возможности,  порой
неизвестные самому человеку таланты.
   Русский сержант понравился  Аббе  сразу,  еще  там,  под  скалой,  но
опытный агентурист прекрасно  знал,  что  самый  многообещающий  человек
требует кропотливой работы, длительного обучения и лишь спустя несколько
лет может стать профессионалом высокого класса. Обучить  человека  самым
современным приемам взрывного дела - вопрос пустячный,  тем  более  если
человек со взрывчаткой знаком. У  русского  были  серьезные  недостатки:
низкий культурный уровень, незнание языков, судя по всему,  он  ни  один
язык как следует  не  знал,  объясняться  сумеет,  но  всегда  останется
русским. Достоинств у него много, он смел, находчив, хитер  и  при  этом
внутренне дисциплинирован, нетщеславен и нетребователен, терпелив, умеет
ждать, к деньгам относится спокойно, словно родился и вырос в  достатке,
хотя Абба уже знал, что парень родился и вырос в нищете. Но  главное,  у
него от природы крайне понижен порог  эмоциональности,  ему  безразлична
жизнь другого человека, да и к своей собственной он относится достаточно
философски, хотя  чувством  самосохранения  обладает.  Такой  тип  часто
встречается у фанатиков, но Абба данную категорию не любил,  работать  с
фанатиками  избегал.  Они  незаменимы,   как   собаки,   бросающиеся   с
взрывчаткой под танк. Фанатик готов с восторгом  взлететь  на  воздух  в
объятиях  папы  римского.  Однако  в  подавляющем  большинстве   случаев
фанатиков арестовывают за много миль до Ватикана, а к долголетней работе
они совершенно не приспособлены.
   - Я не американец, не имею никакого отношения к ЦРУ, - сказал Абба. -
Тебе придется еще потерпеть.
   - Слушай, мне плевать, кто ты есть на самом деле, - ответил Кобра.  -
Я хочу, чтобы ты мне верил и быстрее  забрал  меня  отсюда.  Я  понимаю,
проверки, бумажная волокита, хорошее вино - выдержанное вино.
   - Ты меня поражаешь.  -  Абба  налил  виски,  в  свой  стакан  бросил
несколько кубиков льда. - Ты никогда не пил хорошее вино,  ты  абсолютно
нелюбопытен.
   - Я никогда не пытаюсь сделать, чего не могу сделать, узнать  больше,
чем мне положено. Я умею терпеть, у нас, строителей коммунизма, терпение
в крови, всосано с молоком матери.  Ты  решаешь  на  своем  уровне,  так
поручись за меня перед своим начальством, посели на  нормальной  хавере,
выправи нормальную ксиву, устрой на работу грузчиком. Я буду вкалывать и
ждать, когда ты меня позовешь.
   - Куда позову? - не сдержал улыбки Абба. - На что ты способен?
   - Взорвать кого-нибудь. - Кобра кивнул и выпил  виски  одним  длинным
глотком. - Я тебе для других дел не нужен.
   - Время покажет. - Абба вновь налил Кобре. - Конечно, по  легенде  ты
будешь русским, тут уж никуда не денешься, но размахивать красным флагом
не стоит.
   - Что ты имеешь в виду?
   - То, как ты пьешь. Научись пить виски по-человечески.
   - Я вообще не пью. - Кобра заглянул в стакан и отставил. - У меня все
предки от нее померли, у меня на ханку аллергия.
   - Вообще  не  пить  в  нашей  профессии  не  рекомендуется,  придется
научиться употреблять цивилизованно. Завтра мы с тобой  отсюда  улетаем,
твои документы готовы.
 
*** 
 
   Бывший сержант Советской Армии  Вадим  Леонидович  Данин  оказался  в
Европе, маленькой богатой стране, практически не имеющей своей  армии  и
не состоящей ни в каких блоках. Он получил вид на  жительство,  поселили
его на загородной вилле, где он якобы работал сторожем и садовником,  на
самом деле по двенадцать часов в сутки изучал английский, немецкий, чуть
позже начал учить испанский.  Взрывным  делом  он  занимался  мало,  его
подготовку  проверили,  остались  довольны,  познакомили   с   новинками
взрывных устройств.
   Много времени ушло на то,  чтобы  научить  его  нормально  одеваться,
правилам поведения в ресторанах и магазинах, обращали внимание на  такие
мелочи: где держать  деньги,  как  пользоваться  кредитной  карточкой  и
объясняться с дорожной полицией.
   - Ты русский, никто не собирается  скрывать  твою  национальность,  -
говорил Абба, который не жил на вилле, но время от времени появлялся  на
занятиях. - Ты русский, но человек цивилизованный  и  не  обращающий  на
себя внимания, научись сначала  правильно  переходить  улицу,  парковать
машину, разговаривать с полицейским, не пытайся давать  ему  взятку,  не
вытаскивай из кармана брюк мятые деньги.
   Через полгода он мог объясняться в кафе, магазине и с полицейским  на
трех языках, ежедневно чистил ботинки и менял рубашки, имел  бумажник  и
кредитную карточку. Затем он прожил  три  месяца  во  Франции  и  два  в
Германии, переехал в  Испанию,  где  женился  и  начал  жить  нормальной
оседлой жизнью.
   Вскоре Кобра начал работать по  основной  специальности,  взрывником.
Первые задания были несложные, он взрывал машины, никем  не  охраняемые,
затем задачи усложнились.
 
*** 
 
   Летом Абба вызвал его в Ниццу, и так получилось, что  Кобра  прилетел
на сутки раньше указанного срока. Он имел испанское гражданство, никогда
без необходимости не использовал фальшивые документы. У него был  хорошо
налаженный  быт,  любящая  жена,  некрасивая  испанка,  вдова,   и,   не
надеявшаяся снова выйти замуж, она души  не  чаяла  в  русском  красавце
Николя.
   У жены имелась небольшая вилла с крохотным садиком в пяти минутах  от
моря и акции солидной компании, доставшиеся ей  от  отца,  доход  вполне
достаточный, чтобы вести достойный образ жизни. Вилла  была  расположена
на острове Тенерифе, самом крупном из группы Канарских  островов.  Кобра
не жил на средства жены, он был член  правления  компании,  занимающейся
продажей недвижимости. Испанский язык  он  понимал,  говорил  плохо,  но
объясниться мог,  а  в  последние  годы,  когда  на  островах  появились
русские, ему  просто  цены  не  было.  Он  не  только  свободно  говорил
по-русски, но прекрасно знал психологию этих людей,  и  теперь  ни  одна
сделка по продаже особняка или земельного участка русским  не  проходила
без  его  участия.  В  фирму  его  приняли  по   рекомендации   солидных
бизнесменов, за которыми стоял Абба, точнее, его организация. Кобра  был
достаточно умен, чтобы  не  обманываться  прочностью  своего  положения.
Когда Абба вызывал на встречу, он  немедленно  являлся,  официально  его
поездки  объяснялись  необходимостью  встречи  с  деловыми   партнерами,
возможными покупателями. А то, что во время его отлучек где-то в  другой
стране, естественно, не в той, где бизнесмен вел переговоры,  взрывалась
дипломатическая  машина,  либо  происходил  другой  теракт,  который   в
большинстве случаев брали на себя известные в мире "братья" или "борцы",
не имело к неприметному испанскому бизнесмену русского происхождения  ни
малейшего отношения.
   Заминировать машину, даже  посольство  или  консульство  какой-нибудь
богом, но не спецслужбой, забытой страны способны многие. Не попасться в
процессе подготовки, что случалось чаще всего, или  не  оставить  своего
следа, по которому полиция или Интерпол через некоторое  время  находили
виновного, умели очень немногие. Кобра  стал  асом  подобных  акций.  Он
обладал и верхним  и  нижним  чутьем,  обнаруживал  засаду  или  ловушку
значительно  раньше,  чем  несшая  охрану  спецслужба  обнаруживала  его
самого. В таких случаях  он  отвлекал  охранников  ложным  маневром  или
отказывался от проведения теракта.
   В первый раз, когда он отказался взорвать машину заурядного дипломата
одной из социалистических стран, Абба возмутился, сказал, мол, это  твоя
работа. Кобра спокойно ответил, что объект изучали мудаки. Объект не чех
и  не  восточный  немец,   а   русский,   не   заштатный   дипломат,   а
профессиональный разведчик, которого подставляют как живца. А он, Кобра,
не безмозглая щука, чтобы бросаться на тройник. Жизнь  доказала  правоту
русского,    авторитет    Кобры    возрос,    он    стал    не    просто
исполнителем-террористом, а разработчиком в некоторых делах,  касающихся
русских, и консультантом. Второй  раз  он  отказался  минировать  машину
военного   атташе,   заявив,   что   "Мерседес"   взорвется   в   момент
соприкосновения с магнитной миной. Абба  был  недоволен,  настаивать  не
стал, поручил, казалось бы, простое дело другому  человеку,  которого  и
разнесло в клочья.
   Абба не был  сотрудником  ЦРУ,  но  с  некоторыми  людьми  из  Лэнгли
контактировал. Около двух лет назад ему дали внешнее  описание  Кобры  и
сказали, что, если такой парень у тебя есть, переведи  его  на  запасные
пути. Интерпол его разыскивает,  никакими  данными  не  располагает,  но
знает, что он русский и как выглядит. Абба понял, что Интерпол нащупал и
его самого, имеет агентурный подход. Кобру законсервировал, Абба прервал
контакты со своими людьми. Такая предосторожность  была  необходима,  но
приносила ощутимые убытки. Известно, беда не приходит  одна,  в  это  же
время Кобра  тоже  понес  серьезные  финансовые  потери.  Новый  русский
миллионер  приобрел  на  побережье  шикарный  особняк,   Кобра   являлся
посредником в данной сделке, получил солидные  комиссионные,  но  вскоре
выяснилось, что банк, на который были выданы счета,  разорился,  точнее,
существовал лишь на бумаге, деньги пришлось вернуть.  Мало  того,  делом
заинтересовалась налоговая инспекция, а "крыша",  которую  предоставляла
спецслужба, из-за бездеятельности Аббы устранилась. Впервые за последние
годы Кобра оказался без прикрытия и почти без денег.
   И сегодня, летом девяносто пятого, он сидел на  набережной  в  Ницце,
смотрел, как негр в желтом рабочем костюме чистит безукоризненно  чистую
набережную.  Негр  сидел  на  огромном  двигающемся  пылесосе,  управлял
всасывающим шлангом толщиной  в  две  человеческих  руки  и  выуживал  с
асфальта  невидимые  соринки  и  одиноко  валявшиеся  окурки.  "Сигареты
бросили мои соотечественники, - лениво думал Кобра, - а  негр  на  рыжем
пылесосе похож на инопланетянина с извивающимся гофрированным хоботом".
   Кобра увидел  приближающуюся  тень  прежде,  чем  она  легла  на  его
вытянутые ноги, и повернул голову. Абба, как и  большинство  окружающих,
был в шортах, в свободной рубашке навыпуск и белой каскетке с козырьком.
Кобра за долгие годы, которые прожил в теплых странах, так и не привык к
шортам, носил светлые брюки. Он вяло махнул  подошедшему  рукой,  словно
они  виделись  вчера,  а  не  полтора  года  назад.  Абба   сел   рядом,
поздоровался на испанском, но Кобра его перебил:
   - Привет, дорогой, здесь русских больше, чем  испанцев,  так  что  не
привлекай к себе внимания.
   - Жарко. - Абба за последние годы  располнел,  отер  пот  со  лба.  -
Пойдем, выпьем по стаканчику вина.
   Кафе и ресторанчики были расположены так плотно  друг  к  другу,  что
понять, где начинается один и кончается другой, можно было лишь по цвету
обивки  кресел.  На  выставленных   на   тротуарах   рекламных   стендах
красовались лобстеры, были приколоты меню,  попадались  надписи:  "Здесь
говорят по-русски".
   Многие отдыхающие пили и ели на улице, сидя под  зонтиками,  но  Абба
решительно спустился в темный пустой  и  прохладный  подвальчик.  Бармен
занимался делом, которым непрерывно занимаются его коллеги во всем мире:
он протирал бокалы. Увидев гостей, он оставил сверкающие бокалы в покое,
поклонился и поздоровался. Абба  ответил  на  его  приветствие,  заказал
бутылку белого вина, когда они сели, сказал:
   - В тебе трудно узнать русского, только одно тебя выдает.
   - Знаю, я мало улыбаюсь, - и Кобра улыбнулся. - Но я также знаю,  что
моя улыбка людей не радует, скорее пугает.  Я  даже  тренировался  перед
зеркалом, не получается. Ни взгляд, ни улыбка ко мне не располагают.
   Хозяин принес вино,  наполнил  бокалы,  смахнул  со  стола  невидимые
соринки и вернулся за стойку, где с  новым  остервенением  накинулся  на
свою сверкающую посуду.
   - Ты давно был в России? - спросил Абба.
   - Ты же знаешь, я летом девяностого летал в  Москву  по  коммерческим
делам, где на второй день столкнулся с любимым участковым.
   - Знаю, ты рассказывал, черт понес в твою деревню.  Хотя  в  принципе
установить контакт с прежними дружками и неплохо, особенно в  свете  дня
сегодняшнего. - Абба попробовал вино, кивнул, взглянул испытующе.
   - Я докладывал: после нечаянной встречи  я  с  родной  земли  умотал,
прожил три дня в центре, никого из старых корешей так и не видел.
   -  Сколько  лет  тебе  надо  прожить  в  цивилизованном  мире,  чтобы
перестать употреблять сленговые словечки?
   - Я могу говорить  как  преподаватель  литературы,  хотя  боюсь,  что
сегодня учителя калечат русский язык почище меня. Не отвлекайся, так что
Россия?
   - Нам пора вернуться в строй, - сказал Абба, доставая  пачку  сигарет
"Галуаз". - Ты не почувствовал, что тобой недовольны?
   - Это было твое решение. Ты нашел человека, через которого тогда ушла
информация? -  Кобра  выпил  свое  вино  залпом,  ухмыльнулся,  наполнил
стакан. - В жару и вино можно пить как угодно.
   - Не буду хитрить,  я  не  обнаружил  канал  утечки,  но  от  русских
поступило заманчивое предложение. Ты знаешь, что у них в декабре  выборы
в парламент?
   - В Думу, - поправил Кобра. - Знаю, я читаю русские газеты.
   - Тебя интересуют политические нюансы или  только  существо  дела?  -
спросил Абба.
   - Когда работаешь в России, лучше знать все, - ответил Кобра.
   - Ты не работал в России.
   - Я там родился, рассказывай.
   - В определенных кругах крайне недовольны дружбой  Клинтона  с  царем
Борисом. Не волнуйся, тебе никто не поручит убивать русского Президента.
   - Не смешно. Скажи еще, что мне не прикажут сбросить  вторую  атомную
бомбу на Хиросиму.
   - Ты всегда трезво оценивал свои возможности.
   - Потому и жив, в отличие от некоторых, которые не  прислушивались  к
моим предостережениям.
   - Да-да, я помню. - Абба закурил крепкую сигарету.
   Кобра отметил, что учитель сильно сдал, пальцы у него слегка  дрожат,
и подумал: все в мире преходяще. С этим человеком пора завязывать.  Надо
искать нового хозяина.
   - Так чего хотят русские? - удивленно спросил Кобра. -  У  них  своих
специалистов предостаточно.
   -  Они  желают  провести  теракт,  который  потряс  бы   избирателей,
оттолкнул бы людей от сегодняшних правителей.
   - Смеетесь? Вы русские газеты читаете? В Москве взрывают и  стреляют,
как в Грозном, ежедневно, и никого это не колышет.
   - Вот именно, а надо взорвать так, чтобы всколыхнуло. - Абба выдержал
паузу. - Два миллиона, ты сможешь больше нигде не работать.
   - Что взрывать? -  сопротивлялся  Кобра,  уже  просчитывая  варианты,
понимая, что второго подобного предложения не дождется. -  Кремль?  Храм
Василия Блаженного?
   - Ты русский, тебе виднее. Такую акцию способен совершить только  ты.
Пятнадцать лет назад, там, на горной дороге, я  оставил  тебя  в  живых,
чувствовал, такой день придет. Акция должна быть абсолютно бессмысленной
и максимально жестокой.
   - Это можно. -  Кобра  вспомнил  ЦУМ,  плотную  толчею  у  прилавков,
тележки с мороженым. - Абба, ты с начальством не  поладил,  случаем,  не
сдурел на старости лет?
   - Я не камикадзе, они нас не то чтобы подставляют, но на безопасность
нашу плюют. Поручить ликвидацию да заплатить всегда готовы.  Не  то  что
тебя, меня больше двадцати лет лишь как наемника используют, а в штат не
берут, на случай провала страхуются. Я со своими людьми как бы ничейный,
нас нет ни в одном компьютере. Ни ЦРУ, ни МОССАД, ни  другие  спецслужбы
нас за  своих  не  признают.  Киллер,  выполнив  задание,  пистолет  или
винтовку бросает, чтобы и тонюсенькая ниточка к нему не вела.
   - Оно и к лучшему, что нас в их  компьютерах  нет,  -  сказал  Кобра,
допил вино, махнул хозяину, чтобы принесли новую  бутылку.  -  Потому  и
живы долго, в любой компьютер можно заглянуть.
   В который уже раз за долгое время совместной работы Абба  подумал:  а
все ли в порядке с головой у русского агента? Что жизнь человеческую  он
в грош не ставит, таких  Абба  встречал,  но  парень  вообще  живет  вне
времени и пространства.
   Бармен сменил пепельницу и бутылку и  так  же  бесшумно  удалился  за
стойку. В баре было тихо, сумеречно  и  прохладно,  шумный,  яркий  мир,
казалось, находится не за тяжелыми деревянными дверями, а за тысячи миль
или лет. А может, это они, двое внешне обычных,  цивилизованных  мужчин,
одиноко витают в космосе, а живой,  горячий  мир  крутится  в  неведомом
далеко?
   - Абба, я никогда не интересовался, откуда  ты  родом?  -  неожиданно
спросил Кобра.
   - Не помню, у нас ведь нет национальности.
   - Не болтай ногами, я-то русский! - возмутился Кобра.
   - Да какой ты, к черту, русский? - Абба усмехнулся. - Я тебя так зову
по привычке. И потому, что русский язык - единственный,  на  котором  ты
говоришь свободно. Ты берешься за дело в Москве?
   - С русских деньги только авансом, - сказал Кобра. - Они недавно меня
финансово подставили, почти разорили.
   - Практически я переговоры провел, нужно послать  подтверждение,  они
пришлют человека, с которым ты оговоришь детали. Ты прав, оплата вперед,
но главное, чтобы они обеспечили тебя в Москве материалом. - Абба имел в
виду взрывчатку,  которую  невозможно  было  провезти  через  границу  и
таможни.
   - Я уже примерно  определил  объект,  необходимо  осмотреть,  решить,
сколько понадобится материала, как его разместить. Но, главное в Москве,
где жить?
   - Сейчас в Москве тысячи иностранцев.
   - И тысячи гэбэшников, - усмехнулся Кобра. - Ты этот город не знаешь.
Впрочем, в Москве, как и везде, гостиница зависит от окраски клиента,  -
ответил Кобра.
   - В России сегодня, если заплатишь, тебе танк в  Москву  пригонят.  И
вообще сейчас там  ситуация  для  теракта  крайне  благоприятная.  Чечня
неоднократно угрожала Москве, - сказал Абба.
   Кобра презрительно улыбнулся, спросил:
   - С кем ты вел переговоры, о чем?
   - Спецслужбы, без тебя  конкретного  разговора  не  было.  Поставлена
стратегическая задача. Тряхнуть  следует  не  правителей,  а  обывателя,
поднять газеты, телевидение. Они сделают  свое  дело.  Где  и  когда  ты
сможешь встретиться с их человеком?
   - Примерно через  месяц,  на  Кипре.  Сейчас  там  полно  русских,  и
торговля разворачивается. Публика на Кипр едет разноцветная, в  основном
второй-третий сорт.
 
Глава 18 
 
   В середине августа Кобра уже прилетел на Кипр,  остановился  в  отеле
"Эрмитаж Бич" в Лимассоле.  Отель  был  далеко  не  так  хорош,  как  на
рекламном проспекте, но море действительно плескалось  рядом,  эвкалипты
присутствовали,  правда,  кормили  посредственно.  И   вообще   порядок,
комфорт, особенно природа тягаться с Канарами не  могли.  Кобра  отметил
все это походя, день отдохнул и  отправился  на  встречу  с  агентом  по
продаже недвижимости,  которому  помогал  продать  очень  посредственный
особняк молодому русскому,  чья  длинноногая  пассия  решила  поселиться
здесь, прельстившись дешевой рекламой, оповещавшей богатых дураков,  что
на Кипре отдыхали боги.
   Кобра встретился с  агентом,  объяснил,  как  следует  вести  себя  с
русскими, предупредил, что чем больше в сделке жульничества, тем она для
русского притягательнее. Кобра объяснил, что сам  встретится  с  русским
лишь дня через три, покупатель должен созреть.
   Он занялся своим основным делом. Русский связной жил в том же  отеле,
вместе с молодой любовницей, как определил Кобра, миловидная простоватая
девица была за границей впервые, заходила в каждый магазинчик и  мечтала
купить шубу. Реклама продажи почему-то канадских шуб красовалась по всей
центральной улице Лимассола, была написана довольно корявыми буквами  на
русском языке.
   Связной, высокий, рыхлый,  с  избыточным  весом  мужик  примерно  лет
сорока,  сразу  не  понравился  Кобре.  В  русском  непонятным   образом
сочетались военная выправка и разболтанная походка,  лицо  выглядело  на
первый взгляд мужественным, даже красивым; при