адачливого  налетчика  Михаила  Захарченко  не  задалась.
Только засветало, он ушел от Гурова и подался  в  ближайший  бордель  на
Старом  Арбате,  благо,   деньги   кое-какие   имелись.   Поначалу   все
складывалось хорошо  -  приняли,  угостили,  ну,  не  за  так,  конечно,
пришлось отстегнуть  вперед.  Только  он  расслабился  и  задремал,  как
сильные руки дернули его с софы и начали бить. Его били неоднократно, но
впервые  били  молча,  не  объясняя  за  что.  Нет,  пожалуй,   единожды
прозвучало слово "сука". Ну так в миру  это  слово  употребляют,  ничего
нового, так сказать. Он  пытался  защищаться,  спрашивал:  мол,  за  что
ломаете,  парни,  забьете  насмерть,  а  я  невиновный...   Наконец   он
окончательно вырубился.
   Девки, шпана - все разбежались,  увидели,  что  разборка  крупная,  и
попадать в нее никто не хотел.
   Мишка очнулся, когда на него вылили ведро воды. Он попытался  открыть
глаза, не получилось. На губах пузырилась кровь, он прошептал:
   - Убейте, люди, но скажите, за что...
   Поломанная мебель  валялась  в  углу,  один  из  пришедших  и  бивших
наиболее зло сел на край тахты и сказал:
   - Кончим его и пойдем, вон на  подоконнике  вроде  бутылка  осталась,
сейчас она в масть...
   - Ты что-нибудь слышал или совсем глухой? - спросил крепкий парень  с
сильным кавказским акцентом. -  Папа  велел  малого  найти,  привести  в
сознание и потом к нему. Как это - "кончать", ты отвечать будешь?..
   - Ладно, ладно, - забухтел третий, явный русак. - Он пойдет  или  его
нести?
   Пришли к компромиссу, взяли за ноги, выволокли на улицу,  закинули  в
багажник машины.
   Квартира была чистая, культурная. Хозяин в халате с кистями  взглянул
на Мишку брезгливо, сказал:
   - Вы там его умойте. Лика, а ты постели клееночку на стол,  а  то  он
все замажет. Как же ты так попал, парень?
   Мишка пошевелил разбитым ртом, сказать ничего не мог.
   - Вы тоже хороши, вам было сказано: приготовить малого для беседы,  а
не убивать, - сказал  хозяин  в  сторону  кухни,  и  чавканье  было  ему
ответом.
   - Он что-нибудь говорил?
   Из кухни вышел кавказец, отер ладонью усы.
   - Сказал: мол, убейте, скажите только, за что.
   - Значит, не знает, за что, так мы ему сейчас объясним. Не знаю,  кто
тебя, малолетку, послал. Разберусь. Мы не  людьми  стали,  карасями  щук
кормить - дурное дело. Но такая  твоя  судьба,  парень.  Каждый  деловой
знает: драка с  Гуровым  кончается  либо  смертью,  либо  тюрьмой,  либо
вербовкой. Ты живой, ты - на свободе, значит, ты -  ссученный.  Расскажи
спокойно, о чем у тебя с сыщиком был разговор, и я отпущу тебя.  Секрет,
который знают обе стороны, - не секрет - шелуха.
   Мишка почти пришел в себя,  говорить  было  трудно,  но  голова  была
ясная. Такое предложение Гуров предвидел, сказал, что убьют обязательно,
верить нельзя.
   - У нас разговору, - Мишка запнулся, вынул выбитый зуб, - никакого не
было. Бежали, поначалу он меня держал, потом я изловчился  и  пером  его
руку полоснул. Он меня выпустил, я - "сквозняком"  на  Суворовский,  тут
какой-то частник разворачивает, я заскочил, кричу: "Газуй, падла!  Иначе
порежу!"
   - Ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
   - Я сейчас тихо умереть хочу. Вы Папа, вы и решаете...
   "Чтобы Гуров дал пацану достать перо и полоснуть  себя  по  руке?  Да
никогда в жизни! А так, все в жизни случается..."
   - Эй! - громко сказал Папа  и  неодобрительно  взглянул  на  русского
бугая, который вошел в гостиную из кухни последним, продолжая жевать.  -
Потолкуй с лепилой, надо помочь парню и где-то замкнуть. Дня на  два.  Я
за это время узнаю, что  с  ним.  Если  волкодав  ранен,  пацану  премия
полагается, так как я  лично  знаю  нескольких  покойников,  которые  на
господина полковника руку поднимали, а сколько их в "зоне",  пожалуй,  и
не счесть. Ну а если Гуров здоров - повесить...
 
*** 
 
   Совещание, как и положено, проходило в  зале  для  совещаний.  Только
совещателей для такого громадного помещения было маловато, точнее,  семь
человек.
   Ни одного спикера, даже завалящего министра не пригласили.  Собрались
самые богатые люди России, которым настоящий бардак надоел, и они решили
взять власть в свои руки. Не устраивать революции, не захватывать  почту
и телеграф, а сделать все сравнительно тихо и мирно.
   Без всяких выборов председательствовал Виктор Иванович Якушев.
   - Правительство мы пока трогать не будем. Как бы  не  промахнуться  с
президентом.
   -  Слушай,  Виктор  Иванович,  а  ты  уверен,  что   Бориса   удастся
прокатить?
   - Без комментариев. Вопрос провокационный. Что  значит  -  уверен?  Я
считаю, что план хорош, главное - единственный, и будем надеяться.
   - Ну, допустим! Но кого именно?
   - Я  продолжаю  считать,  что  нужен  молодой,  никому  не  известный
генерал, - ответил Якушев.
   - И за такого Россия проголосует?
   - Если человек с нашей помощью наведет в Москве, Питере и ряде других
городов порядок, то проголосует. Ну, и нам, конечно, кошельки на рекламу
придется расстегнуть. Главная наша задача -  прекратить  все  неплатежи.
Люди работающие должны получать зарплату.
   - Если не трогать правительство, что изменится и зачем нам вязаться в
большую политику? У каждого есть кусок, каждому хватает.
   Якушев ждал подобного вопроса.
   - Если считать на куски,  то  ты,  Семен  Викторович,  прав,  но  при
теперешнем положении  из  кусков  Россию  не  возродить.  Нам  не  дадут
кредиты, не пойдут в долю, без западного  капитала  мы  с  тобой  так  и
останемся кусочниками.
   Среди  присутствующих  прошел  недовольный  шепоток,  кто-то   ехидно
сказал:
   - А ты хочешь благословения на княжество российское?
   Якушев согласно кивнул, знал, что вопрос упрется в скипетр и  корону,
вздохнул и отвернулся.
   - Ну почему человек ищет в  любом  деле  личную  выгоду?  Тебе  нужна
корона - забирай, мы поддержим тебя, я первый поддержу.
   - Вся Россия горит и стреляет, кто же ее удержать сможет?
   - Так зачем глупости говорить? Мы контролируем большинство министров,
оставили их на местах, пусть работают. Надо, чтобы президент  знал,  кто
истинный хозяин, чтобы силовые министры не дрались за место у  трона,  а
работали. Я уже говорил, начинать надо с президента. Он  даст  силовикам
волю,  пусть  уберут  неугодных,  говорливых,  пригасят   войны,   тогда
заработают министры, оживет  производство.  Конечно,  определенный  риск
есть. Можно деньги потерять и ничего не добиться. Уже говорилось,  можно
сидеть по углам, каждый со своим куском и сладко чавкать. Решайте.
 
*** 
 
   Лицо у Михаила зажило. Шрамы,  конечно,  остались,  но  вид  был  уже
вполне приличный. Вел он себя тихо, никому  ничего  не  рассказывал,  но
люди  знали,  что  с  ним  разбирался   сам   Папа,   парень   полностью
реабилитирован и даже приглашен в какое-то дело. Но, по  совету  Гурова,
он предложение не принял, ссылаясь на подорванное здоровье.
   Он пришел к Сашке Галею, когда старшего в доме не было. Оставив  кеды
за порогом, прошел в носках, все осмотрел, как в музее.
   - А на хрена вам все это надо? - оглядывая комнату, спросил Мишка.
   - Старшой решил. Говорит, наше время пришло - будем жить, как буржуи.
   - Чего говорить, красиво... - Мишка  провел  пальцем  по  сверкающему
овальному столу. - Только, Сашок, не для житья все это, так... музей...
   - Я согласен! - Сашка упал в глубокое вишневого цвета кресло. - Да  и
цена меня не устраивает.
   -  Чего  тебе  цена,  коли  Борис  за  все  платит?  Сашка  задумчиво
отвернулся, неожиданно спросил:
   - Мы с тобой сызмальства по корешам, скажи, за что  тебя  паханы  так
отделали?
   - Ошиблись. - Мишка подошел к бару, спросил:
   - Так это все можно пить?
   - Ясно, для того и поставлено. Налей себе чего хочешь.
   Бутылки все были  иностранные,  незнакомые.  Мишка  покачал  головой,
сказал:
   - Нет, ты хозяин. Плесни мне грамм сто. Когда выпили, Сашка оперся на
костыль,  вновь  опустился  в  кресло,  безрадостно  оглядел   роскошную
квартиру. С рождения за кусок хлеба бился, теперь все  есть,  а  радости
нет, тоска.
   - Миша, ведь ты единственный, кто не  позавидовал,  в  самое  яблочко
сказал: "А зачем?" Ты знаешь, я с Борисом  рос,  мне  казалось,  что  мы
больше чем братья.
   Мишка  вспомнил,  что  Гуров  несколько  раз  говорил:  "Вопросов  не
задавай, а коли начнется задушевная болтовня - пресечь немедленно".
   - Брось, Сашка, сопли распускать. Меня ни за что чуть не убили, жив и
рад.
   - Я тоже рад за тебя. - Казалось,  Сашка  обрадовался,  что  разговор
прекратился. - Толкуют, ты теперь человеком стал и в верха пойдешь?
   - Болтают. Я спервоначала к бабке в деревню съезжу, проведаю, не  был
у нее годов семь, а то и более. Харчи подвезу, иное по малости.
   - Хорошее дело...
   Михаил дошел до порога, обернулся, вновь осмотрел роскошную комнату.
   -  Здорово,  конечно.  Но  думаю,  чтобы  в  таких  покоях   обитать,
необходимо в таких и родиться.
 
*** 
 
   Гуров и Крячко пришли в кинотеатр "Варшава" Днем, около  двух.  Гуров
взял  билеты,  Крячко  проверил,  Нет  ли  за  другом  слежки.  К   залу
подтягивался народ, в основном молодежь,  и  оперативники  для  опытного
глаза "светились". Гуров подал знак  -  не  подходить,  Крячко  в  ответ
состроил рожу - мол, и дураку ясно.
   Вскоре  появился  Михаил  Захарченко,  купил  билет,  прошел  в  зал,
разменял деньги,  подошел  к  игровому  автомату.  Гуров  тоже  разменял
деньги, подошел к автомату, начал расспрашивать о правилах игры.
   Мишка тыкал пальцем в экран и, показывая на ручки, коротко  рассказал
о Галеях, буквально в двух фразах:
   - Выигрыш в эту, "МММ" - реконструкция".
   Гуров понимающе кивнул.
   - Считай, мы квиты. Всем объяви, что уезжаешь к бабке, загляни к  ней
на денек и отправляйся по адресу, что я тебе дам. У бабки тебя достанут.
Пиши до востребования.
   - Галей - отличные пацаны, они... - Мишка замолчал, так как Гуров уже
выходил из кинотеатра.
   - Киллера  мы  нашли.  Теперь  надо  решать,  что  с  ним  делать,  -
усаживаясь в машину, сказал Гуров.
   - Ты - счастливый. Лев Иванович, сил нет.
   - Это не я счастливый, а ты - умный, - усмехнулся Гуров. - Покопаться
в старых приятелях предложил именно ты.  Кстати,  я  не  хочу,  чтобы  о
результатах знал третий человек.
   - Так Артем работает.
   - Молодой. Ему еще долго работать.
   - А Петр?
   - Петр - умнее нас с тобой, но  лишь  человек.  Придавят  на  высоком
ковре и брякнет, отбиваясь. Тут и имя не требуется,  мы  в  принципе  не
должны иметь результата.
   - Как же ты на него вышел? И почему так уверен?
   - Вышел ты, я лишь установил.  Ты  принес  список  группы  курсантов,
которые учились вместе с Исилиным. А в соседнем доме с Галеем - одним из
курсантов, живет парнишка, которого мы с тобой вербовали неделю назад. Я
попросил его зайти к младшему брату. Оказалось, что Галей получил в этих
"МММ" несметное количество миллионов. Если человек получает  миллионы  и
учился в КГБ, то это слишком. Источник характеризует Галея как  жесткого
московского парня, который в жизни не отдаст деньги невесть куда. Так он
отмыл доллары, причем сотни тысяч.  Это  -  Белоус,  Сивков,  Карасик  и
Исилин... Это - их жизни. А сейчас мы с  тобой  едем  на  прежнее  место
службы. К Борису Андреевичу Юдину. Крячко вздохнул:
   - Не хочется, сил нет.
   - Это почему же? - удивился Гуров. - Что мы ушли от него? Так он  рад
до смерти. Он же хозяином в лавке перестал быть, мы его совсем задавили.
Потом не забывай, мы ему оказали немалую услугу.
   - Мне бы твоего нахальства хоть чуток.
   Гуров взглянул на друга, прищурился, словно прицеливаясь.
   - Возьми что-нибудь другое, с этим у тебя все в порядке.
 
*** 
 
   Секретарша в приемной оказалась молоденькой девушкой.
   - Он занят, - произнесла она таким голосом, будто в горле у нее  были
металлические прокладки.
   - Совсем занят? Окончательно? - Гуров открыл дверь в  кабинет  Юдина,
который что-то писал, но, увидев Гурова, отложил ручку, и было ясно, что
писать ему очень не хотелось.
   - Здравствуй. Раз пришел - заходи. Привет, Станислав.
   - Что это ты на нас смотришь, будто мы тебе должны?
   - Брось, это я вам по гроб жизни...
   - Не надо о гробах, - перебил Гуров. - Давай кофе, у  нас  лишь  один
вопрос.
   Когда кофе был выпит, Гуров спросил:
   - У тебя все в порядке?
   Юдин и до этого вопроса держался напряженно, а тут уже прямо  застыл,
пожевал сухими губами:
   - Стреляй, Лев Иванович. Что еще...
   - Недушевно ты к старым  друзьям  относишься,  -  сказал  укоризненно
Гуров. - А кроме добра, ты от нас ничего не видел.
   - И не надо ничего. - Юдин попытался усмехнуться. - У  меня  мечта  -
никогда тебя больше не видеть.
   Крячко стало неловко, он заворочался в кресле. Гуров глянул  на  него
мельком.
   - Не тереби себе душу, Станислав... Борис хамит от стеснительности...
Боря, скажи нам, кто такой Виктор Иванович Якушев, и мы уйдем.
   - Где ты достаешь свои вопросы? - Юдин развеселился, и было  понятно,
что веселость эта - от безнадежности.
   - Не нравится вопрос, не  отвечай,  -  Гуров  даже  сделал  движение,
словно хочет подняться. - Я задам этот вопрос в другом месте.
   - Я ругаюсь с тобой, но люблю,  -  Юдин  тяжело  вздохнул.  -  Оставь
Якушева, иначе тебя убьют. Якушев - не человек, Якушев - империя. Он  не
просто громадные деньги и связи...
   - Не пугай меня, потому что я боюсь, - серьезно ответил  Гуров.  -  Я
только человек и устал сражаться с системой.  А  у  Якушева,  полагаешь,
есть люди в КГБ?
   Юдин не ответил, взглянул как на больного.
   - У него люди везде, где пожелает.
   - А президент нам к чему?
   - Положено. У всех есть, и России положено.
   -  Ты  не  слышал,  на  предстоящих  выборах  они  ничего  менять  не
собираются?
   - Лев Иванович... Ты хотел задать лишь один вопрос...
   Гуров замолчал, смотрел долго, внимательно, сказал неожиданное:
   - Я бы на твоем месте уехал в долгосрочную командировку.
   Гуров встал,  коротко  попрощался,  пропустил  вперед  сосредоточенно
молчавшего Крячко, открыл дверь и вышел.
 
Глава 10 
 
   Гуров позвонил полковнику Еланчуку и услышал его радостный голос:
   - Здравствуй! Разыскиваю тебя -  ты  звонишь,  словно  провидец.  Как
быстро ты сможешь подскочить на наше место?
   - Мы собирались его сменить...
   - Встретимся, сменим...
   Еланчук неуловимо  изменился,  в  нем  появилась  собранность,  сила,
целеустремленность.
   - У меня плохие новости, Лев Иванович,  -  сказал  он,  усаживаясь  в
машину Гурова. - Я не имею допуска к информации  председателя,  но  знаю
людей, которые ее готовят. Все молчат, но видно, как сторонники фашистов
подняли головы. Интеллигенция - в обычной растерянности.  Незначительные
люди, людишки, в разговоре обмолвились, что президент выборы  проиграет.
Ты знаешь категорию таких болтунов, за счет  якобы  осведомленности  они
хотят стать выше тебя. Но, обрати внимание,  в  большинстве  случаев  их
информация верна.
   - Я нашел киллера, - сказал Гуров таким тоном,  словно  сообщил,  что
обнаружил в подкладке старого пиджака рубль.
   - Кто его готовил?
   - Он сам приготовил себя и поднялся на высший уровень.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Что имеется киллер  высокой  квалификации,  за  которым,  возможно,
стоят деньги партии и что к ним прилипло за это время.  И  дело  это  не
мое, а ваше.  -  Гуров  пожал  плечами.  -  Пожалуй,  и  сказать  больше
нечего...
   - Как с доказательствами?
   - Обычно. Он дважды стрелял из одного и того  же  "Вальтера".  Теперь
разобрал и выбросил. Можно забыть.
   - И что ты собираешься делать?
   - Я?! - Гуров  взглянул  недоуменно.  -  А  что  тут  можно  сделать?
Доказательств  нет  и  не  предвидится.  Выставлять   за   ним   наружку
бессмысленно, он - человек обученный.
   - Не говори чушь, за любым человеком можно пронаблюдать  так,  что  у
него и в ухе не засвербит.
   - У него не засвербит, но знать об этом будут все, кому положено и не
положено. Зачем ты так срочно вызвал меня?
   - Беспокоюсь,  Лев  Иванович.  Мне  не  нравится  оживление  в  нашей
конторе,  не  нравится  -  кто  именно  оживился,  не  нравится  внешнее
спокойствие руководства, они уверены, что сменят президента.
   - До законных выборов?
   - Не думаю. Убежден, заготовлен  какой-то  предвыборный  трюк,  тогда
президент дискредитирует себя  окончательно.  Учитывая  войну  в  Чечне,
сильно толкать Бориса и не требуется.
   - И Бесковитый?
   - Люди не дадут дураку деньги. Имеется третье лицо,  которое  пока  в
тени.
   - Мне-то что? Пусть они все перестреляются и переизберутся. Я  офицер
криминальной полиции, буду нужен всем властям и режимам.
   - Ты неуправляемый офицер и нужен не будешь,  тебя  уберут  в  первую
очередь.
   - Третье лицо, - сказал  неожиданно  Гуров,  -  лицо,  не  замазанное
политикой нынешнего правительства, лицо, которое  наведет  косметический
порядок,  создаст  видимость  законности  и  порядка,  поддержит   вновь
избранного президента.
   - Ты все говоришь правильно, и все не о том. Если переворот, который,
я чувствую, готовится, а частично и не чувствую,  а  знаю,  -  нас  ждет
обыкновенный фашизм. Это верха думают, что они дают миллиарды  и  рулят.
На самом деле руль у них отберут и начнут,  как  обычно,  с  расправы  с
неугодными, опасными. Ты посмотри на лица нынешних правителей, так  они,
если в верхах останутся, там будут лучшими.
   - Что ты меня пугаешь и что я могу сделать?
   - Проанализируй свою жизнь за последний месяц. Не знаю, в силу  чего,
но  ты  оказался  в  центре.  Тебя  хотят  использовать  для  последнего
выстрела. Когда  президента  сменят,  Дума  самораспустится  и  начнется
террор. Ты должен найти ключевую фигуру, которую они держат за сценой, и
обесточить ее.
   - Убить?
   - Если понадобится, то и убить. Гуров взглянул Еланчуку  в  глаза  и,
медленно выговаривая слова, сказал:
   - Совсем за дурака держишь? Я в  таком  случае  не  имею  даже  шанса
остаться в живых. И вообще - все, - он выставил ладони. - Я  в  политику
не играю. Я опер криминальной полиции.
   - Но ты нашел киллера.
   - Ты доложил?
   - Конечно, нет. Хочу взглянуть,  зачем  он  нужен.  Значит,  играешь,
Гуров? - Голос Еланчука неожиданно погрубел. - Я помню, что ты спас  мне
жизнь и из-за меня убили человека. Я долги отдаю, тем более такие.
   - Я не сомневался. - Гуров хлопнул Еланчука по плечу и пошел по аллее
один.
 
*** 
 
   "Немногого мы  добились,  но  кое-что  имеется,  -  рассуждал  Гуров,
усаживаясь на скамейку.  -  Попробуем  подвести  итоги  или,  как  любят
выражаться   начальники,   проанализируем   ситуацию.   В   министерстве
появляется новый зам явно демократического направления. Уже  странно.  У
нашего министра не должно быть таких замов. Это человек чужой. Допустим,
его спустили  из  Администрации  президента,  сказали,  мол,  не  трогай
убогого, пусть до пенсии доживет. Возьмем,  как  рабочий  вариант...  Но
Бардин, во-первых, не убогий, во-вторых, сразу  начинает  с  атаки.  Ему
нужен киллер. Возможно, я ошибаюсь, и он прекрасно осведомлен, кто такой
настоящий киллер. Тогда возникает ряд вопросов. Зачем  генерал  пытается
сблизиться с полковником Гуровым? Зачем к делу привлекают женщин?  Какую
роль тут играет депутат Иона Доронин? Кого вообще представляют эти люди,
этот "кружок  кройки  и  шитья"?  Имеет  ли  к  ним  отношение  налетчик
Захарченко? Это вряд ли. Плюнуть на них и забыть, да чутье подсказывает:
туда ты лезешь, дружище, именно  туда.  Дамы  -  камуфляж  и  прикрытие,
создающие атмосферу несерьезности, дилетантства. Но если Якушев в деле -
значит, задействованы миллиарды. А такие деньги ставят только на корону,
на Россию и более ни на что!"
   И каждый раз Гуров, не зная, что предпринять,  начинал  танцевать  от
печки. Он вспомнил, что в "минуту страсти роковой" получил от Ирины ключ
от квартиры и разрешение