уверен,  что  в
твоих владениях не побывал посторонний?
   - Да, у нас следовой полосы нет, но кое-какие  ловушечки  имеются.  Я
лично обошел весь периметр, все проверил.
   - Ты понимаешь, трудно найти черную кошку в темной комнате,  особенно
если ее там нет. Коли убийца пришел со стороны, ушел, а я его все  равно
найду, такие случаи в моей практике случались, тебе  оторвут  башку  так
быстро, что ты боли не почувствуешь.
   Авдеев вспомнил следователя прокуратуры и рассмеялся. Илья  не  понял
причины веселья и насупился:
   - Я за свои слова отвечаю.
   - А я тебе абсолютно верю, - Гуров склонил  голову,  задумался,  хотя
вопрос приготовил заранее. - Гости вчера приезжали на двух  машинах  или
на трех?
   Охранник осуждающе глянул на полковника Авдеева и нехотя ответил:
   - На трех, господин полковник. Только вы на  них  время  не  тратьте.
Господа из особняка не выходили, да и  стрелять  не  умеют,  а  водители
проверены-перепроверены. Кроме того, когда все собрались, я находился во
внутреннем дворе.
   - Извини, Илья Иванович, при таком раскладе я тебя возьму под стражу,
- Гуров  не  улыбался,  лицом  затвердел,  смотрел  охраннику  в  глаза.
Неожиданно спросил:
   - Сколько человек под твоим началом?
   - Сколько вверили, столько и служит!
   - Прекрасный ответ, ты мне вообще нравишься.  Только  от  камеры  это
тебя не спасет. Прежде чем  отдавать  команды  и  драться,  подумай.  Со
стороны никто не приходил, - Гуров загнул палец, -  депутаты-делегаты  и
ихние супруги вне подозрений.  Шоферы  перепроверены  и  находились  под
твоим наблюдением. Остаешься ты и твои люди. Согласен?  Значит,  у  тебя
либо халатность, либо прямое соучастие.
   Охранник отпрыгнул, схватился  за  кобуру,  но  пистолет  сыщика  уже
мертво уперся ему в грудь.
   - Молодой, а опаздываешь. -  Гуров  сунул  пистолет  в  карман,  взял
Авдеева под руку, небрежно сказал:
   - До утра  придумай  что-нибудь,  иначе  уедешь  со  мной,  -  сделал
несколько шагов и, не оборачиваясь, добавил:
   - В наручниках.
 
*** 
 
   Геннадий Артурович, сидя  за  столом,  возился  с  микросхемой,  тихо
напевал; хотя работа не ладилась, он пребывал в отличном настроении.
   Здоровенный кот  с  бандитской  мордой  сидел  на  спинке  кресла  и,
презрительно прищурившись, наблюдал за  толстыми,  но  ловкими  пальцами
хозяина, который осмотрел микросхему в сильную лупу, отодвинул в сторону
и сказал:
   - Понимаешь, Бакс, эту штуковину проще выбросить, ведь,  в  принципе,
она яйца выеденного не стоит,  однако  нельзя.  Раз  отступишь,  второй,
потом привыкнешь. Уразумел? А отступают слабаки, существа нервные, а  мы
с тобой такого права не имеем. Японцы люди терпеливые, умелые, делают на
совесть, но и мы с тобой не лыком шиты, одолеем.
   Кот не отвечал, лишь фыркнул и сильным  длинным  прыжком  убрался  на
шкаф, где, потеснив сородичей, затих.
   - Правильно, отложим до утра,  оно  вечера  значительно  мудренее,  -
хозяин  встал,  потянулся   коротким   округлым   телом,   взглянул   на
притаившуюся на шкафу колонию:
   - Я ложусь спать, чтоб ни звука, кастрирую! У кого свербит - форточка
открыта, прогуляйтесь.
   Он прошелся по комнате, подтянул тренировочные  брюки,  посмотрел  на
телефон, который тотчас отозвался негромким звонком.
   - Слушаю вас внимательно, - самодовольно произнес Бланк.
   Он слушал абонента долго, терпеливо, несколько снисходительно,  затем
спросил:
   - Все? Почему это я не  знаю?  Сыщик  Гуров  прекрасно  известен.  Он
служил в МУРе, сейчас опером-важняком в главке. Я  могу  на  него  досье
написать  не  хуже  штатного  кадровика.  Гуров  ликвидировал   Эффенди,
Лебедева, два с лишним года  гонялся  за  Роговым  и  прихватил  его  на
порошке, разгромил сильную группу... - он неожиданно хихикнул:
   - В общем, я знаю Гурова отлично, а вот он меня  не  знает  и  потому
обречен. Мне непонятно, почему  милицейского  привлекли  к  этому  делу.
Хотя, как говорится, что бог ни делает, все к лучшему. Теперь спецслужбы
перегрызутся, водой не разольешь. Не  перебивай  старших,  дурачок!  Мне
больше не звонить и уж ни в коем случае не приходить. Надо будет, я тебя
найду...
 
Глава третья 
НОЧЬЮ НИКТО НЕ СПИТ 
 
   Был конец мая, и две недели стояла жара, а  в  этот  день  неожиданно
похолодало. В десять вечера окончательно стемнело, мощные  стволы  сосен
слились, стали стеной, их кроны закрыли тусклые звезды, фонари, стоявшие
вдоль аллеи, походили на огни посадочной полосы аэродрома.
   - Пока хозяин не вернется, ты  не  ложись,  -  сказал  Авдеев,  когда
полковники дошли до постройки, где находилась квартира Гурова. - Уверен,
что он не захочет тебя видеть, но чем черт не шутит.
   Гуров ничего не ответил, закурил пятую за день сигарету,  второй  год
он безуспешно бросал курить.
   - Ты серьезно собираешься задержать этого парня?
   - Не знаю, возможно, надо подумать.
   - Тебе никто этого не разрешит.
   - Он пользуется депутатской неприкосновенностью?
   - Лев Иванович, не придуривайся, ты же отлично понимаешь, что  спикер
не позволит арестовать начальника охраны  своей  загородной  резиденции.
Такой скандал, да еще в год выборов, когда  ему  осталось  два  шага  до
президентского кресла.
   - Я далек от политики, обязан обнаружить убийцу.  Зайдем,  становится
холодно.
   - Зайдем, - Авдеев вынул из  кармана  крохотный  передатчик,  вытянул
антенну, щелкнул тумблером.
   - Второй, ты меня слышишь?
   - Слышу хорошо, - ответили из динамика.
   - Я нахожусь в квартире нашего гостя.
   - Понял.
   - Николай, попроси принести бутылку коньяка и что-нибудь пожевать,  -
сказал Гуров. - Черт  побери,  холодильник  словно  камера  смертника  в
ожидании клиента. Если бы ты видел, как меня принимают "авторитеты"!
   - Не советую, но тебе виднее. - Авдеев вновь вышел на связь:
   - Второй, организуй нам ужин и пару бутылок минеральной.
   - Уже готово, сейчас доставят.
   - А нельзя  обращаться  по  имени?  -  усмехнулся  Гуров,  проходя  в
квартиру  и  зажигая  свет.  -  Разговариваете,  как   в   тылу   врага.
Конспираторы. И много с тобой людей?
   - Любопытный  ты,  сил  нет,  -  Авдеев  опустился  в  кресло,  потер
замерзшие ладони. - Я хотя и не курю, но дай  сигареточку.  Так  что  ты
намерен предпринять?
   -  Следователь  подробно  допросил  всех  обитателей  дома,  кто  где
находился около восемнадцати часов. А меня интересует, кто где находился
по минутам, с момента, как на фазенду прибыли гости.
   - Но ты не можешь допрашивать депутатов! - воскликнул Авдеев, услышал
стук в дверь и сказал:
   - Входи, все свои!
   Парень лет тридцати, полноватый, с обвисшими бульдожьими щеками, внес
большую плетеную корзинку, ловко накрыл, корзинку оставил под  столом  и
молча вышел.
   - Дисциплина,  конспирация!  -  довольно  хохотнул  Авдеев,  задернул
шторы, достал из-под стола бутылку коньяка, открыл, поставил на стол.  -
Пока хозяин не прибудет и не ляжет, я грамма в  рот  не  возьму.  А  ты,
камикадзе, валяй.
   Гуров согласно кивнул, выпил рюмку, зацепил вилкой  кусок  ветчины  и
спросил:
   - Так ты служишь спикеру?
   - Я служу России. Спецслужбы, Лев Иванович, всегда были в стороне  от
конкретных политиков.
   - Ложь и демагогия. Спецслужбы - оружие и без направляющей руки  лишь
куча железа  и  электроники.  Хватит  об  этом.  Ты,  полковник  Авдеев,
собираешься разыскивать убийцу или отбываешь здесь номер?
   - И то, и другое, и третье. Пожалуй, главное,  я  хочу  выбраться  из
этой истории без потерь, остаться на своей должности. Ты  спросишь,  как
она называется? Отвечаю: старший помощник младшего дворника.
   Гуров не верил ни одному слову, но достаточно искренне сказал:
   - Спасибо за откровенность. Значит, мне на твою  помощь  рассчитывать
нечего.
   - По тому, как ты себя ведешь, не рассчитывай. Но если ты зацепишься,
и я увижу, что хозяин твои действия одобряет,  считай,  что  я  в  твоем
распоряжении.
   По тому,  как  откровенно  говорил  полковник,  сыщик  понял,  что  в
квартире стационарной аппаратуры нет, а прослушивает сам Авдеев.
   - Я тебе все это  по  старой  дружбе  говорю.  Ты  меня  осуждать  не
торопись. Я после августа девяносто первого такого насмотрелся... Каждый
за себя, Лев Иванович. - Авдеев выдержал паузу и раздельно повторил:
   - Каждый за себя.
   Гуров мог бы сказать, что сражается тоже за себя и  это  естественно.
Все зависит от того,  каковы  конкретно  личные  интересы  человека,  но
промолчал. Он доел бутерброд, выпил еще рюмку и сказал:
   - Каждый за себя? У тебя здоровые инстинкты, Николай,  и  я  тебя  не
осуждаю.
   Сквозь шторы пробился свет мощных фар, Авдеев  поднялся,  положил  на
стол небольшую коробочку с единственной красной кнопкой:
   - Если буду нужен, вызовешь, - кивнул и быстро вышел.
 
*** 
 
   Личный охранник открыл дверцу бронированного лимузина. Спикер  вышел,
взглянул на стоявшего неподалеку Илью, пробормотал:
   - Добрый вечер, - и остановился, как человек,  который  хочет  что-то
спросить, но забыл, о чем именно.
   - Добрый вечер, Имран Русланович.
   Спикер улыбнулся болезненно, провел ладонью по лицу, поманил  Илью  и
начал подниматься по ступеням  парадной  лестницы.  Когда  они  вошли  в
просторный холл, спикер не очень решительно спросил:
   - Ну, что у нас здесь? Запамятовал, день очень длинный, людей  много,
все суетятся, говорят, голова кругом.
   - У  нас  спокойно,  Имран  Русланович,  -  ответил  Илья.  -  Прибыл
милиционер, отвели  ему  квартирку,  полагаю,  не  следует  постороннему
оставаться на ночь.
   -  Полагаешь?  -  Взгляд  спикера  прояснился,  губы  растянулись   в
привычную улыбку. - Кто  стрелял?  Не  выяснили...  Молодцы.  Ты  службу
несешь, прокуратура со вчерашнего дня копает, результат - ноль. Молодцы.
   Спикер двинулся через холл к мраморным пологим ступеням, которые вели
на второй этаж. Нарушая этикет, начальник  охраны  пошел  рядом,  быстро
говорил:
   - Вы прежде  переговорите  с  супругой,  она  с  сыщиком  около  часа
беседовала, может, вам на него и время тратить не стоит.
   - Хорошо. Обязательно. - Спикер неожиданно остановился и, хотя был на
полголовы ниже Ильи, сумел взглянуть на него сверху вниз:
   - Не поладили? Боишься? Ты и должен бояться. Иди.
   Лиана, как всегда, встречала мужа на втором  этаже,  в  дверях  своей
гостиной, где спикер обычно пил вечерний чай. Муж поцеловал жену в щеку,
обнял за талию, произнес слова, которые повторял ежевечерне с того  дня,
как занял высокий пост:
   - День прошел, мы живы, здоровы, значит, мы молодцы и победители.
   Гостиная хозяйки представляла собой небольшую уютную  комнату,  резко
контрастирующую с официально помпезными  залами  второго  этажа.  Спикер
любил  комнату  жены,  только  здесь  он  чувствовал  себя  по-домашнему
спокойно. Но ее обустраивала жена, не советуясь с  мужем,  даже  вопреки
его советам, естественно, что он не мог признать, что комната получилась
лучшей во всем особняке, и спикер неизменно подтрунивал над простотой  и
уютом обстановки.
   - Как твое гнездышко? Притащила ты сюда  еще  какую-нибудь  подушечку
или рюшечку? - спросил он, переступая порог и с  деланным  недовольством
оглядываясь.
   Никаких подушечек и рюшечек в  комнате  не  существовало,  обстановка
была простой, изящной и удобной, но раз хозяин такие  слова  произнес  и
повторял их, значит, все так и есть. Жена  отлично  понимала,  что  мужу
здесь нравится, и на его высказывания просто не обращала внимания.
   - Все-то тебе расскажи, - она мягко подтолкнула мужа к дверям. -  Иди
отмойся от своих мужиков, от тебя несет конюшней. Я тебя жду, дорогой.
   - Слушаюсь, госпожа, - спикер вышел и  с  коротким  смешком,  который
выводил из себя оппонентов и даже президента, сказал:
   - Я прямо из посольства Великобритании. При случае сообщу послу,  что
после встречи с ним от меня пахнет конюшней.
 
*** 
 
   Выложенная  черным  кафелем  купель  пенилась   перламутром.   Спикер
окунулся с головой, промыл волосы, вытянулся, раскинул руки. Он  не  мог
похвастаться фигурой и стеснялся своего вялого  коротковатого  тела,  но
пышная пена скрывала ошибки, допущенные природой,  и  Эрику  разрешалось
сидеть на диванчике рядом с купелью.
   Прислужник хозяйки и  осведомитель  хозяина  включил  воспроизведение
записанного на пленку разговора, который состоялся днем между сыщиком  и
мадам.
   - Это все? - спросил спикер, когда запись кончилась.
   - Все, до последнего словечка.
   - Ты олух. Ясно, мент умен, он задал конкретный вопрос и  не  получил
ответа. Судя по  его  голосу,  он  человек,  который  привык  добиваться
ответов. Тебя обманули, как сопляка. Они гуляли по парку?
   -  Нет,  -  Эрик  побледнел,  облизнул   пересохшие   губы.   -   Они
разговаривали только в приемной вашего кабинета.
   - Никаких настораживающих звонков не было?
   - Нет. Все как обычно.
   - На семь утра вызови этого прокурорского прихвостня. Иди.
   - Спокойной ночи, патрон. - Эрик поклонился и исчез.
 
*** 
 
   Спикер, в мягком просторном домашнем костюме,  походил  на  плюшевого
мишку. Рукава были немного длинны, спикер не  позволил  увечить  дорогую
импортную вещь  и  подворачивал  их,  от  чего  вид  грозного  правителя
становился  еще  более  домашним  и  безобидным.  Из   огромной   чашки,
украшенной аляповатыми золотыми цветами, он пил слабенький очень сладкий
чай с лимонным экстрактом. Жена, в атласном  платье,  подчеркивающем  ее
полноватую, но  вполне  привлекательную,  даже  сексуальную  фигуру,  из
крохотной рюмочки пригубливала зеленоватый ликер.
   Спикер  хотел  спать,  ему  казалось,  что,  если  бы   представилась
возможность,  он  проспал  бы  сутки,  возможно,  больше.   Он   пытался
сосредоточиться на этом чертовом убийстве, рассовать по полочкам события
последних  суток,  понять,  откуда  и  почему  прозвучал,  казалось  бы,
бессмысленный выстрел и как можно повернуть ситуацию с пользой для себя.
Он в любой ситуации не терялся, полностью контролировал  свои  действия,
четко определял необходимые шаги, их последствия, иначе бы так и гнил на
кафедре, а не  руководил  парламентом  великой  державы.  Но  сейчас  он
расклеился, не видел шахматную доску, фигуры смешались,  он  даже  путал
цвета, не различал, где белые, а где черные.
   - Все образуется, дорогой, ты сильный, мужественный и самый умный,  -
жена кончиками пальцев коснулась его  руки.  -  Ложись  спать  и  отмени
утренние дела.
   - Если бы, - жалостливо произнес он, взглянул на часы, -  на  семь  я
вызвал следователя. Ты говорила со  своим  милиционером,  что  он  собой
представляет?
   - Умен, дерзок. - Лиана бросила быстрый взгляд на мужа. - Он считает,
что стрелял профессионал.
   -  Открыл  Америку,  -  фыркнул  муж,  -  а  как  любитель  мог  сюда
пробраться? Ты не жалеешь, что мы пригласили стороннего человека?
   - Дорогой, ты все сделал правильно.
   Спикер хотел возразить, мол, милиционера потребовал не он,  а  именно
жена, но сработал рефлекс - если все правильно, значит, это его и только
его заслуга.
   - Кому мешала Оксана, простая девка? - Он  поставил  кружку,  спрятал
кисти в рукава, отчего стал выглядеть еще беспомощнее и больше  походить
на мягкую плюшевую игрушку.
   - Не забивай голову, решай свои проблемы, убийством пусть  занимается
профессионал.
   - Глупая, - он пожевал нижнюю  губу  -  привычка,  которую  тщательно
скрывал от посторонних, - этот выстрел,  возможно,  сейчас  важнее  всех
моих дел.
   Из-за приоткрытой двери в приемную,  за  которой  находился  кабинет,
раздался приглушенный зуммер "кремлевки".
   - "Ни сна, ни отдыха измученной душе",  -  продекламировал  спикер  и
шмыгнул к телефону; сняв трубку, выдержал паузу и равнодушно сказал:
   - Слушаю.
   - Имран Русланович, вы  ведете  себя  неразумно,  -  произнес  низкий
мужской голос. - Когда история выплывет наружу, как вы объясните  прессе
и избирателям свое поведение? Вместо того  чтобы  громогласно  объявить,
что исполнительная власть беспомощна, разрешает  убивать  людей  даже  в
доме спикера парламента, вы прячете труп и молчите.
   -  Раз  вы  такой  смелый,  представьтесь,  пожалуйста,  -  от  столь
неожиданного звонка к нему вновь вернулось спокойствие. Он четко  увидел
шахматную доску, цвет фигур, оценил позицию, которая была не из  лучших,
но давала возможность для сильной контригры.
   - Мое имя вам ничего не даст, зовите меня  Избиратель.  Я  желаю  вам
победы, хочу видеть вас президентом.
   - Спасибо, господин Избиратель, - ответил спикер. -  Общих  слов  мне
хватает в парламенте и на съезде, можете сказать что-либо конкретное?
   - Могу. Утром все выплывет, обдумайте свою  позицию.  Второе:  гоните
этого мента, он человек лишний  и  опасный.  Спокойной  ночи,  уважаемый
Имран Русланович.
   Спикер положил трубку, постоял у столика  с  телефонными  аппаратами,
словно ждал продолжения разговора, поняв, что ожидание глупо, вернулся в
гостиную, к жене. Она молча смотрела  на  мужа,  он  хотел  было  сесть,
передумал и после небольшой паузы сказал:
   - Я как всегда прав, - в чем он прав в конкретном случае,  спикер  не
пояснил, поцеловал жену и отправился  к  себе.  Последние  годы  супруги
спали в разных комнатах.
 
*** 
 
   Шел третий час ночи, а Гуров еще не ложился: чем больше он думал  над
происшедшим, тем больше запутывался. Он вспоминал  все  свои  предыдущие
расследования убийств, но аналогов не находил. Сыщик впервые  столкнулся
с миром политиков и не  мог  найти  мотив  преступления.  Кому  выгодно?
Почему? Любовь? Корысть? Власть? Личный мотив и корысть отпадают  сразу.
Девушка никакой властью не обладала и никому мешать не могла.  Убили  по
ошибке, стреляли в другого человека? Платье?  Версия  мадам?  Даже  если
предположить, что мадам замешана в неизвестной сыщику истории и  кому-то
мешает, ее убрали бы совсем иначе. И уж, конечно же, поджидали бы  не  у
окна кухни, где она могла появиться лишь случайно. Стрелял,  безусловно,
профессионал, однако сыщик чувствовал: убийство произошло спонтанно, без
подготовки. Гуров пытался вырваться из замкнутого круга, но  безуспешно,
неизменно возвращаясь к версии, которая  у  него  возникла  при  осмотре
тела, когда он увидел свежие синяки на запястье и предплечье.
   Девушка видела либо слышала то, что ей  никак  видеть  и  слышать  не
полагалось, а ее заметили, схватили за руку, возможно, пытались запугать
или купить, не получилось,  тогда  дали  команду  срочно  ликвидировать.
Версия красивая, простая и достаточно правдоподобная. Даже мадам  тотчас
ткнула  в  слабое  место.  Потребовалось  убить,  на  месте  оказывается
профессионал и  пистолет  с  глушителем.  С  некоторой  натяжкой  такому
совпадению можно объяснение найти. Убийца  один  из  водителей,  который
привез своего хозяина? Трудно поверить, что депутата  Верховного  Совета
возит  профессиональный  убийца.  Однако  всякое  случается,   полностью
исключать подобный  вариант  не  следует.  Чтобы  дать  команду  шоферу,
необходимо выйти из особняка и оказаться на глазах у множества людей.  В
машину можно позвонить, уговаривал себя сыщик. Выйти из комнаты, якобы в
туалет? В каком помещении высокие  лица  находились?  Кто  выходил?  Где
туалет? С какого аппарата была возможность позвонить? Так ведь никого не
допросишь, ни один и разговаривать со мной не пожелает.
   Гуров расхаживал по комнате,  непроизвольно  держался  в  стороне  от
окон, возможность  покушения  на  себя  исключал,  но  порой,  наставляя
молодых оперативников, любил повторять, что  стопроцентная  безопасность
настоящему сыщику обеспечена только в гробу.
   Произошло убийство, возбуждено уголовное дело. В  качестве  свидетеля
можно допрашивать любого депутата. Теоретически. А практически, стоит  в
разговоре коснуться  болевой  точки  -  поднимется  крик,  подозреваемый
встанет и уйдет. Допрашивать этих людей  бессмысленно.  Следует  избрать
иной путь: не от