екрасно одета.
   - Но послушай, - заявила Берта, - она же  околачивалась  в  магазине  все
время, пока ты был там, разве не так?
   - Так-то так, но она все время стояла ко мне спиной.
   - Она осталась в магазине, когда ты "вышел из него?
   - Да.
   - Ты должен был пройти рядом с ней, когда направлялся к входной двери?
   - Да.
   - Неужели ты не помнишь, какими от нее пахло духами? - спросила Берта,  -
женщина такого типа обязательно должна пользоваться духами и...
   Я покачал головой.
   - Я не могу вспомнить.
   - Хорошо, - продолжала Берта,  -  я  могу  посоветовать  тебе  следующее.
Попытайся разыскать фотографию этой Эвелин Эллис.
   - У меня есть ее фотографии, - сообщил я, - и в купальном  костюме,  и  в
вечернем платье, а также  ее  фотография,  изображающая  ее  в  почти  голом
виде...
   - О, боже всемогущий! - воскликнула Берта. - Мне что,  следует  объяснять
тебе, как работать детективом? Возьми эти чертовы фотографии и отправляйся в
Сан-Франциско. Иди  в  тот  самый  японский  фотомагазин.  Разыщи  продавца,
который обслуживал ту бабенку, покажи ему фотографии и спроси его, не та  ли
это женщина, которая хотела посмотреть фотоаппараты. Если окажется, что  это
она и есть, то телеграфируй мне, и я приеду туда и  займусь  ею.  Достаточно
бабе иметь хорошенькие ножки, как ты сразу же становишься воском в ее руках.
Но пусть только она покажет мне свои ножки, она полетит  от  меня  кувырком.
Ради Бога, отправляйся туда до того, как Селлерс  спохватится  и  не  бросит
тебя за тюремную решетку.
   - Берта, - сознался я, - одно из двух: или ты начинаешь думать точно  так
же, как я, или твои мысли передались мне, поскольку именно это я и собирался
сделать.
   - Ну что ж, - завопила Берта, - так  поезжай.  Какого  черта  ты  торчишь
здесь и пытаешься убедить меня, что изредка мы находим общий  язык?  Бог  ты
мой, я вот-вот лишусь лицензии на право заниматься работой детектива,  а  ты
все торчишь здесь и продолжаешь попусту болтать.
   Я направился к двери.
   У меня не хватило духа признаться Берте, что именно японская фотокомпания
"Хеппи Дейз"  фотографировала  Эвелин  Эллис  для  рекламы.  Как  совершенно
правильно заявила Берта, я вел себя, как последний молокосос.

Глава 6

   Реактивный пассажирский самолет доставил меня  в  Сан-Франциско  ровно  в
семь тридцать вечера. В самолете к ужину я получил пару  бесплатных  бокалов
шампанского. В аэропорту я взял такси до отеля "Палас" и тщательно проверил,
нет ли слежки за мной.
   Если они в самом деле следили за мной, то это была поистине артистическая
работа.
   Когда я убедился, что никто не следит  за  мной,  я  отправился  в  отель
"Калтония", поднялся на лифте  на  седьмой  этаж,  не  поставив  об  этом  в
известность дежурного портье в холле отеля,  и  подошел  к  комнате  семьсот
семьдесят один.
   Я постучал в дверь и через пару  секунд  услыхал  какой-то  шорох  внутри
комнаты: видимо, кто-то очень осторожно подошел там к двери.  Затем  женский
голос спросил:
   - Кто там?
   - Открывай, - хриплым голосом приказал я.
   - Так кто же это? - спросила женщина, на этот раз в ее голосе послышалась
тревога.
   - О, черт возьми! - воскликнул я. - Пора бы тебе  уже  знать  мой  голос.
Открывай.
   Я услышал щелчок замка, и дверь открылась.
   - Извините, инспектор, - заявила она, - я сначала не разобрала ваш голос.
Я...
   Она вгляделась в меня и попыталась захлопнуть дверь перед моим носом.
   Я просунул ногу в образовавшуюся щель, затем втиснул в нее  правое  плечо
и, наконец, вошел в комнату.
   - Вы... Кто вы такой?
   - Мое имя - Лэм, - представился я, - я - частный детектив.
   - О, бог ты мой, - воскликнула  она,  -  вы  -  тот  самый  человек,  чей
сундук...
   - Совершенно верно, - согласился я, - я хотел бы знать, каким  образом  у
него оказался мой сундук.
   На ней была шелковая яркая пижама, плотно облегающая  тело.  Три  верхние
пуговицы были расстегнуты, а брюки были скроены  таким  образом,  чтобы  при
движении были видны ножки во всей их красе.
   Она была девочка - пальчики оближешь, но сейчас у  нее  было  заплаканное
лицо.
   Она оглядела меня и сказала:
   - Сожалею, что вы напрасно пришли ко мне. Ваш сундук забрала  полиция.  Я
ничем не могу вам помочь.
   - Где это произошло? - спросил я.
   - На десятом этаже.
   - Когда это случилось?
   - Должно быть, сразу после  того,  как  он  прибыл  сюда.  Он  приехал  в
Сан-Франциско поездом. Он заранее зарезервировал себе номер-люкс...
   - Номер-люкс? - переспросил я.
   - Да.
   - Почему номер-люкс? - поинтересовался я.
   - Он зарезервировал его по телефону, заявив, что ему нужен номер-люкс.
   - Но почему именно номер-люкс? Почему не просто комнату?
   - Вам следовало бы спросить его, - ответила она, - но сейчас у вас на это
мало шансов, не так ли?
   - Очевидно, что никаких, - согласился я.
   -  Присаживайтесь,  -  пригласила  она,  устроившись  на   кушетке.   Она
оглядывала меня  большими,  ясными  глазами,  стремясь  придать  им  наивное
выражение, но что-то мешало ей добиться этого. В результате, от ее  наивного
взгляда становилось как-то не по себе.
   - Насколько я понимаю, - заявила она, - вы работаете на ту женщину.
   - На какую женщину?
   - На ту женщину - на Хейзл Клюн. Она называет себя Хейзл Даунер.
   - Она вам не нравится?
   - Она - просто тварь.
   - В каком-то смысле мы все - твари Божьи.
   - Она - авантюристка.
   - С чего бы это?
   - Вы же знаете или, по крайней мере,  должны  знать.  Она  прицепилась  к
Стендли, поскольку хотела деньги.
   - Он давал ей деньги?
   - Конечно, он давал ей деньги. Именно поэтому она  отделалась  от  своего
постоянного парня и прицепилась к Стэндли. Она просто доила его.
   - Что она делала с деньгами?
   На этот раз ее глаза метнули молнию.
   - Вы знаете, что она делала с деньгами, - неистовала Эвелин Эллис. - Все,
что ей удавалось получать, она тратила на вечерние платья, а потом,  поменяв
сундуки, она украла пятьдесят тысяч. Когда бедный Стэндли не смог  выплатить
долг, они подумали, что он пытался увернуться и убили его.
   - Должен сказать - заявил я, - что вы заинтересовали меня.
   - Благодарю вас, - она не без сарказма отвесила мне легкий  поклон.  -  Я
так редко интересую мужчин, что просто вне  себя  от  радости,  когда  такой
рослый, сильный, мужественный мужчина с такими крупными  кулаками,  подобный
вам, говорит мне, что он заинтересовался мною.
   Она нарочито зевнула.
   - Итак, у него были пятьдесят тысяч, которые он спрятал в сундук?
   - Вот именно, что были.
   - И что же случилось с его сундуком?
   - Хейзл куда-то спрятала его. Ей удалось поменять ваш сундук и поэтому он
взял чужой сундук. Он приехал сюда, открыл сундук и  обнаружил,  что  сундук
чужой, но было уже поздно. Он попал.., в передрягу.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Вместе с ним были другие люди, которым не  понравилось,  каким  образом
повернулось дело.
   - Что это значит - им "не  понравилось,  каким  образом  повернулось  все
дело"?
   - Он должен был им деньги.
   - И что, он не заплатил им?
   - Я же вам говорила. Он не мог выплатить долг. Они решили, что это уловка
с его стороны.
   - А он намеревался отдать долг? - спросил я.
   - Совершенно верно.
   - И у него были пятьдесят тысяч?
   - По крайней мере. А может быть, и больше.
   -  И  откуда  появились  все  эти  деньги?  Она  вздернула  подбородок  и
попыталась было посмотреть на него.
   - Чего не знаю, того не знаю, - задумчиво ответила она.
   - Может быть, было бы лучше, если бы я узнал об этом.
   - А может быть, и нет.
   - Вы что-нибудь говорили об этом полиции?
   - Нет.
   - Почему же нет?
   - Они узнают это и без меня, а когда они разузнают об этом,  то  воздадут
должное этой твари Хейзл. Если я расскажу все полиции, то они  ухватятся  за
мои показания и решат, что я делаю это из чувства ревности, пытаясь  навести
на нее ложное обвинение. Она  скажет  полицейским,  что  все  это  придумала
ревнивая соперница. Они могут поверить ей и дадут ей  возможность,  в  конце
концов, улизнуть.
   Но если я ничего не скажу полицейским и  буду  держать  язык  за  зубами,
когда они нападут на ее след, то тогда они не дадут ей возможности  сбежать.
Я ответила на все вопросы,  которые  задавали  мне  полицейские,  и  дело  с
концом. Я не проявляла инициативы.
   - Вы знали, что он приезжает в Сан-Франциско на поезде-экспрессе "Ларк".
   - Да, знала.
   - Почему вы не встретили его?
   - Он не хотел этого.
   - Вы знали, что он должен был привезти с собой дорожный сундук?
   - Я знала, что он должен привезти с собой крупную сумму  наличных  денег,
чтобы уплатить долг. Я не знала, что деньги были в сундуке.
   - Вы знали, что он должен был остановиться в этом отеле?
   Она  посмотрела  на  меня  томным  взглядом,   слегка   качнулась   своим
чувственным телом, которое облегала шелковая пижама, и сказала:
   - Мистер Лэм, вы же знаете, что я не ребенок.
   - Вам было известно, что он зарезервировал здесь номер?
   - Естественно.
   - Что он зарезервировал номер-люкс?
   - Да.
   - Но вы не пошли встречать его на вокзале?
   - Он решил, что это было бы слишком опасно.
   - Он собирался подойти к вам после того, как приехал в отель?
   - Да.
   - Но он так и не пришел к вам?
   - Нет. О том, что он вообще был в отеле, я узнала от  полиции.  Его  тело
обнаружила горничная.
   Она выдернула из небольшой картонной коробки, стоявшей на столе, бумажную
салфетку и слегка приложила ее к глазам.
   - В какое время это произошло?
   - Точного времени я не знаю - что-то между двумя и тремя часами.
   - Но тогда должно было пройти несколько часов, по истечении  которых  вы,
по-видимому, стали волноваться, поскольку он не появлялся.
   - Я знала, что он должен появиться у меня, как только  обстановка  вокруг
него станет нормальной. Но пока этого  не  будет,  я  не  хотела,  чтобы  он
приходил ко мне.
   - Как я понимаю, полиция считает, что он был убит примерно в десять утра.
   - Полиция не делилась со мной своей информацией, - сказала она.
   - Каким образом вам стала известно, что  у  него  оказался  мой  дорожный
сундук?
   - Полиция  сообщила  мне  об  этом.  Полицейские  обнаружили  на  одежде,
лежавшей в сундуке, специальные метки для сдачи ее в чистку. По этим  меткам
они определили имя владельца одежды.
   - Я думал, что полиция не делится с вами своей информацией.
   - Она и не делилась. Просто они допрашивали меня. Они хотели  знать  все,
что мне было известно о вас.
   - И что же вы рассказали им обо мне?
   - Все, что мне было известно.
   - И что вам было известно?
   - Абсолютно ничего.
   - Эвелин, так дело не пойдет, - предупредил я ее. - Вы знали о  том,  что
он находился в отеле, с первой же минуты его появления здесь. Вы поднялись к
нему в его номер-люкс. Вы были там,  когда  он  вскрыл  дорожный  сундук,  и
именно тогда вы обнаружили, что это был не его сундук и что в  нем  не  было
никаких денег.
   Этому парню все время грозила опасность, в противном случае он  бы  носил
деньги прямо на себе в специальном поясе. Если у парня есть пятьдесят  тысяч
и он так опасается ограбления, что прячет их в дорожный сундук, то ясно, что
он все время чувствовал грозящую опасность.
   Могу себе представить, что когда он вскрыл сундук и не  обнаружил  денег,
то сказал вам, чтобы  вы  отправились  на  вокзал  в  багажное  отделение  и
объяснили там, что произошла ошибка. Вы знали, как  выглядел  его  сундук  и
должны были опознать его и сказать там, что вы положили  в  сундук  долговую
расписку или что-нибудь в этом роде, которая срочно потребовалась. Вы должны
были предупредить сотрудников багажного отделения,  что  тот  сундук  нельзя
было выдавать посторонним лицам. Потом вам следовало прибегнуть к небольшому
подкупу,  использовать  ваши  женские  чары,  а  также,  возможно,   оказать
определенное психологическое давление  на  чиновников  багажного  отделения,
чтобы в конце концов завладеть сундуком.
   К тому же, мне кажется, что в вашем распоряжении  имелось  описание  моих
внешних данных. Во всяком  случае,  вы  приехали  на  вокзал,  обратились  в
багажное отделение и убедились в  том,  что  сундук  исчез.  После  чего  вы
принялись разыскивать меня.
   Она демонстративно зевнула.
   - Ну и как? - наконец, спросил я, поскольку в комнате уже несколько минут
царило молчание.
   - Я считаю, что вам пора уходить отсюда, - заявила она.
   - Вы так считаете? - осведомился я, - но предположим, я не готов к  тому,
чтобы уходить отсюда.
   - Я могу вызвать кого-то из охраны  отеля  или  позвонить  в  полицию,  -
пригрозила она и вновь зевнула, слегка похлопывая пальцами по губам,  чтобы,
следуя вежливым манерам, скрыть зевок.
   - Я могу сам позвонить в полицию, - предложил я.
   - Прошу вас, Дональд. В любое время. В полиции будут этому очень рады.
   - Что вы собираетесь делать - именно сейчас? - спросил я.
   - Лечь в постель - одной.
   - Я имею в виду, у вас есть какая-нибудь работа или...
   Она встала, подошла к двери и распахнула ее.
   Я удобно расположился в  кресле,  взял  журнал  "Век  Скобяных  Изделий",
лежащий на столе, и принялся читать его.
   Эвелин несколько секунд постояла у двери, затем закрыла  ее  и  вернулась
назад.
   - Хорошо, - сказала она, - если вас не устраивает моя  вежливая  просьба,
то мне придется прибегнуть к более жестким мерам.
   - Браво! - похвалил я ее. - Я с нетерпением жду того  момента,  когда  вы
позвоните в полицию.
   - Я позвоню, - пообещала она, - но сначала я кое-что сделаю.
   Она взялась за ворот пижамы  и  с  силой  рванула  его  вниз.  От  пижамы
отлетела пуговица, а на блузе образовался неровный разрыв.
   После этого она ухватилась за подол блузы.
   -  Я  всегда  с   удовольствием   демонстрирую   доказательства   попытки
оскорбления действием, - пояснила она. - Это производит большое  впечатление
на присяжных в суде.
   Я встал с кресла, взял с собой журнал и направился к двери.
   - Я была уверена, что вы все сделаете так, как  мне  хочется,  -  заявила
Эвелин, - и, между прочим, - вдогонку  мне  добавила  она,  -  не  забудьте,
Дональд, прислать мне новую пижаму. Эту вы испортили вконец.
   Я даже не оглянулся назад.
   Позади себя я услышал гортанный смех и стук захлопнувшейся двери.
   Я остановился у стола дежурного портье и сказал ему:
   - Я подумал, что вам, возможно, захочется  иметь  у  себя  одну  из  моих
визитных карточек.
   Я передал ему сложенную пополам десятидолларовую купюру.
   - Мне, конечно, очень приятно познакомиться с вами, мистер Десять баксов,
- заявил он, - вы должны почаще посещать нас. Что я могу сделать для вас?
   - Сколько телефонисток работает на вашем коммутаторе в дневное  время?  -
спросил я.
   - Что вы имеете в виду под дневным временем?
   - С девяти утра.
   - Две телефонистки.
   - О, в вашем отеле, видно, телефон не замолкает, - заметил я, - как у них
распределены обязанности? Какое-нибудь особенное разделение труда?
   - О, да. Обычно раздел их  работы  проходит  на  границе  шестого  этажа.
Коммутатор устроен таким образом, что телефонная  связь  комнат  от  шестого
этажа вниз обеспечивает девушка, сидящая  слева,  а  все  звонки  в  комнаты
седьмого этажа и выше выпадают на долю девушки, сидящий справа.
   - Та девушка, которая сидит справа в утренние часы, - спросил я, - она...
   - Мы стараемся избегать скандалов: то есть, у нас нет данных, что девушки
подслушивают телефонные разговоры и потом  разглашают  то,  что  им  удалось
подслушать, - пояснил портье.
   - Я в этом не сомневаюсь, - заверил я его. - Вы не можете позволить  себе
это, и я тоже, это было бы преступлением. Та девушка, что  сидит  справа,  у
вас есть ее имя и, возможно, адрес?
   - К этому мое начальство отнеслось бы с неодобрением.
   - Мне только хотелось бы немного поговорить с ней.
   - Вы  понимаете,  что  в  связи  с  убийством  отель  оказался  в  весьма
щекотливой ситуации.
   - Понимаю, - успокоил я его, - я не сделаю ничего такого,  что  могло  бы
вызвать какие-либо дополнительные неприятности или поставить отель  в  центр
ненужного внимания со стороны прессы.
   Поскольку он продолжал смотреть на меня оценивающим взглядом, я добавил:
   - Я - само благоразумие.
   Он нацарапал имя и адрес на клочке бумаги, пододвинул его  мне  по  столу
лицевой стороной вниз и, протянув руку, пожал мою.
   - Для меня было истинным удовольствием встретиться с вами, - заявил он, -
если вам понадобится что-то еще, помните, что  мы  будем  рады  оказать  вам
услугу.
   - Спасибо, - поблагодарил я его, - я буду помнить.
   Я вышел из отеля, поймал такси и взглянул на листок бумаги,  который  дал
мне портье. Имя телефонистки отеля было Бернис Гленн.  Судя  по  сообщенному
портье адресу, она проживала в многоквартирном доме, находящемся недалеко от
отеля.
   Я откинулся на подушки заднего сиденья такси, взглянул на часы и мысленно
прикинул время, имеющееся в моем распоряжении. Я не мог рассчитывать на  то,
что надолго оторвался от преследования. Мне была дорога каждая минута.
   Я попросил таксиста подождать меня, на лифте поднялся на  третий  этаж  и
постучал в дверь квартиры Бернис Гленн.
   Дверь слегка приоткрыла  молодая  женщина  с  грубоватыми  чертами  лица.
Увидев меня, она явно растерялась.
   - Бернис дома нет, - сразу же предупредила она меня.
   - А вы кто? - спросил я.
   - Я - Эрнестин Гамильтон, ее  соседка  по  квартире.  Мы  вдвоем  снимаем
квартиру.
   - Почему вы решили, что мне нужна Бернис?
   - Видите ли... Они... Я... Я просто так предположила.
   Она несколько нервозно засмеялась.
   - По правде говоря, - признался я,  -  мне  хотелось  поговорить  с  вами
обеими. Когда Бернис вернется домой?
   - Она ушла на свидание - вы же понимаете, что это значит.
   - До позднего часа?
   - До раннего.
   - Утра или вечера?
   - Утра.
   - Могу я войти и поговорить с вами?
   - У меня в квартире полнейший беспорядок. Я тоже  не  в  лучшем  виде.  Я
занимаюсь уборкой и мою посуду.
   - Я неплохо мою посуду.
   - Но не в подобной квартире. Две женщины в кухне могут создать черт знает
что. Зачем вам нужно видеть нас обеих?
   - Это долгий разговор, - заявил я.
   - Ну, ладно, заходите и присаживайтесь. Вы не сможете  дождаться  Бернис,
поскольку она придет  домой  слишком  поздно,  да  и  мне  нужно  хорошенько
выспаться. Но я буду рада поговорить с вами. Прошу вас извинить меня,  я  на
минутку.
   Она открыла дверцу стенного шкафа, схватила в охапку одежду, сорвав ее  с
вешалки, метнулась в ванную комнату и захлопнула за собой дверь.
   Я оглядел кухню. Точнее, это была кухонька, маленькое  помещение  в  углу
комнаты, отгороженное раздвижными дверцами.  Сейчас  они  были  раскрыты,  и
запах только что приготовленной пищи заполнял всю комнату. С посуды  остатки
еды были смыты но, сваленная в раковину, она дожидалась своего  часа,  когда
ее помоют и высушат. На газовой плитке в чайнике кипела вода.
   Я вымыл посуду горячей водой,  вытер  ее  кухонным  полотенцем  досуха  и
аккуратно сложил на полке.
   Я только что закончил эту работу, как почувствовал, что кто-то  стоит  за
моей спиной. Я обернулся.
   Эрнестин Гамильтон сняла очки, надела платье  для  вечернего  коктейля  и
изрядно надушилась.
   - Чем это вы занимаетесь, хотела бы я знать? - спросила она.
   - Я уже закончил  заниматься,  -  уточнил  я,  вешая  на  место  кухонное
полотенце, - а чем это вы только что занимались?
   - Я всегда переодеваюсь после ужина, - объяснила она.  -  Этим  я  как-то
скрашиваю монотонную жизнь. Я.., вы застали меня врасплох. Вы не должны были
заниматься этой посудой. Какого черта? Все же, кто вы такой? Чего вы хотите?
   Я тщательно поправил кухонное полотенце на вешалке, взял Эрнестин за руку
и с ней вместе подошел к кушетке.
   - Я жажду поговорить с вами. Мне нужна кое-какая информация