екретарем в страховом агентстве.
   - Зачем вы продали эти украшения? Вам срочно понадобились деньги?
   Она рассмеялась:
   - А вам не кажется, что это уже не имеет прямого отношения к делу?
   - Задавать вопросы - моя профессия.
   - По-моему, я и так уже достаточно рассказала.
   - Да, конечно. Я сейчас просчитываю в уме все ситуации, какие  только
возможны, - хочу найти недостающее звено.
   - Зачем вам эта подвеска?
   - Сам не знаю. Она проходит по делу об убийстве.
   - Она принадлежала мистеру Кеймерону?
   - Возможно.
   - Хорошо, мистер Лэм. Скажу вам начистоту: то, что вы ищете, не имеет
ко мне никакого отношения. Вас интересует подвеска с изумрудами, не  так
ли? Вещица, которую я продала Джеррету, немного напоминает по стилю  ту,
что я увидела в газете. Но стиль - всего лишь  дань  моде.  В  ювелирных
магазинах при желании  можно  найти  сотни  похожих  по  форме  и  стилю
подвесок. Наверное, большинство из них идет в переплавку. Впрочем,  если
кому-то очень захочется приобрести ту или иную подвеску, а ее в  продаже
не окажется, есть верный способ...
   - Какой?
   - Заказать дубликат.
   - Вы думаете, Джеррет занимается такими делами?
   - Я этого не сказала, - снова засмеялась она.
   - А как вам кажется?
   - В конце концов, кто из нас сыщик - вы или я? Так что думайте сами.
   - Спасибо за совет. Обязательно подумаю.
   Она быстро поднялась со стула и пошла к двери. Я понял, что  разговор
окончен.
   - Спасибо большое, - сказал я. - Больше вам ничего не известно?
   - Ничего.
   Я простился с Филлис, вышел из дома и по  телефону-автомату  позвонил
Джеррету. Он ждал моего звонка.
   - Как ваши успехи? Узнали что-нибудь? - спросил он.
   - Узнал.
   - Это ее подвеска?
   - Ее подвеска была с искусственными рубинами и гранатами.
   - Ах вот как.
   - А почему вы решили, что мисс Фейбенс что-то известно?
   - Просто я вспомнил, что какая-то девушка заходила ко мне  по  поводу
старинных украшений. Я порылся в своих записях и нашел ее имя  -  Филлис
Фейбенс.
   - Что вы сделали с ее украшениями?
   - Пристроил клиентам. Если  мне  не  изменяет  память,  часы  удалось
продать довольно выгодно. Остальное было не высокого качества.
   - Вы не давали эту подвеску Роберту Кеймерону?
   - Да что вы! Я никому ничего не даю.
   - Не даете, но продаете, не так ли?
   - Да, но могу сказать  совершенно  определенно:  Роберт  Кеймерон  не
покупал у меня этой подвески.
   - Что ж, спасибо за ценную информацию.
   - Она вам пригодится?
   - Нет, милейший. Она не имеет никакого отношения  к  делу.  Не  знаю,
зачем вам понадобилось поднимать записи трехмесячной давности,  но  могу
сказать вполне определенно: будь я на месте сержанта Бьюды и позвони мне
такой "добровольный помощник" с такой "ценной информацией", я  бы  задал
ему перцу за попытку сбить следствие с толку. Желаю приятных сновидений!
- И прежде чем Джеррет успел ответить, я повесил трубку.
 
Глава 10 
 
   Возле дома, где жил Роберт Хокли, полицейские машины не стояли -  это
уже радовало. Дом был весьма респектабельный. Привратник  сказал  что-то
по телефону, и вскоре сам Хокли открыл передо мной дверь своей квартиры.
   Это был щеголеватый молодой человек с  насмешливым  взглядом.  Правая
нога его была заметно короче левой. Пока я не выложил, зачем пришел,  он
держал меня в прихожей и лишь после этого пригласил в гостиную.
   Такая квартира стоила, наверное, не  меньше  пары  сотен  долларов  в
месяц.  В  гостиной  стоял  внушительных   размеров   письменный   стол,
заваленный бумагами. Судя по всему, я оторвал Роберта от работы.
   Некоторые бумаги были напечатаны на бланках -"Фирма "Акме:  сварочные
и слесарные работы". Мое внимание привлек также талончик тотализатора.
   Хокли не понравилось, что я рассматриваю его бумаги.
   - Что вам надо? - холодно спросил он.
   - Я хотел бы поговорить с вами о наследстве Коры Хендрикс.
   - Вам многое известно об этом наследстве?
   - Кое-что.
   - И вы, конечно, полагаете, что  разобрались  во  всех  тонкостях?  -
спросил он с иронией.
   - Кое-что мне известно, - повторил я.
   - Не тешьте себя иллюзиями. Лучшие  юристы  страны  в  увеличительные
стекла рассматривали каждый пункт завещания, и даже  им  не  удалось  во
всем разобраться.
   - Я не тешу себя иллюзиями.
   - Так что же вам надо?
   - Мне надо с вами поговорить.
   - О чем?
   - Сколько вам досталось по завещанию?
   - Это вас не касается!
   - Тогда поставим вопрос иначе: вы  удовлетворены  той  суммой,  какую
получаете, или хотели бы получать больше?
   - Не надо задавать идиотских вопросов.
   - Я сыщик, -  сказал  я  после  небольшой  паузы,  -  но  раньше  был
адвокатом...
   - Спасибо, у меня есть адвокат.
   - И чем он занимается?
   - Всем.
   - А результаты?
   - Никаких!
   - Так я и думал.
   Эта Кора Хендрикс - настоящая ведьма.
   - Однако она оставила завещание в вашу пользу...
   - В мою пользу? Как же! За каждый цент мне приходится  лизать  сапоги
двух старых кретинов. Чтоб их разорвало! Ничего, ведь  когда-нибудь  они
сдохнут...
   - Но они могут назначить вам пожизненную ренту.
   - Конечно, могут.
   - А что говорит ваш адвокат о законности опеки?
   - Он считает, что при необходимости ее можно отменить.
   - Ну и?
   - Скажите, вы читали само завещание?
   - Нет, я знаю только условия опеки.
   - А завещание видели?
   - Нет.
   - Так вот, Кора Хендрикс предусмотрела такой вариант: в случае,  если
опека  будет  признана  недействительной  -  целиком  или  частично,   -
наследниками станут опекуны; они получат право распоряжаться  средствами
по своему усмотрению.  Предусмотрено  также,  что  если  кто-то  посмеет
оспорить  завещание  в  судебном  порядке,   он   лишится   доходов   от
недвижимости, фондов опеки и всей собственности. Поди прорвись через эти
рогатки! Лучшие адвокаты не смогли, сколько ни бились.
   - Вы, кажется, получаете пятьсот долларов в месяц?
   - Мне этого хватает на содержание адвоката.
   - А зачем? Разве нельзя ограничиться отдельными  консультациями?  Это
было бы намного дешевле.
   - Зачем?! Да с этой опекой  сам  черт  ногу  сломит.  Надо  постоянно
следить за двумя старыми дураками: на что  они  тратят  деньги,  во  что
вкладывают, зачем таскаются в Латинскую Америку.
   - И при этом умудряются не нарушать баланс?  Ширли  получает  столько
же, сколько и вы?
   - Вам-то что?
   - Хочу предложить вам взаимовыгодный обмен информацией.
   - Согласен, только начнете вы.
   - Вы читали вечерние газеты?
   - Нет.
   - Так знайте: скоро здесь будет полиция.
   - Полиция?
   - Да.
   Он сразу помрачнел.
   - Сегодня днем убит Роберт Кеймерон.
   - Кто его убил?
   - Пока неизвестно.
   - Мотивы?
   - Тоже неизвестны. Он закурил.
   - Зачем вы мне это рассказываете?
   - Сам не знаю. Я  работал  на  одного  человека,  связанного  с  этой
опекой, и  заинтересовался  судьбой  наследства.  У  Ширли  Брюс  я  уже
побывал, теперь решил познакомиться с вами. - Зачем?
   - Я же сказал: сам не знаю.
   После короткой паузы Роберт Хокли заговорил.  Он  сильно  волновался,
сигарета так и прыгала у него в зубах, а клубы табачного дыма, казалось,
служили знаками препинания в потоке слов.
   - Плевать мне, что Кеймерона убили! Я не собираюсь лицемерить. Он был
мне глубоко противен. Как, впрочем, и Гарри  Шарплз.  Тоже  мне  опекун!
Небось сами состряпали этот паршивый документ. Конечно, Кора Хендрикс им
доверяла... Вот они и воспользовались этим. Самое обидное, что ни к чему
не  придерешься  -  абсолютная,  так  сказать,   водонепроницаемость   и
противоударность.  Прикрываясь  своими  правами  опекунов,   они   могли
обдирать меня как липку. Чем и занимались... Мой адвокат  советует  пока
не лезть на рожон. Но если когда-нибудь  удастся  доказать,  что  они  в
сговоре с Ширли Брюс и дают ей больше, чем мне, тогда я смогу обратиться
в суд. Если,  конечно,  моя  репутация  будет  безупречной...  Вот  я  и
ковыряюсь в авторемонтной мастерской, пока господа  опекуны  раскатывают
по белу свету!  Уличить  их  в  сговоре  со  второй  наследницей  -  мой
единственный шанс. Иначе мне ничего не добиться.
   - А вы уверены, что был сговор? Разве Ширли получает больше, чем вы?
   Роберт побагровел, услышав это имя.
   - Ах, крошка Ширли! Это та еще штучка! Этакая ласковая кошечка.  Чуть
заметит,  что  добрые  дядюшки  пытаются  сунуть  ей  лишнее,  сразу  же
поцелуйчиками и причитаниями пресекает  эти  попытки.  Что  вы!  Она  не
возьмет ни цента больше, чем получаю я. А  вы  видели,  как  она  живет?
Роскошная квартира, дорогие тряпки, по полдня торчит в салонах  красоты.
На какие, спрашивается, шиши?
   - Мне это тоже интересно, - сказал я.
   - А вы у нее спросите! Или Шарплза с Кеймероном.  По  условиям  опеки
она должна получать ровно столько, сколько я.  Откуда  же  у  нее  такие
деньги?
   - Может быть, у нее есть другие источники дохода? Хокли рассмеялся:
   - "Другие источники"! Будь я такой очаровательной девочкой в шелковых
чулочках и кружевных трусиках, у меня,  пожалуй,  появились  бы  "другие
источники дохода". Расспросите-ка Шарплза с Кеймероном о ее доходах.
   - Кеймерона мне расспросить не удастся - он мертв.
   - Но остался Шарплз.
   - Думаю, его об этом уже расспрашивали.
   - Конечно! И еще не раз расспросят.
   - Ширли Брюс - ваша родственница? Роберт Хокли с удивлением посмотрел
на меня.
   - Вы что же, занимаетесь этим делом и не знаете, кто такая Ширли?
   - А кто такая Ширли?
   - Крошка Ширли, - с издевкой проговорил  Роберт,  -  бедная  сиротка,
дочь какой-то дальней родственницы Коры  Хендрикс.  Занятная  получилась
история: Кора уезжает по делам в Штаты, а  возвращается  месяцев  через,
семь-восемь с младенцем на руках. Как вам это нравится?
   - Вы хотите сказать, что - Ширли дочь Коры Хендрикс?
   Он пожал плечами.
   - А кто отец? - спросил я.
   - Вот именно: кто отец?
   - Вам что-нибудь известно?
   - Мне известно, что я слишком много болтаю, - отрезал Роберт.  -  Так
что же Кеймерон?
   - Убит. По его комнате летала ручная ворона.
   - Слышал я об этой вороне.
   - Еще у него была изумрудная подвеска. О ней вы слышали?
   Он покачал головой.
   - Как бы то ни было, - сказал я, - вам, наверное, придется  смириться
с мыслью, что опекуны - ловкие ребята. Они пустили  деньги  в  оборот  и
изрядно увеличили наследство.
   Он подозрительно посмотрел на меня. Потом подошел к телефону,  набрал
номер и сказал в трубку:
   - Алло,  Джим!  Привет,  это  Хокли.  Я  сейчас  узнал,  что  Роберта
Кеймерона сегодня пришили. Надо проверить. Если это так, выясни, сколько
денег у него было, когда он стал опекуном, и сколько на счете сейчас.  И
еще надо бы выяснить, откуда у Ширли Брюс побочные доходы. Понял?
   Расслышать, что отвечали на другом конце  провода,  было  невозможно.
Хокли продолжал:
   - Да так, сообщили... Пришел тут ко мне один тип. Говорит, скоро сюда
нагрянут, фараоны...  Конечно...  Конечно...  Буду  осторожен...  Какого
черта притворяться, что я любил этого старого ублюдка?! Еще бы!  Я  даже
рад, что его  пришили...  Ладно,  буду  осторожен...  Наведи  справки  и
позвони. Пока.
   Он повесил трубку и посмотрел на меня, как будто увидел впервые.
   - Черт возьми, вы,  однако,  умеете  слушать!  Я  вам  столько  всего
наговорил... Катитесь-ка отсюда!
   - Может быть...
   Он двинулся ко мне, сжав кулаки.
   - Я сказал: вон отсюда!
   - Спокойно, не стоит напрягаться: я просто забежал на минутку.
   - Может, конечно, все, что вы слышали, -  правда,  но  я  предпочитаю
получать информацию от моего адвоката. Кстати, какие-нибудь документы  у
вас есть?
   Я протянул свое удостоверение.
   - Буду вам очень признателен, если полиция не узнает о моем визите.
   - Ничего не обещаю, - проговорил он, изучая удостоверение. - Вы  кто,
Кул или Лэм?
   - Лэм. Кул - женщина.
   - Ладно, если вы не врете, я с вами как-нибудь побеседую. А что у вас
за дело, связанное с наследством? Вас Шарплз нанял?
   Улыбнувшись, я вышел из квартиры.
   - Конечно, Шарплз - я сразу понял! Кто же еще! Да я вам  шею  сверну,
если вы работаете на этого негодяя! - И он двинулся  вслед  за  мной  по
коридору.
   У лестницы я остановился:
   - Боюсь, ваш адвокат не заметил одну деталь в условиях опеки.
   - Какую?
   - В случае смерти обоих опекунов или истечения срока опеки наследство
должно быть разделено поровну.
   - Вы много знаете и много болтаете.
   - Один из опекунов мертв. - С  этими  словами  я  повернулся  к  нему
спиной и стал спускаться по лестнице.
 
Глава 11 
 
   На следующее утро, когда я вошел  в  агентство,  Берта  Кул  радостно
встретила меня:
   - Дональд, милый, ты  просто  молодчина!  Замечательно  справился.  Я
знала, что после твоего возвращения дела у нас пойдут на лад.
   - Что случилось?
   - Гарри Шарплз. Ты его отлично раскрутил.
   - О чем ты?
   - Он только что звонил, предлагает тебе пятьсот  долларов  в  неделю.
Понимаешь, хочет, чтобы ты работал на него постоянно.
   - Постоянно?
   - Ну конечно! Чтобы все время был при нем.
   - И как долго?
   - Гарантирует полтора месяца.
   - Пошли к черту.
   Берта резко выпрямилась - стул под ней заскрежетал.
   - То есть как?
   - Очень просто. Не хочу я на него работать.
   - Что значит "не хочу"?  -  заорала  Берта.  -  Ты  что,  разборчивая
невеста? Пятьсот баксов в неделю! Ты с ума сошел!
   - Отлично, - сказал я. - Берись за эту работу сама.
   - Я?
   - Ты.
   - Я ему не нужна. Он хочет иметь дело с тобой.
   - Ему нужен телохранитель, ясно тебе? А эта работа не по мне.
   Берта молча смотрела на меня.
   - Мне надо кое-что разузнать, -  продолжил  я.  -  Тебе  случайно  не
известно, куда делась эта ручная ворона?
   - Не знаю и знать не хочу, -  отрезала  Берта.  -  Ты  что,  идиот  -
отказываться от работы, за которую платят две тысячи в месяц?  Кто  тебе
даст столько?! Подумай хорошенько.
   - Я уже подумал.
   Берта решила изменить тактику.
   - Дональд, милый, - спросила она вкрадчиво, - ты у нас шутник,  скажи
правду, ведь ты разыгрываешь старушку Берту, да?
   Я промолчал.
   Она стыдливо улыбнулась:
   - Я без тебя - никуда. Ты у нас голова. Я по-прежнему молчал.
   Берта продолжала:
   - Помнишь, как ты пришел сюда наниматься? С  работой  тогда  было  не
просто, а тебе хотелось кушать. Ты бедствовал, голодал.  Если  бы  тогда
тебе предложили хоть малую часть тех денег, что  предлагает  Шарплз,  ты
был бы счастлив...
   - Пожалуй.
   - Я никогда не забуду, какой ты был бледный, худой.  Как  благодарил,
когда я взяла тебя на работу! Господи, как ты вкалывал! Выполнял  каждое
мое поручение. Потом Берта стала доверять тебе все  наиболее  важное.  А
потом мы стали партнерами. И дела у нас пошли в гору. Разве не так?
   - Так.
   - Я спасла тебя от голодной смерти, Дональд, и я знаю, что ты  умеешь
быть благодарным, хотя и не склонен к сантиментам.
   - Когда я пришел сюда, Берта, ты копалась в таком дерьме,  в  которое
не сунулась бы ни одна уважающая себя контора. Взять  хоть  эти  вонючие
бракоразводные процессы! Ты тогда, и  представить  себе  не  могла,  что
можно зарабатывать больше пятисот долларов в месяц.
   - Не правда! - закричала Берта.
   - После того, как сюда пришел я,  агентству  впервые  стали  поручать
серьезные дела. Теперь за месяц ты  получаешь  столько,  сколько  раньше
зарабатывала за год. Конечно, я тебе благодарен. А ты мне?
   Берта заерзала на стуле: мои слова ей были крайне неприятны.
   - Слушай меня внимательно, - выдавила она наконец. - Если ты упустишь
эти пятьсот баксов в неделю, я расторгну наш  договор  о  партнерстве  и
сама займусь этим делом.
   - Пожалуйста, - невозмутимо произнес я и вышел из кабинета.
   Как я и ожидал,  Берта  не  дала  мне  уйти  далеко:  через  какое-то
мгновение раздался скрежет стула, послышались тяжелые шаги. Она  догнала
меня в приемной.
   - Дональд, постой, ты сгоряча наговорил лишнего.
   - По-моему, это ты наговорила лишнего.
   Мы остановились у стола Элси Бранд. Девушка  оторвалась  от  машинки,
чтобы следить за развитием событий.
   - Почему ты не хочешь работать на Шарплза?
   - Потому что не понимаю, что ему от меня нужно.
   - Но ему действительно нужен телохранитель.  Он  чего-то  боится.  Ты
что, думаешь, это будет опасная работа?
   - А как по-твоему?  Опека  над  имуществом  в  двести  тысяч  баксов!
Распоряжается деньгами, как хочет,  пока  жив.  Опека  кончается  с  его
смертью. Второй опекун уже получил нож в спину. Подумай сама: если бы ты
работала в страховом агентстве, стала бы страховать жизнь такого клиента
на обычных условиях?
   - Мне кажется, ты сам не веришь всему тому, что говоришь.
   - Главное, что Шарплз верит.
   - Чем он тебе так не по нраву?
   - У меня сегодня много дел. Надо кое в чем разобраться.
   - В чем?
   - В повадках ворон, - бросил я и взялся за дверную ручку.
   Обернувшись на прощание, я увидел, как побагровела Берта, - казалось,
вот-вот ее хватит удар.
   По бешеному стуку машинки Элси Бранд было понятно, что весь свой гнев
Берта вымещает на бедной девушке.
   Я снова открыл дверь.
   Берта мерила шагами приемную и раздраженно говорила:
   - ...И еще запомни, пожалуйста, что  я  плачу  тебе  за  то,  что  ты
печатаешь на машинке, а не за подслушивание наших деловых разговоров.  У
тебя что, работы мало? Могу подбросить...
   - Да, Берта, - вставил я, едва она запнулась,  -  я  тут  решил,  что
нужно взять вторую секретаршу - для тебя. А Элси будет работать на меня.
Позвони на биржу труда, чтобы прислали секретаршу. А с управляющим этого
дома я уже поговорил - он готов  передать  соседнее  помещение  под  мой
кабинет. В стенке пробьют дверь.
   Берта повернулась ко мне.
   - Да ты что... что...
   - Что я?
   Она попыталась изобразить улыбку:
   - Что ты о себе возомнил?
   - Я машинист, а ты пассажир. Проверь свой билет -  не  пора  ли  тебе
выходить? - Улыбнувшись, я снова закрыл дверь.
   На этот раз машинка Элси молчала...
   Я решил разыскать Дону Грэфтон, у  которой  была  вторая  клетка  для
вороны.
   Жила она в весьма скромном доме. Одно время такие дома  появились  во
множестве - строительство стоило недорого, правда, и доход от  их  сдачи
внаем был не больше двадцати - тридцати долларов в месяц.
   Дверь открыла девушка. С такой стройной фигуркой, как у нее, в  самый
раз рекламировать купальники или лыжные костюмы. Брюнетка, но  не  такая
жгучая, как Ширли. Кожа ее была чуть розоватого  оттенка,  какой  обычно
свойствен только блондинкам.
   Когда я  спросил,  не  она  ли  мисс  Дона  Грэфтон,  девушка  широко
улыбнулась.
   -  А  вы,  наверное,  очередной  журналист,   интересующийся   ручной
вороной?
   - Я действительно интересуюсь вороной, хотя и  не  совсем  журналист.
Расскажете мне о ней?
   - Конечно. Заходите, пожалуйста.
   Комната напоминала кукольный домик. Дона предложила мне стул  и  села
напротив.
   - Что бы вы хотели узнать?
   - Где сейчас ворона? Она рассмеялась:
   - В сарае. У мистера Кеймерона ей, конечно, было гораздо лучше.  Увы,
моя хозяйка терпеть не может ворон. Так  что  приходится  бедной  птичке
довольствоваться сараем.
   - Как ворона попала к вам?
   - Мы с Панчо старые друзья. Он проводит со мной чуть ли  не  половину
своей жизни. Назвали его в честь моего  отца  -  Фрэнка  Грэфтона.  Ведь
Фрэнк по-испански - Панчо.
   - Вы знали мистера Кеймерона?
   - Конечно.
   - Давно?
   - С детства.
   - А Гарри Шарплза?
   Она утвердительно кивнула.
   - А Ширли Брюс?
   - Знаю. Но у нас неважные отношения - мы почти не общаемся.
   - А Роберта Хокли?
   - Знаю.
   - Не могли бы вы рассказать о себе и о нем. Она пожала плечами:
   - Да о чем, собственно, рассказывать? Мой отец,  Фрэнк  Грэфтон,  был
управляющим на приисках Коры Хендрикс. Она  умерла,  когда  я  была  еще
совсем маленькой. Я ее не помню. Опекунами ее  насл