охранникам:
   - Я вам дал номера машин  и  фамилии  владельцев,  имеющих  право  на
беспрепятственный въезд и выезд.
   Он, шаркая, подошел к "жигуленку", открыл переднюю дверцу,  плюхнулся
на сиденье.
   - Такую тачку не токмо в правительственную зону, в город  пускать  не
положено, - бормотал охранник, убирая пистолет.
   Авдеев на Гурова не смотрел,  сыщик  почувствовал  запах  перегара  и
нечистого белья - так воняет от валяющихся под забором.
   Гуров поставил машину где обычно, взял Авдеева за локоть, выдернул из
машины, повел к своему дому, боковым зрением увидел, что  во  внутреннем
дворе прогуливается омоновец, а его коллега сидит на скамейке у  главной
подъездной дороги. Гуров втолкнул Авдеева в свою квартиру.
   - Прими душ и побрейся, я приготовлю кофе, дам чистое белье.
   Бритый, чистый, причесанный, в свежей рубашке и брюках сыщика, Авдеев
пил кофе и, болезненно щурясь, поглядывал на стоявшую на  столе  бутылку
коньяка. Гуров был большой специалист  по  общению  с  запойными,  знал,
когда и сколько налить.
   После того как Авдеев, давясь и рыгая, съел разогретую тушенку и  два
ломтя хлеба, выпил чашку кофе, Гуров налил полстакана коньяка:
   - В два  приема,  с  интервалом  в  десять  минут.  Авдеев  вел  себя
безропотно, послушно, смотрел  только  на  свои  руки.  Когда  он  допил
коньяк, сыщик увидел, как заблестел у коллеги лоб, человек выпрямился  и
потянулся к сигаретам. Гуров сказал:
   - Николай, я тебе  два  дня  назад  посоветовал,  чтобы  ты  сказался
больным и отсюда съехал. Ты этого не сделал, я не  упрекаю,  ты  человек
взрослый. Что тебя сломали, я понял давно...
   - Так чего ты меня не арестовываешь? - Авдеев смачно затянулся и  уже
твердой рукой взял бутылку, плеснул в свой стакан.
   - По многим причинам, все перечислять?
   - Они вышли на  меня  три  года  назад,  оплатили  дорогу  и  лечение
сестры...
   - О Вере я все знаю, можешь опустить.
   - Как догадался?
   - Гадают цыганки, я знаю, я сыщик.
   - Вышел на меня новоиспеченный бизнесмен, миллионер и меценат.  Самое
смешное, что он именно, такой, я проверял. Человек  платит  колоссальные
деньги в детский дом, практически содержит за свой счет. Он не знал, что
иные люди используют его щедрость втемную. Я об  этом  догадался  сразу,
решил,  мол,  заплатите,  я  позволю,  а  когда  придете   за   долгами,
посчитаемся.
   Авдеев пригубил из стакана, закурил  новую  сигарету,  глаза  у  него
ожили, смотрели на Гурова открыто. Сыщик знал, такое состояние продлится
еще минут тридцать, волна схлынет, начнется озноб,  упадок  сил.  "Потом
посчитаемся" - это от небольшого ума, или Николай серьезный противник  и
играет?
   - Никаких расписок, даже устных обещаний -  ни  намека,  человеческая
помощь, и только. Я жду, когда из-за  спины  благодетеля  появится  иной
человек либо его тень. Ничего. Тут меня по службе продвинули, я  одно  с
другим не связал. Ну а когда здесь первый выстрел раздался,  меня  сразу
сюда направили, я понял, что время пришло. Позвонили, передали поклон от
благодетеля,  открытым  текстом,  -  мол,  услуга   за   услугу.   Очень
обеспокоены происходящим, желательно все получать из первых  рук...  Нам
спикер Гораев дорог как вождь  и  знамя,  информируйте  по  телефону,  и
номерок сообщили. Я, конечно, его тут же установил, аппарат в подъезде у
дежурной стоит. Я своих ребят поднял, жильцов дома  проверили,  дежурных
проверили,  пустое  дело.  Звоню,  отвечает  мужчина:  "Говорите"  -   и
молчание. Я сообщаю  официальную  версию,  в  ответ  ни  вопроса,  лишь:
"Спасибо,  звоните".  Установили  за  подъездом  наблюдение,  я   звоню,
разговариваю, а аппарат у дежурной молчит, и трубку никто,  естественно,
не берет. Тут у меня нервы начали сдавать.
   - Я сегодня рано утром уехал,  ты  сообщил?  -  спросил  Гуров,  взял
бутылку, вроде этикетку разглядывает.
   - Сообщил. Тоже секрет, ты мимо десяти постов проезжаешь.  Они  могут
откуда угодно сигнал получить.
   - Могут, - легко согласился Гуров, - но на пленке именно твой  голос,
предупредил о моем выезде именно ты. И если бы меня сегодня убили, то на
тебе, фрайер, глухой намордник бы застегнули.
   - Пытались? - Авдеев потянулся к бутылке, но Гуров не дал.
   - Посадят, что с сестрой будет? Подумай. Ты либо на  краю,  либо  уже
шагнул мимо, зависит от содержания твоих сообщений. Когда я  их  возьму,
они пленочки мигом выдадут. Не опер, пижон  недоученный.  Ты  никуда  не
звонил, они снимали звук непосредственно с твоей трубки.
   - Как же, со мной разговаривали!
   - Техникой ты у техников поинтересуйся. Я только  сыщик.  Иди  спать,
сошлись на здоровье, чтобы завтра твоего духу тут  не  было.  Им  сейчас
очень нужен новый труп, а ты кандидат - лучше не придумаешь.
 
*** 
 
   Парк осветили мощные фары, длиннющий  черный  лимузин  остановился  у
парадной лестницы. Два рослых охранника  выскочили  из  машины,  открыли
заднюю дверцу.
   Гуров стоял метрах в сорока и вышедшего из лимузина спикера видеть не
мог. К двум охранникам  присоединились  еще  двое,  четверо  здоровенных
парней, не торопясь, поднялись по пологой мраморной лестнице. Ясно,  что
среди  этих  четырех  столбов  находился  и  мелкий  столбик  -   спикер
парламента.
   Гуров сразу почувствовал, что за ним наблюдают, хотелось  курить,  но
он  не  рискнул  опустить  руку  в  карман.  Обстановка  нервная,  могут
пристрелить на всякий случай. Сыщик услышал, что сзади подходят,  но  не
повернулся, понимая, кроме охраны, в парке никого быть не может.
   - Афганистан научил, или в лагере натренировались? - спросил Гуров не
поворачиваясь. - Хорошо двигаетесь.
   - Вы Гуров? - спросил молодой уверенный голос.
   - Гуров. Только для вас, молодой человек, я господин полковник.
   - Господ развелось до ужаса. Но не боись, мы вас укоротим.
   - Развелось  холуев,  господа,  к  сожалению,  изничтожены,  остались
раритеты. - Гуров точно  рассчитал,  где  за  его  спиной  стоит  наглый
парень, и резко, словно косой, махнул ногой.
   Удар оказался точным - ребром ботинка по голени, по надкостнице.
   Когда футболист  катается  по  траве,  обхватив  ладонями  колено,  а
комментатор  сытым  голосом  советует,  мол,  пора  вставать,  то  порой
спортсмен получает именно такой удар, только голень футболиста  прикрыта
щитком. Гуров ударил по открытой ноге, охранник рухнул от боли,  у  него
перехватило дыхание, он не мог даже кричать.
   Сыщик зацепил, ботинком валявшийся в траве автомат и зашвырнул его  в
кусты.
   -  Когда  ты,  щенок,  соберешься  снова  меня   укорачивать,   будет
значительно хуже, - сказал Гуров и направился к парадной лестнице.
   У резных тяжелых дверей стояли двое, хотя погон на них не было, Гуров
наметанным глазом определил офицеров, поднялся по ступеням и кивнул:
   - Добрый вечер.  Полковник  Гуров,  прошу  доложить  обо  мне  Имрану
Руслановичу.
   - А, Гуров... Значит, вот как вы выглядите, - сказал один  и  скверно
улыбнулся.
   - А как вы подошли? На параллельной аллее охрана! - сказал второй.
   - Не заметил, слышал, правда, в кустах кто-то ворочается и матерится,
мол, автомат потерял. Напился, видимо, с охранниками случается.
   Штатские действовали довольно слаженно. Один бросился  в  сторону,  с
которой подошел Гуров, второй сделал шаг назад, опустил руку в карман.
   - Я просил доложить обо мне. - Гуров старался говорить спокойно,  еле
сдерживаясь. - И не вынимай руку из кармана, иначе я твою игрушку отниму
и набью морду.
   Из холла вышел еще один мужчина, Гуров взглянул мельком, сразу понял,
что человек этот совсем иного разлива. И костюм, и манера  держаться,  и
выражение лица - все иное.
   - Добрый вечер,  Лев  Иванович,  проходите,  пожалуйста,  -  мягко  и
спокойно сказал он и посторонился, пропуская Гурова в дом.
   Со стороны кустов донесся шепот, матерщина, мужчина тонко  улыбнулся,
снял с плеча Гурова несуществующую пылинку.
   - Зачем же увечить людей, уважаемый Лев Иванович?  Они  не  виноваты,
что такие. - Он доверительно улыбнулся, взял Гурова под  руку,  пошел  с
ним по парадной лестнице на второй этаж. - Простите за пошлость, но, как
говорится, за неимением гербовой, пишем на простой...
   - А вы не представились, но, как понимаю, вы  господин  полковник?  -
спросил Гуров и продолжал:
   - Бывает, знаете, бумага  простая,  а  бывает  -  туалетная.  Как  ни
столкнусь с вашей "девяткой", так обязательно туалетная.
   На втором этаже, при повороте в апартаменты  спикера,  стоял  столик,
которого раньше  не  было.  Рядом  со  столиком  сидел  молодой  человек
интеллигентного  вида  с  портативной  рацией  в  руках.   Гуров   сразу
сообразил,  что  это  не  рация,  а  электронный  щуп  -  для   проверки
проходивших мимо  людей  на  предмет  обнаружения  у  них  металлических
предметов.
   Гуров выложил на столик свой  любимый  "вальтер",  удобный  б  носке,
прекрасно  пристрелянный,  короче  -   родной,   "беретту",   заряженную
патронами с паралитическим газом, наручники,  авторучку  паркер,  ключи,
горсть мелких денег.
   Молодой  человек  быстро   сложил   все   в   коробку,   вытянул   из
пластмассового основания своего устройства антенну, обвел вокруг Гурова,
вычерчивая контур, и повернулся к полковнику, который  стоял  поодаль  с
безучастным видом и брезгливым выражением  лица.  Полковник  выложил  на
столик "магнум", ключи и авторучку.
   У дверей в собственные апартаменты стоял  как  всегда  безукоризненно
одетый и причесанный Эрик Клас и обычным бесстрастным и в  то  же  время
укоризненным тоном произнес:
   - Вас давно ждут, господин полковник.
   - Эрик, ты ко мне всегда придираешься. - Гуров заглянул в  бесцветные
глаза дворецкого и осведомителя. Хотелось спросить,  мол,  приятель,  ты
зарплату получаешь в одном, в двух или в трех  местах?  Но  не  спросил,
произнес, скорчив грозную мину:
   - Я нажалуюсь на тебя хозяину.
   - Добрый вечер, Имран Русланович, - сказал Гуров, переступая порог.
   Спикер быстро писал, не поднимая головы, ответил:
   - Ночь уже, вас искали весь день. К этому...  -  он  мотнул  головой,
Гуров понял, что хозяин имеет в виду госсекретаря, - вы  явились,  а  ко
мне не соизволили.
   "Я один, а вас много", - хотел ответить Гуров - промолчал, подошел  к
креслу, на котором обычно сидел.
   - Присаживайтесь, Лев Иванович, слышал, вас хотели сегодня  убить,  -
спикер продолжал быстро писать. - Вы задержали человека, кто он?
   - Обычное дело, уголовник.
   - Что говорит?
   - Естественно, ничего не говорит.
   - Слышал, вы непревзойденный мастер  допрашивать,  -  спикер  отложил
ручку, закрыл папку, положил на нее сцепленные в замок ладони.
   - Если я повторю, что о вас говорят, ахнете и не поверите.
   - Не могу к вам  привыкнуть,  -  перебил  спикер.  -  Это  задержание
приблизило вас к цели?
   - Не  знаю.  Возможно,  приблизит.  Раз  вы  интересуетесь  деталями,
поясню: исполнитель уголовник, и его хозяин уголовник, а вдохновитель  -
политик. Эту связку будет обнаружить и доказать довольно  трудно.  А  не
выявив  вдохновителя-политика,  я  не  сумею  перебрать  звенья  цепи  и
добраться сюда, установить человека, которого  зарядили  непосредственно
против вас.
   Лицо у спикера было серое, под глазами чернь, щеки  обвисли,  смотрел
он тускло, хоть  и  пытался  придать  взгляду  повелительную  жесткость.
Милицейский полковник не понравился ему с  первой  встречи.  Человек  не
боялся, говорил что заблагорассудится, вел себя развязно, порой  дерзко.
И пока милицейский гаденыш нужен, управы на его не найти, надо  терпеть,
и уж что другое, а терпеть и ждать Имран Русланович умел. Иначе  как  бы
он стал спикером парламента?
   Два совершенно разных человека сидели друг  против  друга,  абсолютно
разных, но они оба были умны, и оба умели терпеть и ждать.
   - Понимаю, вы лишь человек, не  вольны  в  своих  чувствах.  -  Гуров
закурил без разрешения. - Но вы напрасно так ненавидите меня. К тому  же
это совершенно бесполезно, а вы, как я понимаю, человек рациональный.
   - Вы переоцениваете свою особу, - спикер заставил себя  улыбнуться  и
закурил трубку. - Меня достаточно хорошо охраняют, я могу отказаться  от
ваших услуг. - Он тут же пожалел о сказанном, ведь. милицейский способен
встать и уйти.
   Гуров закинул ногу за ногу, откинулся на  спинку  кресла,  смотрел  с
нескрываемым любопытством.
   -  Для  своей  должности,   господин   спикер,   вы   непозволительно
вспыльчивы. В отношении охраны у  каждого  человека  может  существовать
своя точка зрения. Вам не интересно, кто организует против вас кампанию?
Все твердят: мафия, мафия! По существу мы, в России, впервые столкнулись
с мафией. Налицо  сращивание  преступников  с  чиновниками,  политиками.
Допустим, вы уцелеете, допустим,  станете  президентом.  Но  если  я  не
вскрою чирей, то вы вступите на трон  в  обнимку  с  мафией.  А  у  нее,
извините, свои законы.
   У спикера был тяжелый  день,  как,  впрочем,  и  вчера  и  позавчера.
Сражение на Олимпе переросло в драку, взаимные оскорбления  превратились
в норму общения с президентом, его командой и правительством. Он  устал,
как загнанный мальчишками дворовый бобик, и сейчас, в своей конуре,  его
снова оскорбляли, мало того, ему  угрожали.  И  кто?  Не  президент  или
премьер, не госсекретарь или сановный чиновник, а задрипанный  мент  без
роду  и  племени.  И  спикер  сорвался.  Начал  он   тихо,   размеренно,
профессорским тоном, постепенно повышая голос, перешел на крик:
   - Значит, вся служба безопасности бессильна? Моя личная  охрана  лишь
марионетки? И если мент Гуров не  вскроет,  то  мафия  возьмет  меня  за
горло? Чтобы я вас больше никогда не видел! Вон! - на последнем слове он
взвизгнул и нажал кнопку звонка.
   В дверях появился знакомый  Гурову  интеллигентный  полковник.  Но  у
спикера перехватило дыхание, он, откинувшись  в  кресле,  молчал.  Гуров
налил воды, поставил перед ним,  кивнул  полковнику,  даже  подмигнул  и
спокойно сказал:
   - Ложная тревога. Отбой!
   Полковник понимающе кивнул и прикрыл за собой дверь.
   - Я, конечно, уйду, но дел на  полпути  не  бросаю,  -  рассудительно
произнес  Гуров.  -  А  в  отношении  кто  что  может  скажу.  В  службе
безопасности было много классных специалистов.  Вы  их  либо  разогнали,
либо потеряли. Осталось чуть-чуть. На донышке, можно сказать, да и те не
у дел. Я ухожу, а вы свою супругу отправьте  на  городскую  квартиру,  а
лучше за рубеж, надеюсь, с визами и авиабилетами  у  вас  осложнений  не
будет. И берегите нервные клетки, они очень медленно восстанавливаются.
   Гуров пошел к дверям, когда спикер наконец сумел сделать глоток  воды
к просипел:
   - Стойте! При чем тут Лиана?
   - При том, -  Гуров  открыл  дверь,  вышел  и  закрыл  ее  за  собой,
вздохнул:
   - Несчастный человек и неврастеник.
   Лицо полковника было бесстрастно, будто подобные  сцены  он  наблюдал
ежедневно. Он пошел с Гуровым к дверям, на столе затрещал звонок вызова,
полковник рванулся назад, Гуров быстро сказал:
   - Передайте, чтобы не унижался, я не вернусь, - он подошел к  столику
дежурного, получил свои пистолеты и все остальное и направился  к  своей
квартире.
   По дороге он не видел ни одной фигуры, хотя и чувствовал, что за  ним
наблюдают, передают, как эстафетную палочку, - из рук в руки.  Когда  он
открыл дверь в прихожую и собирался войти  в  комнату,  то  почувствовал
посторонний запах. Сыщик не стал  зажигать  свет,  остановился,  обнажил
"вальтер". Гуров не знал, как поступить, - в  комнате  посторонний,  тут
сомнений нет, но он курил, значит, не особенно скрывается. А  почему  он
не зажег свет и как вошел.
   - Иваныч, только не надо стрелять, здесь некто полковник  Гранин.  Он
устал и вполне безопасен.
   Гуров вошел, включил свет, убрал "вальтер",  взял  со  стола  бутылку
коньяка, сделал несколько глотков.
   - Фи, господин полковник! Интеллигентный человек, а  пьете  прямо  из
бутылки! - Гэбист сидел в кресле, положив ноги на тумбочку, и улыбался.
   - Надоели вы мне все, сил нет, - Гуров снял пиджак,  стянул  галстук,
начал массировать затылок. - А,  что  пришел,  спасибо,  ты  мне  крайне
нужен, Сергеич, просто необходим. Мы повздорили со спикером...
   - Ну и чего не поделили? - равнодушно, без энтузиазма поинтересовался
гэбист.
   - Да я говорю,  завтра  будет  дождь,  а  он  уперся,  твердит,  мол,
наверняка - ведро. Сцепились, до крика дошло, так что я съезжаю.
   Зазвонил телефон, гэбист хитро улыбнулся:
   - Кик ты сам выражаешься, это вряд ли. Телефон звонил,  Гуров  трубку
не брал.
   - Лев Иванович, не будь мальчишкой, - сказал  гэбист  укоризненно.  -
Извини, но ей-богу, несерьезно.
   Телефон замолчал, тут же зазвонил вновь. Гуров  взял  бутылку,  вновь
выпил и жестом показал, что трубку не возьмет. Тогда ее  снял  гэбист  и
ответил:
   - Полковник Гранин. Извините, не могу. Лев Иванович принимает душ,  -
он выслушал абонента, подмигнул Гурову и ответил:
   - Мы с вами знакомы, полковник, я передам ваши слова Льву  Ивановичу.
Только поверьте моему небольшому опыту общения с этим человеком.  Лучше,
для вас в первую очередь, если я ничего передавать не буду, а  вы  через
полчасика перезвоните и переговорите лично и в другом  тоне.  Всего  вам
доброго, полковник. - Он положил трубку и пояснил:
   - Они волнуются, говорят, что дана команда тебя не выпускать, требуют
на ковер.
   - Странно, он произвел на меня очень приятное  впечатление.  -  Гуров
допил коньяк.
   - А он на самом деле умница  и  профессионал.  Просто  он  звонил  из
кабинета спикера и должен был соответствовать.
   - Должен - пусть соответствует. А у нас работа, у меня предложение...
Глава девятая АГЕНТУРНАЯ РАЗРАБОТКА
 
   Юрий Савиков, который должен был ликвидировать сыщика Гурова, сидел в
кабинете напротив несостоявшейся жертвы. Савиков  привык  к  допросам  и
сидел, привычно ссутулившись, свесив руки между колен, и тупо смотрел  в
пол. Это была первая беседа убийцы и жертвы. Уголовник  встречи  ждал  и
откровенно побаивался. Он, битый, катаный и ломаный, прекрасно  понимал,
что  и  прокурорский,  и  милицейский,  которые  его  мурыжили   пустыми
вопросами вчера, - лишь мягкий предбанничек. Вот когда за него возьмется
сам Гуров, тогда начнется парная, лишь тогда  выяснится,  на  какой  он,
Юрка Савиков, полке и что его ждет на самом деле.
   Он  извелся  ожидая.  Наконец  вызвали,  привели  в  кабинет,   сняли
наручники, и конвойный вышел.
   Спокойный голос: "Здравствуйте, присаживайтесь, как себя чувствуете?"
- Савиков  пропустил  мимо,  как  майский  ветерок.  Эти  приемчики  для
фрайеров. Давай, волкодав, берись за дело, посмотрим, что  ты  на  руках
имеешь.
   - А что вы пол изучаете, Юрий, там ничего интересного нет,  -  сказал
Гуров, выходя из-за стола, и занял любимую позицию у подоконника. -  Или
вам неловко смотреть в лицо человеку, которого  взялись  убить?  Так  не
стесняйтесь, я таких перевидал и зла на вас не держу.
   -  Кого  убить?  -  Савиков  поднял  голову,   попытался   изобразить
удивление. - Не надо, начальник... Машину купил, чуял, что  краденая,  а
мокрого не надо.
   - Юра, можно на "ты" перейду? Не обидно?
   - Валяйте, все едино.
   - Что разрешил, спасибо, а что все едино  -  так  глупости.  -  Гуров
прошелся по кабинету. - Значит, такие дела, Юрий. Мне необходим человек,
который дал тебе ручку с отравой и  машину.  И  ты  мне  этого  человека
отдашь.
   - Даже разговора не пойму, начальник.  Я  в  камерах  и  зоне  о  вас
наслышался, что самого высшего полета опер. А  вы  простой  гоп-стопник!
Неловко даже, - Савиков развел руками и осклабился, на изможденном  лице
наркомана  сверкнули  великолепные  зубы  голливудской   кинозвезды.   -
Какая-то отрава! Да я при таком раскладе вообще больше ни  одного  слова
не скажу.
   - Ты мне этого человека отдашь, - бесстрастно продолжал Гуров, -  так
как положение у тебя безвыходное, а выход я тебе предлож