о телефону, но Иван определил бы его и  не  зная  столь
расхожих примет. Иван встал у него на пути, протянул гвоздики и сказал:
   - Привет, дружище, хорошо, что не опаздываешь, - взял под руку, увлек
в подъезд. - Шагай впереди, я не отстану,  -  добавил  Иван,  когда  они
миновали  швейцара,  который  внимательно  на  гостя   посмотрел,   явно
запоминая внешность.
   Номер был полулюкс, имел нежилой вид и застоявшийся воздух. Иван,  не
спрашивая разрешения, открыл форточку, выбросил  из  пепельницы  окурки,
сказал:
   - Меня зовут Иван, вас я  буду  величать  капитаном,  так  как  имени
своего вы мне не скажете, а забивать ерундой голову мне ни к чему,  -  и
опустился в одно из кресел.
   - Хорошо,  -  "капитан"  кивнул,  сел  за  письменный  стол,  смотрел
внимательно, слегка насмешливо.
   Неожиданно Иван понял, что перед ним совсем не тот человек, с которым
он разговаривал по телефону. С одной стороны, это не имело  значения,  с
другой - Иван  понял,  что  следует  сменить  тон  и  манеру  разговора,
начальство требует уважения.
   - Вот такие дела, товарищ начальник, - начал осторожно Иван. - Теперь
моя судьба в ваших руках.
   - Ну-с, Иван, расскажи о себе подробно, советую не  врать,  рано  или
поздно правда всплывет  и  потопит  тебя.  Родился,  крестился,  учился,
воровал, дрался, все подробно, до суда и  приговора.  Расскажешь,  после
запишешь.
   Когда гэбэшник прочитал исповедь Ивана,  отложил  листки  в  сторону,
спросил:
   - Непонятно, зачем наш  сотрудник  прислал  тебя.  Таких  огольцов  в
столице тысячи.
   - Человеку в такой дыре надоело, хочет выслужиться, -  ответил  Иван,
понимая: решается его судьба и помочь себе он не в силах.
   - Ты почему на первый разговор пошел и нам позвонил?
   - Я  вашу  контору  вычислил,  -  признался  Иван.  Собеседник  парню
нравился, и он решил говорить только правду. - Институт мне не  осилить.
Разнорабочим быть не хочу, от ментовской формы  меня  блевать  тянет.  В
большой  спорт  я  давно  опоздал,  пристроиться  вахтером   в   комитет
комсомола, доносы писать, карьеру делать я не желаю.
   - Поработал бы на стройке, - обронил гэбэшник.
   - Меня по голове  били,  но  тяжелых  травм  не  случалось.  Господин
начальник, я хочу не в сбруе ходить, а с кнутом в руке.
   - Думаешь, ты  один  такой?  Иван,  ты  же  ничего  не  умеешь,  тебя
требуется обучать с чистого листа. В нашу школу ты со  своей  судимостью
не годишься, стрелять ты выучиться  не  успел,  дерешься,  как  дворовая
шпана. Ты ничего не умеешь.
   - Я умею думать, и вы, господин хороший, это отлично  поняли.  Сейчас
умышленно меня злите, проверяете выдержку. Так с этим у меня тоже все  в
порядке.
   - Таким  образом?  -  Гэбэшник  и  не  пытался  скрыть  удивления.  -
Интересно, и откуда подобные мысли в твоей умной голове появились?
   - А зачем вы держите человека у ближайшей к лагерю  станции?  Значит,
наш брат  вас  интересует?  Вы  знакомитесь  с  нашими  личными  делами,
поддерживаете связь с оперативниками.  Вам  люди  нужны,  не  Зорге,  не
Штирлиц, вы работаете не за рубежом, а дома. И отчаянных  ребят  вам  не
хватает. - Иван хотел еще сказать,  что  гэбэшникам  не  хватает  людей,
которых можно сунуть в мясорубку и за фарш ни перед кем не отвечать,  но
он был действительно умен и от лишних слов воздержался.
   - Убить человека можете? - спросил гэбэшник.
   - Не пробовал, зависит от обстоятельств.
   - Пойди и убей! Вот и все обстоятельства! -  Гэбэшник  незаметно  для
себя начинал сердиться.
   - Довольно хреновые, надо сказать, - после паузы ответил Иван. - Если
человек обученный, мне такого не осилить, да у  вас  для  такого  случая
специалисты имеются.
   А о шваль  подзаборную  вы  руки  пачкать  не  станете.  Темните  вы,
решайте, и дело с концом.
   Гэбэшник  был  не   рядовым   капитаном,   а   опытным   вербовщиком,
полковником, на слова Ивана лишь усмехнулся, подумал, что  как  "разовый
шприц" парень годится, сказал:
   - Завтра в двенадцать будь у себя в подвале, к тебе зайдут.
   - Договорились, денег дайте, мне жрать не на что.
   Гэбэшник дал Ивану пятьсот тысяч и проводил до дверей.
   Иван получил паспорт, прописку, устроился на работу в гараж  мойщиком
машин. Старший смены ему сухо сказал:
   - Отмечайся, когда приходишь и уходишь, остальное меня не касается.
   Так Иван приходил в гараж два раза  в  день,  людей  тут  было  уйма,
никаких нарядов он не подписывал, зарплату  получал  мизерную,  а  когда
работяги выяснили, что он непьющий, так вообще о нем забыли, словно  его
и не существовало. Позже Иван выяснил, что таких блатных в  гараже  чуть
не половина, и он среди них затерялся. Оказалось, что гараж  обслуживает
Министерство обороны и работающие в нем парни имеют  броню,  ограждающую
их от святого долга служить в рядах защитников Отечества.
   Иван занимался стрельбой и рукопашным боем, имел лишь одного тренера,
кто, чему и где обучается,  он  не  знал;  да  и  не  интересовался.  Из
винтовки с оптическим прицелом он стрелял посредственно, а по движущейся
мишени - так просто плохо. А вот из "ТТ" метров с пятнадцати -  двадцати
пяти в  падении,  с  кувырка,  прыгая  в  окно,  из  окна  Иван  стрелял
виртуозно. Он не умел ждать, выцеливать мишень, а вот,  что  называется,
навскидку, так был природным мастером.
   В самбо Иван не блистал, но очень быстро сообразил,  что  его  тренер
тоже не большой мастак, да и к тренировкам относился кое-как.  Буквально
через месяц Иван, исключительно за  счет  силы  и  хорошей  координации,
швырял своего наставника на гимнастических матах. Холодным оружием  Иван
тоже владел посредственно, в общем, боец  он  был  неважный,  и  парень,
провоевавший два года в Афгане, разделал бы его под орех. И  не  столько
скромные успехи в  единоборстве,  сколько  наплевательское  отношение  к
тренировкам и низкий уровень наставника заставили  Ивана  задуматься,  к
чему его готовят и зачем он гэбэшникам нужен.
   Как уже говорилось, Иван  Петров  был  парень  сообразительный,  даже
умный. Прикинув происходящее,  он  понял,  что  готовят  его  совершенно
неизвестно для чего. За рубежом  он  работать  не  может,  в  охране  не
годится, да и не обучали его данному делу. Но ведь  деньги  и  время  на
него тратили.
   Он вспомнил рассказ лагерного клоуна, как в ФСБ используют людей  как
учебное  пособие  для  ликвидатора,  чтобы  молодые  гэбэшники   учились
убивать. Мысль была страшноватой, но  Иван  ее  быстро  отмел.  Отобрать
жертву - дело пустячное, стоит ли ради этого держать в городке  офицера,
листать личные дела, проводить многочасовые беседы и плохо,  но  обучать
человека стрелять, действовать ножом, тренировать  подсечки  и  захваты?
Такая овчинка выделки не стоит. Значит, его готовят для чего-то другого.
   Через четыре месяца Иван получил на свои вопросы ответ. На занятиях в
тире появился вербовщик, которого Иван звал капитаном. Тренер-сачок стал
сразу другим человеком, подобрался, смотрел строго, пошептался с гостем,
прошел через тир, выставил пять ростовых мишеней, посередине тира бросил
два мата, выключил свет до полумрака, сказал:
   - Оружие обычное, "ТТ". Упражнения. Два выстрела в падении, два после
кувырка вперед, один выстрел с хода, при беге от мишени. Стрелять только
в голову. Задача ясна?
   - Ясно. - Иван выплюнул жвачку. - У меня еще патроны  останутся,  так
что  ты  можешь  получить  пулю  в  лоб,  чтобы  не  выламывался   перед
начальством.
   Инструктор обомлел, а полковник рассмеялся и сказал:
   - Кончай цирк, Иван, а то о тебе уже нехорошие слухи ходят.  Странное
дело, сколько лет работаю, привыкнуть не могу.  Вроде  никто  никого  не
видит, однако все друг о друге знают.
   - Я никого не вижу и ничего не знаю, - сердито ответил Иван.
   - То-то наши  буфетчицы  о  тебе  сказки  слагают,  мол,  мужик  силы
небывалой.   Хватит   байки   рассказывать,   выполняй   что    сказано.
Отстреляешься хорошо, переведу в другой режим.
   Иван скинул куртку, взял с барьера "ТТ",  осмотрел,  оттянул  затвор,
заглянул в ствол, выщелкнул обойму, пересчитал патроны, вышел на огневой
рубеж.
   Все  упражнения  он  выполнил  быстро,  пять  выстрелов   практически
слились, казалось, стреляют  из  автомата.  Иван  крутанул  пистолет  на
указательном пальце и к Мишеням не пошел, вернулся к барьеру.
   - Так уверен? - спросил полковник.
   - Я ни в чем не уверен, командир, - ответил Иван. - Я знаю.
   Полковник приник к окулярам, вздохнул.
   - Значит, с меня компот.
 
*** 
 
   На  следующий  день  Иван  Петров  получил  первое  боевое   задание:
ликвидировать  -  гэбэшники  не  употребляют  слово  "убить"  -  некоего
мужчину, который в определенный час выходил из дома и садился в "Волгу".
Как объяснили Ивану, мужчина, имени не назвали, опасный вражеский агент,
над разоблачением которого контрразведчики бьются  уже  около  года,  но
взять его с поличным не могут, а он наносит  Родине  огромный  вред.  На
самом еле данный человек был засветившимся связником, услугами  которого
иностранная разведка уже больше полугода не  пользовалась,  но  знал  он
больше положенного, судить его  было  не  за  что,  а  ликвидировать  не
мешало. После выполнения задания самого Ивана собирались  ликвидировать,
для чего выделили двух опытных киллеров.
   Иван был тщательно проинструктирован,  получил  план  переулков,  где
проживал обреченный, путь отхода, расположение станции метро, в  которое
он должен "уйти" после выполнения задания.
   То ли предчувствие, то ли уже давно преследовавшая уверенность, что с
ним ведут нечестную  игру,  но,  получив  задание,  Иван  с  облегчением
вздохнул, поняв, что это и есть всамделишный конец,  приготовленный  для
него заранее.  Убийств  в  городе  много,  и  хоть  изредка  их  следует
раскрывать. Жертва - клиент не  ментовский,  убийство  -  не  бандитская
разборка, а ответственность ложится на плечи контрразведки. Вот и решили
хозяева одним выстрелом двух зайцев  убить.  И  нежелательного  человека
ликвидировать, и убийцу обнаружить, правда  мертвого.  Очень  подходящий
убийца, недавно освободился из мест заключения, сидел  за  покушение  на
убийство, ни родных, ни близких, оплакивать некому. Хотя какое это имеет
значение?
   Неожиданно Иван потребовал десять тысяч долларов задатка,  еще  более
неожиданно хозяева согласились. Это лишь подтвердило, что  в  живых  его
оставлять никто не собирается. Он заявил, что  ему  требуются  сутки  на
подготовку, полковник несколько удивился, но не возражал.
   Накануне убийства Иван пришел в переулок к дому  жертвы  около  шести
утра и вскоре заметил за  собой  слежку,  видимо,  вели  от  дома.  Иван
прогулялся по переулку, взглянул на подъезд, дом был  старой  постройки.
Иван понял, что в квартирах этого  дома  наверняка  должны  быть  черные
лестницы и выходы во двор. Иван с удивлением отметил,  страха  не  было,
даже появился азарт, словно на кону  стояла  не  человеческая  Жизнь,  а
играли в неизвестную азартную игру.
   Он  еще  раньше  подумал,  могут  устроить  какую-нибудь  подлянку  с
патронами, и на учебных стрельбах  клал  в  карман  два-три  патрона  на
всякий случай. Вечером ему выдали знакомый "ТТ" с  глушителем,  еще  раз
обсудили все детали плана. По замыслу  организаторов,  Иван  должен  был
стрелять прямо  у  двери  жертвы  при  его  выходе  из  квартиры,  затем
спуститься на лифте с третьего этажа, у подъезда его будет ждать  машина
без шофера.
   Инструктаж Иван слушал не очень внимательно,  думал  о  своем,  когда
заговорили о машине, мелькнула мысль,  пристрелить  его  могут  и  не  в
машине, а прямо у квартиры. Зачем  огород  городить,  когда  простота  -
залог успеха?
   Машину чиновнику подавали к девяти. Ивана предупредили,  что  в  день
убийства  она  задержится.  Разговаривая  со  своим  шефом,  Иван  надел
затемненные очки, якобы для маскировки, на самом  деле  он  боялся,  что
взгляд выдаст его.
   Наступило долгожданное утро,  без  десяти  девять  Иван  поднялся  на
последний этаж, затем спустился на  третий,  вызвал  лифт,  стал  ждать.
Звякнул замок двери, она лишь начала открываться, когда Иван  выстрелил,
втолкнул тело в квартиру, захлопнул за собой  дверь,  набросил  цепочку.
Было известно, что супруга встает поздно. Иван  беспрепятственно  прошел
на кухню и увидел дверь черного хода. Одно плохо: дверь была  заколочена
и лишь ребристо выступала из-под обоев.
   Иван перешагнул  через  лежавший  на  пороге  труп,  открыл  дверь  и
позвонил соседям. К счастью, открыли  сразу.  Здоровенный  седой  мужик,
явный отставник, недовольно спросил:
   - Ну, что еще? - Валидола не найдется? Приехал  за  хозяином,  а  ему
плохо.
   - Водки надо выпить, - отставник шагнул в сторону, освобождая дорогу.
   - Спасибо, - Иван вошел, закрыл за собой дверь. - Вы у жены спросите,
она лучше знает, где лекарство.
   - Нету жены, померла, один я,  -  ответил  отставник.  Ивану  старого
грузного человека стало  жалко,  что  отставник  убийцу  видел  в  лицо,
значения не имеет, гэбэшники прекрасно знают, кого искать.
   - Воевали, генерал? - спросил он, прислушиваясь к осторожным шагам за
дверью.
   - А как же? - удивился генерал.
   - Сидите в квартире и не высовывайтесь, глупо на  старости  лет  пулю
схватить. Вы меня не видели, на звонки в дверь не отвечайте, к  телефону
не подходите, якобы вам плохо и вы лежите.
   - Старые времена вернулись? Но Иван его  уже  не  слушал,  прошел  на
кухню, убедился, что дверь  черного  хода  отперта,  поманил  хозяина  и
сказал:
   - Запри за мной - и ты меня не видел. Понял? -  И  вынул  из  кармана
"ТТ". - Я тебя, генерал, не пугаю, а уважение твоим заслугам  выказываю.
Не подведи. - И скрылся за дверью, услышав, как упал  в  гнездо  тяжелый
железный крюк.
   Иван прошел дворами, слушая, как за  спиной  надрывается  милицейская
сирена. Вскоре он ехал электричкой, понимая, что на вокзалах, у  поездов
дальнего следования, его ждут.
   Осел Иван в колхозе, расположенном в  сорока  километрах  от  Москвы.
Паспорт "потерял", с  участковым  подружился,  отрастил  бороду  и  усы,
побрил голову, выправил себе новый паспорт. Мужика, который сам не пьет,
друзей угощает, имеет деньги, живет тихо, в России уважают.
   А через год с небольшим  началась  перестройка,  и  понять  в  данной
кутерьме, кто есть кто, не стало возможным, да и  КГБ  разогнали,  умный
полковник исчез из жизни Ивана навсегда.
   Доллары  стали  в  России  самой  надежной  валютой.  Иван,  в  новых
документах он имя сохранил, превратился в рыночного  торговца.  Поначалу
он "грязный" "ТТ" хотел выбросить, затем передумал и спрятал.  На  земле
он ковырялся два года, но тяги к  такому  делу  не  имел,  устроился  на
автобазу, затем в небольшой гараж, где содержались машины для избранных.
Здесь Ивана и нашел подполковник Вердин.  Он  был  далеко  не  дурак  и,
передав на проверку документы шофера и механика Зорина -  такую  фамилию
избрал Иван, - получил подтверждение тому, что в жизни последнего темных
пятен значительно больше, чем светлых. Но на этом Вердин не  остановился
и заказал на новичка необходимые справки, а откатать пальцы и послать на
проверку дактокарту поленился.  Иван  Петрович  Зорин  стал  гражданином
России с вполне достойной биографией. Но подполковник Вердин был  твердо
убежден,  что  приведенные  там  факты   совершенно   не   соответствуют
действительности,   и   собирался   в    случае    необходимости    этим
воспользоваться.  Когда  подполковник  получил  от  финансиста   Шишкова
задание, он  задумал  провести  операцию,  которая  давала  оппозиции  и
другим, желавшим продолжать войну, определенные шансы,  Тогда  гэбэшники
из запасников и извлекли Ивана Петровича Зорина.
   Вердин расценивал его как человека дерзкого,  смелого  и  умного,  не
сомневался, если серьезно покопаться в биографии Зорина,  то  его  будет
легко припереть к стенке.
   Итак,  автобус  взорвался,  дети  погибли,  "террориста"   задержали,
приговорили к высшей мере, практически все  успокоились,  слишком  много
событий происходило ежедневно осенью этого года.
   Но Гуров и его товарищи не  сомневались,  что  гибель  детей  -  лишь
увертюра. Люди, лишившиеся в результате наступления в Чечне шаткого мира
колоссальных денег, не успокоятся, и  последует  продолжение.  Учитывая,
что на южных границах могла в любой момент вспыхнуть война,  волнения  в
Грозном для кровавых бизнесменов были просто необходимы.
 
Глава одиннадцатая 
 
   Объявив официально, что разыскивает соучастников Тимура Яндиева и его
русского руководителя, Гуров обратился в МУР за  помощью.  Вся  агентура
была  проинструктирована,  к  скупому  описанию   разыскиваемого   Гуров
добавил, что человек этот в бандитских группировках новый  и  никому  не
известный. Такое добавление хотя и звучало не особенно серьезно, но даже
враждовавшие между собой бандиты почти все друг  друга  знали,  а  людей
около сорока насчитывалось среди них просто единицы.
   Гуров очень рассчитывал на Георгия Тулина. Если ему удастся  войти  в
окружение   Ямщикова-Лялька   и   предложить,   как   подсказал   Гуров,
группировкам объединиться, то  бывший  разведчик  сможет  встретиться  с
большим количеством людей. И независимо, обнаружит Тулин  разыскиваемого
или нет, объединение бандитов поможет их скорейшему захвату.
   Гуров работал через силу, положение усугублялось тем, что  Станислав,
Котов и Нестеренко не верили,  что  разыскиваемый  может  обитать  среди
бандитских группировок. Крячко в присутствии товарищей  рискнул  сказать
открыто:
   - Лев Иванович, ты уперся и не желаешь слушать товарищей. А  мы  тоже
не первый год замужем  и  кое-что  понимаем.  Мы  верим,  такой  человек
существует, и он нам совершенно необходим. Но искать его  в  разливанном
море рэкетиров и бандитов иных мастей - дело  бесперспективное.  Ты  сам
знаешь, Вердин не дурак и рисковать своим козырным тузом не станет. Либо
гэбэшник  террориста  неизвестным  нам  способом  использовал  и   давно
закопал, либо надежно спрятал - хотя бы содержит его  на  Конспиративной
квартире.
   - Разумно, - согласился Гуров. - Но  если  террорист  уже  мертв,  то
Вердин бы не  суетился,  не  искал  пропавших  свидетелей,  ему  на  них
наплевать. Сами по себе,  без  наличия  конкретного  исполнителя,  такие
свидетели  никакой  ценности  не  представляют.  Я   согласен,   держать
исполнителя рядом с собой Вердин не рискнет, слишком опасно. А потому  и
конспиративная квартира отпадает. Так скажи  мне,  куда  бы  ты  спрятал
человека, которого разыскивают профессионалы? -  Гуров  разговаривал  со
Станиславом, но, задавая вопрос, взглянул почему-то на Котова. -  Гриша,
признайся, это ты такой умный?
   Разговор происходил в квартире Гурова, и Станислав,  воспользовавшись
тем, что начальник отвлекся, улизнул на кухню.
   - Лев Иванович, к сожалению, я не такой умный,  но  тоже  считаю,  мы
тратим силы впустую. Разыскиваемого нами человека в уголовной среде  нет
и быть не может.
   - Так где же он? Известно, ищи подобное в подобном. Песчинка прячется
в песке, рыбу бросают в озеро...  Этот  дезертир  сам  сказал,  -  Гуров
повернулся  к  вернувшемуся  из  кухни  Станиславу,  -  утверждает,  что
бандитов в Москве - море разливанное. А он голова, зря  не  скажет.  Так
где же находиться бандиту, как не в группировке?
   Он неожиданно замолчал, лицо сыщика неуловимо изменилось, взгляд  его
стал жестким,  прицеливающимся.  Оперативники  поняли,  старшему  пришла
интересная мысль, все молчали. Как обычно, первым выступил Станислав:
   - Не вынимай душу, Лев Иванович. Мы и  так  не  сомневаемся,  что  ты
среди нас самый умный.
   - Врешь, ты считаешь, самый умный Станислав Крячко. - Гуров  думал  о
постороннем, явно тянул время. - Лев Иванович, клянусь!
   - Значит, ко всем своим недостаткам  ты  еще  и  клятвопреступник,  -
Гуров говорил медленно, через силу. - Я что-то придумал не то,  пока