е  подаю,
- с улыбкой ответил Тулин. - Попробуй  переговорить  с  ментами,  но  не
думаю, чтобы они с вами объединились. Им Капитан ни к чему, но и вы тоже
как прыщ на жопе.
   - Хамите?
   - Лишь констатирую факт, - спокойно ответил Тулин.
   - Оставим, - по-взрослому сказал Толик. - Имеешь планы на вечер?
   Тулин безразлично пожал плечами.
   - Я же говорил, у меня в столице никого. Погода не балует, если вечер
выдается приличный, приглашу хозяйку на ужин, позже, возможно, погуляем.
   У вас рядом роскошный парк.
   - Один и без оружия? - усмехнулся Толик. - Вы, случаем,  не  больной?
Скажите,  где  будете  ужинать,  я  за  вами   зайду,   обойдетесь   без
приключений. У нас одинокую пару могут и менты грабануть.
   - Не пугай. Я, кроме вашей "Фиалки", ничего  не  знаю.  Хотя  частных
кафе навалом, но, думаю, девушке хочется и  приодеться,  и  потанцевать.
Так? Тулин смотрел вопросительно.
   - "Фиалка" не наша, а Капитана, мы решили туда не ходить, но зайти за
вами я, конечно, могу. Часиков в десять?
   У Тулина было две тысячи долларов, он  обменял  на  рубли  пятьсот  и
отужинал с Анной в ресторане. В десять появился Толик, зыркнул  взглядом
по залу, отметил двух боевиков из группировки Капитана, подошел к столу,
за которым пили кофе Анна и Тулин, сказал:
   - Добрый вечер, вас подождать?
   - Присядь, я только расплачусь, - ответил Тулин.
   Через  несколько  минут  они  вышли  на  улицу,   вскоре   вышли   на
центральную, тускло освещенную аллею  парка.  Тулин  сразу  заметил,  их
сопровождает  группа  человек  из  пяти,  минут  через  десять   впереди
вырисовалось множество силуэтов.
   - Все твои? - поинтересовался Тулин.
   - Местные парни, скажем так, я пользуюсь у них некоторым авторитетом,
- ответил Толик.
   - В дни моей юности они назывались бандой, нынче  говорят  благородно
группировкой. Ментов настоящих на вас нет, в былые годы таким  шустрякам
быстро бы вправили мозги.
   Толик  был  умен,  понимал,  афганец  умышленно  злит,  проверяет  на
характер, поэтому отмалчивался,  изредка  поддакивал,  мол,  все  верно,
менты перевелись, приструнить молодых бандитов некому. Анна, не понимая,
что  происходит,  молчала,  прижималась  к  Тулину,  ощущая,  он  сейчас
старший.
   По обеим сторонам аллеи черной стеной  стояли  деревья,  походили  на
декорации. Неожиданно чуть в стороне раздались  крики,  сначала  женский
голос, затем мужской, топот, свист, затем все стихло.
   - Хулиганы есть или их нет, какой нормальный человек полезет в  такую
темень? - рассуждал Тулин.
   - От конечной остановки троллейбуса  к  метро  ближайший  путь  через
парк. Людям лень давать здоровенного крюка, они рискуют, порой им везет,
чаще нет, - равнодушно ответил Толик.
   Из чащобы на аллею выбрались два парня, отряхнувшись, словно  собаки,
они двинулись к Тулину, Анне и Толику, пронзительно  свистнули,  тут  же
получили ответ. Через минуту на аллею высыпало человек  двадцать.  Толик
смотрел на афганца с интересом, парни группировались метрах в  тридцати,
вожака разглядеть не могли, готовились к нападению.
   - Девку оставьте, мужики подходите по одному! - выкрикнули  из  стаи.
Сдать часы, бумажники, вывернуть карманы.
   - Ты их уймешь или это  сделать  мне?  -  спросил  Тулин,  застегивая
куртку под горло.
   - Раз ты такой сильный и смелый, пробуй, - ответил Толик.
   - И сразу на "ты", шустер. - Тулин взял Толика за  рукав,  дернул  на
себя, крутанул, оказался у него за спиной,  обхватил  могучей  рукой  за
горло, повел к парням, бросив через плечо:
   - Анна, держись рядом.
   Толик было дернулся, хотел что-то сказать,  но  ослабить  захват  или
произнести хоть слово не  мог.  Афганец  его  приподнял,  Толик  шел  на
цыпочках, дышал с присвистом.
   Банда не понимала, что происходит.
   Тулин подошел почти вплотную, швырнул полузадушенного Толика в толпу,
а из нее выхватил наиболее высокого и крепкого парня, так  же  мгновенно
развернул, намертво зажал горло. Наконец пацаны очухались, заговорили:
   - Толик?
   - Прости за ради Бога!
   - Анюта, ты?
   - Черт попутал.
   - Проходите, мы вас проводим.
   Тулин прекрасно понимал, что произвел невыгодный для себя обмен. Имел
в заложниках командира, получил рядового. Но  Толика  афганец  убить  не
мог, а этого обалдуя - запросто. И Тулин не имел права унижать главаря в
глазах  рядовых,  а  помочь  афганцу  выполнить  задуманное  мог  только
главарь, и никто другой. Но и не тронуть Толика совсем тоже было нельзя,
банда признавала лишь силу, и оброненное главарем "ты" было  тому  ясным
доказательством.
   - Заткнитесь! - гаркнул Тулин. - На счет "раз" я сломаю вашему  парню
позвоночник,  возьму  другого  заложника.  Провожатых  мне   не   нужно,
убирайтесь, чтобы духа вашего не было. Зайдете  сзади,  обнажите  стволы
пеняйте на себя.
   - Все, парни, идите, - сказал  пришедший  в  себя  Толик.  -  Мы  вас
проверяли. Подумайте, можем мы с кем воевать или обождем.
   Когда они снова остались втроем, афганец хлопнул Толика по плечу.
   - Молодец, ты настоящий вожак. Надеюсь, не затаил на меня злобу?
   - Если я говорю, что сила смеется над всем, обязан отвечать  за  свои
слова, - Толик пожал афганцу руку.
   Гуров и Капитан сидели в одном из кабинетов ресторана  "Фиалка".  Они
скромно ужинали, выпили лишь по рюмке водки; обслуживал их  сам  хозяин,
который  гостя  не  знал,  но  по  поведению  Николая  Иванова  понимал:
элегантный мужик с холодным  красивым  лицом  и  внимательными  голубыми
глазами - фигура козырная. Да и тот факт, что Капитан сменил свою одежду
на добротный костюм, даже надел галстук, лишь подтверждал  предположение
хозяина. Да и отдельные фразы, которые и  он  слышал,  подавая  горячее,
говорились на  хорошем  русском  языке,  без  мата  и  жаргона.  Опытный
ресторатор смотрел на незнакомца с  уважением,  ощущал,  что  если  этот
мужик  пойдет  Капитану  навстречу,  то  жизнь   заведения   значительно
улучшится.
   Гуров был старше бандита почти на двадцать лет, это  чувствовалось  в
манерах, привычке больше слушать, меньше говорить.
   - Лев Иванович, я слышал от различных людей  столько  комплиментов  в
ваш адрес, что, признаюсь, считал  вас  фигурой  вымышленной,  -  сказал
Николай.
   Гуров  не  ответил,  мельком  подумал,  что  бандит  врет,  людей  не
существует, есть лишь один человек, который и дал характеристику менту и
присоветовал  рэкетиру  с  ментом  встретиться.  Хромой  Митя.   Бестаев
распространяться  о  знакомстве  с  сыщиком  не  рискнет,   смелости   и
авторитета не хватит.
   - Хотите верьте, хотите нет, но я с прошлым завязал,  сегодня  мирный
коммерсант средней руки, - продолжал Капитан.
   Снова врешь, подумал Гуров.  Коммерсанта  средней  руки  в  отдельном
кабинете хозяин богатого ресторана не обслуживает.
   - Говорят, состояние Клинтона, да и миллионы семейства Кеннеди  имеют
криминальное происхождение.
   Гуров кивнул, сдержанно улыбнулся,  решил,  что  не  станет  помогать
собеседнику  вопросами.  Сам  на  встречу   пригласил,   пусть   сам   и
выкручивается.
   - Совсем достала меня сопливая  молодежь.  -  Николай  понял,  хватит
ходить вокруг да около, пора сказать о главном. - Признаюсь, в недалеком
прошлом я вопрос  решил  бы  самостоятельно.  Дал  бы  команду,  пацанов
перестреляли бы, словно куропаток. Но я не хочу подставлять своих людей,
я ведь сам стрелять не пойду и в любом случае останусь в стороне.
   - Значит, подобное решение в  принципе  вы  не  исключаете.  -  Гуров
отодвинулся от стола, вытянул длинные ноги, разглядывал носки сверкающих
ботинок.
   - Исключаю, иначе я бы не звонил вам и не  вел  бы  данный  разговор.
Сами подумайте, зачем мне  засвечиваться,  если  я  готовлюсь  совершить
преступление?
   - Вы полагаете, что  сегодня  недостаточно  засвечены?  -  усмехнулся
Гуров. - Я вас знаю как облупленного, просто доказательств нет.  А  наша
беседа ничего не прибавит и не убавит. Добуду доказательства  -  посажу,
моргнуть не успеете. Что конкретно вы от меня хотите?
   - Как каждый честный налогоплательщик,  хочу  защиты  от  беспредела,
хочу мирной  жизни  и  покоя.  Я  могу  вам  подсказать,  кто  руководит
пацанами.
   - Спасибо, мне люди известны, к сожалению, доказательств нет.  Вы  же
знаете, потерпевшие либо в милицию  не  обращаются,  либо  показаний  на
насильников не дают. Замкнутый  круг.  -  Гуров  закурил,  смотрел  мимо
Капитана, последний чувствовал себя дискомфортно  и  думал  о  том,  что
такой матерый зверь, если упрется и доказательства добудет,  -  посадит,
не успеешь чихнуть.
   -  Если  вам  пацаны  известны,  повстречайтесь  с  первой  пятеркой,
предостерегите. Лев Иванович, вы человек известный, с репутацией, может,
они вас испугаются. - Николай наполнил рюмки, выпил  молча.  Впервые  он
разговаривал с ментом, чувствуя свою неполноценность. Полковник  излучал
некий энергетический импульс силы и уверенности, внушал страх.
   - Возможно, я и сумею на беспредельщиков воздействовать,  но,  боюсь,
они на встречу не согласятся. А если и придут, начнут сразу стрелять,  я
этого не люблю, да и, признаться, боюсь.
   Ведь жизнь одна, другой не выдадут.
   Однако попытаться можно. Мы не заинтересованы в арестах  и  посадках,
нам необходимо остановить уличную преступность.
   - А киллеры вас не волнуют? - съязвил Николай.
   -  Волнуют,  только  они  составляют   меньше   процента   от   вала.
Заканчиваем, я по своим каналам наведу мосты с Агеевым, там видно будет.
   - Вы о Толике знаете? - удивился Николай. - Он великий конспиратор.
   - Он маленький засраный  фюрер.  А  знаю  я  много,  к  примеру,  мне
известно, какой вы предпочитаете  завтрак,  каких  женщин,  какой  марки
автомобили. Знаете, когда алкоголик завязал, самое главное, чтобы он  не
сорвался и не запил. Так что держитесь, если мне сообщат о вашем  срыве,
разговоры окончатся, пощады не ждите.
 
*** 
 
   Нестеренко и Котов за двое  суток  добыли  имена,  фамилии  и  клички
лидеров уличных группировок. Данные на Толика  Агеева  и  его  ближайшее
окружение  оперативники  занесли  на  отдельную  страницу,  сложили  все
бумажки в папочку, положили ее на стол Гурова.
   Он изучал материалы долго, словно фамилии, клички, адреса  могли  ему
чем-то помочь.
   Станислав привык к манере Гурова  часами  беседовать  со  свидетелем,
который в момент преступления пошел из  дома  в  магазин  за  молоком  и
чего-то видел, а возможно, и не видел, только слышал, или,  как  сейчас,
перечитывать рапорт, который можно протереть до дыр, а  нового  из  него
извлечь не  удастся.  Крячко  раздражала  неторопливая,  часто  занудная
методичность Гурова, но Станислав  признавал,  что  выводы  друга  порой
бывали парадоксальны и  он  из  пустой  руды  добывал  золотые  крупинки
доказательств.
   Котов и Нестеренко дремали, сидя за ничейным  столом,  который  стоял
слева у стены. Порой оперативники открывали глаза, смотрели  на  Гурова,
читающего и вновь изучающего их рапорты, словно в них было нечто новое и
интересное. Наконец Гуров закрыл папку,  положил  на  нее  сцепленные  в
замок ладони, сказал:
   - Хвалить вас, коллеги, не за что, работа нормальная, не более  того.
Картина удручающая. Количество фигурантов пугает даже меня.  Мы  обязаны
выполнить приказ, попытаемся разложить группировку Агеева, иного пути не
вижу. Сомневаюсь, что даже в случае успеха мы сумеем повлиять  на  такую
массу отморозков и беспредельщиков.
   Группировки обособлены, связи между ними чуть проглядывают, но  иного
пути у нас нет, будем  работать,  надеяться,  что  жизнь  нам  подскажет
интересное решение.
   Котов  и   Нестеренко   переглянулись,   начальник   сказал:   "связи
проглядывают", а вот они, опытные опера, никаких связей не видели.
   - Занимайтесь Агеевым и его ближайшим окружением, - продолжал  Гуров.
Нужных  свидетелей  вы  не  добудете,  но,  возможно,  какую-то  слабину
найдете. Наркоман, игрок, запутавшийся в долгах, серьезная любовь - меня
интересует буквально все. В группировке работает Георгий Тулин,  к  нему
не приближаться, но вопросы о нем можно и  нужно  задавать,  иначе  ваше
поведение его расшифрует.
   - Лев Иванович, он киллер, то есть наемный профессиональный убийца, и
вы ему верите? - спросил Нестеренко.
   - Валентин, ты некогда в школу ходил, сейчас не ходишь, жизнь  течет,
все меняется, - ответил Гуров.
   - Но я хотел обратить ваше внимание... - Нестеренко неожиданно умолк,
так как получил ощутимый толчок в бок. Острый  локоть  Котова  воткнулся
ему между ребер.
   Казалось, Гуров смотрит в окно и не может видеть, что  происходит  за
спиной, однако сыщик укоризненно сказал:
   - Григорий, зачем же драться? Валентин и слова понимает.
   - Человек их национальности любит ударить  исподтишка.  -  Нестеренко
поднялся. - Разрешите выполнять?
   - Отправляйтесь  по  домам,  поспите,  отобедайте,  примите  душ.  На
полудохлых лошадях не ездят. - Гуров поднялся.  -  К  вечеру  начинайте,
пацаны меня не  знают,  однако  пару  раз  оброните,  что  деятельностью
"мальчиков" заинтересовался полковник Гуров. Возможно, они обеспокоятся,
и кто-нибудь из старших их  просветит,  мол,  заинтересованность  Гурова
грозит тюрьмой.
 
Глава 3 
 
   Георгий  Тулин  продолжал  жить  у  Анны.  Девчонка,  как  говорится,
расцвела на глазах. Она в пятнадцать лет  рассталась  с  девственностью,
жила в группировке, мальчишки приходили и уходили. Георгий был первым  в
ее жизни настоящим мужчиной. Сильный, спокойный, опытный,  изредка  даже
ласковый.
   Толик, перед которым она буквально благоговела, мгновенно превратился
в щенка-двортерьера, точнее, растаял, скрылся за горизонтом.
   Утром Георгий встал рано, когда Анна проснулась, он принес ей  поднос
с кофе, стаканом сока и бутербродом с копченой севрюгой,  сел  в  кресло
рядом, смотрел, как девчонка, смахнув слезу, пьет сок, и сказал:
   - Ты, Анна, ко мне не привыкай. Я холостой, свободный, но  не  твоего
романа. Я слегка обогрел тебя, так я  и  себя  согревал.  Ты  сейчас  на
плаву, но я скоро уйду. У меня другая жизнь, я совсем не такой  хороший,
как тебе кажется. Конечно, после слюнявых щенков,  торопливого  траханья
на мокрой скамейке я и кажусь тебе невесть кем. Я обыкновенный  взрослый
мужик и не более того. Положение у меня для семейной жизни не годящееся,
могут посадить либо убить.
   - Георгий! - Анна смотрела влюбленно.
   - Да знаю я, знаю!  -  он  махнул  рукой,  снисходительно  улыбнулся.
Гамлет я, принц Датский. Проходили... На то она и жизнь, чтобы проходить
и меняться.
   - Я никогда, никогда, - произнесла девушка. Раздался звонок в  дверь,
пришел Толик.
   Хмурый и собранный, казалось, явился не в гости, а ссориться, он увел
Георгия на кухню, закрыл дверь и спросил:
   - Вы знаете, кто такой полковник Гуров?
   - Возможно.
   - Вчера у нас объявились  два  сыскаря,  ходят,  вынюхивают,  вопросы
задают. Вроде они люди  этого  полковника.  Интересно,  что  ему  нужно?
Скажите, вы с ним встречались?
   - Не доводилось, однако слышал. - Тулин пожал плечами. - Он служит  в
Главке угро, занимается особо опасными, по моему представлению, пацанами
интересоваться не должен. Но если ты поймал не пустой слух, то ваши дела
хреновые.
   - А где мне о нем узнать поточнее?
   - В зоне или в крытой, - усмехнулся Тулин. - Хотя... Ты Хромого,  что
в подвале у рынка, знаешь?
   - Свой человек, - хвастанул Толик.
   - И что с вами, пацанами, делать? Хромой никому не свой человек,  тем
более пацану. Он точно знает полковника Гурова,  если  захочет  с  тобой
разговаривать, прояснит.
   - Да куда же он денется? - самоуверенно заявил Толик.
   - Огреет палкой по хребту да выгонит. И ты  никуда  не  денешься.  Ты
знаешь, какие люди за ним стоят? Не  ты,  малолетка.  Капитан  со  своей
артиллерией против Хромого не пикнет. По-хорошему, возможно,  хотя  вряд
ли, он не любит язык распускать...
 
*** 
 
   Толик сидел в подвале Хромого,  пил  кока-колу,  молчал,  ждал,  пока
мастер освободится. Он точил зажатую в тиски  какую-то  хитрую  железку.
Наконец он закончил, утерся полотенцем, вытер руки о фартук,  повернулся
к гостю, спросил усмешливо:
   - Что тебе Гуров, какое у тебя к нему дело?
   - Да он мне сто лет не  нужен.  Вчера  у  нас  появились  два  старых
сыскаря, вынюхивают. Так мне шепнули, мол, сыскные люди Гурова.
   - Плюнь и забудь. Полковник-важняк Главка ерундой не  занимается.  До
меня слушок дошел, он два года назад Президента спас. Вот такой у Гурова
уровень. - Хромой махнул на Толика рукой. - Иди, спи спокойно.
   - Ну, а если? Коли действительно сыскари от этого важняка?
   - Тоже иди и спи спокойно. Когда гроза надвигается, ты не мечись, как
мышь перед родами. Гроза от тебя не зависит, ты ее отвести не могешь. Но
я тебе повторяю, не станет Гуров тобой заниматься. Для тебя замотделения
по розыску  -  уже  вершина,  а  начальник  розыска  райуправления,  так
двадцать два. А полковник-важняк Главка, считай, сорок восемь.
   - Получается, я для серьезных ментов никто? - Толик зло прищурился.
   - И слава Богу, сынок. Живи  и  радуйся,  станешь  для  них  фигурой,
считай, жизнь кончилась, началось  ожидание.  А  когда  наконец  придут,
возьмут, в камере запрут, когда прокурорский  чин  закончит  бесконечные
бумаги писать, затем суд приговор вынесет, ты  вздохнешь  свободно,  что
все кончилось. Ты мне верь, я знаю.
   Правильные слова сказал Хромой, но Толик их  не  слышал,  под  горлом
бился комок, не проглотить. В мозгу, как дятел, долбила мысль:  "Ты  для
серьезного мента никто".
   Хромой на парня внимательно посмотрел, криво улыбнулся.
   - Жизнь твоя, ты ей хозяин. Желаешь мою дорожку пройти,  топай,  тебе
мало не покажется.
   - Спасибо, что вразумил. - Толик дрожащей рукой сунул пустую  бутылку
в карман. - Так я пойду.
   - Иди, - равнодушно ответил Хромой и вновь повернулся к тискам и взял
напильник.
   Толик поднялся по узкой лестнице, вышел  на  улицу.  Значит,  я  лишь
сопляк, и мне противника  выше  участкового  и  опера  из  отделения  не
положено, думал он, шагая между цветочницами.  Ну,  жизнь  покажет,  кто
есть кто.
 
*** 
 
   Григорий  Котов  сегодня  пришел  домой  рано,  около  девяти.  Жена,
полногрудая и румяная, в глазах Гриши красавица Настя, всплеснула руками
и метнулась на кухню. Два года они смотрят  друг  на  друга  влюбленными
глазами. Гриша не может привыкнуть, что такая красавица (Настя на  самом
деле была  лишь  хорошенькой  и  в  меру  простоватой)  вышла  за  него,
немолодого, длинноносого, костлявого, замуж, родила ему такую прелесть и
ждет его каждый день, час, минуту, встречая сияющим взглядом.  Настя  не
обращала внимания на внешность мужа, чувствовала его внутреннюю  силу  и
любовь,  отогрелась  душой,  поверила:  настоящие  мужики  на  Руси   не
перевелись, Пока жена  хлопотала  на  кухне,  Гриша  постоял  у  детской
кроватки, любуясь крохотным существом, которое мастью,  главное,  формой
носа пошло в папу.
   От существа изумительно пахло, никакая "Шанель" не могла сравниться с
чистым сладковатым запахом новой, недавно родившейся жизни.
   Потом они ужинали, любили друг друга,  заснули  одновременно,  как  и
положено влюбленным.
   Многоопытный опер не знал, что привел за собой из района "хвост". Два
худосочных парня с нездоровой кожей на лице,  узкими  блеклыми  глазами,
которые выдавали в них наркоманов или токсикоманов,  оставшихся  с  утра
без дозы, пошатались у дома, взглянули на два  окна  на  третьем  этаже,
вычислили  квартиру,  поднялись  на  площадку,  взглянули  на  замки  и,
довольные, вышли в  сквер,  где  с  чистой  совестью  приняли  столь  им
необходимое.
 
*** 
 
   ...Утром, как обычно, оперативники положили рапорты на  стол  Гурова.
Сыщик начал их изучать, походил на археолога,  которому  принесли  нечто
удивительно интересное с раскопок гробницы Тутанхамона. Гуров  перечитал
дважды, уставился в окно, покурил, тяжело вздохн