- Нет, генерал в  это  время  будет  находиться  в  другом  месте,  -
улыбнулся Гуров.
   Гости раскланялись, Крячко пошел их провожать. Гуров тут же  позвонил
полковнику Кулагину.
   После взаимных приветствий и общих фраз Гуров сказал:
   - Необходимо срочно встретиться.
   - Извини, Лев Иванович, но мне рекомендовано не поддерживать с  тобой
рабочих отношений.
   - А дружеских? - поинтересовался Гуров. - Я не собираюсь  говорить  о
проводимой вами операции.
   - Понимаешь, если нашу встречу засекут, мне никто не поверит, что  ты
не интересовался нашими делами.
   - Сделаем проще, я сейчас приеду к тебе совершенно официально,  и  ты
запишешь нашу беседу на магнитофон. У меня только что состоялся разговор
с  сотрудниками  Интерпола.  Они  сегодня   встречаются   с   помощником
Президента,  завтра  будут  у  вас.  Ты  лишь  раньше  и  полнее  будешь
осведомлен о происходящих событиях. Мне же нужно лишь одно,  чтобы  твои
люди начали работать сегодня, а не через два дня.
   - В таком случае приезжай, я доложу генералу.
   - Прекрасно, скажи, что ему нелишне будет  присутствовать  при  нашем
разговоре.
 
*** 
 
   Заместитель  начальника  управления  контрразведки  генерал   Володин
Степан Сидорович, полноватый, среднего роста, был  в  штатском  скромном
костюме, часто улыбался и тут же хмурился. Видимо,  улыбчивость  была  у
него природной, а хмурился он, чтобы казаться солиднее,  соответствовать
должности.
   Когда  Гуров  вошел  в  кабинет  Кулагина,  генерал,  стоя  у   окна,
рассказывал  что-то  смешное,  смотрел  озорно,  по-мальчишески,  увидев
сыщика, подошел, протянул руку.
   - Здравствуйте,  Лев  Иванович,  рад  познакомиться.  Володин  Степан
Сидорович.  -  Рукопожатие  у  него  оказалось  неожиданно  сильным,  не
соответствующим округлой мягковатой фигуре.
   - Здравия желаю, господин генерал. - Гуров не  любил  людей,  которые
при первом знакомстве чуть ли  не  бросаются  в  объятия,  повернулся  к
Кулагину. - Привет, Павел Юрьевич.
   - Здравствуй, Лев  Иванович.  -  Кулагин  указал  на  кресло.  -  Что
стряслось?
   Гуров понял, что приятель предупреждает его:  с  улыбчивым  генералом
следует держать ушки на макушке, не расслабляться.
   - К сожалению, случилось, и я не на стакан чаю зашел. - Гуров выждал,
пока генерал сядет, только потом опустился в кресло.
   Сыщику понравилось, что генерал пришел в кабинет начальника отдела  и
рука у него хорошая, такие сильные ладони часто бывают у бывших  борцов,
и Гуров непроизвольно взглянул на сидевшего напротив  генерала,  отметил
деформированные уши,  понял,  что  угадал.  Хитрец,  и  не  простодушной
русской хитростью,  человек  закрытый,  прикрывающийся  от  посторонних.
Качество, видно, врожденное, появилось еще в детстве вместе с улыбочкой.
   - Вы вроде как меня изучаете, господин сыщик.  -  Генерал  достал  из
кармана сигареты,  чем  немало  удивил  Гурова,  последний  считал,  что
контрразведчик не курит. - Давайте без предисловий, к  шестнадцати  меня
вызывают в верха.
   - Видно, по тому же делу,  -  сказал  Гуров.  -  Коржанов  пригласил?
Впрочем, меня не касается.
   Когда Гуров назвал фамилию Коржанова, в лице  контрразведчика  что-то
дрогнуло, он на секунду прикрыл глаза.
   Гуров  коротко,  но  достаточно  подробно  рассказал  о   встрече   с
сотрудниками Интерпола, скрыв лишь факт, что разговор только  начался  в
кабинете замминистра, а в  основном  велся  среди  оперативников.  Сыщик
почему-то решил, что для контрразведчиков это  имеет  значение.  Сколько
Гуров служил, столько убеждался: в комитете придают значение не  столько
важности решаемого вопроса, сколько уровню,  на  котором  данный  вопрос
обсуждался.
   - У Интерпола имеется отделение в Москве,  могли  сообщить  по  своим
каналам, однако послали двух сотрудников, - сказал генерал.  -  Один  из
них, как я понял, отнюдь не рядовой, по нашей иерархии вроде  начальника
направления. Чем все это объясняете?
   - Они считают Россию сегодня зоной повышенной опасности. Считают, что
в преддверии выборов  в  Госдуму  и  невысокой  популярности  Президента
теракт особой жестокости может привести к непредсказуемым  последствиям,
- ответил Гуров, взглянув на  молчавшего  Кулагина,  понял,  что  сказал
лишнее.
   - Выражение "непредсказуемость"  произнесли  они?  -  быстро  спросил
контрразведчик.
   - Нет, это мое личное мнение.
   - Опасное мнение, полковник.
   - Личное мнение - штука в  принципе  опасная.  -  Разговор  уходил  в
сторону. Гуров понимал, что зарывается,  но  генерал  ему  нравился  все
меньше, и подлаживаться сыщик не желал.
   - Храбрец, - усмехнулся генерал. - Кончите свою жизнь на нарах.
   - Ошибаетесь, Степан Сидорович, я кончу свою жизнь в крематории. Если
вы полагаете  расположиться  на  Ваганьковском  кладбище,  то  страдаете
манией величия. - По реакции генерала Гуров понял, что попал,  и  быстро
продолжил:
   - Мы уклонились в сторону. Я считаю, ваши люди должны начать работать
сегодня, немедленно. Это в первую очередь в ваших интересах.
   - Очень интересно, милиция дает указания контрразведке.  Продолжайте,
я весь внимание.
   - Нам предстоит проводить розыск, такова моя профессия. - Гуров  чуть
было не  сказал  о  личных  амбициях  и  непрекращающихся  ведомственных
распрях, понял,  что  лишь  повредит  делу.  -  Террорист  скорее  всего
поселился в одной из бывших гостиниц  "Интуриста",  которые  обслуживают
ваши прекрасно подготовленные люди.  -  Сыщик  лгал  осмысленно,  считая
такую ложь во благо.
   Гурову  прекрасно  было  известно,  что  на   обслуживании   гостиниц
спецслужба  держит   своих   людей   -   молодых   стажеров   да   людей
проштрафившихся, которые занимаются в  основном  обслуживанием  именитых
гостей, пьянствуют, берут мзду с проституток.
   - У вас прекрасные люди, господин генерал, - продолжал Гуров, открыто
глядя в глаза контрразведчику. - Одинокий мужчина прибыл  не  ранее  чем
три дня назад, европеец. Предположительно австриец  или  швед,  понимает
по-русски. Он прекрасно на нашем языке говорит, но данный факт скроет, а
что  понимает  язык,  скрывать  не  станет:   опасно,   можно   случайно
проколоться. Сорок лет, рост сто семьдесят шесть,  глаза  светлые,  хотя
возможны линзы, блондин, не станет он краситься, в России  блондин,  что
на Кавказе брюнет. Сложение атлетическое, здесь  возможны  варианты,  по
себе знаю. Да по таким приметам ваши ребята найдут его в течение суток.
   - На каком основании задерживать? Гуров ответ знал, но развел руками,
словно ища поддержки, взглянул на Кулагина, пожал плечами.
   - Никого задерживать мы не будем, начнем разрабатывать.
   - А при чем тут милиция, если работать будет только контрразведка?  -
удивленно спросил генерал.
   - Ну, если наша помощь не понадобится, желаю удачи. Тем более  что  в
случае провала и отвечает только контрразведка.
   - Спасибо за информацию. - Генерал встал, руки не подал. - Доложу  по
инстанции, будем думать.
   - Всегда рад помочь коллегам. - Гуров поклонился.
   - Подполковник, - генерал взглянул на  Кулагина,  -  зайдите  ко  мне
через пять минут. - Демонстративно посмотрел на часы и вышел.
   - Ну ты и даешь, - выдохнул Кулагин, тоже глянув на часы. -  Думаешь,
он после такого разговора пальцем шевельнет?
   - Нет, конечно, - ответил Гуров. - Такому  нужна  бумажка,  но  после
Кремля он закрутится, а когда через трое суток у  него  будет  несколько
десятков  подозреваемых,  ноль  результата  и  появится  страх,  генерал
вспомнит, как меня зовут, и засунет свое самолюбие так глубоко, что  его
ни один хирург не отыщет.
 
*** 
 
   "Умом Россию не понять, - повторял  Гуров,  направляясь  домой.  -  И
никаким  другим  местом  ее  понять   тоже   невозможно.   Под   угрозой
человеческие жизни, престиж страны, а чиновник  остается  чиновником.  А
пушка "Авроры" против него не более, чем детский пугач".
   Когда сыщик подъехал к дому, у тротуара уже  стоял  знакомый  "мерс",
Станислав прогуливался рядом.
   Они молча поднялись в  квартиру,  занялись  приготовлением  нехитрого
обеда.  Было  два  часа  дня,  до  встречи  представителей  Интерпола  с
помощником Президента оставалось три часа.
   - Петр просил тебя позвонить,  -  сказал  Крячко,  бросая  в  кипяток
кубики куриного концентрата.
   - А чего ему звонить? Чем меньше будет  знать,  тем  спокойнее  спать
станет.
   - Ты позвони. Петр не просто генерал, он твой друг.
   - Всегда говорил, не дружи с начальством.
   Гуров вытер полотенцем руки, пошел в гостиную, взялся за телефон.
   - Ты куда пропал, почему не докладываешь?  -  взорвался  Орлов,  лишь
услышал голос друга.
   - Вот он я! И докладываю. Был у соседей, высказал свою точку  зрения,
считай, что пописал в море.
   - У Володина?
   - Так точно!
   - Без бумажки не шевельнется. Сам знал, на кой черт ездил? Врагов  не
хватает?
   -  Петр,  я  делаю,  что  могу.  Сегодня  собираюсь  разговаривать  с
Коржановым.
   - Он, слава богу, тебя не примет.
   - Ты меня знаешь хорошо, но недостаточно.
   - Лева, я тебя лично прошу, как друга...
   - Дай умереть детишкам спокойно! - срываясь на крик, прервал Гуров. -
Ты понимаешь, если мы имеем дело с маньяком, который уже детей  взрывал,
то в России он пойдет именно на такую диверсию! Я поставлю  на  уши  все
спецслужбы, передерусь со всеми генералами! Если он здесь, я его на  дне
морском найду! И не смей мне ничего говорить!
   - Ты прав, Лева,  действуй  как  считаешь  нужным!  -  Орлов  положил
трубку.
   Гуров посмотрел на стоявшего в дверях кухни Крячко, спросил:
   - Как суп?
   - Готов. Я и по стопке  налил,  коли  ты  собираешься  встречаться  с
Коржановым, тебе все одно.
   Приняли по стопке, выпили по чашке бульона, привычно убрали со стола.
   - Очень мне интересно, как ты к Коржанову  проберешься?  -  рассуждал
Крячко, вытирая последнюю чашку и стол.
   - Я не стану к нему пробираться, - ответил  Гуров,  закуривая.  -  Он
мужик умный, сам сюда придет.
   - Вот сюда? - Крячко постучал пальцем по столу.
   - Ну, не сюда, он все-таки генерал-лейтенант, гость, так  сказать.  -
Гуров погасил сигарету, выбросил в мусорное ведро. - Я  его  в  гостиной
усажу. Угощать, правда, нечем, хотя, думаю, у него  аппетита  не  будет.
Ты, случаем, не знаешь, чего пьет генерал?
   Крячко  знал  Гурова  слишком  хорошо  и  понимал,  друг  не   шутит,
осторожно, как больному, сказал:
   - А может, ну его к черту? Мы розыскники, делаем свою работу  честно,
зачем лезть в большую политику?
   Гуров долго не отвечал, вертел между пальцев карандаш и то смотрел на
Станислава, то опускал взгляд на карандаш, словно он что-то значил.
   - Если произойдет взрыв и погибнут дети, мы оставшиеся нам дни  будем
жить уродами, - сказал Гуров. - Не мы лезем в политику, она спуталась  с
криминалом.  Пять  лет   Интерпол   не   может   выявить   и   задержать
маньяка-убийцу, значит, это дело непростое. Выявить и  задержать  убийцу
способны  только  розыскники-профессионалы.  Петр,  ты,  я,  найдем  еще
нескольких  человек.  Нам  генерал  Коржанов  не  нужен,  его  люди   не
помощники, но  могут  стать  огромной  помехой.  Нам  необходимо,  чтобы
генерал в данной истории отошел в сторону, и только.
   - И только, - повторил Крячко насмешливо. - Но он  будет  вести  себя
как считает нужным, а не как нам удобно. Я тебе говорил и повторяю, я не
герой и на крест не пойду.
   - Поэтому я приглашу генерала сюда и уговорю.
   - И только?
   - Что ты заладил,  как  попугай,  других  слов  не  знаешь?  У  тебя,
Станислав, нет выхода, будешь работать со мной.
   Гуров взял  справочник  служебных  телефонов,  начал  листать,  нашел
нужный раздел, сел в кресло, набрал номер.
   - Вас слушают, - ответил сухой чиновничий голос.
   - Здравствуйте, говорит полковник Гуров, соедините меня,  пожалуйста,
с помощником генерала Коржанова.
   - По какому вопросу?
   - Вы не представились, предупреждаю, наш разговор  записывается.  Мне
нужен помощник  генерала.  Неизвестный  клерк  назвал  номер  и  положил
трубку. Гуров вновь набрал номер, трубку сняли, но не отвечали,  видимо,
помощника предупреждали по внутреннему телефону о странном звонке.
   - Приемная генерала Коржанова. Подполковник Севастьянов.
   - Здравствуйте, господин подполковник. - Гуров старался говорить  как
можно мягче, но  Крячко  неодобрительно  покачал  головой.  -  Беспокоит
полковник Гуров из главка  уголовного  розыска.  Мне  необходимо  срочно
переговорить с господином генералом.
   - Генерала нет и сегодня не будет, - ответил помощник.
   - Наш разговор записывается,  господин  подполковник,  -  невозмутимо
продолжал Гуров. - Соответственно записывается и ваша ложь. Речь идет  о
безопасности  Президента,  если  вы  немедленно  не  соедините  меня   с
генералом...
   - Генерала действительно нет на месте, - торопливо сказал помощник, -
передайте ваше сообщение, господин полковник, я приму меры.
   - Сожалею, но мне необходимо говорить лично с генералом. Найдите его,
соедините нас, мой номер вам известен. Я буду  ждать,  и  не  присылайте
сюда людей, это будет неразумно.
   Гуров положил трубку, прошел в ванную, умылся.
   - Сбегай к Никитским, купи бутылку виски  и  какие-нибудь  орешки,  -
сказал он, протягивая Крячко деньги.
   - Хорошо, - безнадежно произнес Крячко. - Только я могу не успеть.
   - Постарайся.
   Станислав  вышел;  только  закрыл  за  собой  дверь,   как   раздался
телефонный звонок.
   - Слушаю, - ответил Гуров.
   - Полковник Гуров?
   - Так точно.
   - Сейчас с вами будут говорить.
   И тут же прозвучал спокойный голос:
   - Коржанов, слушаю вас, полковник.
   - Здравствуйте, господин генерал-лейтенант,  мне  необходимо  с  вами
немедленно встретиться.
   - Я занят, приезжайте, сумею выделить вам несколько минут.
   - Понимаю, однако я к вам не поеду, вы приедете ко мне. Речь  идет  о
защите Президента, вам придется нарушить свое расписание.
   - Полковник, вы отдаете себе отчет...
   -  Я  служу  третий  десяток  лет  и  знаю,  чем   рискую,   господин
генерал-лейтенант, - сказал Гуров.
   - На завтра отложить нельзя?
   - Можно, но лучше сегодня.  Мне  необходим  ваш  совет  и  помощь,  -
ответил Гуров.
   Он  не  был  дипломатом,  но  знал,  когда  надо  надавить,  а  когда
отпустить, предоставить человеку право выбора и тем самым взять на  себя
ответственность.
   - Хорошо, я приеду.
   Могущественный  генерал  Илья  Сергеевич  Коржанов  оказался  простым
русским мужиком, плотно сбитым, чуть  выше  среднего  роста,  и  никакой
костюм, дорогие туфли и свежайшая рубашка с модным  галстуком  не  могли
закамуфлировать  его  происхождения.  Он  приехал  с  одним  охранником,
который даже не вошел в квартиру,  лишь  взглянул  на  открывшего  дверь
Гурова, что-то сказал шефу и спустился к машине.
   - Ну, здравствуйте, Лев Иванович, - сказал Коржанов, снимая  плащ.  -
Мне дали о тебе небольшую справочку, редко о менте говорят хорошее.
   - Проходите, присаживайтесь. - Гуров  указал  на  диван  и  кресло  в
гостиной. - Сок? Вода? Виски?
   - Спасибо,  сам  налью.  -  Коржанов  оглядел  гостиную.  -  Ты,  Лев
Иванович, неплохо устроился. - И без всякого перехода продолжал:
   - Допустим, знаменитый  террорист  действительно  в  России,  даже  в
Москве. Мы его на пушечный выстрел не подпустим. Или у тебя особая точка
зрения?
   Коржанов взял со стола бутылку виски, осмотрел,  поставил  на  место,
налил себе сок.
   -  Господин  генерал-лейтенант,  разрешите  обращаться   к   вам   по
имени-отчеству? - спросил Гуров, усаживаясь напротив гостя.
   - Какой вежливый! - Коржанов оглядел Гурова оценивающе.  -  Обращайся
как тебе угодно. Не обижаешься, что "тыкаю"?
   - Не обижаюсь, но не привык, - ответил Гуров.
   - Намек понял, но потерпишь. Ну, выкладывай! Признаться, я  рад,  что
сорвался со встречи с французами, и так все знаю, но дел хватает.
   - Террориста вы не подпустите, не сомневаюсь. Да он и  не  камикадзе.
Насколько известно, он ни разу не покушался на высокопоставленное лицо.
   Гуров  прекрасно  видел,  что  разговаривает  с  человеком   опытным,
проницательным, поэтому лишнего говорить не следует.
   - Ну давай-давай, не  пережевывай.  -  Коржанов  вновь  взял  бутылку
виски. - Для меня купил?
   - Мне это дорого.
   - Давай я тебя угощу. - Коржанов налил в бокал, подвинул Гурову, себе
не налил. - Так ты  считаешь,  если  он  нам  школу  или  какой  детский
праздник подорвет, то сильно нагадит?
   - Сильно, Илья Сергеевич. - Гуров пригубил виски.
   - Изловить его можешь?
   - Могу попробовать, если мне мешать не будут.
   - И твоего министра тебе для защиты не хватает?
   - Службы разные, я могу с вашими людьми столкнуться, - ответил Гуров,
решая,  знает  генерал,  что  творят  его  подчиненные,   или   простака
разыгрывает?
   - А ты располагаешь данными, что мои парни в чем замазаны?
   - Все замазаны, Илья Сергеевич, и наши, и ваши.
   - А конкретно?
   -  Конкретными  делами  прокуратура  занимается.   А   передавать   в
прокуратуру агентурные материалы не положено. Кроме  скандала,  газетной
шумихи и моей отставки, никакого результата, Илья Сергеевич.
   - И мне не скажешь?
   - Я себе самому сказать не могу.
   - Так зачем же, спрашивается, меня позвал?
   - Необходимо, чтобы контрразведка гостиницы проверяла, а не  отбывала
номер.
   Коржанов плеснул в бокал  виски,  выпил,  прищурившись,  взглянул  на
Гурова.
   - Считаешь, что хитрее всех? Храбрости тебе не занимать, согласен.  А
умен не шибко, хотя слышал, сыщик ты  отличный.  А  ко  мне  перейти  не
хочешь?
   Гуров  такого  вопроса  ждал,  приготовился,  но  сделал   вид,   что
задумался, ответил, подбирая слова:
   - А я вашей службе не нужен,  Илья  Сергеевич.  Моя  сила  в  связях,
агентурных подходах, а они лежат в криминальной сфере.
   Коржанов покачал головой, как бы прикидывая, правду говорит мент  или
охранной службой брезгует. Опережая ответ генерала, Гуров сказал:
   - Я, Илья Сергеевич, и на своем месте вам сгожусь.
   - Это чем же?
   - А тем, что не  наврежу.  У  вас  врагов  хватает,  вы  мне  сегодня
поможете, я при случае отблагодарю.
   - Ну ты и наглец!
   - Что  выросло,  то  выросло,  Илья  Сергеевич.  Я  знаю,  что  вы  с
контрразведкой не в обнимку спите, однако  шепните  им,  что  в  розыске
террориста заинтересованы. И своим  ребятам  скажите,  если  столкнемся,
чтобы они мне сильно ноги не отшибали.
   - Наглец. -  Если  в  первый  раз  генерал  произнес  это  слово  как
обыденное  восклицание,  то  сейчас  серьезно  констатировал   факт.   -
Милицейский опер приглашает к себе в гости начальника Управления  охраны
и  так  уверен,  что  генерал  явится,  что  покупает  бутылку  любимого
генералом виски.
   - Марка виски - простое  совпадение,  -  сказал  Гуров,  наблюдая  за
Коржановым, который встал и начал расхаживать по  гостиной,  разглядывая
висевшие на  стенах  гравюры,  взял  с  телевизора  довольно  безвкусную
статуэтку балерины, повертел в руке, поставил на место.
   - Манок для приглашения простой  -  якобы  существует  опасность  для
жизни Президента, - продолжал рассуждать вслух генерал.
   - О жизни Президента я ни  слова  не  говорил.  -  Гуров  не  столько
испугался, сколько решил, что пора проявить страх. Человек привык, чтобы
его  боялись.  -  Я  сказал   слово   "опасность".   Что   соответствует
действительности.
   Коржанов продолжал рассуждать, словно не слышал никаких возражений:
   - Опер знал, что о его информации либо уже доложили генералу, либо он
о ней узнает в ближайшее время, однако на наглую выходку решился. Дурак?
Желает выслужиться? Не похоже. Тогда что  же  заставило  простого  опера
рисковать?
   Коржанов остановился рядом с Гуровым, посмотрел ему в лицо,  и  сыщик
почувствовал тяжелый, властный взгляд генерала.
   - Заставил долг, а рисковать мне нечем, Илья Сергеевич. Какая у  меня
карьера? - Гуров  пони