Можешь  бывать  у  нее  когда  угодно.  Меня,  возможно,
несколько дней не будет в городе.
   - Сколько мне оставаться в отеле "Перкинс"?
   - Пока не позвонит Холгейт.
   - А потом?
   - Потом съездишь к нему. Поговоришь. Расскажешь о происшествии.
   - Это он предложил вознаграждение свидетелю?
   - Слушай, Дональд, много спрашиваешь. Ты здесь не  для  вопросов.  От
тебя требуются факты.
   - О'кей, - сказал я.
   - Можешь переночевать в отеле и остаться еще на день...  Ну-у  почему
бы тебе не сбегать повидаться с Дорис? Ты  ей  нравишься,  и  она  милая
крошка. Она скажет, что у меня будет для тебя потом.  Главное,  я  хочу,
чтобы ты не терял со мной связь, не то  чтобы  у  меня  куча  монет,  но
постараюсь подыскать тебе что-нибудь по силам.
   - Отлично, - обрадовался я.
   Мы дошли до отеля "Перкинс".
   Бедфорд вручил мне сотню долларов.
   - Ладно, Лэм, -  сказал  он.  -  Теперь  все  зависит  от  тебя.  Это
дополнительно на расходы.  По  окончании  получишь  еще  сотню.  Ты  мне
нравишься. - Похлопав еще раз меня по спине, он зашагал прочь.
   Портье окинул меня оценивающим взглядом.
   - Добрый день. Моя фамилия Лэм, - представился я. - Приехал  сюда  по
делу, но задерживаюсь дольше, чем предполагал. Более того,  в  ближайшее
время вряд ли увижу своего партнера. Требуется хороший номер  с  ванной.
Нужно, чтобы до меня легко могли дозвониться. Багажа с собой  нет.  -  Я
достал из кармана несколько купюр.
   - Хорошо, мистер Лэм, - ответил он после короткого раздумья. - Будьте
добры, запишитесь в книге регистрации.
   У нашего агентства в Сан-Франциско был партнер, изредка мы  оказывали
друг другу услуги. Я записал в книгу свою фамилию и адрес  его  офиса  в
Сан-Франциско. Проследовал за коридорным в номер, дал  на  чай,  сбросил
ботинки и блаженно растянулся на кровати.
   Не прошло и часа, как зазвонил телефон.
   Я взял трубку.
   - Мистер Лэм? - спросил мужской голос.
   - Совершенно верно.
   - С вами говорит Картер Холгейт, фирма "Холгейт и Мэкстон".
   - О, слушаю вас, мистер Холгейт.
   - Насколько я понимаю, вы были свидетелем происшествия на пересечении
Седьмой и Главной улиц во второй половине дня 13 августа.
   - Верно, мистер Холгейт, был. Не знаю, как вам стало известно о...
   - Мне бы хотелось с вами поговорить.
   - Ладно, я буду здесь...
   - Послушайте, мистер Лэм, в данный момент я не  могу  отлучиться,  но
мог бы прислать за вами машину.
   Вы подъедете на несколько минут ко мне, а потом вас отвезут обратно в
отель. Что скажете?
   - Вполне устроит, - ответил я.
   -  Хорошо.  Машина  будет  через  двадцать  минут,  возможно,   через
пятнадцать.
   - Буду ждать в холле, - сказал я. - Можете описать мне водителя?
   - Это будет не мужчина, а женщина, моя секретарша, - ответил Холгейт.
- Ее зовут Лоррен Роббинс.
   Рыженькая, ей... нет, о возрасте лучше не говорить,  потому  что  она
сидит напротив меня.
   Взглянув на часы, я сказал:
   - Ровно через пятнадцать минут буду ждать в дверях отеля, у выхода на
Главную улицу.
   - Прекрасно, - ответил он. - Запомните, как ее зовут. Лоррен Роббинс.
   - Не забуду.
   Я привел себя в порядок и, выждав десять минут, спустился на лифте  в
холл, кивнул портье и, выйдя на улицу, быстро зашагал  прочь.  У  портье
наверняка создалось впечатление, что я куда-то торопливо ушел,  а  я  не
спеша вернулся к отелю и встал в стороне  от  вращающейся  двери,  чтобы
меня не видел портье.
   Она подъехала через две минуты в большом  сверкающем  "кадиллаке",  с
которым легко управлялась, как с детской коляской.
   Небрежным движением руки,  не  сбавляя  скорость,  бросила  машину  к
обочине   дороги.   Притормозив,   передвинулась   на   другую   сторону
водительского сиденья и, увидев меня, открыла дверцу.
   Девочка - закачаешься.
   Задержавшись на краешке сиденья,  приготовилась  выйти.  Юбочка  чуть
вздернута. Живое, смышленое личико. Встретив мой  взгляд,  улыбнулась  и
вернулась на место. Я направился к ее автомобилю.
   - Ну и видик у меня! - воскликнула она. - Эти модные юбки плохо ведут
себя в современных низких  машинах...  Хотя  погодите  минутку.  Сначала
разберемся. Вы Дональд Лэм?
   - Дональд Лэм.
   - Я - Лоррен Роббинс. Если готовы, поехали.
   - Готов, - сказал я, забираясь в автомобиль и захлопывая дверцу.
   Быстро взглянув в зеркало заднего  обзора,  девушка  включила  сигнал
левого поворота, посмотрела еще раз для верности  назад  и  стремительно
влилась в поток машин.
   Лавируя  в  плотном  потоке   транспорта,   благополучно   проскочила
пересечение с Седьмой улицей.
   - Живете здесь? - спросила она.
   - Не постоянно, - ответил я. - Бываю наездами.
   - Значит, видели аварию?
   - Видел.
   Она предупредила:
   -  Мистер  Холгейт  просил  меня  застенографировать  все,   что   вы
расскажете.
   - Прямо сейчас? - удивился я.
   - Боже  упаси,  нет.  Сейчас  я  веду  машину.  Потом,  когда  будете
разговаривать вдвоем.
   - Не возражаю.
   - Чем занимаетесь, мистер Лэм?
   - Всем, что придет на ум, - ответил я.
   - Я не об этом, - рассмеялась она. - Я имею в виду вашу профессию.
   - В данный момент я, как бы сказать, на распутье.
   - А-а.
   Моя собеседница включила сигнал правого поворота, плавно свернула  на
Первую улицу и нажала на газ.
   Она так ловко управляла  машиной,  что,  казалось,  будто  совсем  не
нуждалась в тормозах - просто предвидела просветы между машинами, прежде
чем они возникали. Когда просветы появлялись, она проскальзывала в  них,
лишь чуть сбавляя скорость. Это был высший класс.
   - Вы секретарь мистера Холгейта?
   - Его и  мистера  Мэкстона.  Они  партнеры.  Недвижимость,  застройка
участков.
   - Наверное, большая переписка? - поинтересовался я.
   -  Переписка,  -  подтвердила  она,  -  звонки,  контракты,  опционы,
квитанции,  начисление  процентов,  расчеты  платежей  при   продаже   в
рассрочку, разные поручения, изредка реклама.
   - Большая тут застройка? - спросил я.
   - Порядочная, - ответила она. - В  данный  момент  все  заняты  почти
полностью, и это обычное явление.
   Сегодня работаешь на полную катушку, завтра наполовину больше,  а  на
следующий день тянешь за двоих.
   Мне нравится.
   - Похоже, у вас хорошо получается.
   Метнув на меня быстрый взгляд, она разоткровенничалась:
   - Стараюсь все делать хорошо. По-моему, все зависит от тебя  самой...
и от хозяев. Этот мир стоит на конкуренции. Если не умеешь -  далеко  не
пойдешь. Взялась за дело -  добивайся  в  нем  совершенства.  Таков  мой
девиз.
   - Недурная философия, - одобрил я.
   - Спасибо, - сказала она. - Мне нравится.
   Крутанув баранку влево, потом вправо, девушка въехала на  полукруглую
подъездную  дорожку  и  остановилась  перед  типичным   административным
зданием. Тут и был их офис.
   - Приехали.
   Огромная вывеска гласила: "Холгейт и  Мэкстон.  Застройка  участков".
Ниже было написано  крупными  красными  буквами  с  зеленой  окантовкой:
"Жилой квартал Бризмор-Террас".
   Выйдя из автомобиля,  я  на  мгновение  задержался,  делая  вид,  что
любуюсь окрестностями. На самом деле я  хотел  проверить,  нет  ли  того
малого, что намедни сидел у меня на хвосте.
   Никого не было.
   На  площадке  под  знаком   "Стоянка   автотранспорта"   припарковано
полдюжины  машин.   В   двух-трех   местах   агенты   фирмы   показывают
потенциальным покупателям планы участков. Метрах  в  двухстах,  выше  на
склоне холма, виднелись три-четыре группы людей,  разглядывающих  сверху
земельные участки.
   Здание фирмы было  сооружено  из  причудливых  островерхих  разборных
конструкций, скорее всего, доставленных на стройку по частям и собранных
на месте.
   Лоррен  Роббинс  вышла  из  левой  дверцы   и,   обойдя   автомобиль,
приблизилась ко мне.
   - Как по-вашему?
   - Совсем неплохо, - заметил я. - Отличное местечко.
   - Самая лучшая загородная площадка под застройку во всей округе, -  с
гордостью заявила она. - Обидно, что кому-то долго  не  хотелось  с  ней
расставаться, когда здесь  такой  спрос  на  жилье.  Вы  не  поверите  -
владелец земли, из тех, кто только и умеет орудовать вилами да  лопатой,
пятьдесят лет держал землю под пастбищем.
   - Хотите сказать, что никто не предлагал ему...
   - Конечно предлагали, - ответила она, - но он  и  слышать  не  желал.
Мне, говорил он, досталась земля  с  молочной  фермой  и,  черт  подери,
молочной фермой останется! Будь я проклят, хозяин я, в конце концов, или
нет? - Лоррен весьма комично передразнила упрямого старика.
   - Наверное, - предположил я, - он умер.
   - Да, умер, и, когда наследники при начислении налога  на  наследство
узнали, сколько стоит их земля, они сломя голову  кинулись  искать  нашу
фирму "Холгейт и Мэкстон". Вообще-то они  связывались  с  тремя  разными
фирмами. Но наши условия оказались самыми выгодными. Пошли в офис?
   - Здесь так красиво, что...
   - Мистер Холгейт вас ждет. Специально зарезервировал время.
   Я улыбнулся и сказал:
   - Тогда пошли.
   Она провела меня в приемную, увешанную снимками и картами-схемами.  В
помещении стояло полдюжины письменных столов, за тремя агенты  завершали
сделки, выдавали расписки, принимали чеки.
   Справа на двери  в  кабинет  была  прикреплена  табличка:  "Кристофер
Мэкстон". На двери слева: "Картер Дж.
   Холгейт".
   В глубине приемной  находились  три  столика  с  пишущими  машинками,
несколько телефонов  и  шкафчиков  с  картотеками.  На  машинке  стучала
хорошенькая брюнетка.
   - Моя помощница, - бросила через плечо Лоррен, направляясь к кабинету
Холгейта.
   Помощница, глядя на  нас  большими  выразительными  черными  глазами,
улыбнулась ярко  накрашенным  ртом,  обнажив  ослепительно  белые  зубы.
Встала и подошла к нам.
   Длинные ноги, высокая статная фигура - она вполне могла  бы  получить
первый приз на каком-нибудь конкурсе красоты.
   - Это... - начала было она.
   - К мистеру Холгейту, - оборвала ее Лоррен. - Нас ждут.
   Без стука открыла дверь. Брюнетка продолжала улыбаться мне вслед,  но
сияние глаз уже угасло.
   Кабинет Холгейта представлял собой  просторное,  роскошно  отделанное
помещение  с  длинным  столом,   на   столешнице   которого   размещался
изготовленный  из  папье-маше  макет  разбитой  на   участки   холмистой
местности с ниточками дорог и зеленью газонов. Тут и там были разбросаны
игрушечные деревца. На участках стояли  модели  домиков,  которые  можно
переставлять с места  на  место.  Красные  черепичные  крыши  сияли  под
имитирующим солнце, подвешенным под потолком мощным прожектором.
   Огромный письменный стол Холгейта был завален всякими безделушками  и
небрежно разбросанными документами.
   Сам Холгейт - крупный мужчина  лет  под  пятьдесят,  с  ослепительной
улыбкой и внимательным взглядом серых  глаз,  с  несколько  медлительной
речью и непринужденными манерами  преуспевающего  делового  человека,  -
встав из-за стола, протянул мне руку.
   И манерами, и одеждой он был похож на техасца.
   Ковбойские штаны и сапоги. Ростом около шести футов  и  двух  дюймов.
Готов по малейшему поводу расплыться в широкой улыбке.
   - Приветствую вас, мистер Лэм, как поживаете? Очень любезно  с  вашей
стороны приехать к нам. Присаживайтесь, пожалуйста.
   Коротко подстриженные седые усы придавали рту энергичные очертания.
   Пожимая ему руку, я ответил, что рад возможности с ним познакомиться,
что у него замечательные участки под застройку и что, похоже, они  будут
пользоваться большим успехом.
   - Ничуть не сомневаюсь, - подтвердил Холгейт. - В этих местах  у  нас
одни из самых лучших участков. Но мы предлагаем  нечто  большее,  мистер
Лэм. Мы даем возможность людям делать  деньги.  Мы  выгодно  купили  эту
землю и выгодно продаем.  Делимся  потенциальными  прибылями  со  своими
клиентами. Не скрываю -  люблю  работать  оперативно.  Не  люблю,  когда
продажа готовых участков тянется до бесконечности - неделю,  две,  порой
месяц. Это не по мне. Я покупаю  недвижимость,  а  потом  делюсь  частью
потенциальной прибыли с покупателями, чтобы самому побыстрее перейти  на
новое место. Все нераспроданные участки продаю  сразу  одной  финансовой
компании, а сам перебираюсь  куда-нибудь  еще.  В  этом  случае  прибыль
бывает ниже, но оборот капитала много выше. Я... Проклятье, мистер  Лэм!
Похоже, я  собираюсь  продать  вам  участок.  Нет...  хотя  если  бы  вы
действительно решили вложить деньги в один из  них,  это  был  бы  самый
быстрый и надежный способ  удвоить,  утроить,  а  то  и  учетверить  ваш
капитал.
   Ну вот, я  опять  уселся  на  своего  любимого  конька,  а  мне  надо
поговорить с вами о том происшествии.
   - О, разумеется, - согласился я.
   - Не могли бы вы рассказать мне, что вы видели, мистер Лэм?
   Я начал:
   -  Значит,  так,  это  было  приблизительно  в  половине   четвертого
пополудни 13 августа.
   Холгейт кивнул Лоррен Роббинс. Она села, взяла со стола  блокнот  для
стенограмм, и ручка запорхала по странице.
   - Надеюсь, вы не возражаете, - сказал Холгейт, -  мой  секретарь  для
надежности  кое-что  записывает.  Столько  дел,  что  я   стараюсь   все
записывать, иначе забываю...
   Память уже не та, что раньше. А как у вас с памятью?
   - Кажется, в порядке, - ответил я.
   - Как и  положено,  -  заметил  он.  -  Вы  молоды.  Так  на  чем  мы
остановились?
   - На половине четвертого пополудни 13 августа, - подсказала Лоррен.
   - Ах да. Прошу, продолжайте, мистер Лэм.
   Я продолжил:
   - Я шел по западной стороне Главной улицы, приближаясь к  пересечению
Седьмой и Главной улиц. На  восточной  стороне  в  северном  направлении
двигалась вереница машин. Кажется,  четыре  или  пять...  Скорее  всего,
четыре. Так вот, я заметил перекресток,  потому  что  собирался  перейти
направо,  на  восточную  сторону  Главной  улицы,  и  стал  следить   за
светофором. Светофор переключился с  зеленого  на  желтый.  Ближайшая  к
перекрестку  машина  вполне  могла  бы  проехать,  но   водитель   резко
затормозил. Шедшая сзади машина чуть с ним не столкнулась.  В  следующей
машине сидела молодая женщина -  довольно  привлекательная...  Погодите.
Думаю, это была следующая машина. Возможно, от нее до  перекрестка  было
три машины, но, как мне представляется теперь, их было всего  две.  -  Я
закрыл глаза, как бы пытаясь воссоздать картину происшедшего.
   - Так-так, продолжайте, - попросил Холгейт.
   - Это  был  легкий  автомобиль.  Не  знаю,  отечественной  марки  или
иностранной. Спортивного типа, с опущенным верхом.  Я  запомнил  потому,
что видел девушку, когда ее ударило,  то  есть,  когда  столкнулись  обе
машины. Я заметил, как у нее дернулась назад шея... то есть голова.
   - Так-так, продолжайте, - повторил Холгейт.
   - Та, что позади, была большая машина, - продолжал я. -  Ну,  скажем,
не самая  большая,  однако  вполне  приличных  размеров,  помнится,  был
"бьюик", большой, и... в общем, мужчина вовремя не затормозил. Он ехал в
левом ряду, видно, хотел пойти на обгон, потому что когда я  увидел  его
впервые, он сворачивал вправо, чтобы попасть в ряд и...
   - Так, так, так, - закивал Холгейт.
   - Дальше, разглядели ли вы его достаточно  хорошо,  чтобы  потом  без
труда узнать?
   Я покачал головой:
   - Тогда нет.
   Он слегка помрачнел.
   - Во время инцидента, - добавил я, - он вышел из машины.
   - И вы тогда его узнали?
   - В то время я не знал, кто он, но теперь знаю. Этим  человеком  были
вы.
   Он расплылся в улыбке:
   - И кто, вы говорите, был виноват?
   - Господи, да здесь не может быть никакого сомнения! - воскликнул  я.
-  Я  сожалею,  мистер   Холгейт,   и   мне   очень   не   хотелось   бы
свидетельствовать против  вас,  но  вина  полностью  лежит  на  вас.  Вы
врезались в задний бампер автомобиля. Утверждаю, врезались вы. Нажали на
тормоза, когда оставалось всего три-четыре фута.  Это  немного  смягчило
удар... даже удивительно, как  мало  было  шума.  Но  тем  не  менее  вы
стукнули ту легкую машину достаточно сильно, чтобы... м-м-м,  словом,  я
видел, как у девушки дернулась голова.
   - Так-так, и что было дальше?
   - Она вышла из машины, вы вышли из машины,  очевидно,  показали  друг
другу водительские удостоверения, записали данные.
   - Как держалась молодая женщина, выйдя из машины?
   - Похоже, была ошеломлена, - сказал я. - Держалась рукой за шею. Даже
потом,  когда  вы  показали  свое  водительское  удостоверение,  а   она
записывала, видимо, ваш адрес, она продолжала потирать шею левой рукой.
   - Что потом?
   - Потом она села в машину и уехала.
   - Вы помните, где точно произошла авария?
   - Конечно. На восточной стороне Главной улицы, не доезжая пересечения
с Седьмой улицей. Как раз напротив входа в кинотеатр.
   Холгейт сказал:
   - Мистер Лэм, у меня к вам просьба.
   - Какая?
   - Хочу, чтобы вы дали письменные показания под присягой.
   - Что ж, не возражаю, - сразу согласился я.
   Не скрывая радости, Холгейт обратился к секретарше:
   - Набросай-ка поскорее, Лоррен. Поточнее, сделай слово в слово.
   Девушка, кивнув, встала и направилась к двери.
   Когда захлопнулась дверь, я заметил:
   - Удивительная женщина.
   - Одна из самых знающих и энергичных секретарей, какие у меня были, -
ответил Холгейт. - Именно такие мне нужны.
   - К тому же одна из самых красивых, - отметил я. - Да и ее  помощница
совсем недурна.
   - Витрина, мистер Лэм, - ухмыльнулся Холгейт.  -  Приходится  держать
красавиц. Доводилось ли вам когда-нибудь покупать дом?
   - Насколько помню, нет.
   - Что ж, всему приходит свое время, Дональд.  Хотите  хорошо  вложить
деньги - покупайте участок здесь.
   Как  вы  понимаете,  я  не  могу  предложить  вам  деньги   за   ваши
свидетельские показания. В этом случае они потеряют силу. Но  я  мог  бы
кое-что подсказать и... Что  я  говорю?  Никак  не  могу  отделаться  от
привычки расхваливать свой товар. Так о чем мы говорили, Дональд?
   - О секретаршах.
   - Ах да, - вспомнил он. - Знаете, вы не видели еще одну.  Потрясающая
блондинка!
   - Значит, у вас их три?
   - У Лоррен - две помощницы. Одна сегодня выходная...  Но  вот  что  я
собирался сказать, Дональд, если вы договорились  с  агентом  о  покупке
дома и пришли оформлять бумаги у секретарей, а вас  встречает  брюзжащая
уродина, у вас пропадет  всякое  желание  иметь  с  ними  дело.  Я  ценю
красоту. Двое из моих девушек выиграли конкурсы красоты. Они уже сами по
себе  довольно  привлекательны,  а  я  к   тому   же   прошу   их   быть
благожелательнее, приветливее. Идти клиенту навстречу.
   Это мой девиз. На этом мы строим всю свою работу.
   С того момента, как клиент впервые появляется  у  нас,  мы  стараемся
поддержать в нем  ощущение  собственной  значительности,  настроить  его
должным образом... Посмотрите, например, как  наши  девушки  выходят  из
машины. Не знаю, видели ли вы когда-нибудь хоть один из тех фильмов, что
демонстрируют молодым женщинам,  как  надо  благопристойно  выходить  из
машины: изящно, как подобает леди - к  черту  эту  чепуху!  У  нас  они,
выходя из машины, должны делать как раз наоборот.
   Мы показываем им на пленке, как надо выходить, - это когда они  имеют
дело с мужчинами. Если имеют дело  с  женщинами,  ситуация,  разумеется,
другая.
   - А если семейная пара? - спросил я.
   -  В  этом  случае  им  приходится  работать  собственными   мозгами,
догадываться, кто в семье главный, кто будет  ставить  свою  подпись  на
нужной строчке. Знаете, Дональд, до чего же забавна  психология  мужчин.
Бывая на пляже, они видят женские ножки целиком, и ножек масса.  Но  они
смотрят, и только. Но стоит им лишь увидеть выходящую из машины  девицу,
если это выглядит непроизвольно, увидеть мельком, знаете  ли,  всего  на
миг, - и не в купальнике, а только краешек приоткрытой плоти - и мужчина
сходит с ума. Он думает, что видел нечто!
   А возьмите женщин. Вдумайтесь в их психологию. Когда на них