- Ну хорошо, - сказал я. -  Мы  можем  поговорить  здесь.  Я  подошел
вплотную к нему и спросил, понизив голос:
   - Вы знаете, что сегодня произошло? Доктор немного поколебался, потом
сказал:
   - Мы можем зайти внутрь. - И открыл  дверь  кабинета.  Я  заглянул  в
освещенную лабораторию.
   - Идите прямо в офис, - сказал он.
   Я прошел через лабораторию и открыл дверь. В большом  кресле  у  окна
сидела Берта Кул. Она удивленно взглянула на меня.
   - Берта? - только и смог выдавить я.
   Доктор Альфмонт вошел вслед за мной и закрыл дверь.
   - Ну, Дональд, ты действительно везде успеваешь... - сказала Берта.
   - Вы давно здесь? - спросил я.
   - Около часа.
   - Это ужасно, ужасно, - бормотал доктор Альфмонт, усаживаясь за стол.
   - Что вы ему рассказали? - Я внимательно смотрел на Берту.
   - Я объяснила ему ситуацию.
   - Ну ладно. Подождите минутку. - Я пошел вдоль стены,  заглядывая  за
фотографии и книжные полки и отодвигая висящие на стене картины.
   - Что вы ище... - удивленно  заговорил  доктор  Альфмонт.  И  тут  же
осекся, заметив, что я предупреждающим жестом поднес палец к губам.
   - О Господи, Дональд! - воскликнула Берта. Она уже поняла, что я ищу.
   Я ничего не сказал, пока не закончил осмотр комнаты.
   - Не вижу ни одного, - сказал я. - Но это не  значит,  что  их  здесь
нет. Вы должны быть очень осторожны, особенно  с  этим,  -  я  кивнул  в
сторону телефона.
   Доктор Альфмонт привстал, потом снова сел.  Казалось,  он  совершенно
выбит из колеи.
   - Вы закончили ваши дела? - спросил я у Берты.
   - Да, - ответила она и добавила с улыбкой:
   - И вполне удовлетворительно для нас с тобой, Дональд.
   - И вы сказали все, что должны были сказать?
   - Да.
   - Хорошо, тогда пошли.
   - Боюсь, что я не все понял, - сказал доктор Альфмонт.
   - Я вернусь через десять минут, доктор, - сказал я. - Вы подождете?
   - Почему бы и нет? Конечно.
   Я кивнул Берте. Она как-то странно взглянула на меня, встала и подала
руку доктору Альфмонту.
   - Не беспокойтесь, - сказала она. - Все будет хорошо.
   - Хотел бы я разделять вашу уверенность!
   - Все будет в порядке. Положитесь на нас.
   - Подождите пятнадцать минут, - сказал я Альфмонту и вышел в  коридор
вместе с Бертой Кул.
   Мы оба молчали, пока не вошли в лифт.
   - Как вы сюда добрались? - спросил я, когда лифт тронулся.
   - Я наняла машину с водителем.
   - Поговорим в машине агентства. Она внизу, - сказал я.
   Мы прошли по темному тротуару, и машина осела на скрипучих  рессорах,
когда в нее втиснулась туша Берты.
   Я завел мотор, проехал пару  кварталов  и  остановился  перед  ночным
ресторанчиком, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
   - Что вы ему сказали?
   - Достаточно, чтобы дать понять, что мы контролируем ситуацию.
   - А где вы оставили машину?
   - В середине следующего квартала. Я не хотела,  чтобы  машина  стояла
перед офисом.
   Я снова завел мотор.
   - Ты не хочешь со мной поговорить, Дональд? - спросила она.
   - Сейчас нам не о чем говорить, - ответил я. - Мы уже попали впросак.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Я собирался сказать ему, что свидетель видел человека,  выходившего
из квартиры. Я и не  думал  говорить,  что  у  нас  есть  хоть  малейшие
подозрения. Он должен был сам обо всем догадаться.
   - Но если он бы и сам все понял, почему бы нам не сказать об этом?
   - Разница чисто юридическая, - объяснил я. - Если бы мы ему помогали,
не имея представления, что он там был, мы бы действовали, как детективы.
Он, конечно, не стал бы рисковать и говорить нам об этом.  А  теперь,  я
думаю, он рассказал вам все.
   - Да, - сказала Берта. - Он решил зайти к Эвелин. Хотел  узнать,  кто
ее послал, что она смогла разнюхать и можно ли иметь с ней дело.
   - И когда он зашел, она была уже мертвой? - спросил я.
   - Так он сказал.
   - Ладно, - сказал я Берте. - Вот ваша машина. Возвращайтесь домой.  Я
договорился с Мариан позавтракать в  семь  тридцать,  но,  наверное,  не
успею вернуться. Она остановилась в моем доме, в 32-й комнате.  Возьмите
ее с собой и хорошенько накормите. Пусть она заберет вещи, и помогите ей
найти другую  квартиру.  Помощник  прокурора  захочет  узнать,  где  она
остановилась. А при теперешнем  положении  дел  лучше,  чтобы  она  жила
подальше от меня.
   Самоуверенность на мгновение покинула Берту.
   - Дональд, ты должен вернуться вместе со мной,  -  испуганно  сказала
она. - Я не справлюсь с этой девушкой. Она влюблена  в  тебя  и  сделает
все, о  чем  ты  попросишь.  А  я  не  смогу.  Боже,  Дональд,  я  и  не
представляла, что вляпаюсь в такую историю!
   - Теперь вы это поняли?
   - Еще бы, - вздохнула она.
   - Мне придется поработать здесь.
   - Чем ты хочешь заняться? Я покачал головой:
   - Нет  смысла  вам  объяснять.  Чем  больше  вы  знаете,  тем  больше
говорите. А чем больше вы говорите, тем больше ставите нас  в  положение
соучастников. Я был бы сейчас в гораздо  лучшем  положении,  если  бы  с
самого начала все от вас скрывал. Я пытался действовать  самостоятельно,
но вам обязательно нужно было в это вмешаться.
   - Он богат, Дональд. Я получила чек на три тысячи долларов.
   - Я бы не удивился, если бы вы получили и десять  тысяч.  Вы  здорово
влипли. Если в офисе был установлен диктофон,  то  вам  не  позавидуешь.
Представьте, что вашу беседу прокручивают на заседании суда, и  нетрудно
будет подсчитать, на сколько лет вас  лишат  лицензии.  К  тому  же  вас
посадят в тюрьму. А я останусь на  свободе  -  может  быть,  это  вас  в
какой-то мере утешит.
   Я видел, что она сильно напугана.
   - Дональд, давай вернемся вместе.  Все  равно  этой  ночью  ты  здесь
ничего уже не сделаешь. Бросай машину агентства  и  поехали  со  мной  в
теплом, удобном автомобиле. А утром  пригласишь  Мариан  позавтракать  и
снимешь ей где-нибудь уютную, тихую квартирку.
   - Нет, - ответил  я.  -  Вы  ей  найдете  и  квартиру,  и  комнату  в
гостинице. В гостиницу она будет заходить раз  в  день,  чтобы  получить
почту. А остальное время будет проводить в квартире.
   - Зачем это? - спросила Берта.
   - Чтобы до нее было трудно добраться. Поймите ситуацию. В этом городе
процветает организованная преступность и коррупция. Альфмонт  -  человек
не продажный. Сейчас он баллотируется на должность  мэра,  и,  если  его
выберут, он постарается очистить город.
   Такая перспектива многим не улыбается, в частности людям  из  здешней
полиции. Они могут раскопать эту историю, а потом использовать  ее.  Или
они заставят Альфмонта сойти с дистанции и снять свою  кандидатуру,  или
позволят ему победить на выборах и будут шантажировать его  возможностью
скандала. Они два месяца тайно к  этому  готовились.  А  теперь  он  еще
угодил в историю с  убийством.  Учтите,  что  он  не  может  сообщить  в
полицию, потому что газеты  сразу  заинтересуются,  как  он  оказался  в
квартире девушки, которая  работает  за  комиссионные  в  ночном  клубе.
Альфмонт понимает, что в  этом  случае  сразу  всплывет  его  поездка  в
Оуквью.  Он  сразу  понял,  что  местная  полиция  постарается  повесить
преступление на него. Поэтому ему и пришлось незаметно улизнуть.  И  как
раз в это время он наткнулся в коридоре на Мариан. Тут уж ему сильно  не
повезло. А наша задача сейчас - не допустить, чтобы группа, расследующая
это  убийство,  заподозрила  какую-то   связь   между   этим   делом   и
Санта-Карлоттой, и сделать так, чтобы Мариан  Дантон  не  встретилась  с
доктором Альфмонтом.
   - Это будет нетрудно, - сказала Берта. Я усмехнулся.
   - Помните человека, который избил меня и вышвырнул из Оуквью?
   - Ты что-то узнал о нем? - спросила Берта.
   - Его зовут Джон Харбет. Он был в очень близких отношениях  с  Эвелин
Харрис. К тому же он как-то  связан  с  хозяином  "Голубой  пещеры".  Он
начальник отдела борьбы с  проституцией  и  игорными  домами  в  здешнем
полицейском управлении. А теперь попробуйте все это сопоставить.
   Пока Берта размышляла, я обошел вокруг машины и открыл ей дверцу.
   - О'кей. Идите в свою машину. Не забудьте повести Мариан  завтракать.
И еще одно. Я сказал этой  девочке,  чтобы  она  изображала  деревенскую
дурочку. Она будет помалкивать, потому что знает, что так надо.  Но  это
не должно вас обмануть. Она провинциалка, но далеко не  дурочка.  И  она
чертовски симпатичная девушка.
   - Послушай, милый, - Берта положила свою лапу мне на плечо, - поехали
со мной. Ты нужен Берте.
   - В любую минуту здесь может появиться полицейский, - сказал я.  -  И
он посветит на нас фонариком - просто чтобы увидеть, кто здесь стоит. Вы
этого хотите?
   - Нет, черт возьми! - ответила Берта и выскочила из машины  агентства
как ошпаренная.
   Водитель ее машины вышел и открыл перед ней дверцу. Берта бросила  на
меня  последний  призывный  взгляд  и  взгромоздилась  на  сиденье.  Она
съежилась на подушках и сейчас совсем не казалась мне огромной,  сильной
и всезнающей. В машине сидела толстая усталая пятидесятилетняя женщина.
   Я  объехал  вокруг  квартала,  поставил  машину  агентства  на  улице
напротив офиса доктора Альфмонта и вышел. Доктор уже ждал меня.
   - Вы знаете слишком много, и мы знаем слишком много,  -  начал  я.  -
Берта наговорила лишнего. Я хотел бы побеседовать с вами, но  только  не
здесь. Давайте немного прокатимся на вашей машине.
   Не говоря ни слова, доктор выключил свет, запер офис, и мы  вышли  на
улицу. Его машина стояла на обочине у входа.
   - Так куда мы поедем? - спросил он своим обычным ровным голосом.
   - Куда-нибудь, где мы сможем поговорить, не опасаясь, что нас увидят,
- ответил я.
   Теперь стало заметно, что доктор нервничает.
   - В полиции есть группа, которая специально  ездит  и  проверяет  все
припаркованные машины.
   - Тогда не будем останавливаться.
   - Я не могу разговаривать, когда веду машину.
   - А как насчет вашего дома? - спросил я.
   - Да, там мы сможем поговорить.
   - Тогда поехали, если это удобно.
   - Разумеется, удобно. Мы можем ехать. - В  его  голосе  чувствовалось
облегчение.
   - Ваша жена знает о том, что у вас неприятности?
   - Она знает об этом все.
   - Извините, что я вмешиваюсь в вашу личную жизнь, но вашу жену  зовут
Вивиан?
   - Да, - сказал доктор.
   Мы оба замолчали. Он вел  машину  по  главной  улице,  потом  свернул
налево, ;въехал на холм, и мы оказались в  фешенебельном  жилом  районе,
среди современных домов, построенных в испанском стиле. Белая  лепка  на
стенах и красные черепичные крыши выделялись яркими пятнами среди темной
зелени деревьев. В промежутках между редкими уличными  фонарями  деревья
казались почти черными. Машина свернула на подъездную дорожку и  въехала
в гараж.
   - Ну вот мы и приехали. - Доктор Альфмонт выключил фары и зажигание.
   Я пошел вслед за ним к двери, за которой была лестница. Мы  поднялись
на второй этаж. Доктор открыл еще одну дверь, и мы оказались в холле.
   - Это ты, Чарльз? - Я узнал женский голос,  который  отвечал  мне  по
телефону.
   - Да, - сказал он. - Я не один.
   - Тебе звонил какой-то человек и...
   - Я знаю. Он приехал со мной.  Проходите,  пожалуйста,  сюда,  мистер
Лэм.
   Он провел меня в гостиную. Ковер, занавески и вся обстановка  комнаты
были выдержаны в мягких, приятных тонах.
   - Чарльз, ты не можешь на минутку зайти  ко  мне?  -  сказал  женский
голос.
   - Извините, я сейчас, - сказал мне доктор Альфмонт  и  вышел.  Четыре
или пять минут я слышал приглушенные голоса. Женщина  о  чем-то  просила
Альфмонта. В голосе ее слышалась мольба. Он отвечал  короткими  фразами.
Слов я не мог разобрать, но в тоне слышался вежливый, но твердый отказ.
   В коридоре снова послышались шаги.  Дверь  открылась,  и  в  гостиную
вошла женщина. Я встал. Следом за ней вошел доктор Альфмонт.
   - Дорогая, разреши представить тебе мистера  Лэма.  Мистер  Лэм,  это
миссис Альфмонт. - Слово "миссис" он произнес  с  каким-то  воинственным
ударением.
   Чувствовалось, что эта женщина следит за собой. Ей было уже за сорок,
но двигалась она с удивительной легкостью  и  грацией.  Ее  карие  глаза
смотрели спокойно и искренне.
   Я поклонился.
   - Рад познакомиться с вами, миссис Альфмонт.
   Синее платье хорошо сидело  на  ее  стройной  фигуре.  Почему-то  она
решила встать и одеться  после  телефонного  разговора  со  мной.  Готов
поспорить, что она уже спала, когда я позвонил.
   - Садитесь, пожалуйста, мистер Лэм, - пригласила она. Мы сели. Доктор
Альфмонт заметно нервничал.
   - Насколько я понимаю, вы детектив, мистер Лэм, -  заговорила  миссис
Альфмонт.
   - Верно.
   Ее  приятный  голос  звучал  свободно  и  уверенно.   В   манере   не
чувствовалось ни малейшего напряжения - в отличие от доктора  Альфмонта,
который,  казалось,  тщательно  взвешивает  каждое  слово.  В  ней  была
спокойная уверенность женщины, которая привыкла смотреть правде в глаза.
   - Дай мне сигарету, Чарльз, - сказала она мужу, а  потом  повернулась
ко мне:
   - Говорите без обиняков, мистер Лэм. Чарльз обо всем мне рассказал.
   - Хорошо, давайте поговорим, - ответил я. Доктор  Альфмонт  подал  ей
сигарету и зажег спичку.
   - Вы закурите, Лэм? - спросил он. Я кивнул.
   Доктор Альфмонт протянул мне сигарету, еще одну взял сам, и мы с  ним
закурили от одной спички. Потом он обратился к жене:
   - Дорогая, миссис Кул была в моем офисе. Мистер Лэм приехал не с ней.
Он приехал...
   - Сам по себе, - перебил я.
   Доктор Альфмонт кивнул. Женщина оценивающе посмотрела на меня.
   - Продолжайте, мистер Лэм, - сказала она.
   - Думаю, что Берта Кул уже много вам наговорила, - сказал  я  доктору
Альфмонту.
   Он кивнул.
   - Берта старалась убедить вас, что вы крепко влипли и для того, чтобы
выкрутиться, нужны деньги. Так?
   - Ну, - ответил он, - разговор свелся к этому.
   - Хорошо, - сказал я. -  Значит,  с  этим  покончено.  А  теперь  мне
предстоит вытащить вас из этой истории. Для начала нужно, чтобы  вы  мне
обо всем рассказали.
   - О чем мы должны рассказать? - спросил доктор.
   - Я хочу знать все о вас и о тех, с кем  мне  предстоит  иметь  дело.
Альфмонт посмотрел на жену.
   - Я Вивиан Картер, - заговорила она. - Детей у нас  нет.  Десять  лет
назад в Мехико мы оформили брак, но, как вы понимаете, он не может  быть
признан законным.
   -  Расскажите  мне  о  бракоразводном  процессе,  -  обратился  я   к
Альфмонту.
   - Что именно?
   - Все.
   Он скрестил руки на груди и заговорил:
   - Моя первая жена, миссис Линтиг, была  увлечена  водоворотом  бурных
событий и социальных изменений, наступивших после войны. Отголоски  этой
бури привели к ломке многих традиций и нравственных устоев...
   Я поднял руку ладонью наружу жестом уличного  регулировщика,  который
подает сигнал "Стоп", и сказал женщине:
   - Может быть, вы мне расскажете?
   - Я была медсестрой в кабинете доктора  Линтига.  -  Она  по-прежнему
говорила легко и естественно. - Я любила его, но он ничего  об  этом  не
знал. И я твердо решила, что он никогда не  должен  об  этом  узнать.  Я
искренне хотела, чтобы Амелия - миссис Линтиг - оставалась его  женой  и
пользовалась  любовью  и  уважением  мужа.  Мне  нужно  было  немного  -
возможность быть рядом с ним, и это было для меня очень важно.
   Доктор Альфмонт энергично кивнул.
   - Я хотела служить ему, быть там, где я  смогу  ему  помочь.  Я  была
молодой наивной девчонкой. Теперь я смотрю на  это  по-другому,  но  это
было двадцать один год назад.  Оуквью  тогда  переживал  бурный  подъем.
Приезжали новые люди, деньги лились рекой. Это был,  как  говорил  тогда
Чарльз, период лихорадочных изменений. Амелию подхватил этот  водоворот.
Она начала пить и стала лидером молодого поколения. У этой группы  нормы
поведения сильно отличались от общепринятых. Они  пили,  они  целовались
и... и скандалили. Чарльзу все это очень не нравилось.
   Потом Амелия стала ему изменять. Доктор об этом не  знал,  но  и  без
того был уже сыт по горло. Он сообщил жене, что хочет развестись. Амелия
попросила его указать причиной развода тяжкое оскорбление. Он согласился
и подал иск. Но Амелия повела нечестную игру. Она дождалась, пока  я  по
поручению доктора поехала  в  Сан-Франциско,  и  подала  встречный  иск,
назвав меня соответчицей. Очевидно,  она  рассчитывала,  что  этот  удар
выбьет доктора из колеи и она сможет заполучить все его  добро  и  выйти
замуж за человека, с которым тогда связалась.
   - Кто он такой? - спросил я.
   Она вопросительно посмотрела на доктора Альфмонта. Он кивнул.
   - Стив Дантон. Молодой парень, который издавал тогда в Оуквью  газету
"Блейд".
   Я спросил, стараясь ничем не выдать своих чувств:
   - Он и сейчас издает газету?
   - Я думаю, да. Мы давно потеряли связь с Оуквью, но он,  видимо,  все
еще там. Последнее, что я о нем слышал, это что его племянница  работает
в газете вместе с ним. Это  она  встретила  меня  в  коридоре,  когда  я
выходил из комнаты Эвелин Харрис.
   Я стряхнул пепел с сигареты.
   - Продолжайте.
   - В то время, - сказала миссис Альфмонт с легкой горечью в голосе,  -
я вела себя очень благоразумно, и Чарльз даже не  подозревал,  как  я  к
нему отношусь. Мне казалось, что Амелия была  не  в  себе.  Ненормальный
образ жизни и постоянные выпивки сделали ее психику крайне неустойчивой.
   Когда она подала встречный  иск,  Чарльз  помчался  в  Сан-Франциско,
чтобы все мне объяснить. Я хорошо  понимала,  что  он  попал  в  ужасное
положение.  Оуквью  был  переполнен  сплетнями.  Человек,  больше   всех
заинтересованный в разводе миссис Линтиг, выпускал  газету.  Ясно  было,
что  любые  обстоятельства,  свидетельствующие  против  Чарльза,   будут
представлены в самом черном свете. Его  поездка  в  Сан-Франциско  была,
конечно, самым неудачным ходом, какой только можно  было  придумать.  Но
нам предстояло вернуться. И мы все равно справились бы с этой ситуацией,
если бы не... - Она замолчала.
   - Неожиданно для себя я сделал открытие, - заговорил Альфмонт.  -  По
мере того как Амелия опускалась все ниже и ниже, я все дальше отходил от
нее и все сильнее влюблялся в Вивиан. Я понял это, когда встретил Вивиан
в Сан-Франциско. После этого я уже не мог вернуться в Оуквью, позволить,
чтобы ее имя поливали грязью, и... и мы узнали, что  любим  друг  друга.
Нам хотелось только быть вместе. Мы были молоды, я хотел уехать и начать
все сначала. Наверное, это было глупо, но события  обернулись  так,  что
все оказалось к лучшему.
   Я позвонил Амелии и спросил, чего она хочет. Ее условия были  просты.
Она хотела получить все. А взамен предлагала мне свободу. Так я  получил
возможность очиститься и  начать  все  сначала.  У  меня  были  с  собой
аккредитивы на несколько тысяч долларов,  о  которых  она  не  знала.  Я
опасался происходившего в Оуквью бума  и  не  был  уверен  в  надежности
банка.
   - А что дальше? - спросил я.
   - Ну, это практически все. Я принял  ее  условия.  Она  сказала,  что
будет заниматься этим делом и оформит развод, что я могу изменить имя  и
открыть кабинет где-нибудь в другом месте, что, как только  суд  вынесет
решение о разводе, я смогу жениться на Вивиан. Я принял ее условия.
   - А вы знаете, что произошло дальше?
   - Нет, - ответил он. - Я понял, что Амелия и Стив Дантон поссорились.
Она уехала из Оуквью и исчезла.
   - А почему вы не могли подать на развод где-нибудь в другом месте?  -
спросил я.
   - Она меня нашла. Я получил  письмо,  в  котором  она  говорила,  что
никогда  не  позволит  мне  обеспечить  Вивиан  достойное  положение   в
обществе, что, если я попытаюсь жениться на Вивиан, она тут же  появится
и устроит скандал, что, если я когда-нибудь подам  иск  о  разводе,  она
откроет все. Ведь к тому времени мы уже жили с Вивиан как муж и жена,  и
у Амелии были все основания для скандала.
   - Она знала, где вы находитесь?
   - Да.
   - А почему вы не решились идти на скандал, чтобы покончить с этим?
   - Я не мог