упругой  помощника
Президента?
   - Да, а вы кто будете? - послышалось в трубке.
   - Центральное телевидение, режиссер Ташкова.
   - Очень приятно - Голос Вероники сильно помягчел.  -  Да,  я  супруга
Юрия Олеговича, меня зовут Вероника Андреевна.
   - Вероника Андреевна, - повторила Татьяна медленно, как бы пробуя имя
на язык. - Неплохо, хотя...  Впрочем,  это  потом.  Вероника  Андреевна,
вкратце, я хочу  создать  портреты  людей  из  окружения  Президента,  в
частности жен этих людей. Надо сказать, у меня не очень получается...
   - Неудивительно, - вставила Вероника. - А к кому вы обращались?
   - К моему удивлению, жены наших лидеров скованно  держатся,  обладают
небольшим словарным запасом...
   - Предупреждаю, я тоже не Уильям  Шекспир,  -  рассмеялась  Вероника.
Татьяна поддержала ее и сказала:
   - Вы знакомы с Шекспиром, и это  уже  прекрасно!  Вы  знает  его  имя
великолепно! Вы не могли бы приехать, на студию и попробоваться?
   - Когда?
   - Сейчас, естественно.
   - Но я не в форме...
   - Пустяки, Вероника Андреевна. У нас о  работают  профессионалы,  вас
причешут, подберут блузочку и нужный макияж.
   Предложение было более чем  соблазнительным,  но  Вероника  вспомнила
сегодняшний день, взглянула на дверь в кабинет мужа и простонала:
   - Никак не могу, дикая мигрень. Давайте договоримся на завтра.
   Гуров, слушавший разговор  по  параллельному  телефону,  отрицательно
покачал головой.
   - Вероника, мы с вами уже почти родственные души. Но телевидение есть
телевидение,  сейчас  или  никогда.  А  мигрень,  простите,   попахивает
нафталином, сегодня говорят: голова раскалывается. А это мы поправим.
   - Ну, хорошо, - засмеялась Вероника. - Только я приду с мужем.
   - Ни в коем случае. Его присутствие будет вам мешать.
   И тут в Веронике появился червячок сомнения:
   - Дайте ваш номер, я вам перезвоню.
   - Записывайте.
   Гуров схватился за голову, первые три  цифры  МВД  были  всем  хорошо
известны, а телевидение совсем в другом районе Москвы.  Татьяна  мазнула
рукой и покрутила пальцем у виска.
   - Да, я  слушаю,  -  сказала  Вероника.  Татьяна  продиктовала  номер
диспетчерской, сказала, чтобы спрашивали режиссера Ташкову.
   - Вам скажут, что у меня дома пожар, так дома в порядке, я  бегаю  по
студии, выбиваю просмотровый зал.  Пропуск  я  вам  закажу,  приезжайте.
Дежурный на контроле будет знать, где  я  в  данный  момент.  -  Татьяна
положила трубку, взглянула на Гурова. - Думаешь, только у тебя запарки и
кризисы?
   Гуров проследил, как мадам Ждан  прыгнула  в  машину  и  умчалась  на
телевидение, был невежлив с вахтером, который хотел  выяснить,  в  какую
квартиру направляется "посторонний".
   - Я не сомневался, что ты вернешься... - Ждан  открыл  Гурову  дверь,
последние слова у хозяина не получились.
   -  Я  не  грабитель!  -  Гуров  втолкнул  Ждана  в  квартиру,  достал
удостоверение. - Полковник Гуров. Нас  сегодня  грубо  прервали,  а  мне
нужно продолжить разговор.
   Юрий Олегович Ждан походил на ученого, каким его изображали  в  наших
картинах  30  -   40-х   годов:   очки,   спадающие   на   лоб   волосы,
раскоординированные движения, смущенная улыбка. Гуров прошел за хозяином
в кабинет, закрыл за собой дверь, спросил:
   - В квартире никого нет?
   - Я ничего не скажу! - Ждан сел за стол, скрестил рук.
   - Вообще ничего? А "здравствуйте"? - улыбнулся Гуров.
   - Вы ворвались...
   - Простите, Юрий Олегович, я не ворвался, а вошел.  Вы  мне  звонили,
хотели сообщить нечто важное,  но  нас  разъединили.  -  Гуров  осмотрел
кабинет, увидел на стене огромный портрет  красивой  женщины  с  полу  -
обнаженной грудью и злыми глазами.
   - Ваша жена? Очаровательная  женщина...  И  Так  что  вы  хотели  мне
сказать и не успели? Вы начали говорить, что получили странное письмо.
   Это была дешевая уловка, ни о каком письме Ждан сказать не успел.
   - Простите - нервы,  -  пробормотал  Ждан.  -  Тяжелый  день  да  еще
простуда. Он неестественно кашлянул.
   - Какое письмо вы получили? - повторил Гуров, прекрасно зная подобную
категорию людей, способных вывалить все сразу или упереться  и  отрицать
очевидное.
   - Куда и зачем вы увезли мою жену? Я не жил в  тридцать  седьмом,  но
наслышан достаточно. Значит, все начинается снова?
   Гуров понял,  что  проиграл.  Слабый  с  виду  человек  уперся  и  не
отступит.
   - Я не знаю, куда поехала ваша жена...
   - Конечно, вы не знаете!  Что  вам  надо?!  Я  сейчас  же  позвоню  в
администрацию  Президента!  Я  без  боя  не  сдамся!..  -  Ждан  схватил
телефонный аппарат, дернул слишком сильно  и  оборвал  шнур.  -  Смешно.
Телефон, конечно, отключен. А требовать с  меня,  полунищего  чиновника,
миллион долларов, разве не смешно? На какую разведку я работаю? Вы сразу
скажите на какую, чтобы я не путался...
   - У вас чай где найти? - спросил Гуров и отправился искать кухню.
   Шлепая тапочками и поддерживая спадающие с него  тренировочные  штаны
костюма "Адидас", Ждан кинулся следом за Гуровым.
   На  кухне  они  столкнулись,  почти  обнялись,  и  полковник  мощными
ладонями взял худые руки чиновника, спросил:
   - Юрий Олегович, вы спиртное употребляете? Знаете, я  за  сегодняшний
день так на - дергался, просто необходимо.
   Хозяин глянул из-под сильных очков подслеповато, отчего казалось, что
подозрительно.
   - Вы на работе, вам нельзя...
   - Сегодня воскресенье! А  все  дела  не  переделаешь!  Покажите,  где
стоит?
   - Должно быть в холодильнике...
   - Гениальная мысль! - Гуров  распахнул  гигантский  холодильник,  где
обнаружил бутылку водки, полную на треть. - Сейчас мы ее оприходуем, нам
легче станет.
   - Вероника заметит.
   - А мы воды дольем, свалим на пьяных гостей.
   Ждан довольно хихикнул. Гуров  выставил  на  стол  стаканы,  помыл  и
разрезал яблоко, разлил водку, в  бутылку  налил  воды,  профессионально
стер пальцевые отпечатки, убрал в холодильник.
   - Ну, вздрогнули!
   Гуров чокнулся со Жданом и, пока тот глотал и давился, выплеснул свою
порцию в раковину.  Ждан,  утирая  слезы,  жевал  яблоко,  а  Гуров  ему
нравоучительно пояснял:
   - Я сотрудник уголовного розыска. А ты, Юрий, никогда не путай ментов
и гэбэшников, у нас служба разная. Ты же мне почему позвонил? По делу об
убийстве.  Обыкновенный  криминал.  Вы  хоть  чиновники  из  больших,  а
умираете, как люди обыкновенные. Поэтому вами занимается  ментовка.  Вот
ежели ты какой секрет продашь и миллион получишь...  Так  какой  у  тебя
миллион-то спрашивали и за что?
   - Это Веркины дела! - Ждан  обреченно  махнул  рукой.  -  Значит,  ты
обыкновенный мент и тебя каждый может послать?...
   - "Далеко-далеко, где кочуют туманы..." - запел Гуров,  и  ему  стало
неловко, что он ломает такую дешевую комедию. Почему-то особенно неловко
было оттого, что он вообще не выпил и стал обманщиком вдвойне.
   Хозяин словно перехватил мысль гостя, сказал:
   - В доме выпивка имеется, но Верка бар запирает и ключ прячет. Но  не
думай, не от меня, я непьющий. - Ждан схватил Гурова за лацкан пиджака.
   Сыщик отвернулся, от  рюмки  водки  непьющий  не  качается.  Рассудил
прагматично: так как  другой  игры  нет,  будем  играть  в  ту,  которая
имеется. Ждан неслышно дергал  дверцу  бара.  Гуров  посмотрел  замочек,
пазы, приподнял дверцы вверх и распахнул на  себя.  Оглядев  содержимое,
полковник убедился, что закупить столько невозможно, только  наворовать,
и ему стало веселее на душе, словно он получил индульгенцию. Он налил  в
два стакана граммов по сто хорошего виски и сказал:
   - Давай выпьем, протрезвеем  и  поговорим  о  том,  как  тебе  ловчее
сохранить жизнь.
   На этот раз Гуров выпил, проследил, чтобы выпил хозяин, убрал посуду,
захлопнул бар, взял Ждана за локоть жестко, повел в  кабинет,  усадил  в
кресло, сказал:
   - Кончай валять дурака, я пьяных в жизни повидал. Где письмо?
   - У Вероники, она его Егору Яшину отнесла, - трезво ответил хозяин.
   - В милицию такие бумажки относить следует, а не  соседям.  Вы,  Юрий
Олегович, доктор наук!
   - У меня жена доктор, - зло ответил  Ждан.  -  А  я  неизвестно  кто,
примерно в чине писаря состою.
   - Хорошо, зайдем с другой стороны. Вы утверждаете, что убивать  Игоря
Михайловича Скопа не было никакого смысла. А кого из присутствующих  был
смысл убивать?
   - Убивать  грешно.  -  Ждан  не  прикидывался,  действительно  слегка
захмелел.
   - Интересная мысль, вы к ней пришли сегодня или еще вчера?
   - Прошу не издеваться.
   - А я вас попрошу глупости не изрекать.
   - Жизнь человеческая - глупость?  Я  должен  как  следует  надраться,
иначе у меня не будет сил встретиться с моей очаровательной супругой.  А
вы знаете, господин полковник, что она действительно  очаровательна?  Вы
ее скоро отпустите?
   - Ее никто не держит. Женщина желает блеснуть  на  телеэкране  -  это
естественно. Значит, миллиона у вас нет, отдавать  вам  нечего.  Но  вам
могут не поверить.
   - Плевать я хотел! Откройте мне снова бар, я возьму бутылку.
   - Сожалею, но вынужден отказать.
   - Тогда я сам. - Ждан полез в ящик с инструментами.
   - Не делайте этого, вам необходимо быть трезвым. Преступник  считает,
что у вас деньги есть. Мне неизвестны его замысли, но ничем хорошим  они
для вас обернуться не могут. Возможно,  деньги  имеются  у  вашей  жены.
Вымогателя,  как  правило,  берут  в  момент  получения  им  денег.   Вы
неспособны, но, судя  по  всему,  ваша  супруга  вполне  может  вести  с
преступниками переговоры, условиться о встрече.
   - Они уже говорили сегодня.  Вероника  сказала,  что  такую  огромную
сумму требуется собрать. Они договорились на среду.
   - Вы что, совсем не любите жену?
   - Какое вам дело. Ее будут охранять.
   - Яшин с молодцами?
   - Меня не касается. Поймите, полковник, я доктор наук, интеллигентный
человек, я в жизни не украл ни копейки.  Вы  откроете  мне  бар?  Или  я
разнесу его к чертовой матери! - Ждан взял молоток и стамеску, подошел к
дверце из резного дерева.
   -  Стойте.  -  Гуров  вновь  приподнял,  затем  отпустил  дверцу.   -
Напивайтесь, только без меня.
   - Хотите остаться чистеньким? - Ждан схватил полную бутылку  виски  и
убежал с ней в кабинет.
   Гуров вновь закрыл бар, отнес инструменты в ящик, вернулся в кабинет.
Сыщик понимал, что всякий разговор бессмыслен. Хозяин ему изрядно надоел
и, понимая, что ничего ему от Ждана не добиться, Гуров спросил:
   - Доктор! Профессор! Интеллигент! В жизни копейки не украл. А  откуда
у вашей жены, профессор, миллион  долларов?  Вашей  зарплаты  не  хватит
такой бар купить. Все повторяется, интеллигенция в роли  наблюдателей  и
резонеров. А вы даже  за  свои  собственные  поступки  не  хотите  ответ
держать..
   - А чего я-то? - Ждан ловко выпил из  горлышка.  -  Муж  за  жену  не
отвечает!
   - Она вашим именем торгует. Вашим, господин профессор, доктор наук  и
помощник Президента России. Ведь вашей супруге лично цена долларов  сто,
и то любителя искать придется. Бог с  вами!  Как  я  понимаю,  Ланселоту
вашей дамы противник попался не по зубам. Я в рыцарские времена не  жил,
тогда, наверное, говорили: противник не по плечу.
   Гуров взглянул на телефонный аппарат,  увидел,  что  шнур  совсем  не
оборван, лишь выдернут из розетки, вставил его на  место,  набрал  номер
Татьяны. Ответила, конечно, Яна:
   - Слушаю.
   - А ты знаешь,  что  за  ложный  вызов  на  пожар  могут  и  по  попе
надавать?
   - Я что, в пожарную команду звонила? Я, по-вашему, дурочка, да?
   - Маму можешь найти?
   - Безусловно.
   - Надо отвечать: "Обязательно".  Будь  о  другом,  скажи  ей,  что  я
безуспешно выступил, еду домой голодный и злой.
   - Не говорите в рифму, господин полковник, - ответила  Яна.  -  Будет
выполнено Так, я понимаю, маму я сегодня не увижу?
   - Ты боишься оставаться одна?
   - Глупости, сейчас еще и девяти нет. Но И  вы  все-таки  разберитесь,
порядок надо на - вести, меня, например, удочерить. Хотя, чурики-чурики,
то, что мне нравится ваш голос, который звучит так, словно вы только что
отобедали  людоедом,  и  что  от  вас  без  ума  моя   мать,   основания
недостаточные, чтобы становиться вашей дочерью.
   - Вполне разумно. - Гуров положил трубку, взглянул  на  дремлющего  в
кресле доктора наук и профессора, вышел из квартиры, захлопнул дверь  и,
ожидая лифта, раздумывал, по  каким  конкретно  вопросам  Ждан  помогает
Президенту России?
 
*** 
 
   Галей устроился в СВ литерного поезда Москва - Петербург. В  купе  он
ехал один, чему радовался - не  любил  болтливых  попутчиков.  В  Питере
знакомые были, он собирался вечерней "Стрелой" вернуться в Москву.  День
следовало  провести  таким  образом,  чтобы  ни  один  умнющий  мент  не
докопался, что поездка организована  только  ради  создания  алиби.  Две
встречи деловые, не придерешься: Галею  назначена  встреча  у  врачей  в
отношении брата.
   Ликвидация  Яшина  спланирована  примерно  на  семнадцать   часов   с
минутами, а встреча с доктором в Петербурге назначена еще  неделю  назад
на семнадцать.
   Галей мандражил неизмеримо больше, чем  когда  занимался  ликвидацией
сам. Он расписал все действия Акима по минутам, ошибка  исключалась.  Но
Галей знал, человек существо несовершенное, потому ждал худшего. Главная
опасность проводимой, не слишком вообще-то сложной операции - это  нервы
Акима. Поздно Галей разобрался, что нервы у  парня  в  Афгане  попортили
всерьез. Такое следовало засечь с ходу. Коли парень-здоровяк  непрерывно
улыбается, ему  следует  в  кино  сниматься,  а  не  напряженную  работу
выполнять. Ну и хватит, как  говорится,  лицом  к  стене,  слушать  стук
колес.
 
*** 
 
   Татьяна  записала  передачу  экспромтом.  Сложилось  буквально   все.
Сорвалась    запланированная    запись    и     освободилась     студия.
Мальчики-операторы были хорошими знакомыми, главное - профессиональными.
Гримерную не заказывали, но на месте оказалась  старый  мастер,  которая
поняла Татьяну с полуслова.
   Но  главное,  конечно,  героиня.  Когда  Татьяна  встретила  Веронику
Андреевну Ждан у бюро пропусков, пока  они  дошли  до  студии,  режиссер
напрочь забыла, что выполняет лишь задание Гурова. Ее  так  увлекла  эта
великолепная, далеко не юная, но по-женски в  самом  расцвете  дама.  Ее
фигура, пластика и свобода  движений,  абсолютная  уверенность  в  себе,
которая, казалось, прямо стекает с ее ухоженных  ногтей.  Причем  видно,
что эти руки "сделаны" не за пять минут до  съемки,  а  они  никогда  не
знали никакой работы. Это о были руки патрицианки.  Фигура  гостьи  была
далека от совершенства: коротковатые ноги, бедра просто широки,  тяжелый
зад. Мужики шутили, что на такой зад можно без всякого  риска  поставить
стакан с водкой. Подобные мелочи режиссера не волновали, так как героиня
будет давать интервью, сидя в кресле. Волосы в легком беспорядке,  их  и
не надо причесывать. Роскошная,  в  меру  оголенная  грудь  не  вызывала
никаких мыслей о  деторождении  и  прочих  глупостях  продолжения  рода.
Женщина прекрасно знает, зачем ей такая грудь.  О  такой  груди  мечтает
любой мужчина, желающий получить удовольствие. А глаза? Они прозрачны  и
бездонны, восхитительно красивы в своей пустоте.  А  рот?  Казалось  бы,
какой накрасишь, такой и получишь, но это трагическая ошибка -  малевать
можно губы! Рот складывается из губ, зубов и языка. И боги не знают, что
важнее, боги и не ведают, зачем они наградили женщину губами,  зубами  и
языком. Есть и говорить? Какая пошлость. Любить, завлекать  и  лгать.  И
мелочи - посылать умирать, воровать и подличать.
   Вероника естественно и уверенно расположилась в кресле перед камерой,
глянула в объектив. Посмотрев на нее,  любой  дебил  понял  бы,  что  не
услышит и слова правды. Оператор не выдержал, показал ей большой  палец,
а женщина ему язык, и оператор почувствовал, что джинсы ему сильно жмут.
   Татьяна брала интервью мастерски, представила гостью, жену  помощника
Президента, и чуть отпустила вожжи. Вероника заполнила экран  полностью.
Ведущая регулярно спрашивала о муже. Вопрос тонул, не успев вынырнуть на
поверхность. Татьяна сказала "стоп", улыбнулась Веронике, подумав: жаль,
что Вероника жена помощника, а не Президента.
   Главный оператор подошел к Татьяне, В безразлично спросил:
   - Какую передачу ты делаешь? Запамятовал.
   - "Семь минут интервью. Жены наших политиков".
   - Ее не выпустят в эфир.
   - Почему? - Татьяна взглянула  так,  что  оператор  вмиг  понял,  что
режиссер у него тоже женщина.
   Вероника укатила на личном "вольво". Татьяна села в "Жигули"  Гурова,
зябко передернула плечами, спросила:
   - Я тебе помогла?
   - Ты сделала, что могла. Это главное.
   - Скажи, Гуров, я ведь не ошибаюсь: ты мою дочь никогда не  видел,  а
уже боишься, да?
   - У моей жены была младшая сестра, мы с ней  в  шашки  играли.  Я  ее
боялся. Теперь они живут в Америке.  А  я  ведь  был  уверен,  что  знаю
любовь.
   - Извини.
   - Нормально. Чем человек старше, тем сентиментальное.  Жена  ушла  от
меня, когда ей было примерно столько лет, сколько тебе.
   - Не правда.
   - Возможно, и не правда. Я начал забывать, кому сколько лет.
   Татьяна  взглянула  на  жесткий  профиль  Гурова,  поняла,  что   его
сегодняшняя комбинация провалилась, и, стремясь  отвлечь  его  мысли  от
прошлого, сказала:
   - Я сделала прекрасное интервью. Твоя протеже оказалась на  удивление
интересной и содержательной  женщиной.  Правда,  ее  содержание  глубоко
запрятано в ней самой.
   Обычно люди перед камерой теряются, зажимаются, даже немеют.  Госпожа
Ждан настолько увлечена собственной персоной, что не замечает окружающий
мир, потому ей ничто не мешает Редкое качество. Каков у нее муж?
   - Обыкновенный. Доктор. Профессор. Худший  вид  интеллигента.  Убийцу
Стаса Травкина разыскали?
   - Ты у меня спрашиваешь?
   - И не разыщут пока полицейский России и гражданин  России  не  будет
относиться к Родине и друг к другу одинаково, работа полицейского - лишь
мартышкин труд.
   - Но виновата в этом в первую очередь милиция. Если бы ты знал...
   - Я знаю, менты  творят  беззаконие.  Им  велели,  их  так  приучили,
показывают соответствующий пример.
   - А ты?
   - А что я? Стал профессиональнее, опытнее, злее,  циничнее  Взяток  в
открытой  форме  не  беру.  А  квартира,  машина?  Можно  сказать,   что
заработал. Так сказать и оправдать все можно, милочка.
   - Я тебе не "милочка"! И почему ты едешь к  себе,  когда  ты  сначала
должен отвезти даму?
   Гуров остановил машину, уперся лбом в боковое стекло и молчал.
 
*** 
 
   Поезд Москва - Петербург  неожиданно  дернулся,  заскрежетал  длинным
железным телом и остановился. Галей от толчка проснулся, сел,  глянул  в
темное окно, зажег свет и выругался:
   - Какой сон сорвали, подлюги! А пилить еще четыре часа.
   Галею снилось, что он стоит  босиком  на  животе  депутата  Еркина  и
подпрыгивает. У депутата вывалился язык, пена изо рта течет,  а  пена-то
означает доллары. А Галей вроде как говорит:  мол,  давай  еще,  немного
осталось. А Еркин глаза выпучил, отходить совсем стал и шепчет: "Христом
клянусь, нету больше". А Галей ему: "Ты  с  самого  начала  клялся,  что
нету, почти миллион наблевал, еще выблюешь".
   Блевал во сне Еркин, а погано было во рту у Галея.  Он  надел  тапки,
сходил  к  проводнику,  взял  стакан  холодного  чая,  прополоскал  рот,
вернулся в купе и достал бутылку коньяка.  Галей  берегся  от  самопала,
покупал спиртное в фирменных магазинах. Выпив  полстакана,  он  закурил,
начал вспоминать давешний разговор с настоящим Еркиным. А разговор такой
имел место, потому врут люди, что сны берутся как  бы  сами  по  себе  -
ниоткуда.
   Он, как и другие интересующие его квартиры, фатеру гребаного депутата
в Митине о установил на прослушивание, что при  современной  электронике
просто, как самолетик в детстве из бумаги смастерить.
   Галей подъехал  к  дому,  послушал