арен.
   В глазах Берты промелькнула решимость:
   - Как раз это я и собираюсь сделать.
   Элси, казалось, испытывала некоторое сомнение.
   - Первый чертенок выскочил из табакерки, - сказала Берта. - Я проявлю
искусство находить покупателей. Я изучала психологию торговли, а  теперь
поработаю с этой женщиной и постараюсь получить  максимальные  проценты.
Она  думает,  что  сможет  нанять  меня  за  почасовую  плату.  Я   буду
действовать тонко, но решительно. Посмотришь, Элси, как я это сделаю.
   Берта не глядя сгребла со стола Элси  несколько  писем.  Держа  их  в
левой руке, напустила на себя самый деловой вид, откашлялась и пересекла
приемную, ворвалась в кабинет, со стуком закрыла дверь и  одарила  своих
посетительниц успокаивающей улыбкой.
   Она села в  скрипящее  кресло-качалку,  расчистила  на  столе  место,
положила корреспонденцию, которую держала  в  руке,  и  посмотрела  мимо
Карлотты на миссис Голдринг с самой милой улыбкой:
   - Я знаю, что бесполезно пробовать смягчить горе с  помощью  слов.  Я
могу выразить вам только самое искреннее сочувствие.
   - Благодарю вас, - произнесла миссис  Голдринг  безразличным  голосом
человека, чьи чувства притупились в результате перенесенного потрясения.
   Карлотта, приняв деловой тон, вторглась в краткую паузу:
   -  Миссис  Кул,  случилось  ужасное  событие,  которое   так   сильно
расстроило маму, что я опасаюсь, как бы у нее не произошел  упадок  сил.
Ее нервы совершенно расстроены.
   - Не беспокойся обо мне, - слабо отозвалась миссис Голдринг.
   Карлотта продолжала:
   - Прежде чем мы продолжим нашу беседу, миссис  Кул,  я  хочу  уяснить
одну деталь. Насколько  я  знаю,  Эверетт  порвал  с  вами  все  деловые
отношения. Вы больше не  работаете  на  него  и  не  должны  ничего  ему
рассказывать. Это так?
   - Дело вот в чем, - мрачно начала Берта. -  Он  думал,  что  я  плохо
работаю, и умыл руки, фактически отказавшись от моих услуг.  И  я  рада,
что он это сделал.
   - Конечно, - продолжала Карлотта, - мы должны быть  очень  осторожны.
Пока мы еще не можем выносить  обвинения.  Но  я  думаю,  все  мы  видим
ситуацию. И мне кажется, что мы хорошо поймем друг друга.
   Берта слегка кивнула.
   - Во всяком случае, - поспешно прибавила  Карлотта,  -  мы  не  можем
подвергать риску наше будущее. Вы понимаете, о чем я говорю.  Секретарша
Эверетта преследует вас в судебном порядке за ваши слова.
   - Я только пыталась прояснить дело, - бросила Берта, -  и  вдруг  эта
проклятая маленькая... достойная молодая леди... предъявляет иск.
   - Я знаю, что творится у вас в душе, но я не вижу в  этой  секретарше
ничего благородного и достойного, миссис Кул.
   - Мой адвокат говорит, что до окончания судебного процесса она должна
быть достойной молодой женщиной.
   - Ну, насколько я что-нибудь понимаю в людях, -  определенно  сказала
Карлотта, - она просто маленькая...
   Миссис Голдринг кашлянула.
   - Я рада, что она больше не служит у Эверетта, - закончила  Карлотта.
- Я всегда думала, что у  нее  вызывающий  вид.  Боже  мой,  всякий  мог
подумать, что именно ей принадлежит офис.
   - Она, казалось,  хорошо  сознавала  свою  сексуальность,  -  сказала
миссис Голдринг  безразличным  тоном  человека,  который  был  настолько
потрясен  мирскими  происшествиями,  что  человеческие   взаимоотношения
перестали  для  него  иметь  серьезное  значение.  -   Она   вела   себя
провокационно, я хочу сказать - в сексуальном отношении.
   - Мама очень расстроена, - сказала Карлотта. - Беседовать с вами буду
я.
   Берта полуобернулась, чтобы видеть Карлотту.
   У Карлотты были манеры молодой женщины, которая закрывается  в  своей
раковине, а потом, во время  сильного  эмоционального  стресса,  выходит
наружу, чтобы убедиться в способности принимать  ответственные  решения.
Она, казалось, получала от своей роли большое удовольствие.
   - Миссис Кул, настал момент, когда мы хотели бы обратиться к  вам  за
помощью.
   - Я к вашим услугам и сделаю все,  что  от  меня  зависит.  Я  всегда
говорю моим клиентам, что предпочитаю не брать ни одного пенни, пока  не
сделаю для них что-нибудь полезное. Я поняла, что  частные  договоры  об
оплате только на пользу. Таким образом, я могу уделять  их  делу  больше
времени.
   Берта с надеждой остановилась. Карлотта Голдринг быстро сказала:
   - Да, действительно, миссис Кул, я  уверена,  что  вы  отдаете  своим
клиентам все силы.
   - Я это делаю, - согласилась Берта. - И если я взялась за дело, я его
не бросаю на полпути, а берусь за него хваткой бульдога. Я рву зубами  и
трясу, пока наконец не получу результат, которого ждут мои клиенты.
   - Я слышала, что вы очень компетентны, - подтвердила Карлотта.
   Миссис Голдринг отняла от глаз носовой платок.
   - И необыкновенно лояльны, -  добавила  она.  -  У  вас  великолепная
репутация,  миссис  Кул,  и  я  уверена,  что  ваши   клиенты   достойно
вознаграждают ваш труд.
   - Некоторые из них так делают. Правда, иногда попадаются  клиенты,  с
которыми  приходится  спорить.  -  Берта  окинула  своих   посетительниц
лучистым взглядом. - Но, знаете ли, я заметила, что  чем  интеллигентнее
мои клиенты, тем больше они понимают, что моя работа должна быть  хорошо
оплачена.
   - Да, разумеется, - согласилась Карлотта, быстро взглянув на мать,  а
потом продолжила:
   - Так как вы, миссис Кул, очень занятой человек, мы перейдем прямо  к
сути дела.
   - Я расскажу ей, - сказала миссис Голдринг. Берта  выдавила  из  себя
одобрительную улыбку.
   - Полагаю,  вы  объясните  свою  просьбу,  если  только  сможете  это
сделать.
   Карлотта с ожиданием посмотрела на мать. Миссис  Голдринг  вздохнула,
приложила платок к носу, потом опустила его и сказала:
   - Полагаю,  вы  понимаете,  что  у  мужа  моей  дочери,  инженера  по
маркетингу, спекулятивный род занятий. Я  не  в  курсе,  что  именно  он
делает, но, очевидно, берет на  себя  ответственность  за  распределение
товаров, имея определенный процент с оборота.
   Берта не стала терять время на комментарии, пока шли эти прелюдии.
   - Конечно, в последнее время с торговлей  не  было  никаких  проблем,
правда,  несколько  лет  назад  стало  трудно  получать   материалы.   У
мануфактурного производства было больше рынков, чем они могли обслужить.
Они не могли достать сырье для переработки, и  Эверетт  Белдер  потерпел
ряд серьезных неудач.
   Берта кивком выразила свое согласие.
   - Несколько лет назад он перевел  все  свое  состояние  на  имя  моей
дочери.
   Берта никак не прореагировала на эти  слова,  она  просто  сидела  за
столом, устремив мерцающий взгляд на миссис Голдринг.
   -  Конечно,  -  продолжала  миссис  Голдринг,  -  логично   было   бы
предположить, что он перевел состояние на имя Мейбл с одной лишь целью -
избавиться от кредиторов. Однако он под присягой заявил, что им  двигали
другие мотивы. Я не очень хорошо знаю закон, миссис Кул, но, насколько я
понимаю, намерение, которое лежало в основе перевода, можно оспаривать и
оспаривать. Если человек хочет обмануть кредиторов,  перевод  признается
недействительным; если у него есть какие-то другие, законные  намерения,
то перевод поддерживается.
   - А этот перевод поддержан?
   - Да.
   - Тогда, принимая во внимание смерть вашей дочери, состояние, которым
она владела, было ее личным?
   - Да, так.
   - И оно значительное? - спросила Берта, осторожно прощупывая дорогу.
   - Вполне, -  ответила  миссис  Голдринг  холодным  тоном  финансиста,
который захлопнул дверь перед носом Берты Кул.
   Некоторое время в кабинете царило молчание, потом  Карлотта  Голдринг
поспешно сказала:
   - На самом деле, миссис Кул,  последние  несколько  месяцев  Мейбл  и
Эверетт Белдер не очень ладили друг с другом, и когда  у  нее  появились
причины подозревать,  что  Эверетт...  ну,  вы  знаете,  что...  Я  хочу
сказать, что он...
   - Изменял жене? - помогла ей Берта.
   - Да.
   - Она думала, что он ее бросит, так что же случилось?
   - Она составила завещание, по которому  все  состояние  переходило  к
маме и мне, - безапелляционно заявила Карлотта.
   - Как вы узнали?
   - Она нам сказала. Во всяком случае, в телефонном разговоре  с  мамой
она сообщила, что  сделала  это.  Она  знала,  что  ей  потребуется  два
свидетеля. Видимо, одним из них должна была стать Салли Бренгнер. Мы  не
знаем, кто был вторым.
   - Где сейчас находится завещание?
   - Мой зять его сжег, - произнесла миссис Голдринг. - Если  мы  сможем
доказать, что это завещание было сожжено после смерти  Мейбл,  тогда  мы
сможем представить другое свидетельство, чтобы доказать его  содержание,
например, телефонный разговор с Мейбл.
   - Каким числом датировано завещание? - спросила Берта.
   - У нас есть основания полагать, что оно было составлено за  день  до
смерти, шестого апреля.
   От приятного предчувствия Берта стала похожа на херувима:
   - Да, миссис Голдринг, думаю, что смогу вам помочь.
   - Я так рада.
   - Это так много для нас значит, - вставила Карлотта. - Вы  просто  не
можете себе представить, какое это облегчение. Я говорила маме,  что  вы
можете нам помочь. Я сказала: "Мама, если кто-нибудь и поможет нам,  так
это та восхитительная женщина с твердым характером, которая была в офисе
Эверетта Белдера, когда я туда вошла".
   Берта Кул взяла карандаш и тихонько покрутила его в руках.
   - Ну, а теперь, - сказала она, - что вы хотите мне сказать?
   - Мы просто хотим, чтобы вы рассказали моему адвокату то, что знаете,
и  дали  предварительное  письменное  показание,  а  потом,   когда   вы
подниметесь    на    свидетельскую    трибуну,    то    должны    будете
засвидетельствовать, что видели, когда вошли в кабинет.  Мы  знаем,  что
Эверетт Белдер сжег завещание как раз перед  тем,  как  вы  с  сержантом
Селлерсом вошли в офис.
   Берта боролась с явным недоверием:
   - Вы хотите сказать, что я вам нужна как свидетельница, и это все?
   Карлотта улыбаясь, утвердительно кивнула:
   - Понимаете, миссис Кул, в офисе Эверетта мы нашли пепел на маленькой
каминной решетке. Сейчас эксперт изучает его, восстанавливает  сожженный
текст, чтобы можно было установить, что это  завещание  моей  сестры.  И
этот  пепел  лежал  сверху.  Следовательно,  завещание  было   последней
бумагой, брошенной в огонь.
   Мы уверены, что Имоджен Дирброн знает намного больше, чем заявляет. Я
боюсь, что добровольно она нам не поможет. Но мы уверены, что вы  можете
нам помочь, что вы вспомните, как в камине горели бумаги, когда вы вошли
в кабинет. Это все, что вам нужно вспомнить, миссис Кул. Я вошла позднее
и могу подтвердить, что в тот момент огонь...
   - Подождите минуту, - сказала Берта, улыбка сошла с ее  лица,  взгляд
стал холодным и тяжелым. - Что я с этого буду иметь?
   Женщины переглянулись, потом Карлотта сказала:
   - Гонорар свидетеля, миссис Кул... и мы оплатим то время, которое  вы
потеряете на встречу с нашим адвокатом.
   Берта,  изо  всех  сил  стараясь,  чтобы  ее  голос   звучал   ровно,
произнесла:
   - Вы пришли сюда только для того, чтобы договориться о  свидетельском
показании, не так ли?
   - Именно так, - сказала Карлотта, еще раз включая на полную  мощность
свой темперамент. - Мы были бы, конечно, рады заплатить  вам  за  время,
которое вы потеряете у нашего адвоката. Я полагаю, это будет стоить пять
или десять долларов. Конечно, это не  кажется  неожиданным  и  не  может
выглядеть так, словно мы пытаемся купить ваше  свидетельское  показание.
Ведь мы не можем этого себе позволить, не правда ли, миссис Кул?
   Обе посетительницы в течение секунды  одаряли  Берту  обаятельнейшими
улыбками. Берта сжала губы.
   - Конечно, не можете, и по этой причине я не стану подтверждать,  что
какие-то бумаги горели на решетке. Я не  пойду  к  адвокату  и  не  буду
свидетельницей.
   - О, миссис Кул! Но мне казалось, что вы согласны помочь нам.
   - Я сказала, что смогу помочь  вам,  если  вы  нуждаетесь  в  услугах
детектива.
   - Но нам не нужен детектив. Все уже готово. Наш адвокат говорит,  что
раз показание эксперта доказывает, что это было сожженное завещание,  то
расследовать больше нечего.
   - Я полагаю, что  адвокат  работает  за  номинальную  плату,  -  сухо
заметила Берта.
   - Он получит свой процент.
   - И к тому же, если вы получите состояние,  он  будет  действовать  в
качестве вашего адвоката в заверении копии завещания и в его официальном
утверждении и получит еще один кусок, не так ли?
   - Почему... почему, я не думала об этом. Он сказал, что  часть  этого
состояния будет удержана по закону.
   - Понятно, - сказала Берта с непробиваемой вежливостью. - Что ж,  мне
очень жаль, что я ничем не могу вам помочь... пока вы  не  почувствуете,
что вам нужно собрать некоторые факты.
   - Но, миссис Кул, у нас есть все факты. Нам  нужен  только  свидетель
для их подтверждения.
   - Вы успели проделать огромную работу за то время, как  была  найдена
ваша дочь, -  заметила  Берта.  -  Адвокаты,  почерк,  эксперты  и  тому
подобное.
   - Большую часть мы сделали раньше, до того как было  обнаружено  тело
Мейбл. Я чувствовала, что ее убил Эверетт Белдер. Я была уверена в  этом
со вчерашнего утра. И я начала предпринимать шаги, чтобы убедиться,  что
Эверетт не исчезнет с чем-нибудь важным для извлечения выгоды из  своего
преступления. Мы обязаны вам, миссис Кул, что вы нашли тело Мейбл.
   - Вы мне вовсе ничем не обязаны, - поспешно сказала Берта. - Я  могла
бы собрать для вас больше фактов, если бы...
   - Наш адвокат, - мягко перебила ее миссис Голдринг, - говорит, что  у
нас есть все необходимые факты, и нам  нужно  только  найти  свидетелей,
которые их подтвердят.
   - Ему виднее.
   - Но, миссис Кул, не можете ли вы подтвердить, что там горел огонь...
   - Боюсь, что нет. Из меня получится плохая свидетельница,  я  страдаю
аллергией на адвокатов.
   - Наш адвокат сказал, что мы можем прислать вам  повестку  в  суд,  и
тогда  вы  обязаны  явиться.  Он  думает,  что  лучше  сначала  дружески
побеседовать с вами.
   - Моя память, - извинялась Берта, - никуда не годится. Никак не  могу
вспомнить, горел тогда огонь в камине или нет. Конечно,  когда-нибудь  я
это вспомню.
   Миссис  Голдринг  поднялась  со  стула  и  произнесла  со  сдержанной
формальностью:
   - Мне очень жаль, миссис Кул. Я надеялась, что мы можем  рассчитывать
на вашу помощь, не прибегая к повестке.
   Берта Кул потянулась за корреспонденцией, лежащей на столе:
   - Всего хорошего.
   Она смотрела, как выходили ее посетительницы, потом, когда они прошли
через приемную, Берта предалась страстному  монологу,  но  поскольку  ей
недоставало аудитории, ее речь была не эффективной.
   Она распахнула дверь.
   Элси Бранд подняла голову.
   - Они выглядели несколько рассерженными, - обеспокоенно сказала она.
   - Они были  рассержены!  -  чуть  не  крикнула  Берта.  -  Проклятые,
двуличные, лицемерные шкуры! Знаешь, что нужно было этим  двум  лгуньям?
Они хотели, чтобы я пошла в суд и присягнула, что  на  каминной  решетке
Эверетта Белдера горели бумаги, когда мы с сержантом Селлерсом  вошли  к
нему в кабинет в четверг утром, - и они  хотели  заплатить  мне  гонорар
свидетеля. Как... как... как...
   Берта Кул замолчала и погрузилась в молчание. Элси Бранд смотрела  на
нее сочувственно, но с любопытством:
   - На моем веку это первый раз, когда вы не находите слов, миссис Кул.
   - Не нахожу слов! - закричала ей в лицо Берта. - Проклятье, я их  все
нашла! Только не могу решить, с какого начать?
 
Глава 19 
ДРАГОЦЕННАЯ ПОРОДА 
 
   Отель "Локлир-Эпартментс"  окружил  себя  атмосферой  тихой  роскоши.
Отстоящий  в  стороне,  как  заповедник,  казалось,  он  специально  был
построен так, чтобы при появлении посторонних немедленно занять оборону.
   Клерк, молодой человек лег тридцати, стоял за  конторкой  -  высокий,
стройный и выхоленный. Он подошел к своему столу, посмотрел на  Берту  и
незаметно принял более строгую осанку  при  виде  свободной  размашистой
походки Берты, которая отмела прочь всю хвастливую роскошь вестибюля.
   Волосы клерка были безупречно причесаны и напомажены. Изогнутые дугой
брови поднялись  сами  собой  ровно  настолько,  чтобы  заставить  Берту
приготовиться к обороне. Но Берта  была  не  из  тех  людей,  кто  легко
теряется или смущается, а занять оборонительную позицию ее мог заставить
только линейный корабль.
   - Добрый день, - проговорил клерк  тем  тоном,  которым  встретил  бы
обойщика,  вызванного  управляющим  отеля.   Не   тем   тоном,   которым
разговаривал с торговцами, но и не тем,  которым  привык  приветствовать
почетных гостей.
   Берта не стала терять времени на вежливость:
   - У вас остановилась миссис Корниш... Долли Корниш?
   - Да. А как ваше имя, будьте любезны?
   - Миссис Кул.
   - Мне очень жаль, миссис Кул, но она  неожиданно  выехала  из  своего
номера.
   - Куда она уехала?
   - Думаю, что не смогу сказать вам. Мне очень жаль.
   - Она оставила ориентировочный адрес?
   - Мы пересылаем ей почту. - Куда?
   - Вы можете написать ей письмо, миссис Кул, и оно будет передано.
   Берта раздраженно взглянула на клерка:
   - Послушайте, я разыскиваю Долли Корниш по чрезвычайно важному  делу,
и если вы знаете, где она, то скажите. Если не знаете,  то  посоветуйте,
как я могу это выяснить.
   - Сожалею, миссис Кул. Я сообщил вам все, что мне было разрешено.
   - Где она жила?
   - Сожалею, но я не могу сказать вам это. Я могу только сообщить,  что
она внезапно покинула отель.
   - Кто-нибудь сидел у нее на хвосте? - спросила Берта.
   - Не могу вам этого сказать.
   Взгляд  клерка  устремился  мимо  Берты  Кул,  поверх  ее  плеча,   и
остановился на человеке средних лет, широкоплечем, в мешковатом твидовом
костюме, который держал в левой руке пачку перевязанных лентой бумаг.
   - Добрый день, - сказал клерк голосом еще более сдержанным, чем когда
приветствовал Берту Кул.
   Мужчина не стал себя утруждать ответом на приветствие. Он  просмотрел
сложенные бумаги, перебирая их толстыми, несгибающимися пальцами.  Дойдя
до середины пачки, он вынул одну бумагу, и темный  ноготь  указательного
пальца скользнул вниз по странице.
   - "Акме пьяно рентал компани", - сказал он.  -  Долли  Корниш  должна
была внести  арендную  плату  за  пианино.  Вы  оплатите  счет  или  мне
подняться за деньгами к миссис?
   На  какое-то  мгновение  клерк  определенно  казался  смущенным.   Он
поглядел на Берту Кул и обратился к мужчине:
   - Миссис Корниш свяжется с вами в течение одного-двух дней.
   - Она переехала, - сказала Берта.  Человек  недоуменно  посмотрел  на
нее:
   Что? Как переехала?
   - Уехала отсюда.
   - Она не могла перевезти пианино без подписанного разрешения.
   - Тем не менее, она это сделала. Спросите у него. Мужчина  повернулся
к клерку:
   - Она здесь?
   - Она просила...
   - Она здесь или нет? Клерк раздраженно произнес:
   - Я позабочусь о счете и беру на себя ответственность за пианино.
   - Пять долларов, - сказал мужчина, вытягивая счет из  пачки  и  кладя
его на стол администратора. -  Если  она  увезла  пианино,  не  подписав
разрешения, го это серьезное нарушение.
   - Мы гарантируем, что вы не понесете никаких убытков и она тотчас  же
свяжется с вами.
   - Она не может увезти его. Пять долларов. Клерк открыл отделение  для
денег в сейфе, вытащил хрустящую пятидолларовую бумажку,  шлепнул  ею  о
конторку и сказал:
   - Квитанцию, пожалуйста. - Он перевел взгляд на Берту Кул:
   - Всего хорошего, миссис Кул.
   Берта не двинулась с места. Она стояла,  облокотись  на  конторку,  и
глядела на счет. Она смотрела, как мужчина  выписывал  квитанцию,  потом
толкнул ее клерку через конторку и опустил в карман пять долларов.
   - Скажите ей, чтобы она взглянула  на  арендное  соглашение.  Она  не
имеет права перевозить взятые в аренду вещи.
   Клерк хотел было  что-то  сказать,  но  передумал  и  с  негодован