а достаточна наивна.  Однако  при  всем  рационализме  сыщик
работал по принципу: делай, что можешь, главное  -  шагай,  не  стой  на
месте.
   Гуров был убежден, что существует  убийца  и  его  руководитель.  Оба
неизвестны. Один рядом, второй - на некотором отдалении, и установить их
можно только во время встречи,  которую  надо  спровоцировать.  Конечно,
убийца поедет к руководителю, а  не  наоборот,  и  у  него  должна  быть
машина, человек такого масштаба не  может  обойтись  без  транспорта.  В
цирке машин было три: "Москвич" Колесникова исключается,  остаются  две,
их сыщик и "пометил", благо располагал современной  аппаратурой.  Затем,
как известно, Гуров продвинул дезу: мол, руководителя нащупал и  вечером
его будут задерживать. Тут и возникали многочисленные  "если"  и  "может
быть". Если  сыщик  не  ошибался  и  убийца  действительно  находился  в
кабинете. Если находился, то поверил ли? Поедет на  встречу  или  просто
предупредит по телефону? Может быть, сыщик ошибается,  и  у  убийцы  нет
машины или она есть, но зарегистрирована на другое лицо  и  находится  в
ином месте. Полемизируя сам с собой,  сыщик  стремился  быть  как  можно
более критичным и объективным и слегка кокетничал. Конкретные подозрения
у Гурова появились после убийства капитана Фрищенко,  а  сегодня,  когда
убили Клыка, подозрения переросли в уверенность, но сыщик был достаточно
опытен и знал, что девяносто процентов  не  сто,  потому  оценивал  свои
действия критически.
   Машина с "клопом" двинулась,  но  это  ничего  не  значит,  возможно,
абсолютно невиновный человек едет по делам или в гости. - Сыщик взглянул
на прибор слежения, расстояние три  километра,  можно  приблизиться.  Он
прибавил скорость, но не приблизился, значит, в той машине тоже  поддали
газу. Миновали центр, проскочили окраины, выехали на шоссейку - все  как
и предполагалось...
 
*** 
 
   Когда цирк загремел оркестром и двинулся восвояси, Стаднюк понял, что
Гуров и Клык  отбывали  в  фуре,  но  не  испугался,  проводил  артистов
равнодушным взглядом, милиции дал отбой, сказал  парням  Крещеного,  что
они могут расходиться и спокойно пить водку, и отправился  в  управление
на ковер.
   Выслушав доклад подчиненного,  генерал  начал  закипать,  но  опытный
опер, опередив взрыв, сказал:
   - А чего нам волноваться, товарищ генерал? Вам же  по  телефону  дали
согласие, значит, мы как бы передали эстафетную палочку, и полковник уже
не наша головная боль.
   - А чья боль? - тоном ниже,  чем  собирался,  спросил  генерал.  -  В
случае провала...
   - Простите, Илья Николаевич, такого быть не может, - перебил Стаднюк.
- Коли они сказали "да", значит, уверены.
   - Сейчас уверены, потом передумают.
   - Частник слово держит, не директор и даже, извините, не секретарь, -
Стаднюк прикрыл ладонью улыбку. - Они люди солидные.
   - Солидные,  -  генерал  вышел  из-за  стола,  начал  расхаживать  по
кабинету, взглянул  на  книжную  полку  с  томами  основоположников,  за
которыми прятались  бутылки,  решил  воздержаться.  -  Не  понимаю,  ты,
опытный сыскарь, имеешь людей, власть и ничего не  можешь,  а  они...  -
генерал хлопнул по телефону, - могут!
   - У них деньги,  -  вздохнул  Стаднюк.  -  Они  за  информацию  могут
заплатить столько, сколько мы с вами, товарищ генерал, получаем за  год.
Город небольшой, прослушивается полностью, людям нужны  деньги.  Да  что
объяснять, я своей шкурой дорожу не меньше вашего, сказано, успокойтесь.
Я ихних ребят у гостиницы  видел,  значит,  они  распорядились.  Значит,
через час-другой, максимум к вечеру вам сообщат, что  вопрос  улажен,  а
мне передадут документы и оружие.
   - Так кто городом правит? Когда у власти  стояли  мы,  партия  решала
все.
   - Верно, КПСС  была  организация  серьезная,  -  согласился  Стаднюк,
подошел к полке, развернул и спросил:
   - Не возражаете? Вам чего, Илья Николаевич? - не глядя на  опешившего
генерала и не ожидая ответа, оперативник плеснул в два бокала коньяку  и
продолжил:
   - Но и при большевиках правили деньги, и сегодня они командуют.
   - А при Сталине? - выдохнул генерал.
   - Я не историк, - Стаднюк выпил. - Полагаю, что на верхнем  этаже,  в
Кремле, правили Сталин и Берия, а  в  России  все  те  же  деньги.  Илья
Николаевич, выпейте и лягте, вздремните. Мы живем сегодня, а что было во
времена татаро-монгольского ига, пусть книжники ведают.
 
*** 
 
   Утром  этого  дня,  как  известно,  генерал   Орлов   был   приглашен
начальством,  беседа  была  прервана  мальчишеской,   даже   хулиганской
выходкой подчиненного. Он прибежал в  свой  кабинет,  сказал,  что  "его
нет", "он болен", "уехал", что, возможно, "его уже хоронят". Секретарша,
работавшая с Орловым третий год,  никогда  шефа  в  таком  состоянии  не
видела, но как девушка рассудительная, включила  чайник,  даже  положила
перед собой нож для разрезания  бумаг,  доказывая,  что  будет  защищать
любимого шефа с оружием в руках.
   Орлов сидел, навалившись на стол, и бормотал:
   - Сопляк! Пижон! Кулема!
   Начали звонить телефоны, за дверью Верочка приняла огонь на себя.
   Теперь уж точно выгонят на пенсию, а у него, кретина, даже дачи  нет!
Идиот! Чистоплюй! Орлов смял лежавший на столе лист, швырнул в  корзину,
почесал в затылке, пытаясь вспомнить, какой документ  он  вышвырнул,  и,
старчески кряхтя, нагнулся,  выудил  бумажный  комок,  распрямил,  рукой
Верочки было написано:
   "Связь  в  городе  через  Алексея  Ивановича  Колесникова"  и   номер
телефона.
   Хорош гусь, подумал Орлов, мыслишь о пенсии, а Леву  сейчас  убивают.
Когда начальник сказал о звонке из областного УВД, сыщик понял  все  то,
что никак не мог понять партаппаратчик. Значит, Лева  насадил  тамошнего
генерала на такой крюк, что, кроме убийства, не оставил  мерзавцу  иного
выхода. Звонок совсем в неурочное время, сказки, что Гуров  пропал,  что
за ним охотятся местные  уголовники  -  наживка  для  сопляков.  Задание
сыщика не касалось местных, уголовники не охотятся  за  полковниками  из
Москвы, могут убить спонтанно,  но  авторитеты  такой  команды  дать  не
могут. Даже если рухнула крыша, произошло непредсказуемое, и такая охота
началась, то сыщик, человек не местный, сразу бы нырнул под крыло УВД, а
никак не скрылся. Чушь. Местный  генерал  не  только  преступник,  но  и
полный идиот, предложенная им легенда воняет,  за  тысячу  верст  дышать
невозможно.
   Мягко заурчал аппарат прямой связи, Орлов  лишь  крутанул  головой  и
сказал:
   - Мне уже без разницы, господин министр, - и трубку не снял.
   Фрол Бабурин, последний поганец, не постыдился явиться к  министру  с
обосранными подштанниками. Ничего, его выгонят, но Бабурина теперь  тоже
терпеть не станут. Министры копаться в чужом дерьме не любят, им  своего
хватает. Рассуждения Орлова были прерваны  появлением  Верочки,  которая
поставила перед ним чашку кофе и безразлично спросила:
   - А если позвонят от министра?
   - Верочка, радость моя, - Орлов обретал спокойствие, -  покойники  не
беседуют даже с президентами.
   - Я в этой организации ни с кем,  кроме  вас,  работать  не  буду,  -
Верочка хлюпнула носом. - Значит, мне работу искать?
   - Отстань, хитрованка! - Орлов уже начинал просчитывать ситуацию. - Я
двужильный, меня реанимируют.
 
*** 
 
   В это же время в своем номере выясняли отношения супруги Соснины. Муж
крутил в руках зажигалку, которую недавно передал жене, она же "продала"
зажигалку Гурову.
   - Как тебя понять, дорогая? - Сергей старался говорить  спокойно,  не
повышая голоса, но это стоило таких усилий, что он слегка заикался:
   - Сначала скажи, каким образом к тебе попала данная вещь, хотя  сосед
уже вторые сутки отсутствует?
   - Элементарно, - Ольга пыталась держаться уверенно и надменно, но  за
истекшие сутки явно сдала, даже не сделала утренний макияж; под  глазами
проступили круги, а к вискам пролегли  -  морщинки.  -  Слышу,  соседнюю
дверь открывают, я  выглянула,  вижу,  уборщица  и  какой-то  тип,  явно
милицейский или уголовный. Он через минуту ушел, а уборщица осталась.  Я
и зашла в номер, спросила, куда сосед пропал. Тетка  бурчит  недовольно,
тряпкой шваркает, а я смотрю, на тумбочке у кровати моя зажигалка лежит.
Будут еще вопросы?
   - Будут, - Сергей снял с зажигалки верхнюю крышку,  раздался  щелчок,
затем звук крутящегося телефонного диска, пауза и голос Гурова:
   - Борис Андреевич, извини, забыл спросить, каким бизнесом  занимается
мой сосед? - небольшая пауза. -  Спасибо.  А  красавица-жена  участвует?
Точно? Брось, я же сыщик. Я чувствую,  мадам  не  на  отдыхе,  а  занята
каким-то делом. Я сыщик, а не  Вольф  Мессинг,  мысли  читать  не  умею,
девушка очень озабочена, нервничает... А почему красивую женщину  должна
волновать моя  профессия?  Ладно,  при  встрече  договорим,  но  у  меня
впечатление, что Ольга Дмитриевна собралась в тюрьму. Пока!
   Сергей собрал зажигалку, на жену не смотрел.
   - Ну и что ты  хочешь  сказать?  -  Ольга  пыталась  возмутиться,  но
получилось у нее жалобно, даже просительно.
   - Я хочу не говорить, а слушать, - ответил Сергей.
   - А мне нечего тебе сказать! Он мент, и мозги  у  него  настроены  на
одну волну! А мне, дуре, почудилось.
   - Ольга! - перебил Сергей, подошел, обнял жену за плечи.  -  Оленька,
женщина хочет нравиться, кружить головы мужикам, я понимаю, - он говорил
мягко, искренне. - Ты еще в полном порядке, когда в  форме,  так  просто
неотразима. Так ведь головы  кружатся  у  мужиков  беспечных,  а  у  нас
проблемы. У меня - свои, у полковника - свои.  Я  верю,  ты  ни  во  что
серьезное не вмажешься, однако... Может, я тебя и не люблю  по-прежнему,
однако привык...
   - Не боись, - Ольга отстранилась, глянула зло. - Никуда твоя привычка
от тебя не денется. А полковнику сейчас не до нас, совсем не до  нас.  В
это время за окнами и зазвучал оркестр, к гостинице приближались артисты
цирка.
   Гуров сидел в машине,  которая  стояла  на  обочине,  шоссе.  Машина,
которую преследовал сыщик, остановилась и,  судя  по  показанию  прибора
слежения, находилась на расстоянии восьмисот пятидесяти  метров.  Сумрак
давно опустился и густел, на таком расстоянии  ничего  рассмотреть  было
нельзя. Сыщик тщательно изучил карту, на данном километре шоссе  никаких
строений не было. Конечно, могла подойти  машина  с  другой  стороны,  и
встреча проходила прямо  на  шоссе,  но  сыщик  чувствовал,  что  убийца
остановился и проверяется. А в том, что он сел на хвост убийце,  уже  не
было сомнений, ведь любым случайностям и совпадениям тоже есть предел.
   Стоявшая впереди машина тронулась, быстро  набирая  скорость,  начала
уходить, но "Жигули" у сыщика были мощнее и легко удерживали  дистанцию.
Сейчас он свернет на проселок, понял сыщик, там всего пара километров  -
и госдачи. Этот деятель должен жить одиноко, охраны быть  не  должно.  Я
окажусь   один   против   двоих,   безусловно,    вооруженных,    хорошо
подготовленных, на моей стороне  преимущество  внезапного  нападения.  В
доме возможна сигнализация, почти наверняка сигнализация, так  что  тихо
не войти. А если  не  лезть!  Установить  дом,  ждать,  когда  совещание
закончится, и встретить убийцу у машины? Не годится...
   Впереди сверкнули фары, донесся удар.  Гуров  включил  дальний  свет,
увидел съехавшую в  кювет  машину  "скорой",  белый  халат,  выдвигаемые
носилки. Сыщик остановился в нескольких метрах, выскочил,  надо  увидеть
лицо, убедиться.
   - Помощь не нужна? - спросил Гуров, чуть отодвинув санитара.
   Сильные руки схватили сыщика за голову, залепили лицо мокрой  маской.
Он ударил ногой, попал в пустоту, качнулся и, хотя дал себе  команду  не
дышать, невольно глубоко вздохнул. Закружилась голова, тело обмякло.  Он
никогда не дышал хлороформом, не знал, что можно отчетливо понимать, что
теряешь сознание, но ничего не можешь поделать.
 
*** 
 
   Бунич снимал скромную дачу,  три  комнаты,  кухня  и  веранда,  почти
ничего здесь не переделывал, лишь распорядился оборудовать туалет,  душ,
кухню, привезти письменный стол и пару кресел. А в остальном дачка  была
скромненькая и совершенно не походила на шикарную виллу,  какую  занимал
Кирилл Трунин. Так ведь Бунич был человеком богатым, обладал властью,  а
Трунин лишь пытался стать таковым. И  последний  понятия  не  имел,  что
виллу  ему  предоставили  с  согласия  Бунича,  который,  не  зная,  чем
промышляет приезжий, велел присмотреть  за  ним,  установил,  что  гость
имеет какое-то отношение к цирку. В город прилетает полковник  Гуров,  и
снова цирк, убийства. Бунич - крупный финансист, стремился держаться  от
уголовщины подальше, но время такое, что все переплелось.
   Бунич сидел за  письменным  столом,  раскладывал  пасьянс,  обдумывал
происходящее, изредка поглядывая на сидевшего напротив секретаря,  хотел
поделиться заботами, снова перекладывал карты, молчал.  Наконец  пасьянс
сложился, Бунич довольно оглядел карточные  ряды,  как  полководец  свои
войска, хотел карты смешать, стало жалко.
   - Так где сейчас близнята и знаменитый полковник? - Бунич откинулся в
кресле, взглянул строго, но секретарь прекрасно изучил шефа,  знал,  что
вопрос  риторический,  ответа  не  требует,  свидетельствует  о   начале
диалога.
   Бунич чуть выждал, довольно кивнул и продолжал:
   - Чую я запах наркотиков, нам такой криминал абсолютно  не  нужен.  А
знаешь, почему наркотики? - он  уже  ответа  и  не  ждал.  -  Наш  гость
несколько раз разговаривал  с  Москвой,  один  абонент  удалось  засечь,
оказалось, что это не кто иной,  как  старый  пират  Роговой  Константин
Васильевич, скверный человек, плохо кончит.  Либо  его  зарежут  блатные
мальчики, либо власти доберутся и определят в "Матросскую тишину".
   Секретарь слушал внимательно, хотя вся информация шла к  шефу  именно
через секретаря. Но одно дело - информация, другое - обобщение и анализ.
   - Вот ты меня осуждал, что я разрешил незнакомцу  занять  обкомовскую
виллу.
   Секретарь изобразил на лице недоумение, даже  позволил  себе  махнуть
рукой.
   - Осуждал, знаю, - Бунич смешал карты,  начал  тасовать.  -  Конечно,
незнакомец, даже с хорошими рекомендациями, нам не нужен. Но если  бы  я
его не принял, не знал бы о притяжении к городу Рогового, не знал  бы  и
почему ворвался в наш мирный быт полковник Гуров.
   - А с генералом вы связались напрасно, - неожиданно сказал секретарь.
   Бунич отложил  колоду,  взглянул  на  потолок,  словно  сверху  вдруг
потекло, затем на секретаря, прищурился,  решая,  как  реагировать.  Что
связь с генералом ошибка, причем грубая, Бунич понял практически  сразу.
Но он не желал выслушивать замечания от секретаря, хотел ответить резко,
сдержался. Он сам неоднократно обращал внимание,  что  самая  популярная
ошибка руководителя - нежелание иметь рядом людей равных.  И  уж  совсем
как красная тряпка на быка действует дельное замечание подчиненного.
   - Вот наглец! Думаешь, я сам не знаю? Однако! - Бунич  поднял  палец,
затем достал из кармана бумажник,  вынул  из  него  пятьдесят  долларов,
положил на стол.
   - Спасибо, - секретарь взял купюру. - Но я и так вас уважаю, шеф.
   К даче подъехала машина, за ней вторая, секретарь отдернул занавеску,
посмотрел в темноту и сказал.
   - Рафик и "Жигули". Видимо, близнята, раз на  двух  машинах,  значит,
успешно.
   Бунич не ответил, он раскладывал пасьянс.
   Гуров очнулся от удара по лицу, вторая пощечина окончательно  вернула
его к реальности, к тому же под  нос  сунули  пузырек  с  нашатырем.  Он
глубока вздохнул, с удивлением отметил, что руки свободны,  потер  лицо,
оглядел салон рафика. Сидевший рядом "санитар" молча  указал  на  дверь.
Сыщик на  ходу  проверил  карман",  пистолет  забрали,  а  документы  не
тронули, странно. Он выскочил из машины, увидел свои "Жигули", небольшой
дачный дом, взглянул на часы. Девять. Значит, в отрубе был всего ничего,
однако убийца ушел и вся операция провалилась. Кроме "санитара", который
тоже вышел из машины, никого не видно. Вырубить парня, сесть в машину...
"Санитар"  стоял  в  двух  шагах,  смотрел  в  землю.  Неожиданно  сыщик
почувствовал, что ему с  этим  спокойным  парнем  не  справиться,  и  он
смотрит  отнюдь  не  в  землю,  а  следит  за  моими   ногами,   значит,
профессионал. Не уголовник, не оперативник, кто же он? Интересно, а если
попробовать.
   - Не надо, - сказал "санитар" и сделал шаг в сторону.
   - Не надо так не надо, -  миролюбиво  ответил  сыщик.  Но  испытанный
прием не сработал,  "санитар"  снова  переместился  и  тихо  рассмеялся.
Распахнулась дверь, и в освещенном  проеме  появился  второй  "санитар",
точная копия  первого,  махнул  рукой,  приглашая  войти.  Теперь  сыщик
оказался между противниками, шансы уменьшились. Они меня моложе и в беге
быстро достанут, в машине ключей, конечно, нет, могут и подстрелить.
   - Ну? - "санитар", стоявший на крыльце, снял халат.
   - Он упрямый и опасный, - сказал "санитар", стоявший у рафика.
   - Вижу, - ответили с крыльца.
   Мальчишеский, совершенно неоправданный  задор  подталкивал  сыщика  к
сопротивлению, пусть жестоко изобьют и свяжут, но он тоже сумеет парням,
явно братьям, кое-что объяснить.
   - Пройдите в дом,  господин  полковник,  -  братец  на  крыльце  шире
распахнул дверь и отошел в сторону.
   Сыщик  молча  поднялся  на  крыльца,  прошел  маленькую  прихожую   и
перешагнул порог комнаты, дверь в которую была открыта.
   - Здравствуйте, Лев Иванович, проходите, садитесь,  -  сказал  Бунич,
смешал пасьянс, разглядывал гостя с явным интересом.  -  Давно  хотел  с
вами встретиться и поговорить.
   Секретарь вкатил столик с кофейником,  бутылками,  чашками,  рюмками,
молча вышел, закрыл за собой дверь.
   - Все это похоже на кино, - Гуров налил чашку кофе и сел в кресло.  -
Хотели поговорить, не отказывайте себе ни в чем.  Манера  приглашения  у
вас несколько странная, но, как известно, у богатых свои привычки.
   Бунич удивился осведомленности гостя, но виду не показал и спросил:
   - Лев Иванович, зачем вы служите властям, на кой черт вам это нужно?
   - Перед выездом  из  Москвы  успел  переговорить  с  людьми,  навести
справки о городе, фамилию Бунича  назвали  первой,  и  сыщик  узнал  его
сразу. Сейчас решал, сообщить о своей осведомленности или воздержаться.
   - Как выражается нынешняя молодежь, меня  с  данным  вопросом  просто
"достали"! Я никому не служу, живу так, как считаю нужным и  правильным,
- сыщик решил идти напролом. - Насколько мне известно,  вы.  Лев  Ильич,
серьезный финансист, представитель  новой  волны.  Выражаясь  вашими  же
словами, какого черта вы вяжетесь в уголовщину?
   - О ля-ля! - Бунич почесал бровь, вышел из-за стола, тоже налил  себе
кофе. - Предупреждали меня, предупреждали, а я вас все-таки  недооценил.
Значит, недостаточно серьезный финансист, и мне придется перестраиваться
в процессе беседы. Скверно. Экспромт  хорош  лишь  в  том  случае,  если
хорошо подготовлен.
   - У меня одна просьба.
   - Пожалуйста, если в моих силах, буду только рад.
   - Не предлагайте мне деньги.
   - Знаю, порой я ошибаюсь, но не настолько. Я предлагаю не  деньги,  а
бартерную сделку.
   - Можно обсудить, хотя начали  вы  неудачно,  можно  было  позвонить,
встретиться и обсудить, как цивилизованные люди. Хорошо, -  сыщик  допил
кофе, взглянул на бутылки, но не налил, а достал  из  кармана  таблетку,
полученную от Юдина, положил под язык. - Ни один человек не любит, когда
ему указывают на ошибки. Сделка? Вы хотите получить документы  и  оружие
местных бандитов? Что вы предлагаете взамен?
   - Человека, который  обосновался  неподалеку,  полагаю,  что  он  вас
интересует, - ответил Бунич, скрывая раздражение.
   Он давно, возможно и никогда, не разговаривал  с  человеком,  который
считает быстрее его самого. Бунич был умен, понимал:  следует  принимать
ситуацию, как она есть, раз сейчас ты слабее,  так  не  надувайся,  будь
проще, естествен