н,   прямо   на   месте
преступления  угодил  в  объятия  полковника,   заместителя   начальника
райуправления по оперчасти.  Устроившись  по  случаю  на  фирму.  Узлов,
молодой, высокий, обходительный, всех быстро обаял, не  сомневался,  что
должность, которую  вскоре  занял  Ярцев,  у  него  в  кармане.  Но  тут
объявился этот чертов "старик" и все поломал. Узлов  не  знал,  что  его
собираются не повышать, а выгонять, так как причина его ухода из милиции
вскоре была выяснена. Но пришел  Ярцев,  сказал,  пусть  парень  служит,
молодого хорошего мента на его  место  не  получить,  а  менять  мелкого
жулика на крупного не стоит.
   Узлов  так  надоел  своей  "активностью"  в  желании   прорваться   в
начальники, что генеральный пригласил к себе Ярцева, спросил:
   - Вы почему такого поганца терпите?  Или  считаете,  мне  не  хватает
своих забот и я должен решать ваши проблемы?
   - Извините, шеф, гарантирую, парень  вас  больше  не  побеспокоит,  -
ответил Ярцев.
   - Сколько вы прослужили в угро, четверть века? Вам преподавали  закон
Божий? Вы странный человек, идите.
   На следующий день Узлов попал в какую-то пьяную драку, два дня провел
в больнице, неделю на больничном, вернулся на службу веселый, но, как ни
странно, с этого  момента  свою  службу  нес  безукоризненно,  отставной
полковник на него внимания не обращал.
   И тут, когда в августе убили Игоря Турова, пропала дискета - лазерный
диск с информацией, шеф пригласил к себе Ярцева.
   - Уважаемый Семен Петрович, ваш час настал,  -  и  рассказал,  в  чем
дело. - Мы с Туровым не друзья, скорее неприятели,  помогать  я  ему  не
собираюсь. Я к происшедшему отношения не имею,  зарабатывать  деньги  на
чужой беде вроде бы и грешно, но таков закон  бизнеса.  Тур  выложит  за
свой диск не один миллион долларов, разыщите мне его, ведь вы занимались
розыском четверть века.
   Ярцев заданию обрадовался, наконец-то появилась настоящая работа.  Он
пригласил к себе в кабинет двух парней  из  охраны,  которые  в  прошлом
работали в милиции. Леонид Кудин несколько лет служил в розыске, а  Яков
Семин  некогда  работал  в  БХСС.  Не  пацаны,  каждому  по  тридцать  с
небольшим, прослужили  в  милиции  около  десяти  лет,  срок  не  малый,
уволились в поисках денег,  семью  на  милицейскую  зарплату  прокормить
трудно, и Ярцев  парней  не  осуждал,  патриотизм  -  хорошо,  но  жизнь
остается жизнью.
   - Парни, - сказал он, - есть работа, - и объяснил  им  суть  дела.  -
Выясните о Турове, его окружении, возбуждено ли уголовное  дело,  кто  в
прокуратуре и розыске им занимается. Работают или бумажки пишут,  каковы
успехи, нет ли среди оперов человечка, которого можно деньгами зацепить.
Работайте аккуратно и не торопясь, подумайте, кого еще мы можем  к  делу
привлечь.
   - Узлов розыскник, - сказал Кудин, взглянул настороженно.
   - Верно, он парень способный, - согласился Ярцев. -  Леня,  а  ты  не
считаешь, что он трепач? Дело не в том, что  мы  не  любим  друг  друга,
просто  делом  наверняка  занимается  прокуратура,   нам   ни   к   чему
засвечиваться.
   - Вам виднее, - уклонился от ответа Кудин.
   - Так не пойдет. И никогда, Леня, со мной так  не  разговаривай.  Там
убийство, у кого-то имеется ствол. Ты хочешь сунуться под этот ствол  на
пару с Узловым?
   - Я вообще под ствол лезть не хочу, - ответил молчавший ранее  Семин.
- Мне на моем стуле хорошо.
   - Ну и пошел на... отсюда! - рявкнул Ярцев.
   - Зря пылите, командир, - Яков Семин улыбнулся. - Вот кто вам скажет,
что из тепла и уюта хочет проветриться и выяснить, кто  лучше  стреляет,
того вы и гоните. А я стою и задание слушаю.
   Ярцев  подумал,  что  парень  абсолютно  прав,  надо  его  запомнить,
использовать, если ситуация сложится критически,  но  хвалить  не  стал,
незачем человека оглаживать лишь за то, что он умный и порядочный,  есть
такой, и хорошо.
   - Даю вам сутки на предварительную разведку, завтра к обеду  доложите
результаты.
 
*** 
 
   На следующий день Ярцева ожидали крайне  неприятные  известия,  и  он
впервые пошел к генеральному без вызова, по собственной инициативе.
   - Плохи у меня дела, шеф. Вы меня выслушайте и  постарайтесь  понять.
Уголовное дело  возбуждено  прокуратурой  города,  следствием  руководит
патриарх Федул Иванович Драч, мужик  опытный,  умный,  подходов  к  нему
никогда не было. Но  самое  скверное,  розыскное  дело  ведет  полковник
Гуров, я его неплохо знаю и лучшего сыщика не встречал. Честно скажу,  я
против него по классу не гожусь. И дело не только в самом Гурове, у него
слаженная сильная команда, они нас  по  всем  позициям  сильнее.  Дохлое
дело, лучше в него не ввязываться.
   - Я вас ценю, Семен Петрович, вы мне нравитесь. Наша беда  с  вами  в
том, что мы старомодны. Да-да, я такой же. Вы ведь взяток не  берете,  -
не  спросил,  а  утвердительно  сказал  шеф.  -  У  вас   и   психология
соответствующая. А купить можно любого, зависит от подхода и  цены.  Кто
не берет, тот и не дает, не умеет и  не  желает  давать.  Я  же  вам  не
предлагаю вызывать вашего  знакомого  полковника  на  дуэль.  Тут  нужен
современный, циничный человек.
   - К ребятам Гурова тоже не подойти, - сказал Ярцев.
   - Оставайтесь при своем мнении, в  деле  замешаны  слишком  серьезные
деньги, чтобы я так просто отказался. Большой бизнес  -  всегда  большой
риск. А это лишь бизнес, не более того, мы не собираемся  никого  красть
или убивать, хотим лишь купить. Мне жаль, что вы отказываетесь, но на то
ваше право. Не скрою, решая вопрос о  продолжении  нашего  контракта,  я
данный разговор вспомню.
   - Могу уволиться сегодня! - заявил Ярцев.
   - Мы взрослые люди, будем решать неприятности по мере их поступления.
Идите и спокойно работайте.
   - Я обязан вас предупредить, шеф, что, ввязываясь в  уголовное  дело,
которое ведет прокуратура, вы рискуете преступить закон.
   - Я лично ничего преступать не  собираюсь,  -  несколько  раздраженно
ответил шеф. - Благодарю, и вы свободны.
   - Узлов попадет в тюрьму и  сдаст  всех  со  всеми  потрохами,  -  не
унимался Ярцев.
   Шеф ничего не ответил, снял телефонную трубку, начал набирать  номер.
Ярцеву ничего не оставалось, как удалиться. Он вернулся в свой  кабинет,
вызвал Кудина и Семина.
   - Мальчики, - сказал он, - я от дела устранился, причин объяснять  не
буду. Думаю, что работу продолжит Юрий Узлов. Он  из  штанов  выпрыгнет,
доказывая руководству, что он стоящий оперативник, а Ярцев старый  пень.
У него недостатки имеются, но голова на плечах тоже присутствует, потому
он ее куда  не  следует  совать  не  станет,  а  прикажет  вам.  Приказы
начальника следует выполнять, но необходимо  помнить,  что  противостоит
вам власть, защищенная законом. А полковник Гуров - человек решительный,
у его ребят имеются наручники, стреляют все парни  отлично.  Приказы  вы
обязаны выполнять, но о своих семьях не забывать. Все свободны, дай  Бог
вам удачи.
   - Спасибо, Семен Петрович, мы тоже не из  бумаги  сделаны,  -  сказал
Кудин, Яков Семин промолчал, лишь вздохнул, и они ушли.
 
*** 
 
   Когда заместитель генерального Степан Степанович Кротов  пригласил  к
себе Юрия Узлова, протянул ему тоненькую папочку, в  которой  находились
отчеты Кудина и Семина, попросил ознакомиться и высказать свое  суждение
по данному вопросу, бывший  опер  только  взглянул  на  отчеты,  тут  же
спросил:
   - Почему я, Степан Степанович? Это работа для Ярцева.
   - Верно, но Семен Петрович  считает  дело  неперспективным.  Вы  тоже
работали в угро, генеральный  просил  выяснить  вашу  точку  зрения.  Не
скрою, мы очень заинтересованы в решении  вопроса,  готовы  нести  любые
материальные расходы.
   - Хорошо, я подумаю, спасибо за  доверие,  -  Узлов  забрал  папочку,
переговорил с оперативниками, поинтересовался:
   - Старый пень и пальцем не шевельнул?
   Оперативники лишь пожали плечами. Узлов прочитал их  справки  дважды,
понял, что по существу "старый пень" прав,  бодаться  с  прокуратурой  и
Главком угро - дело тяжелое, но мысль о заинтересованности  генерального
и неограниченных деньгах соблазняла.
   Конечно, против танка в лобовую не попрешь, но существуют и  обходные
дорожки.
   Он сказал, что попробует кое-что выяснить,  для  начала  взял  десять
тысяч долларов на расходы и вечером встретился со знакомым авторитетом.
   Тот Узлова выслушал, спросил:
   - Приключений ищешь? На хрена козе баян? Большие бабки дают?
   - Бабки  за  сделанную  работу  дают.  Цапля.  -  Такую  кличку  имел
авторитет.
   Цапля вертел между пальцев листок с фамилиями  оперативников  Гурова,
признался:
   - Мне их старшой сильно не симпатичен. Я давал себе  зарок  по  одной
улице с ним не ходить.
   - Кто тебя толкает? Не  ходи,  отсидись  в  сквере.  У  тебя  сколько
стволов? - спросил Узлов.
   - Ты, парень, не в Чечне. Вот случайно я одного из оперов знаю. Он  в
дерьме по самые уши, его можно использовать.
   - Такая удача! Выпьем! - Узлов наполнил рюмки, разговор происходил  в
небольшом частном ресторанчике.
   План  у  Узлова  был.  Так  в  больнице,  где  лежал  Тур,   появился
"анестезиолог". Руководил всем Цапля. Узлов никого из действующих лиц  и
не видел. Цапля получил восемь тысяч долларов, дело  ему  представлялось
простым, главное, без "мокрухи".
   Два дня Узлов ходил по фирме с  гордо  поднятой  головой,  на  третий
явился к Кротову и сказал, что деньги пропали.
   Чем "простое дело" кончилось,  известно,  и  Узлов  был  прав,  когда
утверждал, что ему помешал случай.
   Ярцев о происшедшем ничего не знал, но слух о том, что Узлов  грохнул
неизвестно на что десять штук зеленых, до отставного  полковника  дошел.
Он пригласил к себе Узлова, сказал:
   - Ты своим делом занимаешься, меня не касается.  Но  за  безопасность
фирмы отвечаю я, потому скажи: сколько людей ты потерял? Они  знали,  на
кого работали?
   - Ничего они не знают, обвинение пустяшное.
   - Прокурор решит, - ответил сухо Ярцев.
   - Использовал братву втемную.
   - Ну-ну! Еще раз тебя "на счетчик поставят", тогда запоешь.
   Узлов сорвался, начал кричать, в запарке проболтался о подробностях.
   - Случай! Несчастный случай! Кирпич со стройки на голову упал!
   Ярцев понял, что малый рассказал правду и действительно Гурову просто
повезло.
   - А тебе кто мешал смотрящего у входа в больницу выстраивать? Сотовым
телефоном его снабдить? Гуров бы еще только парковался, а твои парни уже
из палаты успели бы уйти. Что он в воскресенье вечером в больницу пришел
- верно, случай. А что он один троих без  единого  выстрела  взял,  тебе
урок. Живи. Я начальству свои соображения докладывать не собираюсь.  Они
умные, богатые, но если ты наследишь и мне не доложишь, пеняй на себя. Я
генеральному сказал,  дело  дохлое,  следует  держаться  в  стороне.  Он
ответил, бизнес есть бизнес. Вот я, старый пень, и погляжу, какой у него
с Гуровым бизнес получится.
   - Семен Петрович, а вы никак боитесь его? - спросил Узлов.
   - Дурак ничего не боится, потому и  дурак,  -  ответил  Ярцев.  -  Ты
действуй, как считаешь нужным, но не засвечивайся.
   - А вы вроде рады, что я прокололся?
   - Я тебе  уже  сказал.  Иди,  поглядим,  как  долго  начальство  тебя
субсидировать будет.
   Узлов ушел, думая, прав старый сыщик, не стоило в дело ввязываться. А
что  делать?  Не  пойдешь,  не  скажешь,  мол,  "чур-чура,  обознатушки,
перепрятушки".
   Узлов знал законы уголовников, они не любили терять своих людей. Одно
дело, если в стычке с ментами или ОМОНом человек "хватал" пулю, другое -
когда взяли трех парней на тихое дело, а они пропали.  Да  и  Цапля  был
авторитет не того масштаба, чтобы не ответить за людей перед старшим.  А
главным в группировке был вор в законе по кличке  Куба.  Свое  воровское
имя он получил за смуглый цвет лица, кудрявые черные  волосы  и  толстые
губы. Он не любил застолье, гулянки в ресторанах  не  потому,  что  чтил
воровской закон, фальшиво призывавший вора к скромной бессемейной жизни.
Куба имел пять ходок, из них  трижды  его  сдавали  свои.  И  он  твердо
усвоил: все гулянки, "свои" кабаки - лишь мышеловки, которые на учете  у
опытных ментов. А Куба знал, что среди ментов есть люди умные,  опасные,
и светиться не хотел, потому жил уединенно, захаживал к платным  девкам,
которых пользовал задарма. Он знал, шестой ходки ему не выдержать,  хотя
самому лишь полтинник, но больше половины жизни он провел  за  колючкой.
Он узнал, что Цапля взял троих толковых парней и  они  исчезли.  А  куда
может деваться вор, известно.
   Куба пригласил Цаплю в скромную кафешку на тарелку супа, водку он пил
редко, чаще в одиночку, запершись у себя дома. Цапля явился в момент  и,
опережая вопрос, сказал:
   - Я вины с себя не снимаю, но люди были упреждены и заплачено им было
вперед.
   Куба согласно кивнул, продолжал обедать, ел он аккуратно, походил  на
скромного работягу, знающего цену куску хлеба.
   - Расскажи, - сказал он, поднял на молодого тяжелый взгляд.
   Цапля к вопросу подготовился, рассказал  правду,  умолчал,  что  дело
имел с бывшим ментом. Соврал, мол, заказчик был  залетный,  но  так  как
зеленые дал вперед, то он. Цапля, особо не беспокоился.
   Куба понимал, малый чего-то утаивает, но то  было  в  порядке  вещей,
никто сразу не исповедуется. Наверняка Цапля ребят "обжал",  так  каждый
разделил бы не равными долями. Раз уплачено вперед, значит, сработано не
уголовкой, у ментов денег нет, известно. Да Цапля не та  птица,  которую
бы жирно прикармливали,  чтобы  в  силки  затащить.  Насчет  "залетного"
парень наверняка брешет, но Куба с новым человеком встречаться не хотел.
Люди ищут какого-то электронщика, дело чистое, коли хорошо платят, можно
помочь.
   Куба думал над стаканом чая, когда неожиданно вспомнил, как по ранней
весне разговелся со старым корешом и под ельником, три дня  из  дома  не
выходил, водку занесли впрок. Подельник тогда рассказывал, как сутки жил
у смешного головастика. Тот в молодости гением был,  за  бугор  человека
возили, и работал он с компьютерами. Водка сгубила.  Сейчас  не  старый,
однако печень уже не  держит.  И  сделал  он  для  какого-то  миллионера
работу, получил - можно год пить, ничего не делать. Пили,  спали,  снова
пили, хозяин открыл холодильник, похвастался - водки как в  магазине.  И
назвал кореш того миллионера как-то смешно...  бык  не  бык,  не  телок,
чего-то с копытами.
   Цапля увидел, что Куба дремлет, отошел в буфет, выпил  стакан  водки,
только присел к  столу,  старый  вор  спрашивает,  мол,  в  больницу  вы
полезли, как больного кличут?
   - Тур, - сразу ответил Цапля. - Фамилия у него Туров.
   Куба встряхнулся, велел рюмку водки принести. Он вспомнил, что  кореш
называл своего благодетеля именно так - Тур  и  объяснил,  что  это  бык
древности. И еще Куба  вспомнил,  содельник  рассказывал,  что  себя  он
называл по-иностранному - хакер. Как Куба запомнил, неизвестно, но точно
- хакер.
   Официантка  принесла  сто  граммов,  Куба  выпил,   зажевал   хлебной
корочкой, спросил:
   - Ежели я нужного человека без  всяких  сложных  дел  укажу,  сколько
можно с твоего "залетного" слупить?
   - Не скажу, - Цапля чуть  не  ляпнул,  что  вечером  узнает.  -  Надо
узнать, в Москве он или нет. Может, надобность отпала.
   - Узнай, только учти, у тебя одна цена, у меня - другая. Потом,  если
твой дружок "чистодел", сам мараться  не  захочет,  то  ему  указать  на
человека будет мало. Он захочет, чтобы ты того человека к  нему  привез.
Тут совсем другие бабки, так как нужны люди и тачка. Да и статья имеется
в кодексе - похищение! Срок определен, значит, риск. Думаю, такая работа
штук пятьдесят стоит. Потянет твой "залетный"?
   - Спасибо, что участие принял,  премного  благодарен.  За  встречу  и
разговор, изволь, получи, - Цапля положил под тарелку  сто  долларов.  -
Разузнаю, сообщу, позвонить разрешишь?
   - Нет, я через два дня тебя сам найду, - ответил Куба и подумал,  что
вечером сопляк с заказчиком встретится, нечего  время  тянуть.  -  Давай
завтра в это время здесь и повидаемся. Может, у тебя чего проклюнется?
   - Завтра вряд ли, но подгрести не сложно.
   - Забито, я отваливаю, ты обожди чуток, выходи, глянь  вокруг.  А  то
сейчас ментов в городе больше, чем людей. - Куба,  изображая  немощного,
поднялся, зашмурыгал к дверям.
   - Артист, - сказала официантка, получая деньги. -  Сам  пляшет  шибче
молодого, - она взглянула на задумавшегося  Цаплю.  -  Может,  тебе  сто
пятьдесят принести?
   Он молча кивнул, прикидывая, нужный разговор сложился или он.  Цапля,
лезет в козырную масть, где ему голову оторвут? Конечно, лучшее  дело  -
свести Юрку Узлова с  Кубой,  получить  свои  комиссионные  и  отойти  в
сторону. Но Узел - бывший мент. Кубе необходимо сказать, нет,  такое  не
годится. С ментами работают, но то люди другие, он сам без согласия Кубы
и в больницу по указке мента лезть права не имел.
   Вечером Цапля названивал Узлову, но того все не было дома. Неожиданно
кто-то прорвался по телефону и к нему. Вежливый мужской голос сказал:
   - Спуститесь, "Мерседес-300" ждет вас у подъезда.
   Цапля только собрался спросить, кто говорит, да зачем и почему, но на
другом конце трубку повесили.
   Мужчина,  сидевший  в  "Мерседесе",  поздоровался,  имени  своего  не
назвал, руки не подал,  буркнул  водителю  нечленораздельное,  и  машина
мягко покатилась.
   Цапля сначала испугался, затем  понял,  что  если  бы  с  ним  решили
разделаться, то прислали бы не "Мерседес" с солидным мужиком,  а  пришли
бы два амбала и... финиш. Парень поерзал на роскошном сиденье,  взглянул
в  затемненное  окно,  хотел  определить,  куда  везут,  затем  беспечно
откинулся на мягкую упругую спинку, начал думать, чего  он  Кубе  сказал
лишнего, а что следовало сказать, да он промолчал.
   В самом центре, в  районе  Тверской,  машина  остановилась.  Мужчина,
сидевший на переднем сиденье, открыл свою дверцу. Цапля шустро  выскочил
на асфальт. Они вошли в небольшой холл гостиницы, хотя  никакой  вывески
Цапля не видел. Спутник взял у  дежурной  ключи,  номер  был  на  втором
этаже. Открыв дверь, мужчина снял плащ,  тихо  выругался,  затем  мягким
интеллигентным голосом сказал:
   - Проходи и не обращай внимания на мое плохое настроение. Жизнь штука
сволочная, и хотя усвоил данный постулат давно, однако,  когда  бьют  по
лбу, все равно больно.
   На столике стояли разнокалиберные бутылки и ваза с  фруктами.  Хозяин
налил в бокал коньяка, кивнул, выпил, откусил яблоко.
   - Зови меня Иван Иванович, легче запомнить. А тебя зовут Саша, я ваши
клички не  выговариваю.  Ты  производишь  впечатление  парня  неглупого,
понимаешь, в "мерсе" ты не ездил, в номере этом никогда не был, меня  не
видел.
   - Понял. - Цапля сел на стул у двери, снял сырые кроссовки, остался в
носках, подошел к столу, выпил.
   -  В  какую  больницу  тебя  понесло,  дубина  стоеросовая?  Ты  хоть
отдаленно представляешь, против  кого  решил  выступать?  Что  в  России
творится?  Какие-то  Цапли,  Кубы,  твой  неизвестный  дружок,  куда  вы
лезете?
   - Иван Иванович, никуда я не лезу, а  коли  не  туда  попал,  значит,
нелегкая занесла. Если парню моего разлива  зеленые  дают  за  непыльную
работу, мне отказываться?
   - С этим Кубой у тебя есть дела, занимайся. Сегодня ты его не  видел,
завтра никуда не ходи. Он тебя ни о чем не спросит.
   - Понял, - повторил Саша.
   - Звони своему приятелю, дай мне трубочку.
   Парень замялся, чуть номер Узлова не  забыл,  но  все-таки  вспомнил,
набрал. Юрка сам снял трубку.
   - Здорово, Узел, это я, - сказал Саша.
   - Контора закрыта, не туда попали.
   Иван Иванович взял трубку, уверенно произнес:
   - Здравствуйте. Сейчас за вами заедут, не делайте  глупостей,  вашего
выступления в больнице достаточно. Вас привезут в  небольшую  гостиницу,
хотят поговорить.
   - Никуда я не поеду, разговаривать с незнакомым...
   - Его Юркой зовут, - подсказал Саша.
   -