о-то рассказать,  самое  сложное  -  начать;
затем нужно крепко держать нить интриги, и уходить в сторону,  но  и  не
выхолащивать историю, теряя важные детали. Как  раз  мелочь-то  и  может
оказаться ключом к разгадке запутаннейшего сюжета. И еще. Не менее важно
точно определить, что данному человеку следует знать, а что  для  пользы
дела опустить.
   Еланчук потягивал кока-колу, глядя в темноту, откуда доносился глухой
рокот моря, пытаясь угадать линию горизонта, думал о том, что пользуется
случаем и, облегчая жизнь себе, усложняет жизнь  коллеги.  Будь  у  него
хоть какой-то выход из тупика, он не позволил бы  себе  беспокоить  Льва
Иваныча. Но... Ниточка, за  которую  он  было  ухватился,  проскользнула
между пальцев; и вся хитро и тщательно спланированная операция - на  нее
он возлагал самые большие надежды - грозила лопнуть как мыльный  пузырь.
Было отчего впасть в отчаяние. А может быть, это судьба, что он встретил
Гурова в самый трудный момент жизни, когда он, и только он,  мог  помочь
распутать задачу со многими неизвестными.
   Гуров зажег новую сигарету, не торопил приятеля.  Но  не  молчать  же
бесконечно! Начал первый. По старшинству.
   - Не знаешь, Юрий Петрович, с чего начинать, рассказывай с конца.
   Еланчук облегченно вздохнул.
   - В общем, история такая: с полгода назад нам удалось резко перекрыть
приток наркотиков с Востока на Запад. Само собой, наркодельцы  принялись
искать источник утечки информации. Кто  же  поверит,  что  мы  сработали
почти без агентуры? Не поверили и они. Начались кровавые разборки.
   Но мы прочно перехватили один  из  каналов.  Такое  случается  редко,
расценивается как большой успех.
   - А они  придумали  нечто  новое,  и  приток  восстановился,  так?  -
усмехнулся Гуров, любящий иногда подначить коллегу, поддразнить. На этот
раз не вышло.
   - Похоже,  -  уныло  кивнул  Еланчук.  -  Ты  знаешь,  сколько  веков
существует наркобизнес? И я не знаю. Известно  лишь,  что  промысел  сей
наидревнейший. Возможно, берет начало с самого сотворения мира.
   - Возможно, - кивнул Гуров, вспомнив, что недавно читал  о  зомби,  о
том, каким образом в некоторых африканских племенах людей делают  живыми
мумиями, а также о том, что  из  зомби  состояла  наводящая  в  недавнем
прошлом ужас гвардия диктатора  Дювалье  -  "тонтон-макуты".  Ну  и  так
далее. Короче, только беспечностью и невежеством  можно  объяснить,  что
человечество не желает понять, что уже подошло к краю  антропологической
катастрофы, а это пострашнее ядерной,  ибо  антропологическая  означает,
что человек не состоялся, -  вот  о  чем  думал  Гуров,  вполуха  слушая
Еланчука, который излагал в принципе общеизвестные вещи; Гуров принял  к
сведению лишь одну, далеко не оригинальную, но хотя бы небесполезную.
   - Мы трезво оцениваем ситуацию, понимаем, что  окончательно  победить
не можем, слишком большие деньги задействованы в деле, - с пафосом вещал
Еланчук, повторяя чужие слова. - Однако можно приглушить транспортировку
наиболее опасных видов...
   -  ...и  самых  дорогих.  А  также  наркотиков  наименьшего   объема,
продолжил Гуров. Замолчал.
   Важнее, чтобы сейчас говорил Еланчук: мало ли какая, на первый взгляд
малозначительная, деталь выплывет наружу,  о  чем  в  другой  раз  и  не
вспомнишь. А в ней-то и вся соль!
   - Мы почти перекрыли опий, галлюциногенные вещества,  сосредоточились
на самых сильных дефицитных товарах. И вроде добились некоторого успеха,
как неожиданно все началось снова: волна "белой  смерти"  захлестнула  и
Россию, и Европу...
   "Газетная публицистика", - мысленно отмахнулся Гуров.
   - Единственное, что мы сумели установить, - наркодельцы  организовали
неизвестный нам новый канал транспортировки...
   "Повторяемся, Юрий Петрович", - начал раздражаться про себя Гуров, но
перебивать не стал.
   - Я высказал некоторые соображения, но...
   "Стоп! Это уже теплее".
   - Но руководство тебя не поддержало, так? - вскинулся Гуров,  до  сих
пор,   казалось,   равнодушно   слушавший   горячую,   но   в   принципе
малоинтересную исповедь Еланчука. - Почему не поддержало?
   Тот с немым укором посмотрел на коллегу. "Неужели сам. Лев Иваныч, не
догадываешься?"
   Вслух произнес:
   -  Реализация  моей  идеи  может  повредить  мощному   международному
бизнесу.
   - Так что это за идея? -  мертвой  хваткой  вцепился  в  него  Гуров,
дождавшийся наконец, когда коллега дойдет до сути дела.
   Еланчук тоже, судя по всему, приободрился.
   - Возможно,  я  повторяю,  возможно,  транспортировку  особо  ценного
наркотика начали производить через отдыхающих в  суперотелях  и  клубах,
чего раньше никогда не замечалось. За исключением мизерных порций. И  то
опий брали в основном для личного пользования. О серьезных партиях  речи
не шло.
   - В чем преимущество такого канала и каковы у тебя факты?
   -  С  фактами,  как  всегда,  плохо.  Один  крупный  бизнесмен  давно
подозревался нами в увлечении опием. Мы приглядывали  за  ним,  полагая,
однако, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не торговало.
   Вообще-то нас очень интересовало, откуда он достает ценный злак.
   Но так как этот любитель  острых  ощущений  никого,  кроме  себя,  не
травил, а шум вокруг его имени был крайне нежелателен, мы закрыли глаза.
Решил человек свести счеты с жизнью,  так  он  достаточно  богат,  чтобы
сделать это желаемым способом.
   Еланчук между тем излагал без передыху.
   - ...Бизнесмен не заставил себя долго ждать, вскоре  сыграл  в  ящик.
Естественно, наследники воспротивились вскрытию. Почил и почил. Все люди
смертны. По какой причине, никого  не  касается.  Нам  все-таки  удалось
добиться разрешения на осмотр дома покойного, где обнаружился, представь
себе, килограмм опия совершенной обработки. Знаешь, сколько это стоит?
   Гуров кивнул молча, как бы говоря: "Ну и что? Плевать я хотел на это.
Короче!"
   Дело Еланчук все-таки знал. Как  раз  к  нему-то  и  подошел,  а  что
инфантилен излишне - характер такой.
   - Слушай дальше, Лев Иванович. Погляди, что нашли в спальне усопшего,
Еланчук вынул из кармана и  поставил  на  стол  пластиковую  пепельницу.
Точно такую, что была на столе и куда Гуров стряхивал пепел. - Ну? Знаю,
что ты скажешь: мол, туристы постоянно таскают  из  отелей  сувениры  на
память. Но дело в том, что покойный никогда не бывал в  данном  отеле  и
вообще не отдыхал  в  Турции.  А  подобный  подарок  богатому  человеку,
извини, пожалуйста, никто преподнести не мог.
   - Да-с, -  протянул  Гуров.  -  Я  встречал  доказательства  и  более
хлипкие. Хотя... А что? - как бы повеселел он и кивнул в знак того,  что
готов слушать дальше.
   - С Востока на Запад много путей. Все они исхожены,  даже  истоптаны.
Таможни хорошо контролируются. А опий не тот товар, который понесешь  на
себе. Да и тут неувязочка получается: человеку, который согласится нести
на себе миллион, миллион не доверят.  А  кому  доверят,  тот  не  станет
рисковать,  пробираясь  горными  тропами.  Как  бы  ты,  Лев   Иванович,
поступил? - неожиданно спросил Еланчук. Сам же ответил:
   - Купил бы путевку в люкс-отель. Живи припеваючи неделю.  Лучше  две.
Еще лучше, если с красивой  девушкой.  Какой  досмотр  на  отдыхе?  Тебя
досматривали? Убежден, через таможню твой багаж тащил носильщик.
   - Шофер, - кивнул Гуров.
   - И встречали с цветами?
   - Точно.
   - Мне тебе и сказать нечего. Российский турист  с  путевкой  может  и
слона провезти в рай.
   "Несомненно, тут есть некое  здравое  зерно",  -  подумал  Гуров,  не
спеша, однако, принять эту версию как единственно возможную.
   - Может быть и так: никто не думает, что русские  везут  наркотики  в
Анталию из Москвы, - возразил Гуров. - А наоборот? Кто станет устраивать
шмон при вылете? Турция заинтересована в туристах. Правда, -  усмехнулся
он, - можно мимо багажа провести тренированных собачек.
   - Лев Иваныч, - словно огорчился Еланчук, - ты,  оказывается,  отстал
от жизни. Сейчас наркотик упаковывают так, что ни какая собака не учует!
   - Учи-учи старика, - проворчал Гуров,  подчеркивая  не  возраст,  они
были почти ровесники, а нечто другое.
   Еланчук засмеялся. То ли довольный собой  -  поддел-таки  знаменитого
сыскаря, то ли тем, что хотел еще сказать:
   - Ну и прохиндеи,  Лев  Иваныч!  Задумано  простенько  и  со  вкусом:
приезжает человек получить кайф, на море привозит товар, другой  человек
забирает его из тайника и, отдохнув и позагорав, возвращается  с  ним  в
родные пенаты. Недурно, а? Среди  тысяч  отдыхающих  обнаружить  курьера
невозможно.  Непрерывный  золотой  поток  никто  тронуть  и  пальцем  не
позволит. Ты же видел, все работает на туриста.
   - Согласен.  Но  не  верю  в  тайники.  Они  остались  в  легендах  о
похождениях  капитана  Флинта.  -  Гуров,  не   отрываясь,   следил   за
прогуливающейся Марией. Некая напряженность появилась  в  ее  фигуре.  -
Товар передается из рук в руки. В такой обстановке это плевое дело.
   - Русские или немцы? - спросил Еланчук.
   - Может, тебе подарить выигрышный лотерейный билет?
   Перед тем как Мария походкой морской сирены подошла к их столику, они
уже закончили свой разговор,  договорились  и  о  легенде  для  соседей:
знакомы, виделись в Москве. Гуров - коммерсант. Еланчук - юрист  крупной
торговой фирмы. Дел друг друга не знают.
   - Приветствуем тебя,  темнокудрая  дочь  Посейдона!  -  торжественным
голосом произнес Гуров, воздев руки к небу. Откуда  пришла  к  нему  эта
фраза? Вспомнилась же как-то вдруг, невзначай. Но  был  в  том  и  некий
особый  знак.  Предзнаменование!  Слушай  Еланчука,  он,  между  прочим,
мучительно извлекал из памяти или вернее, подсознания имя бога  моря.  И
надо же, извлек-таки!
   Еланчук не узнал прекрасную женщину,  которая  еще  совсем  не  давно
казалась ему эксцентричной, взбалмошной стервой.
   Впрочем, едва она присела  на  краешек  придвинутого  Гуровым  стула,
беседа затеялась самая прозаическая, хотя и неожиданная.
   - Если за вами следят, это  хорошо  или  плохо?  -  невинным  голосом
спросила Мария.
   - А вы, Мария, не ошиблись? - взволнованно проговорил Еланчук.
   - Это вряд ли, - невольно передразнила Гурова  Мария  и  сразу  стала
серьезной. От прежней насмешливости не осталось  и  следа  -  Сейчас  он
стоит на волнорезе. Среднего роста, худощавый. Ходит  обычно  в  шортах.
Сейчас в  брюках.  Днем  загорает  невдалеке  от  нас,  читает  Ремарка,
ухаживает за одной немочкой. Могу и еще  кое-что  рассказать  о  нем!  -
загадочно усмехнулась Мария, но томить не стала. - Пьет пиво,  играет  в
карты, у него здесь любовница с ребенком и мужем... Хватит?
   - Тогда он за нами не следил, - облегченно вздохнул Еланчук.
   - Как скажете, - Мария взяла сигарету, подождала, пока Гуров  щелкнет
зажигалкой.
   Подбежал мальчик в униформе, забрал пустые чашки, сменил пепельницу.
   - Не пора ли отдыхать? - предложил Еланчук.
   - Юрий Петрович, вы сегодня завербовали ценного  агента,  -  усмешкой
протянула  Мария.  В  знак  благодарности  могли  б  предоставить   даме
возможность спокойно выкурить сигарету. Я уж не  говорю  о  том,  что  с
удовольствием выпила бы водочки с тоником.
   Гуров мгновенно поднялся.
   - А тебе?
   - Сиди, я принесу, - Еланчук тоже встал.
   - Схватка  джентльменов  за  дармовую  выпивку,  -  прокомментировала
Мария, явно забавляясь.
   Когда Еланчук вернулся, Мария тем же невинным голосом, что и в первый
раз, сообщила:
   - Внимание! Появился второй шпион, - перешла на шепот:
   - Он пошел следом за немцем. - роль сыщика ей явно нравилась.
   - Простите, Мария, почему вы решили, что  кто-то  за  кем-то  следит?
Возможно, люди просто гуляют.
   - Интуиция! Если хотите, ясновидение, - пожала она плечами, но  в  ее
голосе прозвучала уверенность.
   - Для наблюдения нет смысла, - повернулся  Еланчук  к  Гурову.  -  Ты
понимаешь меня.
   Гуров понимал: засечь момент передачи посылки практически невозможно.
   - В любом случае никто не станет выбирать местом встречи волнорез  да
еще поздним вечером, когда за милую душу  можно  провести  операцию  при
свете дня.
   - Приземленные  вы  мужики,  -  тяжело  вздохнула  Мария.  -  Никакой
романтики!
   Гуров давно уяснил, спорить с  женщиной  -  занятие  бессмысленное  и
глупое. Возражать не стал:
   - Умничка, Машенька, мужики начисто лишены романтики. Но теперь она у
нас появится. Раз мы засветились на этом месте, придется ежевечерне пить
кофе здесь.
   - Пока в кустах над нашей головой  не  поставят  "жучок",  -  добавил
Еланчук.
   - Подслушивать можно без  допотопных  "жучков",  просто  направленным
лучом, - как бы между прочим, однако  не  без  чувства  превосходства  в
голосе, произнесла новоявленная разведчица.
   Гуров удивленно вскинул брови, насмешливо хмыкнул:
   - Все все знают. Пожинаем плоды демократии!
   Со  стороны  волнореза  послышался  громкий  всплеск.  Мария   хотела
закричать, но Еланчук, сидевший спиной к морю,  вовремя  закрыл  ей  рот
ладонью, прошипел:
   - Сидите спокойно! Вы ничего не видели  и  не  знаете.  -  Но  спустя
минуту не выдержал:
   - И что же там интересного произошло?
   Гуров рассматривал огонек сигареты,  дожидаясь,  когда  наступит  его
очередь удовлетворить профессиональное любопытство коллеги:
   - Кажется, там  произошла  дружеская  потасовка,  в  результате  чего
кому-то пришлось  искупаться  в  ночном  море.  -  Лицо  его  оставалось
бесстрастно.
   Не больше эмоций выразил и Еланчук.
   - Бессердечные вы людишки! - возмутилась Мария, стукнув  кулачком  по
столу. - Вместо того чтобы ловить бандита, сидите и еще посмеиваетесь!
   - Ты же умница, - Гуров мягко накрыл  ладонью  руку  Марии,  -  разве
респектабельные  туристы  гоняются  за  неизвестными?  А  во-вторых,  не
волнуйся, сейчас твой пловец уже, наверное, выбирается на берег. Не будь
я Гуров.
 
Глава вторая 
 
   Ребром  ладошки  Мария  провела  по  туго  накрахмаленной   свежайшей
простыне "границу", дремотно зевнула:
   - Нарушить границу может только злейший враг!
   - Спокойной ночи, любимая! Постарайся думать о  море,  представь  его
необъятность и мощь. - Гуров лег на спину, заставил  себя  расслабиться,
закрыл глаза.
   Мария чмокнула его в щеку, свернулась калачиком. "Удастся  ли  уснуть
после такой нервотрепки?.." Едва подумав так, она уже забылась, сознание
сладко затуманилось. Наверное, ей снилось море. Но она  не  знала  и  не
понимала этого. Или, может, она снилась морю?
   "Спокойной ночи, любимая!"
   ...Проснулась Мария от громкого шума воды, тут же и прекратившегося.
   "Гуров..." - сладко заныло сердце. Глаза ее были закрыты,  но  сквозь
едва заметное подрагивание шелковистых ресниц она  тотчас  увидела  его,
выходящего  из  ванной   с   мокрыми,   гладко   зачесанными   волосами,
улыбающегося и, чего больше всего хотелось ей в эту минуту, счастливого.
   Дольше притворяться спящей не было сил. Она открыла глаза.
   Гуров присел на постель.
   - Доброе утро, сударыня! Как почивать  изволили?  Никого  во  сне  не
поймали?
   - Бог с тобой, спала как убитая...
   Гуров быстро поднялся, взял со столика изящный подносик,  на  котором
дымилась чашечка кофе, лежал очищенный апельсин.
   - Ты всем своим женщинам подаешь кофе в постель?
   - Обязательно! Утренний кофе снимает с женского язычка частичку  яда.
Пей, слушай, старайся не перебивать.
   - Слушаю и повинуюсь!
   Пригубив кофе, Мария приготовилась слушать со вниманием.
   - На кой черт нам нужен этот Еланчук? У него - своя  команда,  у  нас
своя. - Гуров явно завелся. - Ты в подобные игры  не  играешь.  Мне  они
надоели до чертиков. Скажем ему: ныряй, Юрий Петрович, здесь  неглубоко,
а мы в законном  отпуске,  к  тому  же  за  границей,  нам  неинтересно.
Согласна?
   Первым побуждением было кинуться Гурову на шею, расцелована  "Умница!
Конечно, согласна!" Ведь это было и ее желание.
   Но что-то мешало. Что?
   - Согласна? - настойчиво повторил Гуров.
   Вместо ответа  или  хотя  бы  кивка  Мария  змейкой  выскользнула  из
постели. И...
   "О Боже!" - Гурова пронзила острая дрожь.  Он  едва  сдержал  возглас
восхищения. Обнаженная до самых лодыжек, стройных, будто точеных, гибкая
в каждом движении,  она  ступала  плавно,  с  той  естественной  изящной
грацией, какая дается только природою, невольно причиняя Гурову  сладкую
боль. Пена белоснежной простыни клубилась у ног ее.  И  Гурова  осенило:
богиня, рожденная из пены  морской.  Он  не  вспомнил  имя  той  богини,
смотрел зачарованно: "Машенька!"
   Мария разрушила очарование, произнеся совсем буднично:
   - Быстренько приму душ и поправлю лицо, - упорхнула в ванную.
   Обоим нужна была пауза: Гурову стряхнуть  наваждение,  налетевшее  на
него столь нежданно-негаданно,  Марии  же,  чувствующей  себя  виноватою
перед Еланчуком (и с чего она  вдруг  набросилась  на  человека  невесть
почему?), укрепиться в бесповоротности своего решения или... Вот "или" и
было главной проблемой. Ясно ведь, отчаянная мелодекламация Гурова не от
чистого сердца. Просто он хочет угодить ей, а у  самого  на  душе  кошки
скребут от того, что бросает товарища в беде. Может ли она принять такую
жертву? "А почему, извините, мы должны жертвовать своим  отдыхом?!"  Она
хотела жалобно всхлипнуть, но вместо  этого  упрямо  стиснула  губы.  Из
ванной вышла улыбающаяся и благоухающая.
   - Маша, я не знаю, с чего начать. - Гуров схватился за сигареты,  как
за якорь спасения.
   - Мы же договорились  до  завтрака  не  курить,  -  ласковым  голосом
напомнила Мария и устроилась в кресле, подобрав под себя ноги. - Если не
знаешь, с чего начать, разреши начну я. Пей кофе,  слушай,  старайся  не
перебивать, - повторила она его слова.
   - Слушаю и повинуюсь! - подхватил Гуров.
   - Да, Юрий - отличный парень, но пошел бы он со своими заботами  куда
подальше! Вещи, которые кажутся романтичными  и  загадочными  при  луне,
днем  оказываются  обычной  мерзопакостью.  Наркобизнес  -  не  игра   в
бирюльки.  Нормальный  человек  должен  находиться  от  него   подальше.
Розыскная, как и актерская, работа совершенно непредсказуема. Ее  нельзя
бросить  когда  захочется.  Слишком  много  людей  помимо   твоей   воли
оказываются впутанными в историю, где  лично  от  тебя  порой  мало  что
зависит. Потому самое естественное сейчас отправиться завтракать,  затем
плавать и загорать, пить вино и веселиться. Ну, и как я?  На  уровне?  -
Мария смотрела вызывающе.
   - Ты все  сказала  лучше  меня,  -  кисло  улыбнулся  Гуров.  -  Идем
завтракать.
 
*** 
 
   Явившись на свет, мальчик пронзительным воплем огласил если  не  весь
мир, то, во всяком случае, палату роддома,  тем  самым  заявив  о  своем
приходе. В том не было ничего необычного. Посему и  распространяться  на
эту тему излишне. Тем более  ничто  не  предвещало,  что  в  эту  минуту
родился человек выдающихся или хотя бы незаурядных дарований, коему, как
обнаружится впоследствии, судьба предназначила стать  почти  что  гением
криминального мира.
   Короче говоря, родился и родился. Мальчика назвали Виктором, родители
и друзья звали Витун.
   Рос здоровеньким, заурядным пацаном, роста был средненького, так же и
учился - в общем, все в нем соответствовало стандарту.
   Лишь в пятом классе в нем проявилась особенность - нездоровая тяга  к
деньгам. Почему нездоровая? По нынешним меркам так вполне и  нормальная.
Даже сказать, весьма дальновидная,  хотя  в  свое  время  и  считавшаяся
предосудительной. Ну, это, как нынче ясно младенцу, чистейшее  лицемерие
и несусветная чепуха. Он экономил на завтраках, ходил в кино без билета,
"напротырку", либо за чужой счет, не ел мороженое - пустая трата  денег.
Копил.
   Даже когда мать решала купить ему  новые  штаны  или  ботинки,  Витун
говорил,  что  купит  сам,  и  ходил  в  стареньком.  Да   и   что   зря
выпендриваться? В конце концов, каждый живет как хочет.
   В институт Витун поступил экономический, чем немало удивил  ро