он не изменился совсем. Только постарел.  Ты
другим стал, я тоже, а он - нет. Чудно.
   - Лев Иванович, - сказал Котов, - полагаю,  убийца  попросит  комитет
выставить за вами наружку. Ему необходимо знать расписание вашего дня  и
схему передвижения по городу.
   -  Ошибаешься,  Гриша.  О  его  существовании  знает  один   человек,
руководитель  секретного  подразделения.  Комитет  никогда   убийцу   не
признает, и людей ему никто не даст. Он для этой организации давно умер.
Ему могут оказать анонимно какие-то услуги, сменить машину, например, не
более того. ОН ко мне должен подобраться самостоятельно. Другой  вопрос,
что он знает, как это сделает, а мы не знаем.
   А убийца жил в загородном пансионате, завел роман с  пятидесятилетней
дамой, которая влюбилась в него, словно девчонка. Она  считала,  что  ее
личная жизнь уже закончилась, и вдруг такой  шикарный,  умный  и  щедрый
мужик. Рядом стреляли глазками девочки значительно моложе и симпатичнее,
но ее внезапный любовник был неприступен и последователен.
   Сегодня он пришел на завтрак  в  кашне,  жаловался  на  горло,  затем
вместе со всеми смотрел телевизор. Убийца взял у медсестры  марганцовку,
сделал себе полоскание, попросил измерить  температуру  -  оказалось,  у
него около тридцати девяти.
   Через  некоторое  время  большинство  отдыхающих  знало,  что   "душа
общества" слег с тяжелейшей ангиной. Своей  пассии  он  объяснил:  горло
иногда прихватывает, следует отлежаться, и все пройдет.
   В четыре он  проводил  любимую  до  ее  номера,  сказав,  что  сейчас
наглотается антибиотиков, примет снотворное и ляжет спать.
   Его пожалели и  расцеловали,  он  вернулся  в  свой  номер,  выключил
телефон. Выждал еще минут тридцать. Когда совсем стемнело, оделся, запер
дверь и выпрыгнул из окна в сад.
   "Волга" его стояла в закрытом гараже, он  хорошо  заплатил,  пояснив,
что открытые стоянки он знает,  уже  был  наказан.  Ключ  от  гаража  он
приобрел за бутылку еще три дня назад.
   Он вырвался из темного проселка на шоссе, через десять  минут  Москва
встретила его яркими огнями.
   Гуров ездил на служебной "Волге" Орлова, на "Мерседесе" Станислава, в
"Жигулях" Нестеренко и Котова. Друзья-оперативники  сопровождали  сыщика
постоянно, ни на минуту не оставляли одного.
   Генерал Орлов освободил Гурова и Крячко от  других  дел,  справедливо
считая: чего-чего, а напряжения им хватает.
   Кстати, уже через трое суток Гуров понял,  что  несколько  переоценил
свои силенки. Ему давно не тридцать лет, и  нервы  его  лишь  окружающим
кажутся стальными, а наедине с собой ему  порой  несладко.  Заметил  это
один Станислав и утром сказал:
   - Лев Иванович, почему бы тебе пару дней не поболеть? Выпили бы, я бы
с ребятами перекинулся в картишки, посмотрел бы "ящик".  Интересно  -  в
правительстве все друг другу взятки дают, головы отрывают.
   Я эгоист и трус, люблю глядеть, как другие дерутся.
   - Мысль недурная, - согласился Гуров. - Давай завтра, сегодня  я  уже
прибыл на службу. Переговорю с Петром, возьмем пару дней.  А  сегодня  у
меня еще кое-какие дела.
   Генерал  Орлов  готовился  к  совещанию  у  министра,  принял  Гурова
накоротке, да и обсуждать им в принципе было нечего. На  просьбу  сыщика
предоставить ему и  полковнику  Крячко  двое  суток  отгула  Орлов  лишь
кивнул:
   - Рапорт можешь не писать. Сколько времени прошло  с  того  дня,  как
Пузырев ушел из-под наблюдения?
   - Пять суток, - ответил Гуров.
   - Многовато. Подумай над этим. Может, он отказался и ушел из Москвы с
концами?
   - Всякое случается, Петр, - ответил Гуров. - Но он  прожил  нелегалом
около двадцати лет. Тогда был молод, имел мощную "крышу". Думаю,  он  не
захочет кончать свою жизнь таким образом.
   - Хорошо, иди. Ты большой мальчик. - Орлов подвинул к себе  бумаги  с
отчетами.
   От безделья Гуров и Станислав за прошедшие дни отписали всю имеющуюся
в их производстве документацию. В это утро они сидели за своими столами,
Гуров чертил фломастером  геометрические  фигуры,  Станислав  смотрел  в
окно.
   - А может, он все-таки убрался из Москвы? - как бы  рассуждая  сам  с
собой, произнес Станислав.
   - Он рассчитывает, что мы так начнем думать, - ответил Гуров. -  Если
я прав и он бросится на меня, то  он  не  шибко  умен.  Расчет  прост  и
абсолютно  ошибочен.  Убить  руководителя  группы  -  и  она  постепенно
рассыплется.
   -  Так  группа  действительно  рассыплется,  ты  держишься  на  своем
авторитете.  Петр  как  начальник  главка  не  может  лично   заниматься
отдельным конкретным делом. Да  ему  и  руководство  не  позволит.  А  я
слишком мелок, чтобы вести разговоры с замминистра.
   - Ты меня рано хоронишь, - усмехнулся Гуров.
   - Дурак, я считаю варианты.
   - Он не знает, что вместо меня получит тебя и Петра.
   Зазвонил телефон, Станислав снял трубку.
   - Слушаю вас внимательно, - передразнивая Гурова, произнес он.
   - Станислав, здравствуй, Кулагин говорит.  Передай  своему  шефу,  не
хочу с ним разговаривать, что парни Волоха утром взяли банк в  Нагатине.
Мы точно знали, что они готовятся к направлению  на  Вернадского.  Шесть
трупов. Все. Привет.
   Гуров молча слушал по своему аппарату.
   - Вот закончу с нашим делом, и я до этой падлы  в  МУРе  доберусь.  И
сука сидит даже не на отделе, а выше.
   - Мне твои  мысли  известны,  и  я  не  согласен,  -  твердо  ответил
Станислав.
   - А зачем ты был бы нужен, если  бы  всегда  со  мной  соглашался?  -
ответил Гуров. - У меня на четыре и на шесть назначены встречи с людьми.
Я хочу их тебе передать.
   - Не рано ты себя хоронишь?
   - Лишь подстраховываюсь. Когда человек заполняет страховой полис,  то
не думает о пожаре и не собирается попадать под  трамвай.  Он  ходит  на
работу, обедает, спит с женой, но знает - жизнь разнообразна.
   - Интересная характеристика жизни, надо запомнить.
   ...В семь вечера  оперативники  на  двух  машинах  подъехали  к  дому
Гурова. Котов и  Нестеренко  переложили  пистолеты  в  наружные  карманы
курток, вышли из "Жигулей", прошлись по тротуару. Вышел  из  "Мерседеса"
Гуров, сказал Станиславу на прощание:
   - Пока, жду тебя к завтраку.
   Он открыл дверь  подъезда,  пропустил  вперед  Котова  и  Нестеренко,
только затем вошел сам. Нестеренко в лифте поднялся на  последний  этаж,
спустился пешком, кивнул, и Гуров с Котовым сели в лифт.
   Сыщик подошел к своей двери, осмотрел ее, улыбнулся:
   - У меня стальная дверь и сейфовые замки,  проникновение  в  квартиру
исключено, и меточки на своих местах.
   - Лев Иванович, не будем повторяться, " все это уже  слышал.  Отдайте
ключи и отойдите от двери. - Котов, который обычно говорил мягко, сейчас
походил на воинского старшину.
   Гуров отдал ключи, отошел в сторону.
   Происходящее походило на фарс либо на игру мальчишек  в  разведчиков.
Но сыщик на основании своего огромного опыта  знал,  сколько  охраняемых
людей погибло, нарушив элементарные правила из-за надоевшей повседневной
занудности охранников.
   Котов тоже это знал. Он открыл дверь, постоял на пороге, только затем
вошел в квартиру. Гуров смотрел, как скрылся  за  углом  прихожей  опер.
Шагнул следом, когда в квартире ударил выстрел.
   Мысль быстрее света. Гуров мгновенно понял, что выстрелил Котов,  так
как пистолет убийцы был, конечно, с  глушителем.  Раз  Гриша  выстрелил,
значит, он еще жив. Все происходило на уровне подсознания. Сыщик  сделал
два широких шага и прыгнул, вытянув руку с пистолетом.
   Убийца  не  ожидал  охранника,   выстрелил   в   вошедшего   человека
автоматически, зная, что у Гурова отличная реакция.  Котов  выстрелил  в
ответ, падая, - пуля ушла в потолок. Heожиданный выстрел отвлек внимание
убийцы, который лишь взглянул на стрелявшего;  этого  времени  оказалось
достаточно, чтобы Гуров пролетел прихожую  и  часть  гостиной,  врезался
убийце в ноги. Тот рухнул на ковер, выронил пистолет. Гуров  приподнялся
первым и всадил две пули в руку и плечо Пузырева.
   В квартиру уже вбегал Нестеренко.  Боковым  зрением  он  увидел,  что
Гуров держит в руках два пистолета, а убийца лежит, и бросился к Котову,
который сидел, привалившись к дивану.
   - Мы успели, - сказал он и выронил пистолет.
   - Еврей  проклятый!  Держись!  -  Нестеренко  судорожно  крутил  диск
телефона.
   Потом он сидел рядом с другом, поддерживая голову, и говорил:
   - Я всегда знал, что ты лучший.  Гриша,  не  закрывай  глаза,  слушай
меня... Сейчас приедут.
   Гуров снял с  убийцы  пиджак,  перетянул  плечо  полотенцем,  оставил
лежать  на  полу.  Ощупал  воротник  рубашки,  секунду  подумал,   надел
наручники.
   - Больно, - неожиданно сказал Пузырев. - Падла, я не  знал,  что  так
больно.
   - Как Гриша? - спросил Гуров, глядя на Нестеренко.
   - Ништяк, полковник, ты не знаешь, какие мы живучие.
   Нестеренко уехал с Котовым в госпиталь, убийцу увезли куда  положено,
Гуров остался в квартире один.  Но  вскоре  прибыл  Станислав,  которого
оповестил дежурный по министерству. Он стал готовить ужин и все время  о
чем-то говорил. Гуров молчал, от еды и от рюмки отказался и только после
звонка Нестеренко, который сообщил, что операция прошла успешно и  жизнь
Григория вне опасности, Гуров протер лицо жесткими ладонями и сказал:
   - Станислав, никогда не соглашайся, чтобы тебя охраняли.
   Приехал Орлов, они сидели за столом, почти  не  ели  и  не  пили,  не
знали,  о  чем  говорить,  радости  не  было.  Оперативники  чувствовали
огромную усталость.
 
Эпилог 
 
   После окончания спектакля Мария вышла на улицу, к  ней,  как  обычно,
рванулись  поклонники,  но  дорогу  им  преградил  милицейский  патруль.
Капитан козырнул, сухо спросил:
   - Гражданка Строева? Прошу в машину.
   - А в чем дело? - Мария опешила. Театралы молча расступились, капитан
вновь козырнул:
   - Прошу! Я выполняю приказ!
   Мария,  вроде  бы  привыкшая  в  актерским  розыгрышам,   не   успела
сориентироваться, как  ее  посадили  в  знакомый  "Мерседес",  за  рулем
которого сидел Станислав в полковничьих погонах. Сильная рука  обхватила
актрису за плечи, сидевший рядом Гуров прошептал:
   - Будешь дергаться, наденем наручники!



   Николай ЛЕОНОВ 
   БРОСОК КОБРЫ 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
Пролог 
 
   До дембеля  оставалось  шесть  месяцев,  когда  удача  повернулась  к
сержанту Вадиму Данину, по кличке Кобра, затылком.
   Тот день начался красиво. Накануне бойцы то ли выменяли, то ли украли
барана, освежевали; среди ребят нашлись специалисты, мясо  замариновали,
и на завтрак сержант получил шашлык, какого в жизни не пробовал. Человек
аккуратный и предусмотрительный, Данин лишнего есть  не  стал,  завернул
несколько постных кусков с  собой.  Лейтенант  указал  фронт  работ.  На
середине шоссейки, если так можно было назвать вьющуюся в горах  дорогу,
громоздилась скала высотой с двухэтажный дом. Свалилась она в результате
нашей же  бомбардировки,  или  ее  "духи"  скинули,  неизвестно,  однако
движение на шоссейке было  перекрыто,  преграду  требовалось  немедленно
взорвать, дорогу очистить.
   Следуя своей привычке оставаться живым, что бы  ни  случилось.  Кобра
оглядел скалу, решил, как бы она тут  ни  оказалась,  дураку  ясно,  что
придут русские, начнут дорогу расчищать. Явятся не бойцы, охрану саперам
выделят хреновую, пострелять их тут  сам  Аллах  велел.  Придя  к  столь
неутешительному выводу. Кобра глянул безразлично на  лейтенанта  охраны,
который стоял в самом подходящем для снайпера месте, смотрелся  красиво.
Данин нашел подходящую щель,  узкую  и  глубокую,  как  раз  для  одного
человека, после чего, осмотрев обломок, который следовало убрать,  начал
соображать, как его взорвать и не  сотворить  в  шоссейке  яму,  которую
потом придется зарывать. Как обычно, он не  выходил  на  простреливаемое
сверху пространство дороги, держался основания горного хребта.
   В спорте схватка, бой, игра начинаются по команде, на войне  стреляют
всегда неожиданно. Раздался хлопок, лейтенант упал  на  колени,  ткнулся
лбом в камень. Кобра видел происшедшее боковым  зрением,  в  два  прыжка
оказался у облюбованной ранее щели и налетел на бойца, который обожрался
с утра бараниной  и,  сняв  штаны,  устроил  из  укрытия  сортир.  Данин
мет-нулся в сторону, сверху поливали свинцом, саперы не успели  схватить
автоматы, у сержанта оружия при себе вообще  не  было,  автомат  остался
рядом с вещмешком, а положенный  ему  пистолет  Кобра  принципиально  не
носил. Пистолет в бою не  оружие,  лишь  опознавательный  знак  наиболее
ценной мишени.
   Бой, точнее бойня, продолжался  пару  минут,  не  более,  автоматы  и
пулемет над головой замолчали. Кобра понял, что  афганцы  спускаются  на
дорогу за оружием и за его, Вадима Данина, головой или яйцами, это,  как
говорится, на любителя.
   Он стоял совершенно один. Засранец, который оккупировал  облюбованную
щель, лежал неподалеку,  изрешеченный  пулями,  видно,  он  бросился  за
оружием. Несколько  солдат  пытались  подняться,  раздавались  выстрелы,
парни падали. Кобра курил  мало,  но  сигареты  обычно  имел,  и  сейчас
неизвестно почему, уж совсем  не  от  желания  выглядеть  героем,  вынул
пачку, закурил.
   На дорогу выбежали вооруженные люди, стреляли, добивая раненых, и  не
сразу увидели сержанта, стоявшего, прислонившись к стене,  и  курившего,
словно ничего не происходит. Кобра не был  безумно  смел,  его  охватило
безразличие и  даже  сонливость.  Увидев  русского,  афганцы  оторопели,
кто-то рассмеялся, другой выпустил автоматную  очередь,  умышленно  выше
головы пленного. Осколки камня впились ему в лицо, он инстинктивно  отер
кровь, продолжая курить.
   Большинство из афганцев собирали оружие, обыскивали трупы, складывали
инструмент, один, немолодой, борода с сильной проседью,  стоял  рядом  с
Коброй, упирался стволом автомата  в  бок,  смотрел  хмуро,  но  сержант
чувствовал, что человек он добрый, растерянный, стрелять без приказа  не
станет. Высокий, широкоплечий горец торопил товарищей, а чуть в  стороне
стоял мужчина, на которого Кобра обратил внимание потому, что он был без
оружия, ничего не делал и, хотя был одет  как  и  большинство  афганцев,
походил на европейца. Атлет, командовавший своими товарищами, поглядывал
на европейца вопросительно,  но  тот  никак  не  реагировал  и,  в  свою
очередь, смотрел на сержанта. Кобра чувствовал:  незнакомец  решает  его
судьбу, и неожиданно вспомнил закон зоны: никого  не  бойся,  никому  не
верь, никогда не проси. Он смял в пальцах сигарету, скатал,  бросил  под
ноги. Европеец подошел, оглядел пленного, спросил:
   - Почему без оружия? - Незнакомец неожиданно заговорил по-русски.
   - Не люблю стрелять, мое дело - взрывать, - ответил Кобра,  посмотрел
европейцу в глаза, но тот взгляд не отвел, лишь недовольно поморщился, и
сержант перевел свой тяжелый взгляд в сторону.
   - Коммунист и смерти  не  боишься?  -  В  голосе  незнакомца  звучало
любопытство.
   - Я русский, смерти не хочу. - Кобра решил рискнуть и продолжал:
   - Да вы меня и не тронете. Труп вещь бесполезная, а хороший  взрывник
- человек нужный.
   - Готовы, спасая свою шкуру, предать Родину?
   - Россия здесь ничего не теряла, я никого не предаю. Я вообще сам  за
себя. - Кобра по-блатному оскалился, изображая улыбку.
   - Сидел, значит, -  утвердительно  сказал  незнакомец.  -  Ну  ладно,
поглядим, какой ты специалист.
 
Глава 1 
 
   В кабинете  начальника  главка  уголовного  розыска  генерала  Орлова
присутствовали  его  заместители,  начальники  отделов  и  два   старших
оперуполномоченных по особо важным делам полковники Гуров и Крячко.
   Петр Николаевич Орлов занимал место во  главе  стола  для  совещаний,
который стоял справа от входной двери вдоль стены.  Хозяин  кабинета  не
курил, пепельниц на столе не было, стояли бутылки с  минеральной  водой,
стаканы.  Офицеры  выложили  перед  собой  блокноты  и  авторучки,  тихо
переговаривались,  ждали,  когда  генерал  сообщит,  о   чем   состоится
разговор. Все присутствующие прекрасно знали,  что  генерал  терпеть  не
может совещаний, предпочитает разговаривать с каждым  отдельно  и  сбор,
подобный сегодняшнему,  событие  редчайшее.  Последний  раз  руководство
главка собиралось около года  назад,  когда  полковник  Гуров  выявил  в
святая святых предателя, коррумпированного полковника.
   Тогда, прошлой осенью, в Москве было  совершено  несколько  разбойных
нападений  на  инкассаторские  машины,  погибли  люди,  к  банде   нашли
агентурные подходы, но засады хватали воздух. Стало ясно,  что  бандитов
предупреждают... В общем, эта история известна. Гуров предателя выявил и
взял, суд за недоказанностью бывшего полковника освободил. И  нечего  об
этом было бы вспоминать, если бы  не  странная  реакция  на  происшедшее
старших офицеров главка. Они и раньше сторонились полковника Гурова, а с
прошлого года отчуждение усилилось  еще  больше.  Казалось  бы,  человек
сделал  то,  что  никто  иной  сделать  не  мог.  Однако  по   коридорам
прошелестело...  Запятнал  честь  мундира...  Интересно?  Не   предатель
запятнал, а сыщик, выявивший предателя. Тогда хирург виноват, что удалил
у больного злокачественную опухоль: хирург резал  живое  тело,  причинял
боль. Жизнь спас? Молодец, а резал-то зачем, не по-людски вроде бы...
   Вернемся к дню сегодняшнему. Старшие  офицеры  собрались  в  кабинете
начальника, ждали.
   - Коллеги, в нашей работе приятные сообщения - редкость, потому я  не
буду оригинален, - начал Орлов, оглядывая собравшихся.  -  Аналитический
отдел  пришел  к  выводу,  что  значительная  часть   заказных   убийств
происходит по одной и той же причине.
   - Передел сфер влияния среди авторитетов, - сказал  седой  полковник,
снял очки, начал их протирать кусочком замши.
   - Верно, только ради того, чтобы сообщить прописную истину, я не стал
бы вас собирать, отрывать от работы. -  Орлов  привычно  потер  ладонями
лицо, вздохнул. - В России издревле воюют на границах, уголовный  мир  -
составная часть общества. Выявлена новая  причина,  которая  обусловлена
слабостью нашей судебной практики. Суды не справляются  с  рассмотрением
исковых заявлений. Люди, корпорации, даже банки не могут получить  долги
с кредиторов и обращаются за помощью в криминальные  структуры,  которые
решают данные вопросы без проволочек,  оперативно.  В  принципе  это  не
новость, но в последнее время  тенденция  получения  долгов  при  помощи
автомата Калашникова стала нормой. Это тоже не новость.
   Генерал замолчал, выпил воды, после небольшой паузы продолжал:
   -  Новостью  является  достаточно  обоснованное  предположение,   что
объявился  человек,  который  данный   процесс   централизовал,   создал
подпольный синдикат наподобие "Бюро добрых услуг". Если раньше получение
долгов происходило кустарным способом,  каждый  взаимодавец  решал  свои
проблемы как мог - один брал в руки обрезок трубы или  пистолет,  другой
обращался напрямую или  через  посредников  к  местному  авторитету,  то
сегодня создана организация, дело поставлено солидно и грамотно. И  если
для  выполнения  заказа  требуется  человека  убить,  то  делается   это
профессионально. В принципе вполне возможно, что такое "бюро" создано не
только для того, чтобы выбивать долги, но  и  для  решения  политических
споров.
   - Накануне выборов в Думу нам еще и этого не хватало,  -  послышалась
реплика.
   - Успокойся, Виталий, в следующем году будем переизбирать Президента,
- вставил Крячко и посмотрел на Гурова.
   - Мы - уголовный розыск, существует Управление охраны, контрразведка,
- заговорил Гуров. - Петр Николаевич, нельзя объять необъятное,  давайте
решать свои проблемы по мере их появления.
   Все присутствующие прекрасно знали, что и Гуров, и Крячко работали  с
генералом еще в МУРе, знакомы издавна, дружат, но в  служебных  вопросах
личными контактами никогда не пользуются. Вот и теперь Орлов  глянул  на
встрявших