ски Крячко. - Иначе  он  бы  не
стал генералом.
   - Но, Гриша, Гриша Байков, как он мог? - бормотал  Юдин,  подливая  в
бокалы. - И под каким предлогом мне его  уволить?  Мы  как  одна  семья,
ребята не поймут.
   - А ты его не увольняй, - сказал  Гуров.  -  Пусть  работает,  больше
стараться будет, а вреда от него сейчас никакого.
   - Да я на него смотреть не могу! - Юдин хотя и налил  в  свою  рюмку,
отхлебнул из бутылки.
   - Не смотри. - Гуров тоже выпил. - И вообще, шеф, не бренчи  нервами,
пригодятся.
   Гуров  мог  обмануть  кого  угодно,  только  не  Орлова.  Он   прошел
медкомиссию, отвалялся положенное  в  госпитале;  приказ  об  увольнении
лежал на столе министра; оставалось найти замену, но она не  находилась,
и генерал, с одной стороны, вроде бы ушел в отставку, однако в  кабинете
объявлялся  каждый  день.  Генерал  охотно  откликнулся  на  приглашение
Гурова, хотел  поближе  познакомиться  с  Юдиным,  окончательно  решить,
принимать его предложение или  нет.  И  тут  на  него  обрушилось  такое
количество новой информации, что старый сыщик чуть было  не  растерялся.
Слушая, он почти закрыл глаза, сосредоточил внимание на Гурове, так  как
прекрасно знал:  ученик  всего  никогда  не  расскажет  и  планов  своих
полностью не раскроет. Уговорить Гурова отказаться от уже  принятого  им
решения за всю жизнь не удалось ни разу. "Значит,  так,  -  подвел  итог
Орлов. - Либо мы бьемся втроем, либо оставляем Леву одного". Практически
у генерала выбора не было, однако и упрямства ему тоже было не занимать,
и он повторил:
   - Борьба с наркомафией не входит в обязанности службы безопасности  и
фирмы. Мы обязаны поставить в известность Интерпол.
   - Обязательно, -  легко  согласился  Гуров.  -  Существует  протокол.
Интерпол свяжется с нашим министерством...
   Крячко дал себе слово помалкивать, но не выдержал и  продолжил  мысль
друга:
   - Проще объявить по телевизору: мол, трепещите, сволочи, мы вышли  на
тропу войны. И немедля, пока цена на гробы не улетела в космос, оплатить
необходимый инвентарь.
   - Станислав, я что-то не замечал за тобой склонности к черному юмору.
- Орлов вытянул губы дудочкой и взглянул на кончик своего носа.
   Юдин переводил взгляд  с  одного  оперативника  на  другого,  не  мог
понять, когда они шутят, когда говорят серьезно.
   - Прошу, господа, говорите проще. Главное, объясните,  а  мне-то  что
делать? Ведь если наши предположения материализуются  в  факты  и  будут
доказаны, фирму закроют, меня посадят. Мне никогда не доказать: мол,  не
знал, не ведал, не участвовал. И ради бога, не говорите мне о презумпции
невиновности.
   Гуров чуть было не сказал вслух: не волнуйся, шеф,  в  случае  пожара
тебя убьют раньше, чем арестуют, - но  лишь  привычно  пожал  плечами  и
раздумчиво произнес:
   - Чего-то мы поникли, мужики.  Бог  не  выдаст  -  свинья  не  съест.
Главным по делу я назначаю себя. Возражений нет  -  слушайте.  Ты,  Петр
Николаевич, фигура для них неизвестная, поэтому вне опасности. Попытайся
через свои старые связи  в  КГБ,  МБ  или,  как  они  нынче  называются,
выяснить... - Гуров сделал паузу, взглянул на Орлова вопросительно,  так
как впервые давал задание своему начальнику.
   - Давай, Лева, не стесняйся. - Орлов кивнул шишковатой головой.
   - Думаю, полковник - лет сорока с  небольшим,  интеллигент;  полагаю,
хорошо одевается, субтильного телосложения, служил в первом  или  втором
главке, может, и там, и там, хороший агентурист, возможно, зовут -  Юрий
Петрович, уволен года два назад.
   Орлов кивнул и спросил:
   - Имеешь хоть один факт  или  придумал  полностью,  от  начала  и  до
конца?
   - От начала и до конца, - почему-то радостно сообщил Крячко.
   -  Голос,  манера  говорить,  культура  речи,  понимание   и   оценка
оперативной обстановки, - Гуров задумался. - Полагаю, я угадал процентов
на семьдесят. Жизнь  покажет.  А  ты,  Станислав  завистливый,  мальчик,
слушай задание.
   Крячко собрался ответить, перехватил  недобрый  взгляд  Орлова,  лишь
молча кивнул.
   - Я полагаю, что они, как все мы, тебя здорово недооценивают, - начал
Гуров. - Пока ты не схватишься за горячее, ты в безопасности. Твоя жизнь
зависит от твоей сообразилки и чутья. Не проворонь  это  горячее.  Может
случиться, сыщик, ухватишься за фактик, который очень даже интересен, со
свойственным  тебе  верхоглядством  и  самомнением  помнешь  его,  да  и
отбросишь. Они тебя не знают, решат, что помощник у  знаменитого  Гурова
шибко умный и опасный, а ты и ящик вперед не успел оплатить.
   - Ну, ладно, ладно, - смущенно пробормотал Крячко. - Слово не  скажи,
начинаешь на хлеб намазывать.
   - Станислав, необходимо выяснить, каким образом они прослушивают  мой
кабинет и кабинет Бориса, - Гуров взглянул на Юдина. - Сделать надо  это
во  время  рабочего  дня.  Уверен,  электроника   не   стационарная,   а
переносная. Я бы на твоем месте обратил внимание на нашего коммерческого
директора, Илью Вагина, кабинет которого имеет смежные  стены  с  нашими
кабинетами. Ты умный и отлично понимаешь: плевать на сам жучок и на факт
его наличия, нужен человек, который его устанавливает и снимает.
   - Кабинет Ильи и больше нигде не искать? - Крячко смотрел подчеркнуто
равнодушно.
   Гуров ответил таким же взглядом и кивнул:
   - Нигде не искать.
   Крячко понял, что Гуров говорит не правду, и понимающе прикрыл глаза.
Гуров повернулся к хозяину:
   - Ну, Борис, наливай, выпьем за твое  здоровье.  Когда  вышли,  Орлов
усмехнулся и сказал:
   - А ты. Лева, напрасно отпихиваешься от повышения, из тебя  получился
совсем неплохой руководитель.
   - Когда ты был моим начальником, я к тебе никогда не подлизывался.
   Пока  генерал   чесал   макушку   и   бормотал   что-то   о   людской
неблагодарности, Гуров принялся за Юдина:
   - Ты обратил внимание, мы друг на друга не  обижаемся.  Если  я  тебе
скажу злое, то не желая обидеть, а пытаясь помочь на будущее.
   - Член Политбюро, - хмыкнул Крячко, зажал рот ладонью и втянул голову
в плечи.
   - А наш грубый юмор,  лишь  защитная  оболочка.  -  Гуров  улыбнулся,
оглядел Юдина - как бы решая, с какого  бока  за  него  приняться.  -  Я
всегда, оправдывая собственную лопоухость, говорил, что  доверчивость  -
свидетельство не глупости, а чистоты души. У тебя, Борис, такая  душа  -
без билета в рай пропустят. И если бы я не знал тебя несколько раньше  и
лучше, решил бы, что ты обыкновенный русский дурак. Короче,  когда  я  к
тебе  пришел  и  спросил,  как  ты  улаживаешь  свои  взаимоотношения  с
рэкетирами, а ты мне ответил, мол, таких не знаешь,  я  решил:  либо  ты
нагло лжешь, либо тебя некто прикрывает. И  этот  Некто  -  ну  с  очень
большой буквы. Ну, скажи,  Борис,  все  предприниматели  имеют  головную
боль, каждый борется с ней по-своему. У Юдина - самая дерьмовая  охрана,
какую только можно придумать, а Борис Андреевич даже легкой  мигрени  не
ведает. Теперь скажи: так бывает? - Гуров махнул на него рукой. - Я  мог
бы предположить, что ты сам крутой авторитет -  учитывая  твое  прошлое,
вполне возможно. Но тогда тебе совершенно не нужен сыщик Гуров.  Он  для
тебя даже опасен. Значит? Верно. Ты для кого-то крыша и сам  не  ведаешь
об этом. Как  писал  классик:  "Забудем  прошлое,  уставим  общий  лад".
Установлено, что через тебя из Вьетнама в Европу, думаю, что потом  и  в
Канаду, идет наркотик. Этакий небольшой трубопровод. Нам  его  рукой  не
пощупать, так как прокладывали его не дураки. Ты мне  сейчас  ничего  не
отвечай, останешься один, подумай, вспомни до мельчайших деталей: кто из
твоих ребят когда-либо нападал или защищал торговлю с Вьетнамом. Я знаю,
ты с этого начинал, но  сегодня  ширпотреб  тебе  не  нужен,  а  "Стоик"
продолжает получать товар. Странно. Понимаю, у тебя руки не доходят,  но
у кого-то очень даже доходят. И этот человек - не Григорий Банков.
   - Ты хочешь сказать...
   - Только то, чтобы ты подумал, -  прервал  своего  шефа  Гуров.  -  В
Европу ты поставляешь не джинсы и кофточки... Не только плетеную мебель.
   - Надо думать.
   - Что именно и в какие страны ты экспортируешь,  поговорим  позже,  а
пока приостанови поставки. Наркотик упакован так, что его  не  найти  ни
нам, ни опытной таможне. Уж не говоря о том, что я хочу, чтобы он прибыл
по месту назначения.
   - Приостанови поставки... - хмыкнул Юдин.
   - Я знаю, что это большие деньги, Борис. Вычтешь из моей зарплаты.
   Несмотря на трагизм происходящего, Юдин расхохотался.
   - Наш человек, - констатировал Крячко. - Его  волокут  на  эшафот,  а
парень от смеха ноги не передвигает. Наш человек.
   - Приостанови все поставки, - упрямо повторил Гуров. - Я хочу понять,
торопятся они или нет. Видимо, торопятся, иначе не делали  бы  глупости.
Они начнут еще больше торопиться, а мы станем выжидать.
   - Ну, я могу найти предлог, предупредить партнеров, - сказал Юдин.
   - Тебя, Борис, никто не тронет, ты - крыша. Так что хлопнуть  из  нас
четверых могут только меня. Господин генерал, я верно рассуждаю?
   Орлов не ответил, даже не взглянул на Гурова, лишь вздохнул и покачал
головой.
   - А я Льва Ивановича Гурова безмерно  люблю.  -  Гуров  улыбался,  но
смотрел холодно. - Мне нужно несколько квартир,  не  связанных  с  тобой
напрямую, где бы  я  мог  по  разу  переночевать.  Мне  нужна  машина  с
водителем и радиотелефоном. Водителей обеспечишь ты, Станислав. И  чтобы
ни машина, ни водители в офисе не появлялись.
   - Когда? - спросил Крячко.
   -  Завтра,  после  полудня,  -  ответил  Гуров.   -   Пусть   дежурят
круглосуточно в районе площади Пушкина,  чтобы  я  знал,  через  сколько
времени они могут прибыть по моему вызову.
 
*** 
 
   По просьбе своего шефа Гуров переехал в новую квартиру, расположенную
на Суворовском бульваре. Квартира была реконструирована  из  коммуналки.
Кухня, в которой некогда  толпились  три  семьи,  для  одного  холостяка
оказалась огромной. Гуров все не  мог  привыкнуть  и  к  размерам,  и  к
современной обстановке. Нельзя сказать, что  сыщику  не  нравилось  жить
благоустроенно, богато, но как любой консерватор,  он  не  любил  ничего
нового, блестящего, необжитого. Старый добротный  дом,  стальная  дверь,
три комнаты, которые ему были совершенно не нужны,  были  обставлены  со
вкусом, но чувствовал себя Гуров в квартире не хозяином, а постояльцем.
   - Может, ты когда-нибудь  женишься,  ребенок  родится,  -  успокаивал
Юдин, когда Гуров переезжал.  -  Кроме  того,  тебе  придется  принимать
гостей,  которые  считают  подобную  квартиру  вполне  обычной,  как  ты
воспринимаешь штаны без дырок на заднице.
   Никогда бы Гуров не согласился жить в таких "апартаментах",  но  хотя
он и не был коренным москвичом, сразу полюбил  старый  город,  старинные
дома с метровыми стенами, поэтому поворчал и сдался. Дом еще  был  хорош
тем, что имел черный ход, да и через парадную дверь можно было выйти как
на бульвар, так и через двор в тихий переулок.
   Гуров отомкнул  хитрые  замки,  отодвинул  тяжелую  дверь,  пропустил
вперед Крячко и Орлова и задвинул засов.
   - Ну вот, коллеги, теперь мы можем  уточнить  детали,  а  вы  скажите
откровенно, что вы обо мне думаете. Я абсолютно доверяю  Борису,  но  он
человек к нашей профессии сторонний и не надо ему знать лишнее.
   Крячко в квартире бывал, прошел сразу на кухню и  уселся  в  плетеное
кресло. Орлов, который здесь оказался впервые, неторопливо  прошелся  по
комнатам, недовольно морщился и  сопел,  заглянул  в  ванную,  несколько
оторопело оглядел свое  отражение  в  зеркальной  стене,  взял  с  полки
флакон, брызнул на ладонь, тяжело вздохнул, вернулся на кухню, где Гуров
готовил кофе, и спросил:
   - И на кой черт тебе все это нужно?
   - Я собираюсь жениться и иметь  детей,  -  Гуров  тряхнул  новомодную
кофеварку. - Я никогда не научусь справляться с этой штуковиной, поэтому
будете пить не кофе, а брандахлыст, - и без всякого перехода продолжал:
   - Только  кретин  может  надеяться,  что,  уволившись  из  милиции  и
нанявшись охранять СП, он сменил профессию.  Те  же  бандиты,  убийства,
кровь... Только раньше за моей спиной стояла  пусть  ржавая,  работающая
отвратительно, но машина, а теперь я, да вы, да мы с тобой.
   Гуров разлил кофе, поставил на стол бутылку коньяка  и  рюмки,  но  к
спиртному никто не притронулся.
   - Наркомафия нам не по зубам, факт,  -  сказал  Крячко,  Взглянул  на
Орлова, ища у него поддержки. - Надо уходить в сторону, молча смириться.
Уверен, они провернут свои дела и оставят  "Стоик"  в  покое.  Они  тебя
наверняка знают, им война не нужна.
   Орлов покачал головой, привычно ощупал лицо,  погримасничал,  наконец
изрек:
   - Поздно. Мы о наркомафии знаем мало, но психология  преступника  нам
известна. Понятно, что данная группировка располагает большими деньгами,
лучшей  организацией  и   дисциплиной,   чем   любое   иное   преступное
объединение. А раз так, то они менее самостоятельны, больше зависят друг
от друга. И твоя идея. Лева, - ты ее вслух  не  высказывал,  но  я  тебя
знаю, - что  можно  вышибить  шестеренку  из  машины,  мягко  выражаясь,
наивна. Конечно,  детальки  машины  заменяемы,  но  тут  вступает  чисто
человеческий  фактор,  срабатывает  инстинкт  самосохранения.  Если   ты
выбиваешь  звено  команды  рэкетиров  или  модной  сейчас   организации,
занимающейся хищением дорогих машин  в  Европе  и  переправляющих  их  в
Россию, то один преступник гибнет,  двое  садятся  в  тюрьму,  остальные
рассыпаются по многочисленным филиалам и продолжают свою деятельность. В
наркобизнесе,  думаю,  все  не  так.  Засветившегося  или  арестованного
человека синдиката не только не примут  в  другой  взвод,  его  даже  не
увольняют, а просто уничтожают.  Ты  не  только  тронул,  но  и  обыграл
резидента, который очень много знает. Как только его партнеры  прослышат
об этом, -  а  контрразведка  у  них  на  должном  уровне,  -  за  твоим
противником начнут наблюдать,  ждать,  чем  драка  закончится.  Если  он
победит, значит, выплыл и выбрался на берег. Но если нет  -  наблюдатели
решат, что верх берешь ты; они его утопят - ни пузырьков, ни даже  тела.
Самое  главное!  -  Орлов  ткнул  коротким  пальцем  в  Гурова.  -  Твой
сегодняшний противник правила игры  знает  и  будет  бороться  с  тобой,
Юдиным, Петровым или Сидоровым; он будет биться за свою жизнь. И у  него
только един  выход  -  убрать  тебя,  обязательно  ликвидировать  Юдина,
поставить  на  его  место  своего  человека  и   представить   партнерам
новехонький, абсолютно безопасный кровеносный  сосуд,  который  бы  гнал
доллары лучше прежнего. Возможно, ты уцелеешь - ты опытен, силен,  ловок
и удачлив, а Юдин обречен. И то, что ты ему недавно говорил...
   - Я знаю! - перебил Гуров. - Я говорил то, что  был  обязан  сказать.
Борис взял меня на работу, платил немалые деньги - я обязан свою  работу
выполнять. Я мог еще отказаться, уйти сразу после  убийства  бухгалтера,
сказав красивые, но подлые слова: мол, шкипера не приглашают на  тонущий
корабль, хватай нижнее белье и беги. Я виноват,  все  произошло  слишком
быстро, плюс похитили ребенка... Я ввязался, усугубил положение  Бориса.
Вы, коллеги, как хотите, мне отступать поздно, дай некуда.
 
Глава шестая 
ПОДГОТОВКА К БОЮ 
 
   Специальным аппаратом Гуров обследовал свою машину: не  появилась  ли
лишняя деталька, подобная  той,  что  он  недавно  снял  из-под  заднего
бампера. Убедившись, что никакой дополнительный электроникой  машина  не
оборудована, - взрывное  устройство,  способное  превратить  "жигули"  в
неудачно стартовавшую космическую ракету, отсутствует, -  сыщик  сел  за
руль и катился по опохмелявшемуся после пятницы  городу.  В  субботу  по
сравнению, с обычным днем движение на улице было сравнительно спокойное,
за исключением молодых людей, которые на иномарках, изредка на "Жигулях"
демонстрировали свою готовность принять участие в гонках  по  Формуле-1.
Но, как известно, в семье не без урода.
   Давным-давно, когда двадцатидвухлетний Лева Гуров  пришел  в  МУР,  в
группу   подполковника   Орлова,   последний,    недовольный    сопливым
пополнением, приказал по мере  возможности  изучить  город,  хотя  бы  в
пределах Садового кольца. В  многочисленных  переплетающихся  переулках,
проходных дворах и подъездах найти несколько путей  ухода  от  наружного
наблюдения как на машине, так и на своих двоих. Молодой опер  машины  не
имел, протопал  ногами  множество  переулков  и  дворов,  пытался  сдать
экзамен опытному сыщику. Орлов недовольно  пыхтел,  -  эту  привычку  он
приобрел значительно раньше генеральских погон, - пробурчал: мол,  могло
быть и хуже, и расщедрился на совет. Найди  в  нужном  тебе  микрорайоне
парнишку, который не состоит в тимуровской команде, - ты его узнаешь  по
стоптанным ботинкам, прорехам на штанах и цыпках на руках - найди с  ним
общий язык, к каждому пацану есть  ключик,  тогда  Гаврош  покажет  тебе
такие лазейки, "сквозняки", чердаки, каких сам ты в жизни не найдешь.
   Лев Гуров, даже став Львом  Ивановичем,  с  увлечением  знакомился  с
мальчишескими секретами. Оказалось, что проходной  двор,  или,  как  его
называют, "сквозняк", - азбука, даже  не  таблица  умножения.  В  старой
Москве бесчисленное количество сквозных подъездов, а высший класс -  это
проходная жилая коммуналка, имеющая черный ход, ведущий на другую улицу.
Некоторые из таких квартир просто не запираются, или замок можно открыть
копейкой.
   Сегодня  Гуров   занялся   инвентаризацией,   проверкой   наличия   и
действенности  былого  оружия.  Часть  домов  снесли;  некоторые  хитрые
переулки исчезли, превратились в широкие улицы; не запертыми двери никто
не держал, но кое-что  осталось.  Арбат,  Патриаршие  пруды,  где  погиб
неверующий  Берлиоз,   Маросейка,   Замоскворечье,   Таганка,   конечно,
изменились,  но  многое  сохранилось,  даже.   приумножилось   за   счет
новостроек, которые  в  обозримом  будущем  не  собирались  достраивать,
заборов, огораживающих обыкновенные  свалки,  сквозь  которые  можно  не
только пройти, но и проехать.
   Сыщик ездил, ходил, лазил, запоминал и, конечно, думал  -  ведь  мозг
наш, к счастью или несчастью, устроен  хитрее  настольной  лампочки  или
телевизора, которые можно включить и выключить по своему желанию.
   За  что  убили  бухгалтера?  Он  поехал  на  склад  и  столкнулся   с
неизвестным криминалом? С криминалом наркобизнеса невозможно столкнуться
- не телеграфный столб. Такой криминал, если не искать  целеустремленно,
вряд ли найдешь. Зачем главбух, у которого  вся  необходимая  информация
заложена в компьютере, поехал на склад? Как  рассказали  его  помощницы,
"старик" сидел в своем углу, работал на компьютере, неожиданно поднялся,
сказал, мол, хочет размяться, попрощался и  уехал.  Машину  не  вызывал,
поехал городским транспортом. На складе его появлению удивились,  выдали
папки  с  приходными  ордерами.  Главбух  ничего  не   объяснял,   сидел
потихоньку,  листал  бумажки.   Зачем?   Все   документы,   которые   он
просматривал, имелись в его компьютере. Через час он  вернул  документы,
попрощался и уехал. На следующее утро его застрелили.
   А если дело не в документах? Если он  увидел  какого-то  человека?  И
вообще, он приехал взглянуть не на бумажки, а посмотреть на  конкретного
человека?
   Такая мысль появилась у сыщика, когда он  пролезал  через  стройку  в
районе Марьиной рощи, и в тот момент он споткнулся и чуть было не  упал.
Гуров подстелил газету, присел на кирпичный отвал. Именно человек, а  не
документ привел бухгалтера на склад. Мысль недурственная, и надо  пахать
сто лет в сыске и быть гением, чтобы до подобного додуматься.
   Зверь не думает об опасности, он готов встретить ее в  любую  секунду
своей жизни, иначе жизнь у зверя была бы чересчур короткой. Сыщик ничего
не услышал и не увидел подозрительного, просто сердце кольнуло, и он, не
оглядываясь, свалился под кирпичный отвал, на к