ткнул  пистолетом  в
солнечное сплетение.
   Парень захрипел, согнулся. Станислав вынул  из  его  заднего  кармана
пистолет, вполсилы ударил по голове.
   - Ты! - Крячко повел стволом в сторону Михаила. - Встань с ним рядом!
- Схватил "гостя" за подбородок, задрал лицо. -  Так  кто  тебя  прислал
сюда?
   - Лёнчик. - Парень сплюнул кровью.
   - Лично?
   - А кто ты есть, козел?
   - Акима ночью замочили! - Крячко ударил парня спиной об стенку. - Кто
тебя прислал сюда?
   - Как замочили? - Парень отер губы. - Он мне сказал вчера...
   - Во сколько часов? Где? Где ты его последний раз видел?
   - В девять на Речном, - ответил парень.
   - Врешь, падла! - крикнул Мишка. - Я в начале десятого  встречался  с
Акимом в другом месте!
   В дверь позвонили. Крячко оглушил парня  ударом  рукоятки  пистолета,
подошел к двери.
   - Кто?
   - Свои, открывай.
   - Свои сейчас на базаре семечками торгуют, - сказал Крячко  и  сделал
шаг в сторону.
   Прогремел выстрел, пуля прошила тонкую дверь, впилась в стенку.
   - В дверь не промахнулся,  скажи  что-нибудь  еще,  -  громко  сказал
Крячко и крикнул:
   - Захарченко, звони в милицию!
 
*** 
 
   Гуров допрашивал охранников Акима до позднего  вечера.  Около  восьми
приехал Станислав, левый глаз у него почти заплыл,  на  губах  выступила
кровь, которую он постоянно слизывал.
   - Группа РУОПа, - пояснил  он  на  вопросительный  взгляд  Гурова.  -
Нервные парни, чуть что - сразу драться.
   - Позже расскажешь, сходи в медчасть, я  еще  не  закончил.  -  Гуров
вернулся к допросу охранников.
   Когда они заговорили, а затем и перестали врать,  удалось  установить
немало интересного.
   Аким имел группу боевиков, человек двадцать пять, в  Солнцеве  особым
авторитетом не пользовался, промышлял в  основном  рэкетом,  к  крупному
бизнесу его не подпускали. На прошлой неделе около  него  были  замечены
новые знакомые, о которых охранники  ничего  не  знали,  явно  появились
лишние деньги, не связанные с рэкетом. Охранники видели одного из  новых
знакомых,  явно  деловой,  но  не  из  воров,  зоны  не  знает,  говорит
культурно. Брюнет лет тридцати пяти, среднего роста, фигура  нормальная,
походка легкая, говорит с легким акцентом.
   Гурова  новый  знакомый  покойного  заинтересовал,  смущало,  что  он
брюнет, и то, что он засветился перед  охранниками.  Опытный  преступник
такого не сделает.
   Вечер перед убийством Аким провел в казино "Фламинго",  ушел  поздно,
после часа, пил  мало,  сидел  с  проституткой,  но  с  собой  не  взял.
Охранники довезли шефа до подъезда, а убит он был спустя час, там же,  у
подъезда. Значит, он из дома вышел, причем явно к человеку знакомому.
   Гуров  устал,  слушал  третьего  телохранителя  внимательно,   однако
чувствовал, что владеет  инициативой  не  в  должной  мере,  не  хватало
сосредоточенности и внутренней опоры. Володя -  так  звали  охранника  -
второй раз пересказывал, как проходил  вечер  в  казино.  Учитывая,  что
почти то же самое уже по два раза  рассказывали  его  сотоварищи,  сыщик
слушал историю в шестой раз.
   - Я говорил, что Аким в тот вечер почти не пил,  когда  ему  прислали
коньяк, шеф отдал бутылку нам.
   Гуров знал о присланной бутылке  и  что  передал  ее  грузный  усатый
мужчина в возрасте, айзек или грузин, в общем, черный.
   - Князь? - спросил Гуров, не очень понимая, почему и спросил.
   - Начальник, вы знаете, они все  князья,  -  усмехнулся  охранник.  -
Телка, что с черным сидела, так его называла. Они,  стервы,  знают,  как
мужику потрафить, чтобы платил больше.
   - Толстый, говоришь, с усами? - спросил  Гуров,  сосредоточиваясь.  -
Волосы короткие, черные, а надо лбом седая прядь.
   - Точно. Неужто знаете? Он, видимо, при больших бабках, я видел,  как
он своей девице доллары дал, отправил в рулетку играть,  сам  не  пошел,
один сидел.
   - А женщину, что с Князем сидела, знаешь?
   - Видел. Имя не  скажу,  но  девица  местная,  постоянная,  видно,  в
авторитете, многие здоровались, шаркали перед ней. И черный с ней не как
с девкой держался, уважительно.
   "Такую отыщем", - решил Гуров, вызвал конвой, отправил парня в камеру
и, неизвестно в какой раз, позвонил Харитонову. Запланированная  встреча
с осведомителем днем сорвалась, телефон не отвечал. В  этот  раз  сыщику
повезло, через три гудка трубку сняли.
   - Слушаю, - устало произнес Харитонов.
   - Добрый вечер, Борис Михайлович, - сказал  Гуров  с  облегчением.  -
Куда вы пропали?
   - В КПЗ отдыхал! - В голосе Харитонова звучали истерические нотки.  -
Демократия!  Добились  своего!  Схватили  в   "Будапеште"   без   всяких
оснований.
   - Борис Михайлович, выпейте горячего молока с медом и ложитесь спать,
я вам утром позвоню.
   - Мне бы ваши нервы, Лев Иванович.
   - Спокойной ночи.
   Гуров положил трубку, повернулся к вошедшему в кабинет Крячко.
   - Ты Мишку не спалил?
   - Нет. Но наша милиция! - Крячко развел руками. - Сказка!
   - О милиции расскажешь завтра. Михаил виделся с Акимом?
   - Разговаривал, всего несколько слов.  Лёнчика  убили  не  соратники,
наши. Ну, не наши...
   - Понятно, - перебил  Гуров.  -  Зачем  приехал?  Отправляйся  домой,
отдыхай.
   - Поделиться хотел.
   - Все разделим, Станислав. -  Гуров  взглянул  на  часы.  -  Подожди,
сейчас позвоню, кое-что выясню. -  Он  достал  записную  книжку,  набрал
номер.
   - А ты сам собираешься спать?
   - Обязательно. - Прикрыл трубку ладонью.  -  Помолчи.  Добрый  вечер,
дорогой Шалва, не могу запомнить твоего отчества. Гуров беспокоит.
   - Здравствуйте, Лев Иванович. Как здоровье, дорогой?
   - Спасибо. Как ты, семья здорова?
   - Как вы, русские, говорите, все слава богу.
   - Извини, Шалва, если я сейчас к тебе подъеду, не сильно побеспокою?
   - Дорогой, грузин гостю всегда рад.
   - Выезжаю, какой у тебя код? Четвертый этаж, квартира двадцать  семь,
помню, а код забыл.
   - Это Гочишвили? - спросил Крячко. - Он вроде от наших дел отошел?
   - Верно. Но Шалва видел Акима перед убийством.
 
*** 
 
   Шалва Гочишвили еще больше располнел, еле  помещался  в  кресле.  Они
сидели в небольшой  комнате,  устланной  коврами  и,  видимо,  служившей
хозяину одновременно и кабинетом, и спальней,  о  чем  свидетельствовали
письменный стол в углу и огромная низкая тахта, покрытая, видимо,  очень
дорогим ковром.
   Хозяин, как уже сказано, сидел в старинном, тяжелом, красного  дерева
кресле, похожем на трон.  Гуров  расположился  на  маленьком  диванчике,
между  ними  стоял  стол,  на  котором  теснились  бутылки,   в   центре
громоздилась ваза с фруктами. Сыщик ел горячий лаваш с сыром, пил чай  и
слушал хозяина, который повествовал о тяжелой жизни грузинского народа и
время от времени бросал на гостя внимательный взгляд.
   - Какая забота, Лев Иванович, привела  тебя  в  мой  дом?  -  спросил
наконец хозяин.
   - Большая беда, Шалва,  -  ответил  Гуров,  давно  решая,  что  можно
сказать старому грузинскому авторитету, а о чем лучше  промолчать.  -  У
тебя уже внуки?
   - Трое. Все джигиты! -  с  гордостью  ответил  хозяин.  -  А  ты  все
холостой?
   - Работа, Шалва. Будь она проклята!
   - Тяжелую ты дорогу выбрал, Лев Иванович. Я не понимаю тебя.
   - Я тоже не понимаю. Может, я не выбирал, мне бог дорогу определил? -
ответил Гуров, взял со стола  бутылку  коньяку,  осмотрел,  поставил  на
место.
   - Ложись спать, я велю тебе постелить, утром  поговорим,  -  произнес
хозяин, в его голосе звучала безнадежность.
   - Я ищу человека, который убивает людей. Не один десяток детей  убил,
ты мне можешь подсказать след.
   - Ошибаешься, дорогой. Я от всех дел отошел, а когда  занимался,  сам
знаешь, с убийцами связей не имел.
   - Ты вчера вечером в  казино  был,  Акима  видел.  Ты  туда  к  Акиму
приходил?
   - Он мне долг вернул. Я с Акимом никогда дел не имел. Ты  ошибаешься,
Аким плохой стал, но ребенка не может убить.
   - Уже никого не может. Акима ночью убили.
   - Я на его лице смерть видел. - Шалва налил в рюмки коньяк. - Он тоже
свою смерть чувствовал, а раньше хороший парень был.
   - Неплохой, - поправил Гуров. -  Шалва,  расскажи  подробно,  как  вы
встретились, о чем разговор был.
   - Мы  вчера  два  раза  встречались.  В  час  дня  на  Пушкинской,  у
"Известий". Я подъехал, он уже стоял, меня увидел, пересел в мою машину.
   - В его машине люди были?
   - Сзади сидели, кажется, двое, я не рассмотрел. - Шалва  помолчал.  -
Нет, одного видел, он  стекло  опустил,  сигарету  бросил.  Русский,  не
старый, но и не мальчик, рука мужчины.
   - А почему решил, что русский?
   - Светлый, быстро видел,  не  узнаю.  Аким  ко  мне  деньги  передал,
сказал: "Не хочу должником остаться".
   - Доллары? Много?
   - Глупости, двадцать тысяч.
   - Как сложены были? - спросил Гуров. - Новые, в  пачке  или  уже  ими
пользовались?
   - Совсем новые, номера подряд шли, случайно посмотрел.
   - В упаковке?
   - Нет. Одна пачка резинкой  перетянута.  Он  деньги  отдал,  говорит,
вечером в казино подъезжай, разговор  короткий  имеется.  Адрес  дал.  Я
сначала ехать не хотел, потом его лицо вспомнил. Плохое  лицо.  Приехал.
Аким уже в баре сидел, знак подал,  не  подходи.  Я  один  сел,  ко  мне
девушка подошла. Мы с ней два года назад на одной свадьбе гуляли.
   - Как зовут?
   - Вика. Волосы,  как  старое  золото,  а  глаза  голубые.  Она  села,
говорит,  извини,  Шалва,  я  тихо  посижу,  не  хочу,   чтобы   мужчины
приставали. Она мало говорила, но я так  понял,  у  нее  друг  был,  там
работал, теперь ушел. Вика совсем грустная была.  Да!  -  Шалва  шлепнул
ладонью по лбу. - Вспомнил. Может, тебе и не  надо,  но  Вика  на  Акима
злая. Я ему бутылку коньяку послал, надоело ждать,  думал,  подойдет.  А
Вика увидела и сказала, что ему не коньяк, а мышьяк надо дать. Все,  Лев
Иванович, с Акимом я больше не разговаривал, посидел еще недолго,  домой
поехал. Мало я тебе дал?
   - Дорогой Шалва, много бывает только дерьма, хорошего всегда мало,  -
ответил Гуров, взглянул на часы, было начало одиннадцатого.  -  От  тебя
можно позвонить?
   - О чем говоришь? - Шалва протянул трубку, которая  лежала  рядом  на
столе.
   Гуров набрал новый номер Артема Дурова.
   - Дача, говорит дежурный, - ответил тут же Артем.
   - Простите, ошибся номером, - сказал Гуров.
   - Добрый вечер, говорите.
   - Ты не мог бы сейчас подъехать к старому месту работы?
   - А надо? Извини, глупость говорю, через сорок минут буду.
   - Я в своей машине. - Гуров  отсоединился,  взглянул  на  хозяина.  -
Шалва, спасибо, извини за беспокойство.
   - Лев Иванович, тебе  поспать  надо,  -  ответил  Шалва,  поднимаясь,
подошел к письменному столу, достал  какую-то  коробочку,  вытряхнул  на
широкую ладонь несколько темных корешков. - Возьми, пожуй,  этот  корень
еще наши деды в тяжелое время жевали.
   - Спасибо.
   Гуров высыпал в рот корешки. Они оказались горьковатые,  с  привкусом
мяты.
 
*** 
 
   Сыщик припарковался неподалеку от "Фламинго", но не на стоянке,  чуть
в стороне. Голова была ясная, вкус  мяты  не  пропадал,  даже  усилился.
Ждать пришлось недолго, вскоре в зеркале заднего вида блеснул свет  фар.
"Жигули" встали, и Артем быстро сел рядом.
   - Здравия желаю. - Он крепко пожал руку Гурова.
   - Здравствуй, какие новости?
   - В принципе никаких, не могу разобраться, кому  майор  служит,  чего
ему от меня надо?
   - Ну, он не из детского  сада,  выжидай.  Он  должен  проявить  себя,
просто обязан, - ответил Гуров.
   - Он сильно вами интересуется, грешит, что в устройстве меня на  дачу
вы руку приложили.
   - Плохо. С чего бы у него такая мысль появилась? Может, это  Усов  от
давнего страха на воду дует?
   - Обождем, разберемся. Зачем вызвали?
   - Ты девушек, которые бывают в казино, знаешь?
   - Постоянных знаю.
   - Вика, золотистая шатенка с голубыми глазами?
   - Что с ней? - Артем схватил Гурова за плечо.
   - Жива-здорова, как я понял, хороша собой.  Что  она  за  человек,  в
каких ты с ней отношениях? Профессионалка?
   - Как сказать? С одной стороны, конечно, профессионалка.
   - А с другой? Только ты Куприна не изображай. Ты что, влюблен в нее?
   - Похоже, точно не знаю. Только не  смейся,  полковник,  мы  с  Викой
дружим.
   - Значит, она хороший человек, - убежденно сказал Гуров.
   - Она очень несчастный человек. - Артем подумал и добавил:
   - В ее профессии достаточно циничных, глупых  женщин,  живущих  одним
днем. Вика, мне кажется, умна и всячески пытается скрыть свою  обиду  на
жизнь.
   - Как она относится к тебе?
   - Я отношусь к ней серьезно. Вика делает вид, что это ее  раздражает,
но это лишь поза. На самом деле ей нравится,  что  ее  воспринимают  как
нормальную женщину. Вика боится обмануться, и не только во мне, но  и  в
себе.
   - Ты психолог.
   - Каждый нормальный опер немного психолог.
   - Мне нужно с Викой поговорить. - Гуров взглянул на Артема испытующе,
с нажимом повторил:
   - Поговорить. Если она  сейчас  в  казино,  ты  мог  бы  найти  ее  и
попросить уехать со  мной?  Нам  надо  поговорить  не  накоротке,  а  не
торопясь, обстоятельно.
   - Вика проститутка, - сухо ответил  Артем.  -  Она  часто  уезжает  с
мужчиной, если он ей нравится. Уверен, ты произведешь впечатление, зайди
и пригласи.
   Гуров долго молчал, затем ответил:
   - Артем, я не стал бы без дела тебя просить. Иди в казино, скажи, что
ее ждут в машине. Вынуди, приведи силой.
   - Хорошо, Вика придет одна, я задержусь, мне  надо  там  покрутиться,
как-то объяснить свое появление.
   Артем выскользнул из машины.
   "Почему все так спокойны, даже Петр и Станислав, - думал Гуров.  -  В
любой  момент  может  раздаться  взрыв,  погибнут  люди.  Наверняка  уже
приготовились журналисты, способные за горсть сребреников наброситься на
правительство, главное, на Президента.  А  что  мне  Президент?  Больной
человек,  мертво  вцепившийся  во   власть.   Почему   у   людей   такая
непреодолимая жажда власти? Ведь, по сути, власть - это  бремя,  тяжелая
ноша. Чем больше у  человека  власти,  тем  меньше  у  него  свободы,  в
сущности, властелин - раб, скованный по рукам и ногам.  А  он  не  хочет
освободиться, держится за свои цепи из последних  сил,  пытается  надеть
новые. Рабство и одиночество, ни любимой женщины, ни друзей. Ужас, а  не
жизнь. Чем  выше  власть,  тем  больше  одиночество.  Тяга  к  власти  -
обыкновенная болезнь, как алкоголизм  и  наркомания.  Только  сильнее  и
страшнее, все алкоголики  и  наркоманы  мира  не  убили  столько  людей,
сколько уничтожил один Ульянов. Что думают врачи? Почему они молчат? Или
они не молчат, а я лишь мент, обычный малообразованный полицейский?"
 
Глава 14 
 
   Гуров приспустил стекло и закурил.  Ты  полицейский,  обычный  сыщик,
твоя задача - найти  шизофреника-убийцу,  а  не  рассуждать  о  болезнях
человечества.
   Перед машиной появилась темная фигура, и Гуров привычно опустил  руку
в карман. Вика села рядом, и от ее шубки пахнуло  свежестью  и  хорошими
духами.
   - Добрый вечер, таинственный незнакомец, -  сказала  она,  кутаясь  в
светлый пушистый мех.
   - Здравствуйте, Вика, спасибо, что пришли. - Гуров  тронул  машину  с
места, непроизвольно взглянул в зеркало заднего вида.
   Вика взяла его за подбородок, внимательно посмотрела в глаза.
   - Все о'кей, парень? У меня не будет с тобой неприятностей?
   Гуров поцеловал ее пальцы, слегка пожал.
   - Надеюсь, хотя я большой специалист по неприятностям.
   - Ты друг Артема?
   - Можно сказать и так. - Гурову не понравилась едущая за ним  машина,
он крутанул руль, свернул в переулок.
   - Мы едем к тебе?
   - Да.
   - Тебя не назовешь болтуном. Я не видела тебя  в  казино,  откуда  ты
знаешь меня?
   - Долгая история, приедем - расскажу.
   - Пятьсот баксов, платить вперед.
   - Артем не сказал, кто я?
   - Я не  отдел  кадров,  дорогой,  меня  твоя  анкета  не  интересует.
Заплати, иначе я выскочу у первого светофора.
   - У меня нет денег. Я полковник милиции, мы едем ко мне домой, но  не
в постель.
   - Только полковник? - с вызовом сказала  Вика,  но  голос  ее  слегка
дрогнул. - Мне ноги целовали генералы.
   - Уверен, что они восхитительны. Я  имею  в  виду  твои  ноги,  а  не
генералов.
   - Ого! Недурственно! Ты нормальный мужик,  полковник.  Или  я  должна
разговаривать на "вы"? И я приглашенная или арестованная?
   - Ты очаровательная, понимаю Артема. Вот мы и приехали.
   Гуров подъехал со стороны переулка, встал напротив посольства.
   В передней Гуров помог девушке снять шубку, встряхнул невесомый мех.
   - Хотел было спросить, не рано ли ты надела шубку, теперь понял,  что
в самый раз. Проходи, располагайся, хотя лучше, если ты мне поможешь  на
кухне. Я целый день не ел, лишь перекусил у старого  знакомого,  который
мне и сказал, что ты живешь на этом свете.
   - Значит, Артем тут ни при чем? - Вика прошла по квартире,  оглядывая
все с любопытством, словно в музее, заглянула в ванную комнату. - Живешь
один, женщины бывают редко. Жилище мне твое нравится, простенько, но  со
вкусом.
   - Меня зовут Лев Иванович, - сказал Гуров, вытаскивая из холодильника
традиционные  пельмени,  поставил  на  плиту  кастрюлю  с  водой,  начал
накрывать на стол.
   Поужинали быстро, выпили по рюмке  водки,  сварили  кофе,  перешли  в
гостиную. Гуров достал из шкафа бутылку  виски,  купленную  недавно  для
Коржанова.
   - Ого! - сказала Вика, взглянув  на  этикетку.  -  Богато  живешь,  а
говоришь, денег нет. Признайся, Лев Иванович,  у  тебя  платных  девочек
никогда не было?
   - Почему решила? - Гуров наполнил рюмки.
   - Ты мужик сильный, уверенный, женщинам нравишься. А в  нас  не  одни
недостатки, есть и  достоинства.  -  Вика  пыталась  держаться  привычно
раскованно,  однако  голубоглазый  хозяин  невольно  сковывал   женщину,
которая видела многое и смущаться, казалось, давно разучилась.
   - Что-то  в  тебе  не  так.  Лев  Иванович,  ты  необычный.  Смотришь
оценивающе, но интересуют тебя не моя грудь и задница, нечто другое. Ну,
рассказывай, зачем привез?
   - Вика, извини за нескромность, у тебя есть дети?
   - Нет. Ни детей, ни мамочки, ни папочки, одинокая. Мужиков не счесть,
орава. А ты что смотришь синими брызгами, такие вопросы задаешь?  Подход
ищешь? Решаешь, что мне можно сказать, а чего нельзя?
   - Ты не заводи себя, я же не клиент и ничем тебя не обидел. Ты  вчера
вечером с толстым грузином за столом сидела.
   - Я против Князя ничего не скажу, - перебила Вика. -  Да  и  не  знаю
ничего.
   - А я о Шалве все знаю, - улыбнулся Гуров. - Меня Аким интересует.
   - Ах,  этот.  -  В  голосе  Вики  звучало  презрение.  -  Что  в  нем
интересного? Бандит, каких сегодня много.
   - Говоришь, таких много, за что же ты Акима не любишь?
   - Чего мне его любить, мужик и мужик. - Вика на секунду  замялась.  -
Так, ерунда, этот козел подвел мою подругу.
   - В чем подвел?
   -   Тебе,   Лев   Иванович,   это   неинтересно,   это   дела   наши,
профессиональные.
   - Что касается Акима, мне все интересно.
   - А ты, полковник, знаешь, что за такие разговоры мне  Аким  запросто
башку оторвет?
   - Он уже никому  ничего  не  оторвет,  -  сказал  Гуров,  внимательно
наблюдая за гостьей. - Его прошлой ночью убили.
   - Как? - Вика тряхнула головой, допила свою рюмку.
   - Из пистолета.
   - Ты ищешь убийцу?
   - Верно, я ищу убийцу.
   - Сколько людей хороших убивают, а ты, вижу, человек в своем деле  не
последний,  тратишь  время  на  поиски  бандита,  который  убил  другого
бандита.
   - Возможно, Вика, ты и права, -  сказал  Гуров  и  подумал,  что  зря
тратит время и силы, но привычка никогда не останавливаться на  половине
пути заставила сыщика продолжить разговор. - Так в чем конкретно  подвел
Аким твою подругу?
   - Все тебе надо! Ну, привел клиента,  рекомендовал,  сказал,  поживет
человек недельку, заплатит хорошо. Валентина от всех назначенных  встреч
отказалас