д!
   - Вы слышали, что я сказал?
   - Вы не собираетесь помочь мне?
   - И позволить затолкать себя в каталажку за содействие  лжесвидетелю,
столкнуть Филлис в грязь,  дабы  она  проиграла  судебный  процесс  даже
прежде, чем  он  начнется?  Не  смешите!  Если  вам  что-либо  известно,
расскажите об этом полиции. И помните об опасности быть расчлененной  на
куски.
   - Мне это  не  грозит,  -  вызывающе  сказала  она,  заворочалась  на
кушетке, демонстрируя ноги до самого паха, и рванулась ко мне. Я  прошел
к двери, повернул задвижку, вышел и хлопнул дверью. Когда она закрылась,
послышался злобный крик: "Сукин сын!"
 
Глава 15 
 
   Филлис Крокетт подошла к телефону.
   - Говорит Дональд Лэм, - сказал я.  -  Мне  необходимо  повидаться  с
вами.
   - Когда?
   - Немедленно, если можно.
   - Поднимайтесь, - пригласила она.
   - Куда? В квартиру или в студию?
   - В студию. Я оставила в дежурке указание,  чтобы  вас  пропускали  в
любое время.
   - Как дела? - спросил я.
   - Все в порядке.
   - Может обернуться похуже, - пообещал я.
   Я повесил телефонную трубку,  подъехал  к  многоквартирному  дому,  и
вахтер в дежурке улыбнулся мне так, будто я квартировладелец. Я поднялся
на двадцатый этаж и нажал кнопку звонка студии миссис Крокетт.
   Она была в черном облегающем платье без пояса.
   Лицо осунувшееся и строгое.
   - Привет, Дональд, - сказала она.
   - Куда вы собрались в таком наряде? - спросил я, указав на платье.
   Она улыбнулась:
   - Вам не нравится?
   - Не в этом дело. Вы теперь  вдова,  не  забыли?  Вы  должны  быть  в
отчаянии из-за утраты.
   - Фи, - возразила она. - Нет нужды изображать горе.  Мы  с  Дином  не
были физически близки более года и... Вы знаете, что  он  делал  в  день
своей смерти?
   - Что?
   -  Оказывается,  неделей  раньше  он   поручил   своему   поверенному
подготовить бумаги о разводе. В тот день он  позвонил  поверенному.  Тот
должен был закончить к следующему утру.
   - И закончил?
   - На следующее утро... он был мертв.
   - Полиция знает об этом?
   - Об этом знают и полиция, и газеты. Словом, все.
   - А как узнали вы?
   -  Они  затравили  меня  до  смерти,  не  столько  полиция,   сколько
репортеры.  Полиции  я  рассказала  всю  правду,  и  они  позволили  мне
передохнуть.
   - Они рассмотрят ваши показания под разными углами и,  если  в  конце
концов найдут нечто неладное, вернутся вас терзать. А как репортеры?
   - Они задавали большей частью нетактичные  вопросы.  В  конце  концов
меня от них избавили. Мелвин Олни золотой человек. Он  был  предан  Дину
Крокетту, пока тот был жив, он знал недостатки Дина, как  никто  другой.
После вашего ухода мы славно поговорили. Он сказал  мне,  что  хотел  бы
служить мне, что он был предан Дину, но если я позволю ему остаться,  он
так же будет предан мне.
   - Почему он должен остаться?
   - Что вы имеете в виду?
   - Зачем вам понадобился пресс-агент?
   - Он не только пресс-агент, он управляющий. У него в руках все  нити.
И он действительно уладил все с прессой. Он учтив и внимателен, и все же
сумел убрать газетчиков.
   - Вы выходили из дома?
   - Нет.
   - Когда полиция закончила осматривать квартиру?
   - Около двух часов назад. Они сказали мне, что  закончили  и  я  могу
пойти туда и пользоваться своим жильем. Большую часть времени я  провела
здесь, так что, если кто-нибудь из газетчиков пробрался туда, он...
   - Но тут жить нежелательно, - сказал я.
   - Почему нежелательно?
   - Не допустить репортеров в ту квартиру вы сможете, а сюда, в студию,
нет.
   - Я... меня не беспокоит, знает ли Мелвин, что я  сейчас  с  вами.  Я
сказала ему, что собираюсь спуститься в студию, чтобы немного отдохнуть.
   - Он знает, что вы здесь?
   - Да.
   - Я прошу вас вспомнить вчерашний день, день убийства.
   - Что именно?
   Я напомнил:
   - Я вчера отдал вам духовое ружье.
   - Вы мне его не отдавали, вы просто оставили его здесь  для  вручения
Дину.
   - Да, так будет точнее. Теперь я хочу  знать,  что  вы  делали  после
моего ухода.
   - Рисовала.
   - Вы заходили в ванную комнату?
   - Ну, Дональд, -  протянула  она,  -  разве  упомнишь?  Я  нормальный
человек, я захожу в ванную, когда в этом есть надобность. Через  два-три
дня трудно припомнить, сколько раз там была и когда.
   - Вы знаете, что я имею в виду, - настаивал я. - Не заходили ли вы  в
ванную с какой-нибудь особой целью?
   Она улыбнулась:
   - Я всегда захожу туда только с особой целью.
   Я сказал:
   - Сильвия Хэдли сообщила, что вы зашли  в  ванную,  закрыли  дверь  и
некоторое время оставались там. Что вы высунули духовое ружье  в  окошко
ванной. Она слышала, как вы  подняли  окно,  и  видела  кончик  духового
ружья.
   - Она лжет. Она не могла этого видеть.
   - Вы хотите сказать: она лжет, ибо вы этого не делали, или она  лжет,
так как не могла этого видеть?
   - И то и другое.
   - Давайте поставим эксперимент, -  предложил  я.  -  Если  спуститься
вниз, удастся нам раздобыть палку от швабры или метлу? Что-нибудь  такой
же длины, как духовое ружье?
   - У меня есть длинная кисть... Но я  не  понимаю,  в  чем  вы  хотите
удостовериться? Сильвия просто не могла ничего видеть!
   Я сказал:
   - Мы поговорим об этом немного погодя. Я  хочу,  чтобы  вы  прошли  в
ванную, открыли  окно  и  высунули  ручку  этой  длинной  кисти  наружу,
насколько сможете далеко.
   Она открыла рот, чтобы  что-то  сказать,  но  передумала;  подошла  к
чуланчику, вышла из него с кистью, прошла в ванную и открыла окно.
   - Вот так?
   - Да, так, - подтвердил я.
   Я  подошел  к  окну  с  матовым  стеклом,  повернул  его  так,  чтобы
образовалась щель шириной примерно  пять  сантиметров,  затем  прошел  к
подиуму для натурщицы и взглянул назад через эту щель.  Я  увидел  конец
кисти длиной двадцать пять или  тридцать  сантиметров.  Я  закрыл  окно,
сказав:
   - Ну вот, она могла это увидеть.
   - Могла?
   Я кивнул. Филлис закусила губу.
   - Она довольно скоро расскажет об этом полиции, - пообещал я. -  Если
вы не убивали своего мужа, то будете выставлены на позор, а если  убили,
угодите в газовую камеру.
   - Дональд, я его не убивала!
   - Но вы открывали окно и высовывали духовое ружье наружу?
   Она"потупилась и вымолвила низким голосом:
   - Да.
   - Как это получилось?
   - Это было почти тотчас после вашего ухода, Дональд. Я знала, что мой
муж захочет узнать, что духовое ружье возвращено. Я вспомнила,  что  его
окно открыто. Пошла в ванную и попыталась что-нибудь придумать.  Открыла
окно, чтобы, может быть, увидеть его.
   - И увидели?
   - Да.
   - Где он был?
   - В том маленьком тамбуре, где нашли его тело. Он стоял  прямо  перед
окном, спиной ко мне, и с кем-то разговаривал.  Я  думаю,  это...  Я  не
могла увидеть, кто это был. Может быть, женщина.
   - Хорошо. Что вы сделали?
   - Открыла окно и окликнула его по имени.
   - Он вас услышал?
   - Нет.
   - Что было потом?
   - Позвала еще раз, потом высунула духовое ружье из окна, чтобы он мог
увидеть его, и крикнула: "Ау!"
   - Он вас услышал?
   - Нет.
   - Что вы сделали дальше?
   - Я убедилась, что он так поглощен разговором с этой  личностью,  что
не услышит меня. Потом я втащила духовое ружье внутрь, поставила  его  в
угол, закрыла окно ванной и вернулась к рисованию.
   - Почему вы не воспользовались карманным фонарем, чтобы привлечь  его
внимание? Вы могли послать луч  света  на  стену,  и  он  его  наверняка
заметил бы.
   - Я в тот момент не подумала об этом.
   - Но ведь вы держите фонарь именно для этого?
   - Да.
   - Значит, должны были подумать.
   - Но это привлекло бы внимание  собеседника  мужа  и  могло  прервать
важный разговор. Я не хотела этого.
   - Вы часто пользовались световым сигналом?
   - Нет. Дин не любил, чтобы его  покой  нарушали,  когда  он  в  своей
студии. Я  сигналила  ему  светом,  только  когда  случалось  что-нибудь
важное, никогда не вызывала его для пустых разговоров.
   - А как насчет Сильвии?
   - В каком смысле?
   - Что она собой представляет?
   - Вы достаточно знакомы с ней, чтобы понять это.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Вы видели все ее прелести. Есть на что посмотреть, не правда ли?
   - И это все? - догадался я.
   - Разумеется, это все. Как многие женщины с прекрасной  фигурой,  она
даже не пытается обуздывать проявления своих чувств, выставляет  напоказ
свою личность, свои переживания. Ей нравится демонстрировать свое  тело.
Ей вообще нравится, чтобы на нее обращали внимание.
   - Чье внимание она особенно ценит?
   - Всеобщее внимание.
   - И Дина Крокетта?
   - Я полагаю, да. - Ее голос звучал устало. - Когда Дин был  полностью
поглощен своей работой, он отбрасывал женщин  в  сторону,  как  досадную
помеху; но я догадываюсь, что они вовсе не были ему безразличны...
   У него были любовницы.
   - Сильвию он тоже отбрасывал в сторону?
   - Я не думаю, чтобы ему удалось от нее отделаться.
   Если  Сильвии  что-нибудь  втемяшилось  в  голову,  от  нее   нелегко
отделаться.
   - Вам это было безразлично?
   - А что я могла сделать?
   - Вероятно, ничего. Но вот чего я не понимаю.  Если  у  вас  возникли
подозрения, почему вы оставались так милы с Сильвией?
   - А что мне следовало делать?
   - Большинство женщин выцарапали бы ей глаза.
   - Если бы я выцарапала глаза всем женщинам, с которыми  переспал  Дин
Крокетт-второй, на свете появилось бы слишком много слепых женщин.
   - Но, судя по вашим же словам, он был слишком захвачен своей работой,
чтобы...
   - Он умел ловить момент. Когда отрывался от работы, действовал  очень
быстро.
   - У вас в доме имелись два нефритовых Будды?
   - Совершенно верно.
   - У Сильвии было туго с деньгами?
   - Не знаю. Об этой стороне ее жизни мне ничего не известно.  Я  знала
только, что у нее есть кое-какие источники  дохода.  Не  так  давно  она
попросила меня индоссировать чек - она получила по нему наличными.
   - Подлежащий оплате?
   - Да.
   - Вы знаете, кто выдал чек?
   - Да. Я посмотрела на подпись. Я должна была сделать  это,  поскольку
фактически поручилась за Сильвию.
   Ей это не понравилось. Она заявила, что я шпионю за ней. Я посмеялась
над ней. Объяснила: не могу быть гарантом чьего-либо чека, не  посмотрев
на подпись.
   - Кто его подписал?
   - Мортимер Джеспер.
   - Он вам знаком?
   - Встречались на аукционах предметов искусства.
   - Сильвия высоко ценит искусство?
   - Она ценит  только  красоту  своей  фигуры.  Но  она  мне  нравится,
Дональд.
   - Почему?
   - Не знаю. Она так раскованна - может, поэтому.
   - Предположим, она по какой-то причине сильно нуждается в  деньгах  и
соблазнилась возможностью украсть этих резных нефритовых Будд. Кому  она
может их продать?
   Филлис покачала головой:
   - Нет, это на Сильвию не похоже. Сильвия иногда может быть  настоящей
проституткой, но в денежном отношении она всегда была честной. Она...  -
Филлис резко осеклась.
   - Продолжайте, - попросил я.
   - Дайте подумать, - сказала она. - В последние  две  или  три  недели
Сильвия вела себя очень странно.
   На днях я видела ее  в  спортивном  автомобиле  вместе  с  Мортимером
Джеспером. Они ставили автомобиль на стоянку  в  нижнем  этаже.  У  них,
очевидно, было какое-то общее дело: они разговаривали, наклонившись друг
к другу. Я удивилась.
   - Кто такой Мортимер Джеспер? - спросил я.
   - Разные люди скажут о нем разное.
   - Я спрашиваю вас.
   - Ну, некоторые  считают  его  спортсменом,  известным  всему  городу
коллекционером редких произведений  восточного  искусства,  а  некоторые
думают, что он...
   - Продолжайте, - настоял я. - Некоторые думают, что он что?
   - Ну, нечто вроде торговца краденым.
   - Где я могу его найти?
   - У него собственный небольшой магазин антиквариата в деловом районе,
но его домашнего адреса я не знаю. Наверное, он есть в телефонной книге.
   - Вы сообщили полиции о том, как пытались  привлечь  внимание  вашего
мужа: высовывали духовое ружье из окна и окликали его?
   - Нет.
   - Почему?
   - Не думала, что это необходимо.
   - Прекрасно, - сказал я. - Тем самым вы сунули голову в петлю.  Ну  а
теперь я хочу, чтобы вы, хорошенько подумав, вспомнили. После того как я
ушел, вы побывали в ванной комнате... А Сильвия заходила в ванную?
   - Силы небесные, я не знаю, Дональд!  Каждая  из  нас  могла  к  тому
времени почувствовать в этом необходимость. Мы были здесь одни и...  Да,
верно. Подождите, подождите... Да, заходила.
   - И духовое ружье было в это время в ванной комнате?
   - Да. Я поставила его вон там, в углу.
   - Как долго она пробыла в ванной?
   -  Не  знаю.  Я  не  засекала  время.  Я  продолжала  рисовать,  была
совершенно  поглощена  работой  и  не  обращала  внимания  на  то,   что
происходит рядом. Но я точно помню, что она  выходила  в  ванную:  из-за
этого не удалось точно схватить эффект, который  я  хотела  отразить  на
полотне. Я хотела, чтоб она вернулась на  натурщицкий  подиум,  чтобы  я
могла продолжать рисовать ее, пока светло. Я помню это очень ясно.
   - Когда полиция вернется, - посоветовал я, - скажите им, что  сегодня
вы были просто не в состоянии отвечать на вопросы. А затем переоденьтесь
во что-нибудь неброское, поскромнее, и будьте печальны.
   - Я не чувствую никакой печали!
   - Не важно, - настаивал я. - Важно создать видимость. Ваш муж был  не
особенно близок вам. У него  был  очень  странный  характер.  Он  всегда
держался особняком. Вы так и не  успели  узнать  его  до  конца,  но  вы
уважали мужа и восхищались им на расстоянии. Возвели его на пьедестал. К
несчастью, его не интересовали  женщины.  Он  был  так  захвачен  своими
исследованиями,  что  игнорировал  сексуальную  жизнь,  и  физически  вы
отдалились. Вы очень сожалели, что так произошло, но ничего не  могли  с
этим поделать. Для вас это огромная потеря, и вы ужасно  опечалены  тем,
что его убили.
   Вы, конечно, надеетесь, что полиция в состоянии найти убийцу.  Однако
вы наняли детективов, чтобы помочь полиции расследовать убийство. Это не
потому, что вы не доверяете полиции, - вы наняли детективов  только  для
того, чтобы помочь отыскать путеводную нить, которая может быть  полезна
полиции, расследующей преступление. Вот так. Теперь  я  хочу,  чтобы  вы
кое-что сделали.
   - Что?
   - Дайте мне лист бумаги.
   Она открыла ящик стола и вырвала лист из альбома. Я достал свою ручку
и написал: "Настоящим я уполномочиваю агентство "Кул и Лэм"  отыскать  и
забрать резных нефритовых Будд из коллекции  моего  мужа,  которые  были
украдены из нашей квартиры".
   Я положил перед нею бумагу и авторучку. Она прочитала и спросила:
   - Не хотите ли поставить на нем дату? - Я покачал головой.
   - Даже дату кражи? - Я опять покачал головой. - Почему?
   - Так нужно.
   Она на мгновение заколебалась, затем подписала.
   Я взял бумагу, сложил ее, положил в карман и сказал:
   - До скорой встречи, Филлис.
   Она выглядела разочарованной:
   - Я хочу, чтобы вы не всегда так спешили, Дональд.
   - Постараюсь, - пообещал я и вышел.
 
Глава 16 
 
   Я дважды объехал квартал, изучая дом. Было темно, и я не  мог  ничего
разглядеть как следует, но в окне одной  из  комнат  горел  свет,  место
выглядело спокойным и заселенным. Признаков бурной деятельности не было.
   Респектабельный,  с  крыльцом,  обвитым   разросшимися   виноградными
лозами, дом  излучал  спокойное  достоинство.  Я  припарковал  агентский
автомобиль, поднялся по ступеням, вынул нефритового божка и спрятал  его
в глубокой тени виноградного куста. Почувствовал, что не  стоит  вносить
туда идола. Если этот тип заодно с Сильвией и она украла Будду для него,
скорее всего он уже знает обо мне. Я плотнее сдвинул ветки над  тайником
и позвонил.
   К двери подошел человек пониже меня ростом. Ему было, вероятно, около
пятидесяти. Выражение его водяных глаз вызывало в памяти глаза бездомной
собаки с поджатым хвостом, которой всю жизнь доставались только пинки да
камни.
   - Вы Мортимер Джеспер, - уверенно сказал я.
   - Да, я Мортимер Джеспер, - подтвердил человек,  осматривая  меня  со
слабым любопытством.
   - Меня зовут  Лэм,  -  представился  я,  -  Дональд  Лэм.  Я  частный
детектив. Могу я поговорить с вами?
   - Почему бы и нет, мистер Лэм. Не угодно ли войти?
   Я вошел за ним в дом. Мы прошли через небольшой холл в  комнату.  Это
из ее окон на улицу лился свет. Комната представляла собой нечто среднее
между студией, логовищем и магазином. Там были большой письменный  стол,
верстак с несколькими  крошечными  токарными  станочками  для  ювелирных
работ, большой  сейф  с  двойной  комбинацией,  бинокулярный  микроскоп,
несколько книг, тяжелое  вращающееся  кресло  позади  стола  и  еще  два
старомодных кресла с кожаными сиденьями - перед ним.
   - Присядьте, - предложил он мне спокойным, мягким голосом. - Скажите,
чем я могу быть вам полезен, мистер Лэм?
   - Я с очень деликатной миссией.
   - Что-нибудь секретное?
   - Нет.
   Я наблюдал за ним, стараясь выбрать наилучшее начало для разговора.
   - Вам знакома натурщица по имени Сильвия Хэдли? - спросил я наконец.
   Он взял карандаш и начал машинально рисовать на бумаге в бюваре нечто
бессмысленное. Это продолжалось несколько секунд; потом  Джеспер  поднял
на меня глаза и спросил:
   - Это имеет какое-нибудь значение?
   - Это вполне может иметь значение.
   - Почему вы захотели поговорить со мной?
   Я ответил:
   - Я профессионал, мистер Джеспер.
   - Профессионал?
   - Детектив.
   - Это вы уже сказали.
   - Я получаю деньги за свою работу.
   - Что ж, это вполне естественно.
   - Я пришел поговорить с вами кое о чем и  полагаю,  это  может  иметь
значение.
   - О чем же вы хотите поговорить?
   - Как я уже объяснил, мистер Джеспер, я профессионал.
   - Я просил сказать мне, о чем идет речь.
   - Вы, конечно, знаете, что Дин Крокетт умер?
   - Я читаю газеты.
   - У Дина Крокетта были два очень  дорогих  резных  нефритовых  Будды.
Нефрит  прекрасного  цвета,  отличного  качества,  без  единого  изъяна.
Изысканная резьба, в лоб каждого Будды искусно вделан сверкающий красный
рубин, что создает эффект круглого живого огня в мозгу Будды.
   - Интересно, - вымолвил он, продолжая рисовать.
   - В ночь перед убийством Крокетта одного из этих двух идолов  украли,
за три недели до его смерти был украден другой. Мистер Крокетт считал их
бесценными.
   Водянистые глаза оторвались от бювара,  на  котором  Джеспер  рисовал
свои  каракули,  потом  снова  опустились  и   продолжали   следить   за
карандашом, вычеркивающим серии переплетающихся треугольников.
   - Я знаю, кто взял идолов.
   - В самом деле?
   - И скоро об этом узнает полиция.
   - Скоро?
   - Вероятно, через несколько минут.
   - Продолжайте.
   - Сильвия Хэдли, - сказал я. - Она  молода,  всюду  бывает.  Запросто
приходила к Крокетту в гости. Ловкая.
   Красотка. Талантливая. Однако у нее нет выдержки и  опыта  общения  с
полицией. На допросе неминуемо расколется и расскажет полиции, что время
от времени она, наряду с другими вещами, крала  маленькие,  но  отборные
драгоценности.
   Я замолчал.  Джеспер  тоже  безмолвствовал.  Его  карандаш  продолжал
чертить пересекающиеся треугольники.
   - Она упомянет ваше имя, - наконец произнес я.
   - У нее нет для этого оснований, - возразил он, не поднимая глаз.
   - Полиция, - продолжил я, - проведет расследование. Возможно, они уже
получили ордер на обыск.
   В комнате  снова  установилась  тишина,  нарушаемая  только  шорохами
карандаша,  скользящего  по  бумаге,   оставляя   на   ней   бесконечные
пересекающиеся треугольники.
   - Они придут сюда, - произнес я. - Времени осталось мало. Могу  ли  я
быть вам полезным?
   - Каким образом?
   - Я представляю  наследницу  Дина  Крокетта,  работаю  на  его  вдову
Филлис.   И   нанят,   чтобы   вернуть   украденного   идола.    Обещано
вознаграждение. Ес