снилось, что он способен помочь не только советом, но  и
участвовать в переговорах сторон  и,  в  отличие  от  арбитража,  быстро
находить решение, устраивающее спорящие, а то и враждующие стороны.  Гай
нашел себе "крышу" в виде международного концерна, где числился  рядовым
адвокатом. Подавляющее большинство сотрудников не обращало на Бориса Гая
внимания, не принимало чиновника всерьез,  что  его  вполне  устраивало.
Комиссионные он получал из рук в руки, налогов не платил, жил  спокойно.
Об истинной роли Гая знали лишь председатель и еще один член  правления.
Однажды случилось непредвиденное:  надежный  партнер  концерна  задолжал
несколько миллионов  долларов  и  оказался  на  грани  банкротства.  Гая
пригласили в главный кабинет и разъяснили с  итуацию,  задав  совершенно
новый вопрос: "Что делать?" Борис ответить не мог, попросил два  дня  на
раздумья и поехал к должнику в загородную резиденцию.
   Переговоры продолжались больше суток с небольшими перерывами на сон и
еду. И соломоново решение было найдено. В  любой  цивилизованной  стране
такая махинация была бы  разоблачена  мгновенно,  в  России  она  прошла
спокойно. Правда, закончилась для одной из сторон трагически,  но  виной
тому был случай, который и  поднял  авторитет  Бориса  Гая  на  огромную
высоту.  Задумано  мошенничество  было  безумно  просто.  Чем  проще   и
масштабнее в России мошенничество, тем оно успешнее.  Вспомните  рекламу
"МММ", убедитесь сами.
   Концерн, которому грозило банкротство, перечислял всю  наличность  на
счета хозяев Бориса Гая, естественно не забывая его самого.  После  чего
должник обращается в Центробанк с  просьбой  о  крупном  займе.  Получив
отказ, объявляет о своей несостоятельности. Миллионы  мелких  вкладчиков
остаются без штанов, а, когда банкротство юридически оформляется, добычу
делят.
   Все  развивалось  по  сценарию,   когда   в   одно   ненастное   утро
председателя-банкира взорвали в его собственной машине.  И  что  следует
отметить особо,  взрывом  и  последующим  пожаром  была  уничтожена  вся
документация  о  сделке  между  двумя  концернами.  И  кто   из   людей,
посвященных в операцию, поверит, что Борис Гай в происшедшем не  виноват
и вообще не имеет к взрыву  никакого  отношения?  Никто  не  поверит,  и
правильно сделает. Самое смешное, если над  смертью  одного  человека  и
горем других можно смеяться, что Борис Петрович Гай киллеров не  нанимал
и о происшедшем узнал из газет.
   Руки Бориса Гая были чисты, с совестью он всегда жил в мире, а  уж  в
данном случае тем более. На работу он не вышел, решил выждать,  сказался
больным. Через день позвонил хозяин, да не соединился  через  секретаря,
набрал номер лично.
   - Как здоровье, дорогой Борис Петрович? - осведомился он вежливо,  но
Гай почувствовал в голосе шефа напряжение.
   "Шеф уверен, что партнера замочили по моему указанию", - понял Гай и,
выдержав паузу, ответил:
   - Врачи говорят, что гипертонический криз, а  я  так  просто  хреново
себя чувствую, слабость. Скоро оклемаюсь.
   - Ты слышал, какое несчастье произошло?
   - В "МК" прочитал.  Ужас.  Сегодня  финансист,  словно  минер,  может
ошибиться только раз. Шеф, вы бы подъехали ко мне вечерком, есть  о  чем
поговорить. Мать за бугром, отец на даче, я один.
   Председатель  молчал,  он  ждал  чего-то  подобного,  однако   прямое
предложение приехать было слишком нахальным.
   - Не поймите меня превратно, - вкрадчиво произнес Гай,  -  поговорить
нам необходимо. Если мы засядем  в  вашем  кабинете,  начнутся  ненужные
разговоры. Мы можем вместе пойти  куда-нибудь  пообедать,  но  если  нас
увидят, а Москва ведь большая деревня,  примут  за  заговорщиков.  Когда
начальник посещает заболевшего сотрудника...
   - Да-да, конечно, - перебил шеф. - Часиков в семь. Вы ведь живете  на
Бульварном кольце?
   Гай продиктовал адрес. Готовясь принимать высокого гостя, Борис вытер
пыль в  гостиной,  достал  сервиз,  привезенный  матерью  из-за  рубежа,
приготовил отменный ужин и почувствовал прилив сил. Почему-то вспомнился
Жорж Дюруа Мопассана. Казалось бы, между ним, Борисом Гаем, и  красавцем
авантюристом не было ничего общего. Он попытался вспомнить  имя  патрона
литературного героя, не вспомнил и переключился на предстоящий разговор.
Тщеславие и жажда власти,  присущие  Гаю  последние  годы,  таившиеся  в
глубине души, рвались наружу, но  он  твердо  знал,  что  необходимо  их
обуздать.
   Шеф,  человек  пунктуальный,  приехал   ровно   в   семь,   сдержанно
поздоровался, осмотрел квартиру, сказал:
   - Было время, строили на века, правильно сделали, что не переехали  в
новостройку. Отец еще служит или уже на отдыхе?
   - Консультант в  одной  фирме  по  торговле  недвижимостью.  -  Борис
проводил гостя в ванную вымыть руки, пригласил к столу.
   Они оба не пили, но  хозяин  налил  две  рюмки  водки,  поднял  свою,
вздохнул:
   -  Помянем  раба  божьего,  он  был  неплохим  человеком  и   хорошим
партнером. - Гай выпил, чувствуя на себе цепкий взгляд шефа, сделал себе
бутерброд с икрой, спросил:
   - Как будем жить дальше?
   Наступил решающий момент, многое зависело от первых слов  шефа.  Если
он молча признает, что, сохранив капиталы корпорации, Гай предстает  уже
в новом качестве, - одно. Если хозяин прикинется недоумком, то  разговор
предстоит тяжелый. Гай выигрышную позицию отдавать не  собирался.  Хотя,
как конкретно реализовать случайно полученное преимущество, он толком не
знал.
   - Какие будут предложения? Я готов тебя выслушать.
   И, хотя ответ был самый естественный. Гай взбеленился, звякнул  ножом
по тарелке, взглянул на хозяина вызывающе.
   - Я сумел сократить предстоящие  убытки  почти  на  три  четверти,  -
произнес он тихо, но четко выговаривая слова, что  придавало  им  особую
значимость. - Несчастный случай. - Гай не был ни актером, ни режиссером,
пауза получилась случайной, но оказалась зловещей. - Несчастный  случай,
- повторил Гай, невольно усиливая произведенный эффект, - сильно изменил
ситуацию, и вы лично стали богаче на миллион долларов.
   - Восемьсот пятьдесят тысяч, - поправил шеф и отер вспотевший лоб.  -
Богатеть за счет человеческой жизни безнравственно, но  я  не  могу  эти
деньги даже отдать на погашение долгов погибшего. Это  вызовет  ненужные
разговоры. Нервы у кого-то из кредиторов не выдержали - и  вот...  -  Он
развел руками.
   Тут Гай сделал импровизированный, но очень  сильный  ход.  Он  встал,
широко перекрестился, сказал:
   - Все под богом ходим, -  и  вновь  перекрестился.  Шеф  побледнел  и
воскликнул:
   -  Но  я  действительно  не  могу  вернуть  деньги,  ведь   о   нашей
договоренности никто не знал! Началось следствие, я в стороне,  так  как
погибший свои долги нашей фирме перед  смертью  погасил.  Зачем  же  мне
высовываться,  объясняться,  более  того,  признаваться  в   нелегальной
сделке?
   Гай понял, что полностью завладел инициативой, и  на  глупые  вопросы
отвечать не собирался. Он налил по  второй,  чокнулся  с  рюмкой  гостя,
сказал:
   - Выпьем за живых, пожелаем им удачи. - Гай  не  собирался  угрожать,
все получилось само собой. Он говорил то, что подсказывал ему внутренний
голос.
   - Твое здоровье! - Шеф пытался ответить вызывающе, но  голос  подвел,
дрогнул, получилось довольно комично.
   - Выпьем и за мое, здоровье никому не вредит. - Гай  решил  прояснить
ситуацию, продолжал:
   - У меня были расходы, а на согласование с вами времени не было.
   - Сколько?
   - Двести тысяч. Нужны наличные, у моих кредиторов нет счета в  банке.
Да и сами понимаете, сегодня засвечивать  такие  выплаты  опасно,  могут
понять не правильно.
   - Хорошо, я распоряжусь.
   - Не годится, вы выпишите деньги на свое имя и передадите мне из  рук
в руки, - Гай уже открыто диктовал условия. И хотя впрямую  об  убийстве
не было сказано ни слова, получалось, что Гай  признавал:  в  ликвидации
партера он принимал непосредственное участие.
   О делах говорить перестали, начали обсуждать политические новости  и,
конечно, предстоящие выборы в  Думу.  Шеф  сказал,  что  ему  предложили
выдвинуть свою кандидатуру, но кто конкретно предложил, не назвал.
   Гай ответил, что дело это муторное,  требующее  больших  затрат,  как
материальных, так и физических.
   Он убрал тарелки из-под горячего, принес кофе и коньяк и  не  моргнув
глазом  соврал,  мол,  тоже  получил  предложение  примкнуть   к   блоку
коммунистов, видимо, вспомнили о заслугах отца, но он. Гай, ответа  пока
не дал, видимо, откажется.
   Шеф пригубил кофе, обжегся, чуть было не  сказал,  что  нынче  многие
уголовники подаются в Думу, сдержался. Он  отчетливо  понял:  время  его
всевластия  в  корпорации  минуло.  Гай  -  человек  серьезный,  с   ним
необходимо считаться. Хозяин  словно  услышал  мысли  гостя  и  спокойно
сказал:
   - Мое мнение, шеф: нам надо интеллигентно расстаться. Два  медведя  в
одной берлоге не зимуют. Двести наличными вы отдадите сразу, а мою  долю
в компании выплатите частями. Я организую свое дело, под видом дочернего
предприятия,  с  вашим  непосредственным  участием,  позже  вы  из  него
выйдете, таким образом, мы будем в расчете.
   - Какое дело или это секрет?
   - Никаких секретов, хочу прикупить  казино.  Владелец  не  поладил  с
властями, уступит недорого.
   - Казино - это чистый криминал.
   - Мнение обывателя. На Западе  владельцы  казино  -  уважаемые  люди.
Сделаем все не торопясь, когда волна ажиотажа  вокруг  убийства  спадет,
следствие войдет в обычное чиновничье русло.
   - И как вы, Борис Петрович, оцениваете свою долю? - Шеф и не заметил,
как перешел на "вы". Гай лишь улыбнулся и ответил:
   - А  вы  поручите  бухгалтерии  провести  расчеты,  все  должно  быть
законно, с учетом инфляции, прибыли на день расчетов. Я уже говорил,  вы
эту сумму вложите в  мое  дело  на  правах  соучредителя.  Кстати,  шеф,
настоятельно рекомендую позаботиться о личной охране, времена уж  больно
неспокойные.
   Жизнь Бориса Петровича Гая разительно изменилась. Еще не было сказано
ни слова о его уходе из  компании,  но  сослуживцы,  которые  еще  вчера
общались с ним на равных, отстранились, величали по  имени-отчеству.  Он
происшедшие  перемены  принял  как  должное,  с  коллегами  стал  сух  и
официален на людях, но,  оставаясь  с  приятелями  наедине,  по-прежнему
рассказывал анекдоты и сплетничал о  красивых  женщинах,  коих  в  офисе
хватало.
   Он  возобновил  переговоры  с  хозяином  казино.  Здесь   его   ждали
неожиданные  перемены,  хозяин  неожиданно  согласился  на  значительные
уступки, о которых совсем недавно и слышать не желал. Гай  насторожился,
предполагая, что местная мафия обложила  казино  непомерным  налогом,  и
новый хозяин приобретет казино вместе с долгами. Ни  принимать  на  себя
чужие долги, ни воевать с местным авторитетом Гай не  собирался,  потому
сразу объявил:
   - Дорогой, - хозяин казино был человеком  кавказской  национальности,
потому подобное обращение Гая было вполне уместным,  -  прежде,  чем  мы
отправимся в банк и  к  нотариусу,  я  хочу  познакомиться  с  районными
властями. И не только с представителем префектуры и налоговой инспекции,
но и с авторитетом, курирующим твое заведение.
   Хозяин казино явно смутился, что-то сказал  напарнику  на  незнакомом
Гаю языке, потом вздохнул, почесал в затылке:
   - Плохие люди, я с ними говорить не буду.
   - Тогда сделка не состоится, дорогой, я не фраер и брать на себя твои
долги не собираюсь.
   - Я ничего не должен!
   - Я тебе верю, надо, чтобы не было претензий ко мне.
   - Договаривайся сам, Борис Петрович. Я могу дать тебе  телефон.  Верх
тут держит авторитет Лялек, он не разговаривает, только  стреляет.  Тебе
придется говорить с его правой  рукой,  твой  тезка,  отчество  Михалыч,
фамилия Харитонов. Он человек нормальный, но больно хитрый.
   Гай  задумался,  неожиданно  у   него   появилась   мысль,   довольно
сумасшедшая, но он ничем не рисковал, а  в  случае  удачи  мог  выиграть
многое. Он набрал номер  и,  к  своей  радости,  услышал  интеллигентный
голос:
   - Вас слушают.
   - Здравствуйте, Борис Михайлович, вас беспокоит человек, собирающийся
приобрести казино "Фламинго".
   - Здравствуйте, как ваше имя-отчество?
   - Гай Борис Петрович, я сейчас служу в компании. -  Гай  назвал  свою
фирму и перешел к главному:
   - Мы партнерствовали с "Фениксом", который, к сожалению, разорился, и
их председатель недавно погиб, его машину взорвали.
   - Я слышал, - ответил Харитонов. - Значит,  Борис  Петрович,  вы  тот
самый человек, который вел переговоры?
   - Да, но я лишь вел переговоры, представлял своего хозяина.
   - Переговоры, переговоры, с вами, я слышал, "Феникс"  рассчитался,  а
потом взрыв. Такое несчастье!
   - В страшное время живем, - поддержал Харитонова Гай.
   - А  теперь  вы  решили  приобрести  казино,  -  сказал  Харитонов  и
замолчал. Гай решил не торопиться и тоже молчал, он понял,  что  местный
авторитет историю "Феникса" и взрыва знает отлично.
   - Мой хозяин не был дружен  с  нынешним  владельцем  казино,  но  мы,
естественно, заинтересованы в  деловых  партнерах,  -  осторожно  сказал
Харитонов.
   -  Давайте  встретимся,  если  мы  договоримся,   я   куплю   казино.
Предупреждаю, платить я не буду, но ваши интересы соблюду. Вы войдете  в
долю, причем в долю, не облагаемую налогом, и  поможете  мне  в  решении
кое-каких мелких проблем. Переговорите с  шефом,  я  тоже  еще  подумаю,
затем мы встретимся и обсудим.
   - Хорошо, перезвоните  мне  послезавтра  утром,  -  не  очень  охотно
согласился Харитонов, так как отлично знал, что Лялек не любит коммерцию
и долевое участие для него - понятие сложное,  он  предпочитал  наличный
доллар сегодня, чем акцию на пять долларов, но завтра.
   Борис Михайлович Харитонов устал от прямолинейности хозяина, грубости
его  приближенных,  которые  отлично  знали,  что  начальник   штаба   в
авторитете у Лялька, но тем не менее чужой и вроде как временный.
   Неожиданно для Харитонова разговор с Ляльком сложился легко. Выслушав
лишь вступление  и  узнав,  что  человек,  желающий  приобрести  казино,
выказывает должное уважение, Лялек хмыкнул:
   - А конкурента, говоришь, взорвал? - Он хохотнул. - Давай, нам  такие
нужны. Пусть покупает казино, притягивает в район кошельки.
   - Тачку  с  человеком  взорвали  -  это  точно,  -  сказал  осторожно
Харитонов. - А что сделал тот самый - лишь предположение.
   - Давай действуй, разберемся.
   Харитонов не первый  год  работал  с  Ляльком  и  показной  простотой
авторитета не обманывался. Казалось бы.  Лялек,  то  бишь  Ямщиков  Яков
Семенович, был понятен и прост.  Природный  лидер,  пользуется  огромным
авторитетом среди бандитов, неумен, хитер и коварен,  потому  совершенно
непредсказуем. Он был вполне  зауряден,  любил  власть  и  деньги,  чем,
казалось бы, походил на Бориса Петровича Гая.  Однако  лишь  входящий  в
преступную среду  Гай  и  прекрасно  известный  как  налетчикам,  так  и
уголовному розыску Ямщиков были людьми совершенно разными.
   Гая не интересовало признание окружающих, ему было вполне  достаточно
осознавать свою власть, атрибутика его не  волновала.  В  еде,  питье  и
женщинах человек более чем нетребовательный. Гай использовал деньги лишь
на подкуп чиновников, на укрепление своей власти.
   Ямщикова-Лялька, наоборот, в основном интересовала  внешняя  сторона,
унижение приближенных, а деньги он тратил на дорогие машины, которые бил
немилосердно, и на девок, которыми увлекался мгновенно и так  же  быстро
бросал.
   Обо всем этом так или примерно так думал Харитонов, ужиная с  Гаем  в
скромном  чистеньком  кафе.  Прежде  чем  встретиться  с  новым  деловым
партнером, Харитонов навел о  нем  справки,  был  дотошен,  как  хороший
оперативник. Он побывал и на работе Гая, и в его доме на  Гоголевском  и
остался доволен. Харитонову нравилась сдержанность Гая, проявлявшаяся  и
в поведении, и даже в одежде.  Тот  носил  строгие  костюмы,  рубашки  в
тонкую  полоску,  неброские  галстуки   в   тон.   Некоторые   черты   к
характеристике  Гая  добавила  секретарша,  которую  накануне  Харитонов
пригласил пообедать.
   - Вы не пьете? - спросил Харитонов,  заметив,  что  рюмка  Гая  стоит
нетронутая.
   - Воздерживаюсь, - улыбнулся Гай. - Хотя порой и приходится.
   - Я тоже стараюсь ограничивать, но общение с шефом  порой  обязывает.
Извините за любопытство, почему  вы  решили  вложить  деньги  в  игорный
бизнес?
   - Меня привлекает антураж, чистота, тишина, холеная публика, красивые
женщины; - Казалось, Гай был абсолютно искренен,  но  Харитонов  ему  не
верил.
   - Я слышал, что вы собираетесь баллотироваться  в  депутаты  Думы,  -
сказал он. - Народ не станет голосовать за хозяина притона. Для совка, а
за пять лет человек переродиться не мог, казино - притон.
   - Раз вы наводили обо мне справки, то вам должно быть известно,  что,
еще не став  хозяином  казино,  я  уже  вложил  деньги  в  строительство
детского сада и обустройство двух школ.
   - Даже так? - удивился Харитонов. - Поздравляю,  у  вас  долгосрочные
проекты, но  мой  хозяин...  -  он  замялся,  -  человек,  живущий  днем
сегодняшним. Вам будет сложно с ним уживаться.
   - Я и не собираюсь, Борис Михайлович, - Гай  наполнил  его  рюмку,  в
свою лишь капнул. - Это ваша головная боль. Я буду  платить  вам,  иметь
дело только с вами. Ямщиков - временщик, его вскоре убьют  или  посадят.
Его место займет другой человек, возможно, похожий, а вы останетесь.
   Харитонов собирался выпить, но, услышав столь откровенные  слова,  он
дрогнул, поставил рюмку на место.
   - Вы располагаете информацией?
   - Лишь предчувствие, время откровенных бандитов в Москве прошло. Я не
имею в виду конкретных исполнителей, которые будут нужны всегда.  Но  на
уровне района, округа нужны люди респектабельные, вхожие  в  официальные
кабинеты, имеющие связи.
   - Теоретически все верно, но практически довольно сложно, боюсь,  вас
самого убьют прежде, чем вы у нас обоснуетесь.
   - Но ведь вас не убили, хотя вы сами не стреляете и  даже  не  носите
оружия.
   Харитонов почувствовал  себя  неуютно,  словно  на  приеме  у  врача,
рассматривающего снимки его внутренних органов.
   - Я шел к своему месту десятилетия, а вы желаете  прыгнуть  на  ходу,
как на проходящий мимо трамвай.
   - А я ничего не желаю, - сухо  ответил  Гай.  -  Ни  душеспасительных
бесед, ни привилегий. Я лишь хочу приобрести казино  и  считаю  разумным
жить в мире с людьми, которые в данном округе имеют  авторитет.  Если  я
вам подхожу, договариваемся, если нет - я ухожу тихо, будто  меня  и  не
было.
   "Смотри,  какой  жесткий  мужик,  а  внешность  и   манеры   рядового
служащего", - подумал Харитонов.
   - Мне вы подходите абсолютно, но я не решаю.
   - Так передайте Ямщикову, что в районе  хочет  обосноваться  человек,
который в этом году станет депутатом Думы. Я буду избираться  от  вашего
округа, вы лица заинтересованные.  Казино  будет  вам  выплачивать  семь
процентов от чистой прибыли. Чтобы деньги не облагались налогом, я стану
их перечислять на счет благотворительного фонда. Ваша задача  обеспечить
охрану избирательных участков и моих гостей. В казино я  наведу  порядок
сам, а вот порядок на автостоянке должны обеспечивать ваши люди.
   Встреча Гая с Харитоновым состоялась ранней весной, до выборов в Думу
было еще далеко. Гай блефовал, никакая партия, в том числе и коммунисты,
о нем и не слышала, соответственно включать в свои списки не собиралась.
Но он был отличный психолог и знал,  общественным  мнением  манипулируют
мужчины, а создают его женщины. Он нашел банкиров и других состоятельных
людей, которые дали деньги на  строительство  детского  сада,  ремонт  и
оборудование двух школ современной компьютерной техникой. Для округа это
мелочь, слухи о "новом русском", не жалеющем денег на детей, расползлись
быстро. Прилюдно Гай никогда не говорил, ч