не перекрасившиеся и преуспевающие, его не  любили,  в  общем
помощи человеку ждать было неоткуда.  Вскоре  вопрос,  как  поддерживать
жизнь  семьи  на  привычном  уровне,  встал  достаточно  остро.  Тут   и
состоялась  "случайная"  встреча  отставного  полковника   с   человеком
неизвестной  национальности,  который  встретил  его  у  дома,  назвался
Старом, предложил  поужинать  и  обсудить  некоторые  вопросы,  которые,
возможно, покажутся  господину  Еланчуку  интересными.  Тот  согласился,
чтобы не казаться совсем диким, выпил  рюмку  сухого  вина,  поддерживая
беседу о политической и экономической  неразберихе,  выяснил,  что  Отар
знает о нем, бывшем полковнике СБ, довольно много, и с любопытством ждал
развязки. "Что вербуют, понятно, - рассуждал он,  -  но  не  свои  и  не
зарубежные службы, так как подготовка велась столь поспешно  и  топорно,
как ни одна спецслужба работать не станет".
   Когда Отар, изрядно выпив, начал нести уже  полную  чепуху,  Еланчуку
надоело, и он спросил:
   - Кого вы представляете и что вам конкретно от меня нужно?
   - Я представляю деньги, значит, силу, которая занимается  коммерцией.
Нам нужны ваши опыт и знания. Платим мы  хорошо,  -  ответил  напыщенным
тоном Отар и не нашел ничего  лучшего,  как  выложить  на  стол  плотный
конверт. - Наша визитная карточка, примите, решайте.
   Еланчук давно заметил двух мужчин, сидевших на некотором отдалении, и
перехватил взгляд, которым они обменялись с Отаром. "При таком шуме  они
записать наш разговор не могут", - решил  отставник,  накрывая  тарелкой
"визитку"  Отара,  затем  изящно  наклонился  через   стол,   вынул   из
внутреннего  кармана  "вербовщика"  портативный   магнитофон,   небрежно
опустил в карман и ответил:
   - Я  не  коллекционирую  визитные  карточки  незнакомых  людей,  -  и
отодвинул тарелку. - Признаться, вы меня  разочаровали.  Дайте  мне  ваш
телефон, возможно, я позвоню.
   - Вы только  взгляните,  -  Отар  растерялся  и  враз  протрезвел.  -
Возьмите, откажетесь - мы без претензий.
   - Телефон, - Еланчук поднялся.
   - Пожалуйста... Записывайте.
   - Ну? - всякому терпению приходит конец, в  голосе  Еланчука  звучало
раздражение.
   Отар продиктовал телефон, бывший контрразведчик кивнул,  поправил  на
шее платок, направился к выходу. У столика, за которым сидели сотоварищи
"вербовщика", Еланчук чуть замедлил шаг, взял  лежавшую  на  белоснежной
скатерти зажигалку-фотоаппарат и молча вышел из ресторана.
   - Да никогда в жизни! - сказал он вслух, садясь в машину. Можно  быть
умницей,  академиком,  высочайшим  профессионалом,  а  в   нашей   жизни
разбираться скверно.
   Он терпеливо ходил по длинным коридорам некогда  родного  учреждения,
стучался во многие двери, не моргнув глазом,  выслушивал  оскорбительные
предложения. Кончилось тем, что ему отказали в  пропуске,  пояснив,  что
это распоряжение Первого лица Большого дома.
   В России всегда и во всем хотели быть первыми и лучшими. Есть  сферы,
где мы  безусловные  аутсайдеры,  есть,  где  мы  отстаем,  но  выглядим
достойно, существуют даже такие области, где нас признают равными, мало,
но такие области есть.  Но  в  одном  вопросе  мы  сегодня,  безусловно,
впереди всего цивилизованного  и  нецивилизованного  мира.  Ни  в  одной
стране  мира  не  умеют  так  быстро  расставаться  со  своими   лучшими
специалистами, не способны в одну минуту из самых  честных  и  преданных
друзей сделать идейных и принципиальных противников.
   В данном вопросе нам равных нет и в обозримом будущем не предвидится.
Мы можем спать спокойно.
   Через несколько месяцев Юрий Петрович  Еланчук  работал  в  маленькой
коммерческой фирме, получал ежемесячно больше, чем  Президент  и  спикер
вместе  взятые,  и  разрабатывал  операции  по  заказу  людей,   которые
занимались наркобизнесом.
 
*** 
 
   Еланчук  сидел  за  простым  канцелярским  столом  в  своем  скромном
кабинете,  дважды  прослушал  разговор  Гурова  с   Байковым,   выключил
магнитофон, сцепил пальцы на затылке, недовольно  взглянул  на  потолок,
затем посмотрел на сидевшего напротив Отара.
   - Мальчик, запомни, что я скажу, передай Валентино. Это дело  следует
закрыть и тихо уйти в сторону.  У  вас  имеются  отличные  позиции,  где
противники  -   неумехи-второразрядники.   Зачем   вам   связываться   с
гроссмейстером? Вам нужны деньги или вам слава Каспарова покоя не  дает?
Я  когда  узнал,  что  Гуров  пришел  в   "Стоик"   начальником   службы
безопасности, сразу сказал: от данного канала следует отказаться.
   - Юрий Петрович, а вы знаете, сколько было  вложено  в  осуществление
вашей идеи? - спросил Отар. Он ненавидел бывшего гэбэшника и  очень  его
боялся, так как за минувший год дважды  на  собственной  шкуре  испытал,
какую огромную власть приобрел этот  франтоватый  и  внешне  несерьезный
мужчина. - Мы потеряем не один миллион долларов.
   - Меня это не касается, впрочем, как и тебя,  -  ответил  Еланчук.  -
Главное,  лучше  потерять  клок  шерсти,  чем  ввязаться   в   драку   с
непредсказуемым финалом. Я предупредил Валентино, чтобы сворачивался. Вы
убили бухгалтера, я снова сказал, вы похитили девочку. В самом зассанном
туалете не кладут на пол, стараются попасть в  толчок.  Я  слышу,  -  он
постучал пальцем по магнитофону, - вы довели сыщика до бешенства... Я не
работал с ним, но знаю о полковнике предостаточно. Такой противник  мне,
а уж вам и подавно не нужен.
   - Но вы же слышали, Юрий Петрович, этот педераст не раскололся и  ваш
полковник отказался от него, - Отар перевел дух, спорить с разработчиком
опасно, но идти к шефу тоже не дай бог. - Может, вы сами переговорите  с
Валентино?
   - Я разработчик и советник, передай мой настоятельный совет.  Изымите
товар, верните девчонку и забудьте о фирме "Стоик".
   - Они ничего не знают, а  юриста  мы  ликвидируем,  -  Отар  все  еще
пытался переубедить бывшего  гэбэшника.  -  Ваш  гениальный  мент  убрал
прослушивание, но мы их слушаем и пишем.
   Еланчук привычно улыбался, хотя еле сдерживался, чтобы не  сорваться.
Он  поднялся  из-за  стола,  легкой  поступью  прошелся  по   небольшому
кабинету, сетуя на судьбу, которая постоянно подбрасывала ему недоумков.
Теоретически связной был прав, а практически Еланчук чувствовал,  что  в
данный  момент  разумнее  отступить.  Он  знал   несколько   разработок,
проведенных  Гуровым,  не  был  тщеславным  и  не  хотел  никому  ничего
доказывать. Как любой опытный игрок, он знал, что, если в партии с очень
сильным противником тебе нравится твоя позиция, ты не верь глазам своим,
И записанный на пленку разговор убогого Отара привел в восторг,  а  его,
опытного агентуриста и разработчика, насторожил. Он  не  мог  обнаружить
причину настороженности, но, как животное чует опасность, ощущал: что-то
в услышанном разговоре не так, где-то цепляют крючок. Где и в чем? Гуров
не знал, что его слышат и пишут. А  если  не  знал,  но  допускал  такую
возможность? Однако разыграть такой спектакль ни один оперативник  не  в
силах. Да и к чему, с какой целью? И все равно  от  этой  пленки  пахнет
дезой. Неожиданно он понял: озарение всегда бывает внезапным, сколько ни
зови, ни жди - оно застает врасплох.
   Еланчук матюгнулся, что было ему  несвойственно.  Какую  задачу  мент
считает первостепенной, наиважнейшей? Ясно, освободить девочку. Но, судя
по всему, что рассказывают о сыщике, он не пойдет на обмен жизни ребенка
на жизнь отца. И уж,  конечно,  не  станет  об  этом  говорить.  Значит,
полковник считает возможным выручить дочь и сохранить жизнь отца.  Каким
образом?  В  момент  обмена  провести  задержание?  Он  слишком  опытен,
понимает: противник серьезен и не  может  так  лопухнуться.  Значит,  он
что-то придумал. А мне какое  дело?  Еланчук  подошел  к  окну  и  начал
пальцем выводить на пыльном стекле  замысловатые  узоры.  Ну,  заполучит
Гуров девочку, снимет с моей души грех,  сохранит  жизнь  двурушника  и,
конечно, мгновенно Расколет его,  узнает,  что  через  "Стоик"  гнали  в
Европу наркотик. Скорее всего, об этом он уже догадался. Я и так  считаю
Данный  канал  засвеченным.  Пусть  Валентино  решает  свои   финансовые
проблемы, я его предупредил, а дальше хоть трава не расти.
   - Мое последнее слово, - Еланчук повернулся, присел на подоконник.  -
Товар изъять или законсервировать,  девочку  отдать.  Как  вы  решите  с
юристом, меня не касается.
   - Доложу. Валентино никогда с вами не  согласится,  -  Отар  встал  и
направился к двери.
   - Тут я ничем помочь не могу.  Существует  старая  пошлая  пословица:
"Кто платит, то и музыку заказывает".
 
*** 
 
   Он был столь умен, что никогда не сомневался  в  существовании  людей
умнее и хитрее,  даже  коварнее  его  самого.  Главная  ошибка  фюреров,
президентов и паханов иной окраски заключалась в том, что они  подбирали
себе в помощники придурковатых исполнителей  и  лизоблюдов,  считал  он,
поэтому ошибок своих предшественников старался не повторять. Команду  он
себе подбирал неторопливо и тщательно, неуклонно следуя принципу, что  в
непосредственном его окружении должны  находиться  люди  не  глупее  его
самого, лучше если умнее, и  обязательно  высококлассные  специалисты  в
своей области. Он никогда на людей не  кричал,  не  унижал,  практически
всегда соглашался с советом специалиста, а в тех редких  случаях,  когда
не соглашался, оказывался прав.  Платил  он  по-царски  и  за  три  года
существования собрал очень сильную команду; люди его искренне уважали  и
были абсолютно преданы. Он, как  и  большинство  авторитетов  уголовного
мира, был равнодушен к человеческой  жизни,  но  при  любой  возможности
старался обходиться без лишних трупов. У него был шофер,  он  же  личная
охрана и ликвидатор.
   Официально он числился директором  небольшого  СП,  аккуратно  платил
налоги и не привлекал к себе ничьего внимания.  Обладая  многомиллионным
состоянием, естественно, в долларах, он жил  в  хорошей,  но  отнюдь  не
шикарной квартире, имел две иномарки среднего класса,  загородной  виллы
не держал. Если  он  хотел  отдохнуть,  то,  взяв  с  собой  сегодняшнюю
любовницу, покупал туристскую  путевку,  куда  хотел,  проводил  две-три
недели, к примеру, на Гавайях, ни в чем себе не отказывая,  но  деньгами
не разбрасывался.
   В общем, он был умный, осторожный лидер новой формации.  Главной  его
силой было качество, которое на первое место ставили  большевики,  -  он
умел работать с людьми. Только бывшие правители под  "умением  работать"
понимали террор нижестоящих и раболепное преклонение перед вышестоящими.
А он каждого сотрудника стремился превратить чуть ли не в  равноправного
партнера, а начальником над ним был лишь  господь  бог,  к  которому  он
относился с уважением, хотя и не верил в его существование. В  общем  он
был настоящий Лидер, так как ему не  требовалось  ничье  признание,  ему
вполне хватало уверенности в себе и в том, что он  может,  и  совсем  не
обязательно было свое могущество показывать.
   С младых ногтей  он  понял,  что  лишь  деньги  правят  миром,  начал
добывать их различными способами, а к тридцати годам убедился: настоящие
деньги приносит лишь торговля наркотиками. Он прочитал  много  статей  и
художественной литературы о наркобизнесе, начал переправлять  травку  из
Средней Азии в центральные районы России,  заработал  первый  капитал  и
переключился на серьезный товар,  приобретя  покупателей  в  Центральной
Европе и даже Канаде.
   Почему  -  Валентино?  Иван  Прокофьевич  Жмых,  -  таково  было  его
настоящее  имя,  -  наверное,  и  сам  не  знал,  почему   выбрал   себе
иностранное. Возможно, в  какой-нибудь  книжке  красивое  имя  попалось,
возможно, из-за своей внешности, а он, русак до обозримого  колена,  был
смуглым брюнетом с черными миндалевидными глазами  -  подсознательно  не
желал зваться Иваном Жмыхом.
   В СП он, естественно, работал под своим настоящим именем, в  этом  же
СП на скромных должностях  работал  Отар  Гаспарян,  который  знал,  кто
действительный  владелец  могущественного  синдиката,  и  Юрий  Петрович
Еланчук, который лишь догадывался о правде, но при каждом удобном случае
подчеркивал, что Валентино никогда не видел и  видеть  не  желает,  хотя
сталкивался со Жмыхом по десять раз на дню.
   Год с лишним назад один из водителей и  ликвидаторов  команды  сказал
Валентино, что из СБ увольняют парня, которому  цены  нет,  вот  бы  его
заполучить в разработчики. Но полковник с норовом и подступиться к  нему
крайне трудно.
   Тогда Отар и пригласил гэбэшника на ужин. Встречу контролировали  два
сотрудника Валентино и он сам, сидя  в  отдалении  в  компании  с  двумя
мелкими бизнесменами. Валентино, зная, что Отар ни  умом,  ни  тонкостью
обхождения не блещет, держал его при  себе  на  посылках  как  человека,
участвовавшего в создании синдиката. Выгонять  нельзя,  а  ликвидировать
опасно, точнее  -  не  педагогично.  Валентино  рассчитал  просто:  если
гэбэшник предложение Отара примет, значит, человек недалекий и ненужный,
а не примет - подойдем к нему с другой стороны и на другом уровне.
   Чем закончилась встреча Отара с Еланчуком  известно.  Когда  гэбэшник
отобрал  у  Отара  магнитофон,  затем  проходя  забрал  у   наблюдателей
фотоаппарат, вмонтированный в зажигалку,  Валентино  был  в  восторге  и
заявил:
   - Этому парню нет цены, и он будет работать на меня.
   Кадровики и иные начальники СБ сделали все от  них  зависящее,  чтобы
мечта Валентино осуществилась.
 
*** 
 
   Гуров, сидя в своем великолепном  кожаном  кресле,  решал  кроссворд.
Отгадать удалось всего несколько слов, так как думал Гуров совершенно об
ином. Где расположен  подслушивающий  микрофон,  который  не  обнаружили
специалисты? И как спасти жизнь Григория Байкова? Гуров не  разговаривал
еще с Юдиным и не знал, в чем именно покаялся юрист, и сейчас знать  это
не хотел, так как вольно или невольно начнет отвлекаться,  анализировать
ситуацию, а сейчас отвлекаться  от  решения  непосредственных  задач  не
следовало, тем более что и в основном направлении сыщик  практически  не
продвинулся.
   Гуров взглянул на Крячко, который, как солдат-новобранец, мог спать в
любое время суток и в настоящий момент развалился  в  удобном  кресле  и
громко посапывал.
   -  Станислав,  как  полагаешь,  невозможно  добыть  список   старшего
офицерского состава, уволенного из СБ за последние два года?
   - Никоим образом. - Крячко вытер мокрые губы. - Они сами не знают.
   - Чуется мне, что разработчик, который сегодня нам  противостоит,  из
этого несуществующего списка.
   Крячко открыл глаза, взглянул  на  товарища,  копируя  Гурова,  пожал
плечами и указал на стены. Сыщик беспечно махнул рукой и продолжал:
   - Ох, и сладко было бы этого  умницу  разыскать,  потолковали  бы  по
душам, я бы ему морду набил. Защитничек чертов -  живот  подвело,  детей
начал воровать.
   Гэбистов, как бы их ни называли, Крячко не любил. Эта нелюбовь была у
ментов врожденной, что и понятно: работы у "соседей" меньше, а  оклад  и
возможности значительно больше. Однако Крячко возразил:
   - А почему гэбэшник, а не наш с тобой курва-однополчанин?
   - Потому, -  исчерпывающе  ответил  Гуров  (ответ,  которым  блестяще
пользуются дети и женщины). Затем тихо рассмеялся и пояснил:
   - Чувствуется твердая  рука  профессионала.  Наши  коллеги  по  земле
бегают, кругом известные, знакомый на  приятеле,  им  не  надо  в  такое
дерьмо лезть, их на приличную работу возьмут.
   - Как тебя и меня, - ехидно заметил Крячко.
   -  Верно.  И  сколько  я  знаю   толковых   ментов-пенсионеров,   все
пристроились и не испачкались. А гэбэшника, если из конторы выгнать,  он
враз  кислородом  задохнется,  как  рыбка   на   берегу.   Он   же   был
сверхсекретный. Кто  его  знает,  кто  ему  верит?  Ох,  найду  я  этого
полковника, вот сладко-то будет! - Гуров  отбросил  кроссворд,  с  шумом
потянулся.  -  Умники,  словечко  загнули...  Парнокопытные  животные  в
сельском хозяйстве? "Конь" - не подходит.
   - Сколько букв? - Крячко зевнул.
   - Пять.
   - Мерин.
   - Сам ты... - Гуров заглянул в кроссворд. -  Ты  у  меня,  Станислав,
умница!
   Оперативники замолчали.  Крячко  прикидывал,  с  какой  целью  дружок
информирует  противника  о  своих  предположениях.   Гуров,   ухмыляясь,
представлял,  как  вражеский  разработчик,  прослушав   пленку,   начнет
вертеться  на  стуле  и  просчитывать  возможности   быть   вычисленным.
"Известно, у страха глаза  велики,  так  пусть  станут  еще  больше",  -
подумал Гуров и добавил:
   - Ты меня, Станислав, знаешь: коли решился найти, найду обязательно -
раньше, позже, но обязательно.
   Крячко  покачал  головой,   постучал   пальцем   по   виску,   затем,
прищурившись, сделал  вид,  что  прицеливается.  Гуров  ответил  фразой,
которую якобы сам и придумал:
   - Станислав, мужчина, который относится к  себе  абсолютно  серьезно,
просто смешон.
   Зазвонил телефон, Гуров снял трубку и ответил:
   - Слушаю вас внимательно. - Гуров?
   - Господин Гуров, - поправил сыщик.
   - Господин, так вы согласны поменять отца на дочь? Нам девочка  ни  к
чему, вас эта продажная шкура тоже не греет.
   Гуров прислушивался к интонации,  к  манере  говорить  и  решил,  что
собеседник умышленно огрубляет речь и голос.
   - Я не меняльная контора, господин Никто.  После  освобождения  своей
дочери Григорий Байков  согласен  встретиться  с  кем  угодно,  так  как
виноватым себя не чувствует, уверен, что произошла ошибка.
   - О'кей! - вырвалось у абонента. - Обменяемся, потом решим, кто, как,
зачем и почему.
   - Это ваши проблемы. Мне поручено забрать у вас девочку.  Кстати,  не
откажите в любезности, дайте Даше трубку.
   - Я же не могу звонить вам не из автомата...
   - Пока я не услышу  голос  девочки  и  не  дам  побеседовать  отцу  с
дочерью, всякие переговоры невозможны. И передайте своему шефу,  что  он
держит на службе безмозглых тупиц.
   - Да я тебя...
   - Поцелуешь в задницу! - перебил Гуров. - Старо!  Много  раз  слышал.
Глава пятая РАЗМЕН ФИГУР  И  ВЫИГРЫШ  КАЧЕСТВА  -  Все  мужики  ругаются
последними словами, я вроде и не слышу, - задумчиво произнес Крячко. - А
ты одно корявое слово скажешь, так вздрагиваю. Почему бы это?
   -     "Задница"     -     вполне     литературное     слово,     даже
изысканно-интеллигентное, - улыбнулся Гуров.
   - Возможно. Тебе виднее. - Крячко вздохнул. - Похитили ребенка, мы  в
родную  милицию  не  сообщили.  Это  тоже  интеллигентно?  Или  сокрытие
преступления?
   - А почему ты не сообщил? - поинтересовался Гуров.
   - Ты старший, тебе и решать.
   - Верно. Потому  я  и  сообщил:  сказал,  что  сперли  ребенка,  и  я
занимаюсь делом. Никто  обстоятельствами  не  поинтересовался:  буркнули
мол, валяй, держи нас в курсе.
   - Правильный мент. Заявления нет - значит, ничего не произошло.
   Вновь зазвонил телефон.
   - Они. - Гуров чуть выждал, снял трубку. - Слушаю.
   - Здравствуйте, - произнес детский  голос.  -  Позовите,  пожалуйста,
моего папу, Байкова Григория... Станисл...
   - Здравствуй, Дашенька, -  быстро  сказал  Гуров,  кивнул  Крячко.  -
Байкова сюда, быстро!.. Как ты себя чувствуешь, Дашенька?
   - А где папа? Почему меня увезли? Почему домой не отпускают?
   В кабинет ворвался Байков, выхватил трубку, закричал:
   - Дарья? Ты здорова?
   Около минуты Байков  кричал  маловразумительные  слова,  затем  угас,
протянул трубку Гурову.
   - Вас.
   -  Слушаю,  -  сказал  Гуров  и  указал  Байкову  на  дверь.  Мягкий,
интеллигентный голос, не тот, что  говорил  в  первый  раз,  укоризненно
произнес:
   - Что с вами, Лев Иванович? Употребляете не парламентские  выражения,
бросаете трубку...
   - Время такое - все  течет,  все  изменяется.  Раньше  про  вас  кино
снимали... Помните "Подвиг разведчика", Кадочникова и его пароль: "У вас
продается славянский шкаф?" А теперь вы - Ванька-Каин, детей  воруете...
Коро