ону скверика, но  Гуров
уперся, смотрел на пожарные машины, отъезжающие "скорые".
   - Я слышал, что кричал Попов, молодец, следует ему  помочь.  -  Гуров
хотел отстраниться, но Станислав его не отпустил.
   - Верно, главное сейчас - помочь подполковнику. - Станислав  старался
удержать друга, но Гуров собрался, настойчиво отстранил его и направился
к все еще стоявшим  неподалеку  пожарникам,  Попову  и  группе  офицеров
милиции.
   Гуров шел широко и  твердо,  однако  несколько  походил  на  человека
выпившего, но старающегося держаться достойно. На мостовой валялся кусок
забора, оклеенного портретами. Сыщик слегка замешкался, обошел  портрет,
почему-то укоризненно покачал головой.
   - Я должен произвести осмотр места взрыва, убедиться, что отсутствует
утечка газа и опасность возгорания,  -  говорил  крепыш  в  комбинезоне,
видимо, старший из пожарных.
   - Конечно, - согласно кивал Попов.  -  Сейчас  подъедут  специалисты,
осмотрят трубы, произведут необходимые замеры, а пока я выставил посты и
никого на место происшествия не пущу.
   - Ну и черт с вами! Горите голубым пламенем, нас больше не вызывайте!
Менты, вы и есть менты!
   - Приветствую бойцов огненного фронта, - сказал подошедший  Гуров.  -
Вы молодец, командир, прибыли, словно архангелы. - Он обнял пожарника за
плечи. - А менты - люди служивые, им приказывают, они делают.
   Пожарник выпустил пар, улыбнулся, с  некоторым  удивлением  глядя  на
незнакомого мужчину, одетого так, словно он  не  на  пожар  прибежал,  а
собрался в театр.
   - По машинам! - Пожарник  махнул  рукой,  полуобернулся  к  Попову  и
буркнул:
   - Осторожней там, скажи ребятам, чтобы не курили. Ну а если,  не  дай
Бог, тогда звони!
   - Спасибо, брандмейстер, - ответил Попов.
   - Сам ты не умывался! - Пожарный хохотнул и пошел к машинам.
   - Ты большой молодец, Юрий Васильевич, - сказал Гуров.  -  Но  сейчас
главное - не  останавливаться.  Прикажи  разобрать  завал,  собрать  все
вещдоки, составить протокол осмотра места. Обязательно заручись подписью
прокуратуры.  Когда  проводы  закончатся,   начальства   налетит   туча,
журналисты, телевидение, ты должен быть готов, держаться как скала.  Все
документы и личные вещи убитого мне в  гостиницу.  Их  никто  не  должен
видеть.
   - Лев Иванович, любой следователь сразу определит,  что  погибший  не
бомж. Я видел его кисти рук, да и вообще, опытный человек только на тело
взглянет... Да и одежду мы же не можем вам отдать.
   - Кем он был, пусть остается тайной.
   - А вы его знали?
   - Я знал, тебе знать не следует, - твердо сказал Гуров. -  Закончишь,
приезжай в гостиницу. Да, и забронируй  нам  места  на  самолет.  Только
теперь не четыре билета, а пять.
 
*** 
 
   В номере гостиницы Станислав, сидя за письменным  столом,  накручивал
телефонный диск, пытался соединиться с Москвой,  тихо  матерился.  Гуров
плескался под душем, изредка выглядывал из-за неплотно прикрытой двери.
   - Да позову я тебя, не боись, - раздраженно буркнул Станислав.
   Наконец он услышал продолжительные гудки и недовольный голос Орлова:
   - Слушаю вас, слушаю! Что вы пробиваетесь,  словно  сквозь  встречный
огонь неприятеля!
   - Здравия желаю, господин генерал! - радостно закричал Крячко.
   - Не ори, Станислав, слышу тебя хорошо.
   - Как погода в Москве? - Крячко сбавил тон, махнул рукой Гурову. -  У
нас полный порядок, гроза прошла стороной, тишь, гладь. Божья благодать.
   - У тебя всегда благодать. - Орлов пытался говорить строго,  но  было
слышно, как генерал облегченно вздохнул.
   Обмотав бедра  полотенцем,  Гуров  вышел  из  душа,  взял  телефонную
трубку.
   - Здравствуй, Петр. Сейчас тот редкий случай, когда Станислав говорит
правду.
   - Здравствуй, Лев Иванович, - неизвестно почему Орлов назвал друга по
имени-отчеству. - Всякое в жизни случается, порой  и  Станислав  говорит
правду, видимо, ничего другого сочинить не успел.
   Гуров держал трубку так, чтобы склонившийся  над  столом  Крячко  мог
слышать голос генерала.
   - Обидеть подчиненного просто! -  крикнул  Станислав  и  с  обиженным
видом отошел от стола.
   - У нас небольшое происшествие, - сказал Гуров.  -  Произошла  утечка
газа, наш общий знакомый закурил...
   - Неужто  погиб?  Да,  неприятно,  -  стараясь  сдержать  облегченный
смешок, Орлов неопределенно хмыкнул. - Ты, надеюсь, понимаешь, что  труп
опознать нельзя?
   -  Надейся,  Петр.  Мы  твои  ученики,  не  из   Тунгуски   приехали.
Постараемся сегодня вылететь, подробности при встрече.
   - Жду, тут Верочка суетится, кланяться велит.
   - Поцелуй ее за меня. До свидания!
   - Пока, сыщик!
   Гуров положил трубку. Коротко постучав, в номер вошли Григорий  Котов
и Валентин Нестеренко.
   - Лев Иванович, парень спит, с ним  медсестра.  Мы  вызвали  частного
врача, пришлось заплатить долларами.
   - Старая власть вернется, будешь платить рублями, - сказал Крячко,  -
только никто к тебе мгновенно не прилетит.
   Котов смотрел на спину  и  шею  Гурова  оторопело,  тронул  кончиками
пальцев сине-желтые подтеки.
   - Лев Иванович, вас  крепко  задело.  Гуров  спохватился,  что  стоит
посреди номера голым, затянул плотнее полотенце, ушел в ванную комнату.
   - Гриша, ты вроде умный, а свежий синяк от давнишнего не отличаешь, -
ехидно заметил Станислав, снял трубку и снова начал крутить диск.  -  Не
знаю, кто как, а я лично жрать хочу.
   - А я обет нарушу, приму стакан, - сказал Нестеренко.
   - Господин полковник, мы пойдем в ресторацию, столик закажем, - Котов
дернул напарника за рукав, кивнул на дверь.
   - Валяйте, - согласился Станислав, заговорил в трубку. - Добрый день,
Мария, некто Крячко беспокоит.
   - Здравствуйте. - Женщина сделала короткую паузу, спросила тихо:
   - Он жив?
   Станислав переложил трубку в левую руку, широко перекрестился.
   - Бог с вами. Маша! Они живы, здоровы, просили соединить, я выполняю.
   - Он не может сам набрать номер?
   - Они  все  могут,  Маша!  -  весело  закричал  Станислав.  -  Однако
начальники и положение обязывает. Гуров  выскочил  из  ванной,  отнял  у
друга трубку:
   - Здравствуй, Маша! Прости моего друга, он ошибся в выборе профессии.
Ему следовало клоуном...
   - Не оправдывайся,  сыщик,  -  перебила  Мария.  -  Просто  Станислав
понимает, что надо позвонить, а ты - нет!
   - Извини. - Гуров подыскивал нужные слова, и возникла пауза.
   - Я все про тебя знаю, - Мария вздохнула. - Ты думаешь только о себе.
   - Грешен. Прошу, переезжай ко мне, квартира освободилась.
   - И меня не убьют, не похитят? - Мария  выругалась  по-мужски  грубо,
бессмысленно. - О такой жизни я мечтала всю жизнь.
   - Маша, прошу. - Гуров оглянулся, но Станислава в номере не было. - Я
прилечу сегодня и сразу приеду домой.
   - Хорошо. Жду. Целую, - Мария положила трубку.
 
*** 
 
   Розыскники сидели в ресторане гостиницы,  видно,  подполковник  Попов
переговорил с мэтром, обслуживали их безукоризненно.  Кроме  Станислава,
никто не видел, как Гуров зашвырнул через  забор  взрывчатку,  снятую  с
Игоря Смирнова. Всем было интересно знать, что же  конкретно  произошло,
но Котов и Нестеренко помалкивали, следуя принципу - старшим вопросов не
задают. Попов стеснялся, полагая,  что  полковник-важняк  главка  скажет
только то, что считает нужным.
   Гуров расклад отлично понимал, знал, молчать неэтично, все розыскники
вместе пахали, сейчас не имеет значения, кто сделал больше.  Понимать-то
сыщик понимал,  но  говорить  отчаянно  не  хотелось.  Он  тянул  время,
подливая в рюмки коллег, сам практически не пил.
   - Я должен был догадаться раньше, - произнес Крячко.
   - Конечно, - обрадовался Гуров.
   - Лев Иванович, это я не о себе, - Станислав прижал ладони к груди. -
Вижу, вы мучаетесь, не знаете, как начать, и я  сконструировал  для  вас
первую фразу.
   - Ты знаешь... - Гуров проглотил матерные слова.
   - Знаю, Лев Иванович, знаю, вы продолжайте. Значит,  вы  должны  были
догадаться раньше...
   - Должен был, - обреченно произнес Гуров. - Задумано не больно хитро.
Контуженный в Чечне,  и  мать  погибла,  и  наркотики...  Я  вспомнил  о
терактах, когда фанатики взрывали себя вместе с жертвой. Но там религия,
вера  в  загробную  жизнь.  Я  не  мог  сообразить,  что   парня   можно
использовать втемную, превратить в снаряд, средство доставки  взрывчатки
к месту назначения. Союз солдатских  матерей  использован  с  фантазией,
покойник был человек способный, даже талантливый. Использовать  инвалида
бойни в Чечне, отыскать подходящего, соответственно отработать  парня  -
дело архисложное.
   Оперативники молчали, старались не  смотреть  на  Гурова  и  друг  на
друга, словно в происшедшей  трагедии  была  и  их  вина.  Не  сдержался
подполковник Попов, спросил:
   - Разве убийца и палач может быть человеком талантливым?
   -  Удивляешь,  Юрий  Васильевич,  -  голос  Гурова  оживился,   сыщик
обрадовался, что можно уклониться от конкретного дела. - А ты  считаешь,
что октябрьский переворот, все кровавые дела в России, затем  и  в  мире
организовали бездари?
   - Импотенты и мелкие  интриганы  составляют  большинство  в  Думе,  -
вставил Крячко. - Ты не отвлекайся, Лев Иванович.
   - Ты не прав, Станислав. - Гуров наконец  выпил  рюмку.  -  Импотенты
сидят на кухнях, обсуждают и критикуют. Если человек пробрался  в  Думу,
он человек действия, другое дело...
   - Извини, командир, - перебил Станислав. - Ты не догадывался,  однако
в решающий момент замысел разгадал.
   Гуров взглянул на Григория Котова.
   -  Случайно.  Гриша  Котов  спорил  с   Валентином   и   упомянул   о
самураях-камикадзе,  я  увидел  Игоря  Смирнова,  его   отрешенность   и
неожиданно вспомнил слова Гриши. Тут все и сложилось.
   Станиславу Крячко не  нравилась  атмосфера  за  столом,  словно  они,
розыскники, не вырвали победу, а сидят на поминках.
   - У него сложилось. У меня почему-то не сложилось, и у  умного  Гриши
Котова тоже. Вы не думайте, наш Лев Иванович далеко не  скромник,  он  с
прибабахом, гений, но не скромник.  Я  предлагаю  выпить  за  российских
сыщиков и за Льва Ивановича лично.
   - Заговорил, заговорил, - Гуров усмехнулся, наполнил рюмки.
   Выпили, не чокаясь, оживились. Попов спросил:
   - А почему вы швырнули взрывчатку через забор, на стройку?
   - А куда мне было ее швырнуть? - Гуров после второй рюмки тоже слегка
порозовел, чуть расслабился. -  Чемпион  никогда  не  знает,  почему  он
переместился на тот или иной удар. Так получилось.
   - Чемпион, - прошептал Станислав, подмигнул товарищам, -  вот  в  чем
его истинная суть.
   - Ладно, не бормочи. - Гуров махнул на друга  рукой.  -  Я  не  знаю,
почему перенес парня к забору, а, скажем, не в  сквер.  Я  только  позже
понял, что у забора была мертвая зона, которую  Фокин  не  просматривал.
Если бы направился в сквер, Фокин увидел бы,  так  и  хоронить  было  бы
нечего. Когда машины ушли, я от пояса со  взрывчаткой  избавился,  начал
соображать.  Думаю,  с  какой   позиции   Фокин   может   наблюдать   за
происходящим? Тогда я  и  вышел  с  Игорем  в  центр  улицы...  А  Фокин
находился в новостройке, увидел нас, включил дистанционное управление.
   Розыскники выпили, расслабились, заговорили. Гуров слегка опьянел, но
хмель быстро прошел, и он, вспоминая не впервые,  пытался  анализировать
свои поступки и реакцию. Надо  признаться,  анализ  не  радовал  сыщика,
скорее разочаровывал, даже унижал. В критический  момент  он  действовал
интуитивно, подсознательно,  наедине  с  собой  он  отбрасывал  мысли  о
скромности, выставлял себе жесткую  оценку.  Какие-то  мгновения  он  не
испытывал страха, поступал  четко,  рационально.  Но  стоило  обстановке
разрядиться, у него немедленно наступала реакция - он потел,  чувствовал
тошноту,  слабость,  дважды  его  даже  рвало.  Потом  он  успокаивался,
чувствовал себя нормально, затем наступала апатия, клонило в сон. Сейчас
был именно такой период, необходимо продержаться  до  самолета,  сказать
несколько слов Попову. Гуров пересилил себя, заговорил:
   - Юрий Васильевич, ты уж расстарайся, держись своей версии, что взрыв
произошел в результате утечки газа и неосторожности бомжа.
   - До завтрашнего дня продержусь. Лев Иванович, завтра меня спрашивать
перестанут. Строители, отцы города,  не  возьмут  на  себя  такой  грех.
Привезут своих специалистов,  проведут  химический  анализ.  Сегодняшнюю
науку не обмануть, разберутся, что рвануло.
   Оперативники замолчали, испытующе  смотрели  на  Гурова.  Как  бы  он
внешне ни был спокоен  и  безразличен,  сыщик  на  самом  деле  опасался
всесильного генерала Коржанова. Он ясно предупредил,  если  узнает,  что
розыскник не договаривал, скрывал информацию, то оторвет наглецу голову.
И оторвет.
   Тогда, в номере генерала,  Гуров  дерзко  ответил,  мол,  чья  голова
слетит  первой,  еще  неизвестно.  Сказать  можно  все,  и  хотя   сыщик
интуитивно чувствовал, что власти Коржанова  приходит  конец,  обострять
отношения крайне нежелательно.
   О   взрыве   в   городе   генерал,   естественно,   узнает,    начнет
интересоваться, выяснит истину... Гуров зябко  пожал  плечами.  Конечно,
сейчас, накануне выборов, генералу не до того, но все проходит, а память
у Коржанова отличная.
   После долгой паузы Гуров сказал:
   - Ты, Юрий Васильевич, обратись в ФСБ, у  них  сил  побольше,  чем  у
милиции. Террорист в полусотне метров от Президента - это не шутка.  Что
сделают со мной -  это  одно,  а  что  сотворят  с  начальником  местной
безопасности  -  совсем  иное.  Ученые  мужи  могут  установить  истину.
Главное, чтобы она не обнародовалась газетами и телевидением.
   - Не знаю, - нерешительно ответил Попов. -  Сегодня  журналисты  люди
свободные.
   - Никто на их свободу не покушается, но  ограничить  круг  информации
можно. Твое дело начальнику службы безопасности разъяснить  ситуацию,  а
его проблемы - решать, как сберечь лампасы и кресло.
   - У нас укрытие, мы теракт предотвратили, - вставил Станислав.
   - Не хотелось бы обнародовать, дело не в нас. Россию и так трясет, не
хватает только покушений и разборок,  -  сказал  Гуров,  вновь  наполнив
рюмки. - На посошок, и переходим на кофе.
 
*** 
 
   Игорь Смирнов летел в Москву одним рейсом с  оперативниками,  спал  в
соседнем кресле с Гуровым, который тоже слегка похрапывал. Игорь  открыл
глаза, увидел в иллюминатор ватные хлопья облаков,  не  мог  сообразить,
где находится, понял, что сидит в салоне самолета, но не мог  вспомнить,
когда и как сюда попал. Рядом спал мужчина, лицо вроде знакомое, но  где
видел, вспомнить  не  мог.  Неожиданно  в  голове  раздался  грохот,  он
пригнулся, схватил соседа за руку,  хотел  крикнуть  "ложись",  но  лишь
беззвучно разинул рот.
   Гуров проснулся, увидел потное искаженное лицо парнишки, его  руку  с
побелевшими от напряжения костяшками пальцев, тряхнул  Игоря  за  плечо,
спокойно спросил:
   - Игорь, ты будешь сок или минералку?
   - Опять бомбят, - пробормотал парень.
   - Приснилось, - Гуров взял с подноса  у  проходившей  стюардессы  два
стакана воды, один вложил в  руку  Игорю.  -  Меня  тоже  порой  кошмары
мучают.
   - А где Семен Петрович? - спросил Игорь. Он очень хотел  узнать,  что
именно взорвалось, удалось покушение или нет? Как Игорь ни был выбит  из
колеи, пусть в памяти зияли пустоты, он  чувствовал,  задавать  подобные
вопросы незнакомому мужику не следует.
   - Семен Петрович уехал в командировку, - ответил Гуров.
   Так малому ребенку, у которого умерла мать, говорят, что  она  уехала
по делам.
   - Думаете, у меня совсем крыша поехала? -  Игорь  жадно  выпил  воду,
откинул столик, поставил стакан. - Его арестовали или убили?  А  вы  кто
будете?
   - А  черт  его  знает,  сам  не  разберусь,  кто  я  такой.  -  Гуров
внимательно посмотрел в лицо парня, пытаясь понять, в своем ли тот уме.
   - Вы из милиции или КГБ?
   - Голубчик, КГБ давно распустили, давай поспим, у меня голова  не  на
месте.
   - Вы меня арестовали?  А  зачем  вы  забрали  мой  лечебный  пояс?  Я
контуженый, у меня спина больная.
   - Ты, Игорь, задаешь столько вопросов, не знаю,  на  какой  отвечать.
Давай по одному, я отвечу, ты задаешь следующий.
   Игорь пытался сосредоточиться, вспомнить события последних  дней,  не
получалось, в сознании мелькали размазанные отрывки, так мелькают фигуры
людей, которые стоят на платформе, а ты в поезде проносишься мимо.
   - Где Семен Петрович?
   - Я уже сказал, он уехал в командировку.
   - Не верю! Вы его арестовали или убили!
   - А за что его можно арестовать? Тебя арестовать, его арестовать. Ты,
Игорь, совсем запутался. Давай, парень, поспим, лету  еще  два  часа.  -
Гуров повернулся на бок, пытаясь устроиться поудобнее.
   - Слушайте! - Игорь вцепился в плечо Гурова. - Меня контузило,  но  я
не идиот! Правда, эти таблетки... Они помогают, потом хуже становится  и
память отшибает.
   - Как тебя в армию призвали, помнишь? - Гуров сел прямо, закурил.
   - Отлично! Чего тут не помнить?
   - Вот и рассказывай, как тебя в армию призвали, где служить начал,  о
контузии, все по порядку.
   - Долго говорить.
   - А нам и лететь долго, давай, Игорек, рассказывай.
   Когда самолет с оперативниками только прогревал двигатели,  лайнер  с
Президентом и его свитой уже приземлился в Шереметьеве.
   Генерал Коржанов говорил по телефону, точнее, кричал:
   - Ты начальник службы безопасности или полный мудак? Через три минуты
после отъезда с митинга взрывается соседний дом! И ты мне  толкуешь  про
утечку газа? Я тебе скажу, что у тебя утекло и куда.
   Некоторое время генерал слушал начальника ФСБ, затем снова заговорил:
   - Я про экспертизы слушать не хочу,  вы  не  службы  безопасности,  а
свора жуликов и дилетантов. Менты? Обыкновенная уголовка знала, а  вы  и
понятия не имели! Откуда мне известно? Да они в  городе  рыскали,  якобы
своих уголовников искали. Вот и считай,  в  один  день  и  час  в  город
прилетает  Сам,  тут  же  появляются   сыскари   утро,   и   моментально
скапливается газ... И бомж закуривает... Ты глупее ничего  придумать  не
можешь? Так доложили? - Коржанов опустился в кресло, выслушал  абонента,
тяжело вздохнул. - Ты прав, скандал сейчас ни к чему, утопи эту историю,
я позже разберусь.
   Генерал положил трубку, в календаре написал "Гуров"  и  поставил  три
восклицательных знака.
 
*** 
 
   Загорелось табло:  "Не  курить.  Пристегнуть  ремни".  Гуров  погасил
сигарету, пристегнулся, выждал, пока пристегнется Игорь, сказал:
   - Что я могу сказать? Ничего. Только затертые слова, мол, ты  молодой
и жизнь впереди. Тебе, Игорь, не виновных  следует  искать,  а  здоровье
души, опору найти. Друзья остались?
   - Были. Семен Петрович разогнал.
   - Он разогнал, а я соберу. - Гуров вынул из кармана блокнот и  ручку.
- Пиши имена,  телефоны,  что  помнишь.  Ты  из  аэропорта  в  госпиталь
поедешь. Я завтра до твоих дружков дозвонюсь, пришлю,  через  денек  сам
наведаюсь. Не пропадем, что-нибудь придумаем.
   - В госпиталь? - Игорь напрягся. - Зачем?
   - А ты куда хочешь? Ты утверждаешь, у тебя крыша еще  не  поехала.  А
коли она на месте, должен понимать, тебя наркотиками кормили, необходимо
вылежать, очиститься. Встанешь на ноги, будем думать.
   - Да кто вы такой будете?
   - Человек. Зовут Лев Иванович. Остальное скажу, когда будешь здоров.
 
*** 
 
   - Слушай, Станислав, трудно с Гуровым работать? - спросил Котов.
   - Трудно.  Часто  чувствуешь  себя  недоумком.  И  гордыня  в  Гурове
великая, давит, но он от того и сам мучается, старается быть  проще,  да
лишь хуже получается. - Крячко отложил  журнал,  задумчиво  посмотрел  в
окно. -  Я  сколько  его  знаю,  а  стараюсь  особо  не  вникать,  мозги
своротишь. Вот человек, спас жизнь первого лица,  возможно,  повлиял  на
предстоящие выборы, на жизнь всей России. Как ты,  Гриша,  полагаешь,  о
чем он сейчас думает, как себя чувствует? Он, Лев Иванович Гуров, лучший
сыщик Рос