м наше расследование на этом этапе, - пообещал он. - Мы
не можем позволить вам, типичным любителям, околачиваться повсюду  и  мешать
нам.
   - Другими словами, вы собираетесь подождать до тех пор, пока не добьетесь
ощутимого результата в вашем расследовании  и  только  тогда  будете  готовы
отпустить меня. Но этого не случится, если Фрэнк Селлерс не позвонит вам  из
Лос-Анджелеса и не сообщит, что меня можно выпустить из карантина.
   Хобарт улыбнулся.
   - В этом случае, - заявил я, - я требую, чтобы со мной повидался адвокат.
Он покачал головой.
   - Лэм, у меня плохо со слухом. Ты говоришь мне в ухо, которое  ничего  не
слышит.
   - Тогда повернитесь, - предложил я, - чтобы другое ваше  ухо  могло  меня
услышать.
   Хобарт в ответ только усмехнулся и заявил:
   - Лэм, сиди здесь и не рыпайся. Можешь придумать еще  что-нибудь.  Но  не
беспокой меня, пока не придумаешь что-нибудь стоящее. Но если ты  придумаешь
нечто действительно стоящее и не сообщишь мне об этом, то я тебя поколочу.
   Он взял журнал о скобяных изделиях и вышел из комнаты.

Глава 10

   Когда вернулся Хобарт, было уже четыре часа пополудни.
   - Ну, Лэм, мы отпускаем тебя.
   - А где Эрнестин?
   - Я отослал ее домой час тому назад.
   - Вы могли бы позволить мне проводить  ее  домой,  -  заметил  я.  Хобарт
усмехнулся.
   - Мог бы, но не сделал этого. Ее отвез домой один  из  наших  детективов,
который допрашивал ее.  Она  была  возбуждена  до  крайности.  Сказала,  что
телевидение - скучно и однообразно по сравнению с реальной жизнью,  которая,
как оказалось, может привести ее в настоящий трепет.
   - Хорошо, - заявил я, - а какие планы вы заготовили для меня?
   - А какие планы ты сам наметил для себя? - спросил он.
   - Это зависит от того, что я смогу сделать.
   - Я не хочу, чтобы твои неуклюжие попытки что-то сделать подпортили дело.
Если ты примешься за них, то мы опять заберем тебя в участок.
   - А как насчет Эвелин Эллис? Вы нашли коробку, оставшуюся от того ножа?
   - Не будь глупцом, - посоветовал он мне, -  дела  делаются  легко  только
вами, одаренными любителями. К твоему  сведению,  Эвелин  заявила,  что  она
раздала все ножевые наборы  аккредитованным  участникам  конвенции,  которые
останавливались  у  стенда  компании  "Кристофер,  Краудер  и  Дойль".   Она
утверждала, что не взяла себе ножевого набора. Она вообще не занималась в то
время домашним хозяйством. Она хотела бы  знать,  как  могло  нам  прийти  в
голову, что молодая женщина с ее положением в обществе способна на то, чтобы
спрятать ножевой набор в своем купальном костюме.
   - Она могла завернуть набор  в  бумагу  и  пронести  его  под  мышкой,  -
возразил я, - у нее же была сумочка, не так ли?
   - Я знаю об этом, - недовольно ответил Хобарт, - мы расследуем  все  это.
Не беспокойся, Лэм.  Тебе  не  следует  подсказывать  нам,  как  надо  вести
расследование дела об убийстве. Ты хотел узнать, что мы нашли,  так  вот,  я
отвечаю тебе - мы ничего не нашли.
   - Могу  я  поговорить  с  Эвелин  Эллис?  Лицо  Хобарта  приняло  жесткое
выражение.
   - Послушай, Лэм, - сказал он, - заруби это себе на носу. Ты находишься  в
Сан-Франциско. Ты можешь поселиться  в  отеле.  Ты  можешь  пойти  на  любое
театральное представление. Ты можешь подцепить  девочку.  Ты  можешь  хорошо
провести с ней время. Ты можешь,  в  конце  концов,  напиться.  Но  если  ты
появишься около  магазина  фотоматериалов  "Хэппи  Дейз",  если  попытаешься
нанести визит Эвелин Эллис или будешь болтаться около отеля, в котором  было
совершено убийство, то тут же будешь брошен в тюремную камеру. И, видит Бог,
ты будешь сидеть в ней, пока мы не разберемся со всем этим делом.
   - А вам не приходило в голову, - возмутился я, - что я занимаюсь работой?
Что я несу  ответственность  перед  клиентом?  Что  кто-то  похитил  у  меня
пятьдесят тысяч баксов и...
   - Мне все приходило в голову, - вялым  голосом  перебил  меня  Хобарт,  -
приходило в голову пятьдесят или шестьдесят раз и  продолжает  приходить.  Я
пытаюсь разобраться со всей этой кутерьмой. И я не хочу, чтобы ты мешал мне.
   - Могу я вернуться в Лос-Анджелес?
   - Можешь, но я тебе не советую. Селлерс там сейчас явно не в духе.
   - Но там же и Хейзл Клюн, она же Хейзл Даунер, которая...
   - О ней нам все известно, - перебил меня Хобарт, -  мы  устанавливали  за
ней наблюдение. Она была здесь в ночь  перед  убийством.  Да  и  сейчас  она
здесь.
   - И сейчас? Хобарт кивнул.
   - Где?
   Он было принялся качать головой. Затем неожиданно  прищурился.  Я  понял,
что его мучит какая-то мысль.
   - Почему тебе это хочется знать? - спросил он.
   - Я же выполняю работу по ее заказу. Совесть не позволяет мне требовать у
нее суточные за то, что я протираю штаны в комнате для допросов в управлении
полиции Сан-Франциско.
   - Что тебя больше устроит, спать в тюремной камере или в отеле? - спросил
Хобарт. - Я спрашиваю тебя об  этом  потому,  что  я  изменил  свое  решение
выпустить тебя на волю.
   - Это что, шутка?
   - Нет, это - вопрос.
   - Тогда мой ответ, вероятно, удивит вас, - предположил я, - я предпочитаю
спать в отеле.
   - Думаю, что это можно будет организовать без всяких проблем, -  пообещал
Хобарт, - но ты должен будешь быть послушным.
   - Что это значит, быть послушным?
   - Мы закажем тебе комнату в отеле. В комнате  будет  телефон,  но  ты  не
должен будешь пользоваться им для звонков в  город.  В  отеле  есть  хороший
ресторан, из которого ты сможешь заказать себе еду прямо в твою комнату.  Мы
обеспечим тебя газетами и журналами. Ты сможешь почитать их. В комнате  есть
телевизор. Ты сможешь смотреть его. Ты можешь спать, сколько тебе захочется.
Но ты не сможешь покинуть комнату, поскольку мы сразу же узнаем об этом.  И,
если ты это сделаешь, то это будет очень плохо - для тебя.
   - Вы хотите сказать, что я буду под арестом?
   - Не совсем так. Ты будешь находиться  под  опекой  полиции.  Ты  сможешь
делать в комнате все, что угодно,  но  не  должен  покидать  ее  без  нашего
разрешения.
   - И как долго мне придется оставаться там?
   - По крайней мере, весь сегодняшний вечер,  но  также,  возможно,  и  всю
ночь. Может быть, мы разрешим тебе убраться оттуда завтра утром.
   - Мой партнер будет беспокоиться обо мне.
   - Твой партнер уже до чертиков беспокоится о тебе, - вздохнул  Хобарт,  -
куда только не обращались по поводу тебя из твоего офиса. Они  даже  звонили
сюда, в управление.
   - И что вы им сказали?
   - Мы ответили, что никакого Дональда Лэма мы не задерживали ни по  какому
поводу. Так оно и есть.
   - Но вы же задержали меня.
   - Но не в связи с каким-либо  конкретным  обвинением.  Ты  у  нас  просто
потому, что хочешь сотрудничать с нами.
   - Эрнестин будет беспокоиться обо мне, - напомнил я.
   - Эрнестин находится уже не на седьмом, а  на  девятом  небе,  -  сообщил
Хобарт. - Она  сейчас  полностью  сотрудничает  с  полицией.  Тот  детектив,
который находится в ее квартире, присматривая за  всем,  довольно  смазливый
холостяк, который заключил, что Эрнестин  -  сознательная  и  рассудительная
девушка. По правде говоря, они не теряют времени даром. Я не  буду  удивлен,
если выяснится, что он отбил ее у тебя, Лэм. Помимо всего прочего,  он  там,
перед ее глазами, а ты, увы, здесь.
   - Где находится этот отель? - спросил я.
   - Это отель под названием "Океанский пляж", - пояснил он, - ты где хочешь
остановиться: в отеле или здесь?
   - В отеле.
   - О'кей, я все устрою. Для этого не потребуется более получаса.
   Он вышел, и примерно через тридцать минут дверь в комнату открыл детектив
в гражданской одежде.
   - Пошли, Лэм, - позвал он.
   Я последовал за ним в полицейскую машину. Детектив медленно  и  осторожно
повел машину в отель "Океанский пляж", находившийся на самом берегу океана и
очень далеко от места убийства Даунера, так же как и от фотомагазина  "Хэппи
Дейз".
   Детектив  проводил  меня  в  комнату.  Изящно  обставленная,   она   была
достаточно просторной.
   - Каковы будут ограничения для меня, - спросил я, - например, могу  ли  я
выходить из отеля?
   - Ты не должен выходить из отеля.
   - А как насчет бритвы, зубной щетки и...
   - Твоя дорожная сумка лежит там, в углу комнаты.  У  этого  телевизора  -
прекрасный прием. На столе - последние номера газет. Из  отеля  можно  будет
выйти только через парадные двери и через запасной выход, предусмотренный на
случай пожара. Мы будем  наблюдать  за  парадными  дверьми.  Запасной  выход
останется без присмотра.
   - Что так?
   - Видишь ли, - пояснил детектив, - откровенно говоря,  сидеть  снаружи  и
наблюдать за запасным выходом было бы не комфортно, да к тому  же  на  улице
просто холодно. Кроме того, должен признаться, наш  инспектор  будет  только
рад, если ты улизнешь, используя этот запасной выход.
   - Это почему же? - спросил я.
   - Знаешь ли, - усмехнулся он, - в этом случае само дело  будет  выглядеть
намного лучше.
   - Какое дело?
   - Дело, возбуждаемое против тебя.
   - Я не знал, что против меня возбуждается дело.
   - Мы его пока еще не возбудили.  Но  все,  что  нам  требуется,  так  это
немного уличающих данных для того, чтобы получить первоклассное дело.
   - Понимаю, - протянул я, - инспектор хотел бы, чтобы  я  совершил  отсюда
побег. Правильно?
   - Ну что ж, - заявил детектив, - если ты решишься  на  побег,  то  у  нас
появятся все основания  для  того,  чтобы  задержать  тебя  по  обвинению  в
совершении  убийства.  В  штате  Калифорния,  как   тебе   известно,   побег
подозреваемого является доказательством его вины, - во всяком случае,  такой
побег будет только на руку представителю обвинения на суде.
   - Прекрасно, - отметил я, - с твоей стороны было очень  любезно  сообщить
мне все это.
   - О,  я  всего  лишь  следую  полученным  мною  инструкциям,  -  объяснил
детектив, - для нас важно, чтобы ты понял, что твоя попытка улизнуть  отсюда
будет расцениваться как побег. Видишь ли, теперь я  смогу  свидетельствовать
на суде, что я предупредил тебя.
   - Большое тебе за это спасибо, - поблагодарил я его.
   - Дверь в эту комнату не будет заперта, - предупредил он, - но ты сможешь
закрыть ее на засов изнутри, если  ты  слабонервный.  Лестница  к  запасному
выходу находится в конце коридора.
   - Итак, я не смогу покинуть отель через парадные двери.
   - Да, за ними будут следить, - подтвердил детектив.
   - Ну что ж, было приятно ознакомиться с правилами игры, - заявил я, - по,
крайней мере, я теперь знаю детали подготовленной для меня ловушки.
   - Ловушки? - переспросил он.
   - Да, конечно, - подтвердил я, - инспектор Хобарт готов отдать что угодно
за то, чтобы я улизнул  из  отеля  через  запасной  выход  и  таким  образом
совершил бы побег. Он был бы в восторге от этого.
   - Возможно, что и так, - не стал возражать детектив и вышел из комнаты.
   Я  позвонил  в  ресторан  отеля,  попросил  соединить  меня   с   отделом
обслуживания и заказал в свой номер  двойную  порцию  коктейля  "Манхэттен",
недожаренный  кусок  говяжьей  вырезки  высшего  сорта,  запеченный  клубень
картофеля, кофе и яблочный пирог.
   Мне ответили, что заказ принят, за  исключением  коктейля.  Они  получили
указание полиции о том, чтобы в мой номер спиртное не подавалось.
   Я включил телевизор и посмотрел конец  телефильма  о  частном  детективе.
После телефильма я прослушал новости и прогноз погоды.  После  этого  прибыл
мой заказ из ресторана. Я пообедал и позвонил официанту,  чтобы  тот  забрал
посуду. Затем я стал просматривать газеты.
   В них без каких-либо подробностей сообщалось об убийстве мужчины в  отеле
в центре города, но зато приводилось обычное послесловие: полиция продолжает
работать по "горячим  следам"  и  предполагает  задержать  подозреваемого  в
убийстве "в течение ближайших сорока восьми часов".
   Все шло по обкатанной колее - репортеры должны были  сочинять  заметки  в
газетах, а полиция должна была убеждать налогоплательщиков, что она  недаром
ест свой хлеб.
   Когда на улице было уже давно темно, я услыхал осторожный стук в дверь.
   Я пересек комнату и открыл дверь. На пороге стояла Хейзл Даунер.
   - Дональд! - воскликнула она.
   - Ну и дела! - удивленно протянул я. - Действительно, мир  тесен.  Ладно,
входите и располагайтесь, как дома. Как вам удалось найти меня?
   - Я следила за вами.
   - Каким образом?
   - Мы узнали, что  вас  задержала  полиция.  Мой  адвокат,  Мэдисон  Эшби,
позвонил из Лос-Анджелеса и заявил, что если вас немедленно не освободят, он
добьется распоряжения суда о передаче задержанного в суд для решения вопроса
о законности вашего ареста. Из полиции ему ответили,  что  вас  освободят  в
течение часа и отвезут вас в отель.
   - Что было потом?
   - Я находилась в Сан-Франциско и  постоянно  поддерживала  связь  с  моим
адвокатом. Он позвонил мне и сообщил, то вы в  полиции.  Поэтому  я  поехала
туда и запарковала мою машину напротив входа  в  управление  полиции.  Когда
детектив в гражданской одежде повез вас оттуда сюда, я  последовала  за  его
машиной.
   - И потом?
   - Я не хотела  привлекать  к  своей  особе  излишнего  внимания,  поэтому
выждала пару часов, затем запарковала свою машину на платной стоянке,  взяла
такси и с небольшой поклажей поехала сюда. В холле отеля  я  с  невозмутимым
видом прошла мимо детектива  в  гражданской  одежде,  который  дежурил  там,
зарегистрировалась и получила комнату.
   - При регистрации вы сообщили свое настоящее имя?
   - Конечно, нет.
   - Вас могли узнать.
   - Не думаю. Меня здесь не знают.
   - Так, так, это же надо! Итак, вы у меня в этом отеле.
   - Совершенно верно.
   - Конечно, я рад видеть вас. Я опасался, что мне придется  провести  весь
вечер одному.
   - Дональд, чем мы займемся сейчас?
   - А что вам хотелось бы делать? - спросил я.
   - Я хотела бы заняться тем, что помогло бы выяснить, куда делись  деньги,
которые оказались у Стэндли, - те самые, что принадлежали мне.
   - А как вы думаете, что с ними случилось?
   - Я думаю, что их захватила Эвелин Эллис. Но, по правде  говоря,  у  меня
сейчас все смешалось в голове.
   Я  схватил  со  стола  листок   бумаги   и   быстро   написал:   "Комната
прослушивается. Следуйте моим указаниям".
   Я поднес записку к самым ее глазам, и она нервно хохотнула.
   - Ну что ж, Дональд,  -  заявила  она  нарочито  громким  голосом,  -  вы
проделали ради меня довольно трудную работу. Полагаю, было  бы  неплохо  все
проанализировать по порядку вплоть до настоящего момента.
   - Хорошо, - согласился я, - давайте присядем. Я попробую заказать для нас
коктейли... О, черт, я не смогу этого сделать. Они отказывают мне в спиртных
напитках.
   - Почему? Они думают, что вы несовершеннолетний?
   - Я нахожусь, - пояснил я, - под присмотром полиции,  в  состоянии  более
или менее задержанного.
   - Дональд, что случилось? - спросила она.
   -  Дайте  подумать,  -  ответил  я,  -  мне  нужно  кое-что  обмозговать.
Присаживайтесь здесь. Мне нужно пойти в ванную. Я буду с вами через минуту.
   Она присела на кушетку. Я приложил палец к губам и уселся рядом с ней.  Я
взял блокнот и  на  первой  страничке  написал:  "Следуйте  моим  указаниям.
Говорите мне все, что угодно, но только не то, чего, по  вашему  мнению,  не
должна знать полиция. Они, вероятно, вмонтировали в этой комнате, по крайней
мере, три подслушивающих устройства. Я готов сообщить вам  некоторые  факты,
но будьте осторожны, когда  будете  обращаться  ко  мне.  Не  задавайте  мне
конкретных вопросов, поскольку, возможно, я не смогу ответить на них".
   После того, как  она  прочитала  записку,  я  разорвал  ее,  на  цыпочках
направился в ванную комнату, спустил  обрывки  записки  в  туалет,  с  шумом
повернул дверную ручку в ванной, вернулся к Хейзл и сказал ей:
   - Ну что ж, мне в самом деле приятно видеть вас. Я с тоской думал о  том,
что  мне  предстоит  провести  вечер  в  одиночестве.  Эта  мысль  явно   не
способствовала улучшению моего настроения.
   - Дональд, вы все же можете рассказать, что произошло с вами?
   - Конечно, - ответил я,  -  я  не  собираюсь  рассказывать  вам  о  своих
похождениях  со  всеми  подробностями,  поскольку  о   некоторых   вещах   я
предпочитаю умолчать, но в  общем  случилось  вот  что:  я  прибыл  сюда,  в
Сан-Франциско, чтобы попытаться отыскать для вас вашу потерянную любовь, и к
тому времени, когда я нащупал было его следы, он был убит, а я  после  этого
тщетно пытался выяснить хоть что-нибудь о его убийце.
   В данный момент меня  не  особенно  интересует  само  дело  об  убийстве,
поскольку я знаю, что вас более всего волнует  проблема  того,  как  вернуть
себе пятьдесят тысяч баксов. Скажите, Хейзл, он вам нравился?
   - Конечно, он мне нравился, - подтвердила она, - но мне нравятся и многие
другие. Когда у мужчины в  кармане  пятьдесят  тысяч,  то  он  не  может  не
нравиться.
   - Вы уверены в том, что они были у него?
   - О, да. У него было полно денег.
   - Но вы уверены в том, что у него было пятьдесят тысяч баксов?
   - Знаете ли, он был набит долларами. Дональд, он  обещал  мне  шестьдесят
тысяч.
   - Он обещал вам?
   - Да, он собирался передать их мне как бы на хранение.
   - И что же произошло?
   - Вы знаете, что произошло. Он принялся рассказывать мне разные сказки  о
том, что он собирался делать, но все более и более уклонялся от того, что он
был намерен делать со мной. Видите ли,  довольно  скоро  я  узнала  об  этой
Эвелин Эллис. Вы же знаете, у женщины есть много  возможностей  разузнать  о
подобных вещах. Полагаю, что женское существо обладает особой интуицией  для
распознания соперницы.
   - И что было потом? - спросил я.
   - Знаете ли, Дональд, если вы хотите, чтобы я сказала вам всю правду,  то
скажу сразу. Я совершила большую ошибку. Я выложила на  стол  не  те  карты.
Вместо того, чтобы взять верх над другой женщиной, я оказалась в дурочках.
   - Что же такое вы сделали?
   - О, я прямо обвинила его в том, что он обманывает меня. Я  устроила  ему
сцену  и  сказала  ему  все   то,   что   говорит   женщина   при   подобных
обстоятельствах. Но это было как раз то, чего я не должна была делать.
   - Что было потом?
   - Потом я узнала, что он приготовился улизнуть от меня. Я-то думала,  что
он оставит мне кое-что на жизнь, но это животное ушло, не дав мне  и  цента.
Поэтому я обратилась к вам с просьбой попробовать разыскать его. Если бы  вы
смогли найти его, то я бы сумела отобрать у него деньги.
   - Сколько?
   - Не знаю. Я говорила  вам,  что  он  обещал  шестьдесят  тысяч,  но  это
преувеличение. Возможно, я получила бы пятнадцать или двадцать тысяч. Видите
ли, я использовала вас и вашу партнершу в жульнической игре. Дональд, боюсь,
я не была с вами честной.
   - Каким образом вы заставили бы его выложить деньги?
   - Мне известно слишком многое о нем.  Многозначительно  подмигнув  ей,  я
сказал:
   - Послушайте, Хейзл, я хочу все  расставить  по  своим  местам.  Есть  ли
какая-либо вероятность того, что он имел отношение к грабежу  бронированного
пикапа?
   - Дональд, я так не думаю. Полагаю,  что  никакой  вероятности  этого  не
было.
   - Говорите мне только правду. Вы знали Бэксли?
   - Он звонил мне пару раз. Я не знаю, каким образом он узнал мой телефон.
   - У вас были с ним свидания?
   - Бог ты мой, конечно нет.
   - Вы говорили мне, что сказали  Стэндли  "да"  перед  алтарем.  Это  была
правда?
   - Нет.
   - Вы не были замужем за ним?
   - Я сказала ему "да", но это было в автомобиле, а не перед алтарем.
   Я написал на листке бумаги:  "Продолжайте  говорить.  О  чем  угодно,  но
говорите".
   Она продолжала, многозначительно взглянув на меня:
   - Предполагаю, что вы можете посчитать  меня  кем-то  вроде  проститутки.
Догадываюсь, что, возможно, в этом  есть  доля  истины.  Не  думаю,  что  вы
способны понять, что  значит  для  девушки  лишиться  прав