как мед голос Берты.
   - Привет, Дональд, - ласково пропела  она.  -  Как  ты  себя  сегодня
чувствуешь?
   - Прекрасно.
   - Скоро приедешь?
   - Нет.
   - Когда же?
   - Не знаю. Я сейчас занят важным расследованием.
   - Дональд! Мне необходимо поговорить с тобой.
   Мне надо быть  уверенной  в  том,  что  мы  в  определенной  ситуации
правильно понимаем друг друга.
   - В какой ситуации?
   - Я хочу поговорить насчет того, что произошло вчера вечером.
   - А что произошло вчера вечером?
   -  Ну  конечно,  это  было   простым   стечением   обстоятельств,   -
проникновенно сказала Берта. - Мы обедали. Ты и я  пили  шампанское.  Но
Фрэнк Селлерс ничего не пил. Из-за  того,  что  он  был  при  исполнении
служебных обязанностей. Потом  тебя  вызвал  к  телефону  Джил  Адамс  и
попросил передать сержанту Селлерсу,  чтобы  тот  немедленно  выезжал  в
полицию по очень важному и экстренному делу. Селлерс ушел  из  ресторана
за минуту до того, как официантка вошла в кабину и закричала.
   Она замолчала, ожидая, что я на это  отвечу.  Я  вытащил  из  кармана
носовой платок, наложил его на телефонную мембрану и закричал:
   - Я плохо вас слышу. О чем вы говорите?
   - Что за черт! - закричала Берта. - Эти телефоны никуда не годятся. Я
совсем плохо слышу  тебя,  Дональд.  Можно  разобрать  только  отдельные
слова.
   - Что вы сказали? - орал я в трубку.
   - Я сказала, что плохо тебя слышу, - надрывалась Берта. -  Как  будто
ты за миллион километров отсюда.
   - Кто за миллион километров?
   - Ты, ты...
   - Где?
   - Проклятие! - кричала Берта. - Позвони мне с другого  телефона.  Нам
необходимо поговорить. Это очень важное дело.
   - Какое важное дело?
   - Позвони еще раз, - в отчаянии закричала Берта.
   И повесила трубку.
   Положив платок в карман, я вышел из телефонной будки.
   Баффинский дом выглядел архаично. Он был  построен  в  прошлом  веке,
когда   еще   ценилось   индивидуальное   обличив   жилья.    Это    был
аристократический  особняк,  стоящий  в  ряду  других  аристократических
особняков. Все эти особняки висели над  финансовой  пропастью.  Земля  с
каждым днем становилась здесь дороже, и налоги быстро повышались.  Рядом
начали строить огромные новые здания для какого-то специального учебного
заведения и для медицинской клиники.  Но  дом  Баффина  все  еще  стоял,
величественно и  гордо,  окруженный  пальмами,  покрытый  легкой  дымкой
богатства и респектабельности.
   Встретил меня Баффин с холодной яростью в глазах.
   - Вы не имеете права приезжать сюда, Лэм, - сразу сказал он.
   - Мне необходимо поговорить с вами.
   - Меня с трех часов дня всегда можно застать в ресторане.
   - Разговор не терпит отлагательства. За  каким  чертом  вы  придумали
заставить нас заманить Фрэнка Селлерса в ваш  ресторан  на  тот  момент,
когда там совершалось убийство?
   - Вы что, всерьез полагаете, что я мог знать, что  в  моем  ресторане
будет совершено убийство?
   - В таком случае произошло невероятное совпадение.
   - Лэм, - сказал он медленно. - Мне наплевать на то, что  вы  думаете.
Вы, наверное, еще не знаете, что вы сами горите синим пламенем.
   - Это отчего же?
   - Два человека видели, как вы выходили  из  кабины  номер  тринадцать
меньше чем за две минуты до того, как  было  обнаружено  убийство.  Вашу
наружность очень точно описали свидетели. Пока что полиция еще ничего не
предпринимает по  этому  поводу,  но  они,  несомненно,  оставляют  себе
возможность в любой момент вернуться к этим показаниям.
   - Вам было известно, что  Калверт  собирался  посетить  ваш  ресторан
вчера вечером?
   - Конечно нет! Не глупите! Я нанял вас для выплаты выкупа, потому что
не хотел больше никогда встречаться с ним.
   - Вы видели его у себя в ресторане?
   - Конечно нет.
   - Вы убили его?
   Глаза Баффина злобно сузились.
   - Послушайте, Лэм, - сказал он.  -  Мы  живем  в  мире,  где  человек
человеку - волк. Если вы только намекнете кому-нибудь, что я  мог  убить
этого парня, я в тот же миг засажу вас в тюрьму. Я не слюнтяй,  которого
каждый может безнаказанно толкать в спину. У меня  большие  связи.  И  я
могу быть жестоким.
   - Продолжайте, - попросил я. - Вы меня интересуете.
   - Полиция заявила мне, что они сегодня  же  намерены  допросить  меня
насчет  вас,  насчет  того,  каким  образом  все  вы  оказались  в  моем
ресторане. И я собираюсь рассказать им все.
   - О деле с шантажом?
   - Я собираюсь сказать им, что я нанял вас для определенной работы, но
что вы вели со мной двойную игру.
   - И именно поэтому вы  пригласили  нас  на  званый  обед?  -  невинно
спросил я.
   В его глазах заметалось новое сомнение. Он понял,  в  какое  дурацкое
положение он мог бы загнать себя.
   - Ну ладно, - сказал я. - Теперь я намерен кое-что сказать вам. Я  не
знаю, в какую игру вы играете.
   Но думаю, что вам, еще до того, как вы начнете катить на меня  бочку,
следует знать об одной вещи.
   - Я не собираюсь толкать на вас бочку.
   - Фотографии, - спокойно сказал я, - на которых  возле  машины  около
мотеля изображены вы и Конни...
   - Заткнитесь вы, чертов болван, - злобно перебил меня Баффин.  Но  он
не кричал, он понизил голос почти до шепота. - Моя жена дома!
   - Я только хотел сообщить вам, что эти  фотографии  не  были  сделаны
шантажистом тайно и незаметно: На фотографиях изображена инсценировка...
   - Что? - вскричал Баффин.
   - На фотографиях изображены люди, которые позируют. В  момент  съемки
они стояли неподвижно. Чтобы шляпа не закрывала  ваше  лицо  тенью,  оно
специально повернуто к свету. Вы знали, что вас снимают.
   Даже машину вы поставили так, чтобы солнце лучше освещало  ее  номер.
Кстати, чтобы цифры  резче  выделялись,  номерной  знак  был  специально
вымыт. Фотографии сделаны не при естественном свете - была  использована
подсветка.
   Он сидел и молча смотрел на меня. Потом неуверенно спросил:
   - Когда вы догадались об этом?
   - Сразу, как только увидел фотографии. Я сам  немало  снимал  скрытой
камерой и сразу могу отличить фотографии, на которых позируют.  В  нашем
деле  приходится  делать  тайные  снимки,  и,  когда  вы  снимаете   при
естественном освещении, у вас на фото всегда будут некоторые технические
дефекты. Когда вы снимаете людей в движении, их черты обязательно  будут
чуть-чуть смазаны. Снимки, которые мы получили у Калверта, -  фальшивки.
Это инсценировка. Вы очень аккуратно расставили чемоданы. Взяли под руку
Конни. Повернули лицо так, чтобы на него падал свет.
   Сказали Конни, чтобы  она  посмотрела  на  вас.  А  потом  застыли  в
ожидании,  чтобы  получились  качественные  снимки.  Это  была  одна  из
основных причин, по которой  я  не  отдал  вам  полученные  от  Калверта
документы. Поскольку Конни была нашим клиентом и поскольку  нет  никаких
поводов подозревать, что она была в сговоре с фотографом, я  решил,  что
ваши  интересы  не  совпадают  с  ее  интересами.  А   может   быть,   и
противоположны им. В то же  время  я  почувствовал,  что  вы  действуете
заодно с шантажистом. Можно было предположить, что ваш  план  состоял  в
том, чтобы вытрясти из Конни Алфорд десять тысяч. Правда,  я  не  думаю,
что вам настолько нужны деньги, чтобы ради такой суммы идти на  подобные
махинации. Но никогда ни в  чем  нельзя  быть  уверенным.  Вот  примерно
такова в общих чертах схема событий.
   - Сукин сын! - сказал Баффин.
   Но теперь в его голосе не было злости.  Скорее  прозвучало  невольное
восхищение. Я молча сидел и ждал,  что  он  скажет  дальше.  Наконец  он
сказал:
   - Я сглупил?
   - Вы сглупили, - согласился я с ним.
   - Но вы ошибаетесь, считая, что я связан с  шантажистом.  По  крайней
мере я не связан с ним настолько,  чтобы  делить  полученные  за  шантаж
деньги.
   - Расскажите об этом подробнее, - попросил я.
   - Это было сделано, чтобы защитить Конни.
   - Хороша защита! - сказал я с сарказмом.
   - Нет, вы не понимаете. Утром шестого числа она была в Сан-Франциско.
А необходимы были доказательства того, что в это время она оставалась  в
Лос-Анджелесе и провела здесь весь  уик-энд.  Фото,  сделанные  с  целью
шантажа, показались нам  в  таком  деле  самым  лучшим  доказательством.
Особенно убедительно  такое  доказательство  зазвучало  бы  при  участии
частного детектива, который бы выплатил шантажисту деньги.
   Мы немного помолчали. Потом я спросил:
   - Хотите что-нибудь добавить к этому?
   - Нет, - отказался он.
   Мы снова немного помолчали. Но он не выдержал долгого молчания:
   - Если вы отдадите мне эти фотографии и позволите  уничтожить  их,  а
после этого согласитесь быть свидетелем того, что на  фотографиях  возле
покидающей мотель машины были действительно  изображены  я  и  Конни,  а
также подтвердите то, что вы своими глазами  видели  датированную  пятым
числом регистрационную карточку мотеля... - Он замолчал, глядя на меня с
надеждой. Потом все же добавил:
   - На этот раз десять тысяч получили бы лично вы...
   - По-видимому, вы не совсем правильно оцениваете ситуацию,  -  сказал
я. - Нашему агентству была поручена защита интересов Конни Алфорд.  И  я
готов  защищать  ее  интересы.  Но   я   не   могу   брать   взятки   за
лжесвидетельство в пользу кого бы то ни было.
   Он о чем-то ненадолго задумался, потом резко вскочил на ноги:
   - Лэм, никому об этом не говорите. А сейчас вам лучше уйти.  Я  скоро
сам свяжусь с вами. - И вдруг добавил:
   - Дело получает неожиданный оборот.
   Он проводил меня до двери. Когда мы вышли из его кабинета, в гостиной
появилась и тут  же  двинулась  в  холл  какая-то  женщина.  Она  начала
подниматься по лестнице. Но вдруг увидела нас и  остановилась.  Потом  с
подчеркнутой теплотой поздоровалась  со  мной.  Она  была  много  моложе
Баффина. И была абсолютной блондинкой. Из тех женщин, что много внимания
уделяют прическе, косметике, одежде, даже манере двигаться. Все, что она
делала, было спланировано и тщательно обдумано.
   - О, доброе утро, дорогая, - сказал ей Баффин.
   - Привет, дорогой!
   Она продолжала стоять, глядя на меня, как бы ожидая,  когда  ей  меня
представят.
   - Я сейчас зайду к тебе, - вместо этого сказал ей Баффин.
   Он вытолкнул меня из дома и торопливо захлопнул за нами дверь.
   Рядом с моей машиной стоял большой "кадиллак".
   На всякий случай я посмотрел на номер - ХГС 609.
   Очевидно, жена Баффина только что откуда-то  приехала.  Я  готов  был
поспорить  на  пятьдесят  долларов  против  цента,  что  она  ездила   в
агентство, в котором я нанял свой автомобиль. Там она по регистрационной
карточке узнала, кто я такой, и на всякий случай записала  все  это  для
будущего. Она, несомненно, была женщиной такого сорта.
   Баффин тоже смотрел на "кадиллак". В его глазах  появилось  выражение
беспомощности. Мне показалось, что я легко читаю мысли, которые  в  этот
момент приходили ему в голову.
   - Вам не следовало приезжать сюда, Лэм, - сказал он, конвоируя меня к
машине.
   - Вам не следовало играть со мной втемную, Баффин, - сказал я  ему  в
тон.
   Он не уходил и не спускал с меня глаз до тех пор, пока я не захлопнул
дверцу машины, не запустил мотор и не выехал на улицу.
   Из первой попавшейся на пути телефонной будки я позвонил Элси.
   Тебе будет звонить женщина по имени Конни Алфорд, - сказал  я  ей.  -
Пусть она оставит свой адрес и номер телефона.
   - О'кей. Сержант Селлерс требует, чтобы ты, как  только  появишься  в
офисе, связался с ним.
   - Но я ведь еще не появился в офисе? Не так ли?
   - Так.
   - Значит, я не могу знать, чего он хочет. Будь  хорошей  девочкой!  -
сказал я и  бросил  трубку  прежде,  чем  она  могла  передать  мне  еще
какие-нибудь сообщения.

Глава 9

   Я слушал передачи новостей по радио и по телевидению. В сообщениях  о
городских событиях говорилось, что полиция весьма озабочена тем, что  до
сих пор не может выйти на  след  миссис  Стармэн  Калверт.  Теперь  было
совершенно  точно  установлено,  что  она  не  служила  ни  в  одном  из
универсальных  магазинов  города.  Правда,  удалось  найти  одну  миссис
Стармэн Калверт. Она живет в Сан-Франциско. По ее словам, она  развелась
с мужем пять лет назад и ничего не знала о том, что он снова  на  ком-то
женился. Это была толстая сорокапятилетняя брюнетка.
   На своей взятой напрокат машине я начал кружить поблизости  от  дома,
где проживали Калверты.  Я  разыскивал  ближайшие  заправочные  станции.
Таковых оказалось две на десять соседних кварталов.
   На первой из них я потерпел неудачу.
   На  другой  заправочной   станции,   предъявив   документы   частного
детектива, я сказал, что представляю интересы клиента по имени  Калверт,
у которого пропала  его  чековая  книжка.  Мне  поручено  выяснить,  кто
пользуется ею, по существу обворовывая настоящего Калверта. По некоторым
сведениям, ее  украли  у  моего  клиента.  Вор  живет  где-то  здесь  по
соседству. И вот я стараюсь найти доказательства его вины  для  передачи
дела в суд.
   Я говорил это напористо и быстро. А служащий заправочной станции  был
тугодум. Он без всяких сомнений пригласил меня взглянуть  на  квитанции,
которые еще не были отправлены на оплату. Мы зашли в конторку,  и  через
несколько минут передо мной  лежала  стопка  бумаг.  Одна  из  них  была
подписана миссис Стармэн Калверт.
   Я вынул из кармана  блокнот  и  сделал  вид,  что  проверяю  по  нему
какие-то данные.
   - Нет, это все не то, - сказал я. - Однако надо записать номер  чека.
На всякий случай.
   На самом же деле я записал номер автомобиля, который был обслужен  по
чеку миссис Калверт. Это был "кадиллак", номер ХГС 609.
   Я поблагодарил служащего и уехал.
   Из ближайшей телефонной будки позвонил Элси.
   - Ты можешь незаметно ускользнуть из офиса как будто для того,  чтобы
выпить чашку кофе? - спросил я без предисловий.
   - Конечно.
   - В моем сейфе лежит большой  коричневый  конверт  с  фотографиями  и
негативами.  На  фотографиях  изображены  мужчина  и  женщина,   которые
складывают в автомобиль чемоданы и собираются уезжать из мотеля.
   - И что мне надо с ними делать? - спросила Элси. - Принести их тебе?
   - Нет. Возьми конверт и спрячь его так, чтобы никто не видел, что  ты
выносишь его из офиса. Иди в ближайший банк. Скажи кассиру,  что  хочешь
иметь в банке собственный сейф. Оформи его на свое имя.  Ключ  от  этого
сейфа положи в свой кошелек. И  не  говори  никому  об  этом  ни  слова.
Усекла?
   - Усекла.
   - Хорошая девочка!
   - Подожди, Дональд! У меня для тебя кое-что есть.
   Сюда звонила Конни Алфорд. Она оставила свой номер  телефона.  Просит
тебя позвонить ей.
   - Давай номер.
   - 78-42-38, - продиктовала мне Элси. - Она сказала, что очень  важно,
чтобы ты связался с ней как можно быстрее.
   - Ладно, Элси. Главное - незаметно вынеси эти фотографии из  офиса  и
спрячь получше ключ. Никто не должен знать, что ты сделала.
   - Дональд, у тебя серьезные неприятности?
   - Не знаю еще. В данный момент я  веду  очень  опасную  игру.  Ты  со
мной?
   - Всю дорогу.
   - Хорошая девочка, - повторил я и повесил трубку.
   Из этого же автомата я позвонил Конни Алфорд. В тот же миг я  услышал
чарующий женский голос.
   - Конни? - спросил я.
   - Это вы, Дональд?
   - Точно.
   - Я хочу вас видеть. Точнее сказать, я должна вас увидеть. Вы в вашем
агентстве?
   - Да.
   - Нам необходимо встретиться.
   - Тогда лучше я к вам приеду.
   - О нет, нет. Сюда нельзя приходить посторонним.
   - Это еще почему?
   - Да просто это... трущоба.
   - И вы в ней живете?
   - Живу.
   - Где она находится?
   - Это меблированные комнаты на Милтон-стрит.
   Я живу в одном из сараюшек.
   - В каком номере?
   - 305.
   - Еду к вам, - сказал я решительно. - Никому  об  этом  не  говорите.
Никому не говорите, что вообще разговаривали со мной.
   - А может быть, встретимся где-нибудь в другом месте? Может быть...
   - В другой раз! А сейчас я выезжаю к вам. Буду минут через пятнадцать
- двадцать.
   - Ладно, - сказала она. - Буду ждать вас.
   - Это Баффин велел вам позвонить мне? - спросил я.
   Несколько секунд она колебалась. Потом твердо сказала:
   - Он.
   - Вы уже сообщили ему, что звонили в наше агентство?
   - Пока нет. Я решила не делать этого, пока не поговорю с вами.
   - Отлично, - сказал я. - Выезжаю к вам.
   На  Милтон-стрит  было  нетрудно  найти  эти  меблированные  комнаты.
Оставив машину на стоянке,  я  вошел  в  полутемный  убогий  коридор,  в
котором стоял застарелый запах кухни и бедности. Я  поднялся  на  третий
этаж и постучал в комнату 305.
   Конни Алфорд впустила меня в комнатенку немногим больше чулана. Там с
трудом поместились узкая кровать, стул и комодик. На полу  лежал  жалкий
коврик. Но сама Конни была одета на миллион долларов.
   - Дональд! - воскликнула она. - Отвратительно, что вы видите  меня  в
этом месте.
   - Вы ведь живете здесь?
   - Да.
   - Почему же не в том шикарном отеле, где мы с вами встречались?
   - Все это было сплошное надувательство.
   - Надувательство?
   - Я не могу сказать вам всего, Дональд.  Скажу  только,  что  я  была
замаскирована под процветающую актрису. На самом деле - это вранье.
   Она села на кровать и показала мне на жесткий расшатанный стул.
   - У вас здесь нет телефона, - сказал я, садясь.
   - Господи, конечно нет! Это комната даже без душа.
   Общий душ находится на первом этаже.
   - Но вы же дали мне номер вашего телефона.
   Телефон общего пользования. Тоже на первом этаже.
   - И вы ждали у аппарата моего звонка?
   - Я ждала поблизости от телефона. Такую я получила инструкцию:  ждать
у телефона, пока вы не позвоните.
   - Кто же дал вам такую инструкцию?
   - Вы знаете кто.
   - Я прошу вас сказать, кто дал вам эту инструкцию.
   - Мистер Баффин.
   - Скажите,  Конни,  вы  с  Баффином  когда-нибудь  проводили  ночь  в
"Рэстебит-мотеле"?
   - Нет.
   - А как вы оказались там?
   - Мы подъехали к мотелю. Поставили машину на стоянке. Фотограф был  в
другой машине. Мне объяснили,  что  я  должна  делать.  Показали,  какую
принять позу. Велели смотреть на  фотоаппарат.  Всем  этим  распоряжался
мистер Баффин.
   - Это он дал вам десять тысяч долларов, чтобы выкупить фотографии?
   - Да.
   - Получается, что Баффин ваш хозяин.  Но  все  равно  наше  агентство
представляет не его интересы, а ваши.
   - Мои интересы? Это почему же?
   - Потому, что именно вы вручили мне  десять  тысяч  с  тем,  чтобы  я
защитил ваше доброе имя.
   - Доброе имя?
   - А что, у вас нет доброго имени?
   Она грустно покачала головой:
   - Теперь, пожалуй, уже нет.
   - Тогда будет лучше, если вы немного расскажете о себе.
   - Зачем все это?
   - Девушка с такой внешностью, как у вас, если она  не  дорожит  своим
добрым именем, не станет жить в этой дешевой трущобе.
   - О, я имела в виду совсем другое. Я не продаюсь.
   - Чем же вы занимаетесь?
   - Я бы сама хотела это знать. Бьюсь головой о стену.
   - Как это случилось?
   - Длинная история. Я  жила  в  маленьком  городишке.  Однажды  к  нам
приехал какой-то  делец  и  предложил  нашему  местному  клубу  устроить
конкурс красоты.
   Он здорово нажился на этом деле. У нас было полдюжины  кандидаток  на
победу в конкурсе, и, конечно, у каждой имелись друзья, которые  хотели,
чтобы победила именно она. Большой был ажиотаж.
   - А победу одержали вы? - спросил я.
   - Да.
   - Какой же приз вы выиграли?
   - Бесплатную поездку в Голливуд. Мне обещали пробу для кино,  великую
славу и все такое прочее.
   - Ну и чем все это закончилось?
   - Проба  оказалась  липовой.  Ее  делали  не  на  киностудии.  Просто
фотограф снял меня в разных позах, и на этом дело закончилось.
   - Но ведь у вас был контракт с устроителем конкурса красоты?
   - Потом я внимательно изучила этот контракт. И оказалось, что там все
очень хитро сформулировано.  Сказано  только,  что  победитель  конкурса
получает бесплатную поездку в