Берта.
   - Давай вернемся к твоей  истории,  -  сказал  Селлерс.  -  Итак,  ты
оставил там свою машину. На сколько времени, ты не  можешь  сказать.  Ты
видел там кого-нибудь еще?
   - Может быть, и видел, но никого, кто имел бы  возможность  подложить
мне орудие убийства.
   - Ты называешь мне имена, факты и место, а я сам делаю выводы.
   - Не имена, а имя.
   - Назови его.
   - Пока подожду.
   - У тебя будут неприятности.
   - Не такие уж серьезные, - сказал я.
   - А по-моему, серьезные.
   Я молча продолжал есть. Берта смотрела  на  меня  так,  будто  хотела
откусить мне голову.
   - Если ты ему не скажешь, то я сама это сделаю.
   - Замолчи, - потребовал я. Селлерс выжидательно смотрел на нее.
   - Сейчас я ему все скажу, - пригрозила Берта.
   - Ты даже не знаешь, о ком речь, - возразил я.
   - Черта с два я не знаю. Каждый раз,  когда  ты  тратишь  наши  общие
деньги на покупку сразу трех  пачек  сигарет,  а  потом,  когда  сержант
задает тебе простые вопросы, у тебя появляется мечтательное выражение на
лице, я знаю, в чем причина, можешь не сомневаться. В одном тебя  нельзя
обвинить - ты так долго пробыл в южных морях,  что  твоя  голова  теперь
забита самыми романтическими представлениями о женщинах. Та, которую еще
пару лет назад ты бы просто назвал девкой, теперь  кажется  тебе  чудным
видением, окруженным небесным сиянием.
   Сержант Селлерс с восхищением посмотрел на нее.
   - Черт, да ты романтик, - сказал он и хотел было взять Берту за руку,
но та резко отдернула свою.
   Ты когда-нибудь получишь от меня по физиономии, если  будешь  ко  мне
приставать, - сказала она.
   -  Вот  что  мне  нравится  в  женщинах,  -  защищался   Селлерс,   -
практичность и твердость.
   - Фрэнк, женщинам нравится думать, что они женственные  и  мягкие,  -
заметил я.
   Он удивленно посмотрел на меня.
   - Заткнись наконец, у тебя достаточно своих неприятностей, -  бросила
мне Берта.
   Я подвинул к ней через стол пустую чашку и сказал:
   - Боюсь, тебе придется поухаживать за мной.  Берта  наполнила  чашку.
Селлерс посмотрел, как она добавляет в  кофе  густые  желтые  сливки,  и
заметил:
   - А я уже не могу пить со сливками.
   -  Тем  хуже  для  тебя,  -  отрезала  Берта.  Зазвонил  телефон.  Не
дожидаясь, пока Берта возьмет  трубку,  Селлерс  рванулся  из-за  стола,
расплескав мой кофе на блюдце, и выскочил в гостиную.
   -  Просто  слон  в  посудной  лавке,  -  прокомментировала  Берта.  -
Здоровенный  коп,  пытающийся  казаться  цивилизованным.  Одну  минутку,
дружок, сейчас я все сделаю. - Она подошла  к  раковине,  выплеснула  из
блюдца кофе, долила чашку, вновь поставила ее передо мной и сказала:
   - Держи свою чашку, а то, когда  эта  горилла  опять  сядет  за  этот
чертов стол, он его просто перевернет. В чем дело? Берта плохо поджарила
бекон?
   - Все было очень вкусно.
   - Так доешь, что осталось. Я покачал головой.
   - Почему?
   - Не знаю. В последнее время со мной всегда так. Чувствую себя  очень
голодным, потом съем несколько ложек, и начинает болеть желудок. Я бы не
смог проглотить больше ни кусочка, даже ради спасения собственной жизни.
Я и так съел сегодня больше, чем всегда. Я действительно проголодался.
   - Бедненький, - посочувствовала Берта, присев к столу.
   Я отпил кофе. Берта по-матерински ласково наблюдала  за  мной  своими
маленькими глазками.
   Когда через некоторое  время  сержант  Селлерс  вошел  на  кухню,  он
хмурился и был гак поглощен своими мыслями, что забыл взять свой  стакан
и долить себе виски. Когда он усаживался за  стол,  Берта  схватила  мою
чашку с блюдцем и держала их, пока он не сел.
   - Ну, что там нового?
   - Все в порядке, - сказал Селлерс. - Ребята съездили и потрясли этого
парня. Он сказал, что Дональд у него был и задавал вопросы о случившейся
с ним автомобильной аварии. Господи, и на этот раз ты меня провел.
   - Каким это образом?
   - Когда ты сказал, что это не имеет отношения к  нашему  убийству.  Я
готов был поставить двухмесячное жалованье против фальшивого четвертака,
что ты заговариваешь мне  зубы.  Но  парень  сказал,  что  твои  вопросы
касались  только  данного  случая.  Потом  к  нему   заявилась   девица,
назвавшаяся репортером одной из газет, и начала задавать вопросы  насчет
той же самой аварии. Он позвонил в газету, которую она  назвала,  узнал,
что она это все сочинила, и  выгнал  ее  вон.  Насколько  я  понимаю,  -
продолжал Селлерс, - Дональд был немного неосторожен,  но  он  вовсе  не
дурак. Он нашел этого Каллингдона и поехал  поговорить  с  ним.  Девушка
поехала туда за ним следом, но Дональд не такой идиот. Он знал, что  она
следит за ним. Когда она вошла в дом, он стал ее ждать в  своей  машине.
Каллингдон говорит, что подошел к  окну,  чтобы  попробовать  разглядеть
номер машины этой девицы. Он видел, как  она  садилась  в  свою  машину.
Дональд в то же время вылез из своей и подошел поздороваться с девушкой.
Он явно пытался заставить ее говорить. Потом сел к ней в машину,  и  они
уехали. Каллингдон говорит, что  Дональд  специально  обошел  ее  машину
спереди, чтобы  та  не  могла  ускользнуть  от  него,  рванув  с  места.
Каллингдон считает, что Дональд очень умный и ловкий парень.
   - Он такой и есть, - подтвердила Берта.
   - Итак, Каллингдон наблюдал за этими  событиями.  Он  признался,  что
спустился к машине Дональда и посмотрел  регистрационное  свидетельство,
чтобы проверить, кто он такой. Оказалось, что Дональд сказал ему правду.
Он назвал свое настоящее имя и честно  сказал,  зачем  пришел.  Это  все
говорит в пользу Дональда.
   Я продолжал молча пить кофе.
   - По словам Каллингдона, машина довольно долго стояла у его дома.  Он
несколько раз выглядывал в окно, и она оставалась на том же месте. Потом
он выглянул в очередной раз, и ее  уже  не  было.  Он  не  видел,  когда
Дональд подошел, чтобы ее  забрать.  Теперь,  если  только  Дональд  нам
расскажет...
   Я вытащил бумажник, вынул квитанцию,  которую  взял  у  таксиста  для
отчета о своих расходах, и протянул Селлерсу:
   - Этот таксист отвез меня туда.
   - А где ты сел в такси? - спросил Селлерс.
   - Где-то на Седьмой улице, - небрежно  сказал  я.  -  Не  могу  точно
сказать где.
   Селлерс тяжело вздохнул:
   - Ну ладно, я думаю, с этим все ясно. Кто-то подложил тебе  в  машину
это орудие убийства, пока она стояла у дома  Каллингдона.  Так  кто  же,
черт возьми, это мог быть?
   - А вот это уже дело полиции. Я собираюсь поехать домой и лечь спать.
   - Твой друг Каллингдон оценил то, что ты сказал ему правду. И,  между
прочим,  с  точки  зрения  полиции,  ты  поступил  тоже  очень   хорошо.
Каллингдон  просил  передать  тебе,  что  сумма,  выплаченная  страховой
компанией,  составляла  семнадцать  тысяч   восемьсот   семьдесят   пять
долларов. Он считает также, что дело было улажено при  условии,  что  ее
адвокаты получат свою долю, и она составила от трети  до  половины  всей
суммы.
   - Очень любезно с его стороны, - заметил я.
   - Это все означает, - хмуро сказал Селлерс, -  что  ты  действительно
работал над другим делом. Вот этого я никак не могу понять.
   - Но у нас же большое агентство и множество  разных  дел,  -  сказала
Берта.
   Селлерс задумчиво посмотрел на нее и промолчал.
   - Ну все, - сказал я. - Еду домой спать, больше не могу.
   - Бедняжка, по тебе видно, как ты  устал.  Селлерс  вместе  с  Бертой
проводили меня до дверей.
   - Мне следовало сразу сообразить, - сказал Селлерс, - что ты  не  мог
бы сделать такую глупость - найти орудие  убийства  и  запрятать  его  в
своей машине.
   -  На  ручке  были  отпечатки  пальцев?  -  спросила  Берта  нарочито
незаинтересованно.
   - Только следы пальцев тех парней, что нашли его и  долго  вертели  в
руках, прежде чем поняли, что это такое.  Убийце  хватило  ума  засунуть
орудие  убийства  в  багажник  чужой  машины,  так  что  он  должен  был
догадаться стереть свои отпечатки.
   - А на лезвии? - спросила Берта.
   - Под микроскопом нашли пятна крови и несколько волосков. Все  верно,
это орудие убийства.
   - Спасибо, - сказал я Берте.
   -  Всегда  пожалуйста,  дружок,  -  почти  с  материнской   нежностью
откликнулась она.  -  Теперь  можешь  спать.  Хорошенько  отдохни  и  не
позволяй больше никому надоедать тебе. В конце концов, мы не  занимаемся
этим делом об убийстве и не будем заниматься.  И  мы  честно  отработали
двести долларов по другому делу.
   - Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, - вполне дружески  хором  ответили  мне  Селлерс  и
Берта.
 
Глава 10 
 
   Три квартала, отделявшие меня от дома, показались мне тремя милями. Я
спустился в гараж и предупредил служащего, что, очевидно,  мне  придется
взять машину еще раз. Он воспринял протянутые ему два доллара скорее как
оскорбление, а не как  чаевые,  но  передвинул  несколько  машин,  чтобы
освободить проход, и ткнул  большим  пальцем  в  сторону  машины  нашего
агентства:
   - Вон она.
   Выводить машину мне пришлось  самому.  Я  проехал  вниз  по  улице  с
полдесятка кварталов и остановился у тротуара. Подождав  минут  пять,  я
вновь завел двигатель, прибавил скорость и резко завернул за угол. Потом
я пару раз, петляя, объехал по кругу несколько кварталов. Похоже,  никто
за мной не следил.
   Наплывший с океана туман  начал  опускаться,  и  заметно  похолодало.
Сырость пробирала меня до костей. Я  знал,  что  через  некоторое  время
слабость во всем теле - последствия пребывания в тропиках и подхваченной
там лихорадки - даст себя знать. Мне станет холодно и начнет трясти, как
в приступе малярии. Но эти приступы обычно продолжались  не  более  двух
минут, потом я вновь становился самим собой. Это была простая слабость.
   Я доехал до Дворца правосудия,  нашел  удобное  место  на  стоянке  и
поставил  машину.  Пришлось  ждать  полчаса,  которые   показались   мне
вечностью.  Наконец  из  освещенного  подъезда  вышла  Билли  Прю.   Она
посмотрела  по  сторонам,  повернула  направо  и  быстро  пошла  деловой
походкой, будто точно знала, куда идет.
   Подождав, пока она отойдет на  квартал,  я  завел  мотор  и  медленно
поехал за ней. Через пару кварталов она начала  оглядываться  в  поисках
такси. Подъехав поближе к тротуару, я опустил стекло и спросил:
   - Подвезти?
   Вначале она посмотрела на меня с сомнением,  потом  узнала  и  ужасно
разозлилась.
   - Вы можете сесть, это вам ничего не будет стоить, - сказал я.
   Она сердито распахнула переднюю дверцу:
   - Так это вы меня заложили. Мне следовало бы догадаться.
   - Не валяйте дурака, - устало сказал я. - Я стараюсь дать вам шанс.
   - Откуда вы узнали, что я буду здесь?
   - Это долгая история.
   - Будет лучше, если вы мне расскажете.
   - Кто-то подложил в мою машину орудие убийства,  пока  она  стояла  у
дома Каллингдона.
   Ее удивленное восклицание могло  быть  хорошо  разыгранным,  а  может
быть, и нет.
   - Естественно, они учинили мне головомойку. Берта Кул,  мой  партнер,
считает, что это вы подстроили мне ловушку.
   - Она разболтала об этом полиции?
   - Не будьте дурой. Она не настолько глупа.
   - Так как же это случилось, что...
   - Берта была в расстроенных  чувствах.  Она  съязвила  что-то  насчет
того, что я купил у вас не одну, а три пачки сигарет, а  Фрэнк  Селлерс,
полицейский из отдела по расследованию убийств, сделал вид,  что  ничего
не заметил. Вот тут-то я и понял, где вы находитесь.
   - Ничего не понимаю!
   - Селлерс не так уж глуп. Если бы он не знал о вас все, то  сразу  бы
зацепился за эти три пачки сигарет и вытащил бы из Берты всю нужную  ему
информацию  и  знал  бы  точно,  за  чем  он   охотится.   Но   он   это
проигнорировал, просто сделал вид, что не услышал ее  слов,  и  тогда  я
понял, что он уже все о вас знает. Ну а если он все о вас узнал, до того
как предъявил мне обвинение в убийстве, можно было  поклясться,  что  вы
уже в офисе окружного прокурора. Единственно, чего я не  знал,  так  это
выпустят они вас или задержат. Я  не  мог  бы  ждать  здесь  еще  больше
получаса, но я...
   Внезапно меня опять начало трясти. Я притормозил и  поехал  медленно,
крепко вцепившись в руль, чтобы не было видно, как у меня  дрожат  руки.
Билли Прю внимательно смотрела на меня. Через минуту приступ прошел, и я
вновь прибавил скорость.
   - Итак, я вышла от окружного прокурора, и вы меня ждали. Для чего?
   - Чтобы вас увидеть.
   - Зачем?
   - Сравнить наши впечатления. - О чем?
   - О том, как могло орудие убийства попасть ко мне в машину, пока  она
была припаркована у дома Каллингдона.
   - Я ничего об этом не знаю.
   - Подумайте еще.
   - Дональд, я говорю вам правду: я действительно не знаю.
   - Мне не нравится, когда из меня делают козла отпущения, - сказал  я.
- И когда мне что-то не нравится, я стараюсь с этим разобраться.
   - Говорю же вам, я ничего об этом не знаю.
   - Давайте посмотрим на вещи иначе. Вы отправились к  Каллингдону.  Вы
были очень напуганы. Вам нужен был свидетель. Вы выбрали меня и  наплели
мне Бог знает  что  о  том,  как  вы  нашли  тело  Стенберри.  Потом  вы
направились к  Римли,  и  я  не  стал  вас  там  дожидаться,  как  вы  и
предполагали. Мне пришлось пройти пешком  полдесятка  кварталов,  прежде
чем  я  поймал  такси,   которое   довезло   меня   до   дома   906   по
Саут-Грейлорд-авеню. Там я взял свою машину  и  поехал  на  ней  в  свое
агентство, поговорил с партнером, а затем отправился к Арчи Стенберри.
   - Ну? - поторопила она, когда я остановился.
   - У Римли было полно времени, для  того  чтобы  подложить  ко  мне  в
машину этот топорик.
   - Вы действительно  считаете,  что  он  поехал  туда  и  засунул  эту
штуку...
   - Не говорите глупостей. Он просто снял телефонную  трубку  и  сказал
кому-то: "Машина Дональда Лэма стоит у дома 906 на  Саут-Грейлорд-авеню.
Было бы замечательно, если бы полиция обнаружила в ней орудие  убийства,
так как он был с Билли Прю, когда было обнаружено тело.  Полиция  решит,
что он в этом замешан..."
   - Вздор! - прервала она меня.
   - Я знаю, такую штуку нетрудно проделать.
   - Если бы вы немного подумали своей головой, то  сообразили  бы,  что
Питтман Римли никогда в жизни такого не сделал бы. Ведь  как  только  вы
будете втянуты в это дело, полиция начнет проявлять внимание и  ко  мне.
Именно поэтому-то меня и  вызвали  в  офис  окружного  прокурора  и  там
терзали. Я вначале не могла понять причину, а  теперь  понимаю,  что  вы
просто меня одурачили.
   Я подъехал к тротуару и остановился. Это была  тихая  деловая  улица,
где не было оживленного движения и ярких  огней.  Маленькие  одноэтажные
магазинчики все уже были закрыты.
   - Дальше мне придется идти пешком? - спросила она.
   - Нет, просто мне надо вам кое-что сказать.
   - Давайте говорите.
   - Когда я впервые пришел во "Встречи у Римли",  вы  велели  мне  уйти
оттуда. Но я не ушел. Затем официант пригласил меня в офис самого Римли.
Тот тоже велел мне уйти и больше не приходить.
   - Давайте расскажите мне что-нибудь, чего я еще не знаю.
   - Наручные часы Римли шли на час вперед. Каминные часы в его кабинете
тоже.
   Она сидела совершенно неподвижно. Я не слышал даже ее дыхания.
   - Это для вас новость? Она не шевельнулась.
   - Мы нашли труп Руфуса Стенберри в вашей ванной, и часы на  его  руке
показывали время на час назад.
   - И какой же вывод, мистер Умник, вы из  этого  сделали?  -  спросила
она, стараясь перевести все в шутку, но это ей плохо удалось.
   - Из этого я делаю вывод, что  Римли  создавал  для  себя  алиби.  Он
специально переставил свои наручные  и  каминные  часы  на  час  вперед.
Вполне возможно, что незадолго перед тем Стенберри пошел в туалет и снял
часы,  чтобы  помыть  руки,  а  служителю  в  туалете   было   приказано
переставить их стрелки на час вперед.
   - На час вперед? - сказала она без всякого выражения.
   - Именно это я и сказал.
   - Но вы только что сказали,  что,  когда  мы  нашли  тело,  его  часы
опаздывали на час.
   - Что, мне поставить все точки над i?
   - Раз уж вы начали ставить  все  по  местам,  закончите  это  гак  же
виртуозно.
   - Римли готовил себе безукоризненное алиби. Стенберри зашел к нему  в
кабинет уже после того, как его часы были  переставлены.  Римли  как  бы
случайно обратил его внимание на время. Стенберри не думал, что уже  так
поздно, но он сверил свои часы с часами Римли на камине, а потом,  чтобы
еще больше его убедить, Римли показал ему свои наручные  часы.  Ну  а  с
этого момента,  как  говорится,  слишком  много  кухарок  стали  портить
бульон.
   - Что вы имеете в виду?
   - Когда вы обнаружили тело Стенберри, то уже знали, что его часы идут
на час вперед. Вы не знали, сколько же времени на самом деле, так как  у
вас нет ручных часов. Вы просто посчитали само собой  разумеющимся,  что
наручные часы Стенберри идут на час вперед, поэтому  переставили  их  на
час, назад. Но кто-то еще, кто тоже об этом знал, уже успел перевести их
на час назад.
   Она долго молчала. Так долго, что я решил проверить, не в обмороке ли
она. - Ну?
   - Мне нечего вам сказать, во всяком случае, вам.
   Я завел мотор.