аскочим  на
минутку. У моей подруги ноги из подмышек растут... Я же мог  и  на  пять
минут дольше обедать?
   Оперативники колебались, но водитель  на  Маяковской  перестроился  в
левый ряд, свернул на Садовое и поехал в сторону ЦУМа,  чем  и  разрешил
ситуацию.
   Все верно, подумал Гуров, у кого руль, тот и управляет, и,  не  давая
оперативникам времени на размышление, быстро заговорил:
   - Болтают, мол, молодые работать не  умеют,  а  вы  классно  за  мной
проехали и "сняли" меня профессионально! Молодцы! Сыщики! А вы, что  же,
меня на Ленинском зацепили?
   - Раньше, значительно раньше, товарищ полковник,  -  ответил  Дролов,
повернулся лицом к Гурову, подмигнул.
   - А на Ленинском прокол, - сказал Карякин и вздохнул. - Наши товарищи
к этой бледнолицей гниде, что вас на "мерседесе"  катала,  заглянули,  а
он, падла... Подробности, как говорится, письмом, пришили, в общем...
   - Баба с возу, - пробормотал Гуров и откинулся на сиденье.
   "Романова застрелили. Почему? Он  сопротивление  оказать  не  мог.  И
зачем в квартиру полезли? Его можно было у машины  подождать  и  вежливо
взять под руку. Какого агента загубили, а на дискете есть что или нет  -
неизвестно. Кто-то жжет мосты, теперь, парни, мне с вами уже  совсем  не
по дороге".
   "Волга" прокатилась вниз по Петровке, миновала дом тридцать восемь, в
котором Гуров прослужил более пятнадцати лет, пугнув окружающих сиреной,
вильнула налево и встала у ЦУМа.
   - Ну, век не забуду, пошли, капитан, - сказал  Гуров  и  выскочил  из
машины.
   Сыщик взял оперативника под руку, горячо зашептал:
   - Только ты об этом деле молчок, пусть я и  холостой,  но  у  нас  не
поощряется.
   - Обижаете! - от возмущения Дролов даже приостановился.
   - Ладно, извини...
   Шагая рядом, плечом к плечу, они проталкивались сквозь  толпу  гостей
столицы, которые не верили, что и тут, можно  сказать,  в  самом  сердце
Родины, тоже ничего  нет.  Гуров  взглянул  на  часы  -  уже  семнадцать
двадцать.
   Если хотите потерять человека и  безнадежно  утратить  его  на  энное
количество времени, приходите с ним  в  ЦУМ.  Когда  Гурову  требовалось
оторваться от назойливого соглядатая, он приходил в большой  магазин.  В
круговерти обезумевших покупателей, шустрых мошенников  и  орущих  детей
расстаться с недалеким капитаном было  так  же  просто,  как  проглотить
рюмку  водки.  Гуров  даже  стеснялся  прямолинейности  своей  операции,
вернее, элементарности трюка, удивлявшего лишь ребятишек-дошколят.  Пока
они  продирались  через  людскую  чащобу,  капитан  дважды  терялся   по
собственной инициативе,  но  Гуров,  не  доверяя  случайности,  поджидал
охранника, чем окончательно усыпил его бдительность. Напротив  прилавка,
у которого то ли что-то покупали, то  ли  давили  друг  друга  из  чисто
спортивного азарта, сыщик остановился, указал на продавщицу,  блондинку,
лениво шевелившую яркими губами.
   - Видишь? Это Тося, подруга моей телки, - прошептал Гуров. - Спроси у
нее, где Роксана. Если она уже ушла, назначь им обеим  свидание  часиков
на девять у телеграфа.
   - Понял, - выдохнул капитан и ввинтился в толпу. Гуров  проводил  его
взглядом - так смотрят на утопающего, которого накрыла последняя  волна,
и начал пробираться к выходу в сторону Пушечной улицы.
   Сверкая лакированными боками, "вольво" стоял  на  условленном  месте.
Гуров сел рядом с Юдиным и сказал:
   - Поехали  отсюда  к  чертовой  матери!  Будь  все  проклято,  носков
паршивых купить невозможно.
   Юдин лишь пожал плечами, хотел  поинтересоваться,  по  какому  адресу
конкретно обитает  мать  черта,  сдержал  любопытство  и  повернул  ключ
зажигания.
 
*** 
 
   Они стояли на Воробьевых горах, смотрели на Москву,  молчали,  каждый
думал о своем.
   Бизнесмен подсчитывал убытки,  которыми  для  него  могут  обернуться
события последних суток. Губский и Мельник ушли, туда им и дорога.  Каца
жалко, ему после такого удара не оправиться. Юдин повернулся  к  Гурову,
но сыщик смотрел  прямо  перед  собой,  хотя  движение  Юдина,  конечно,
ощутил, но никак не  реагировал.  Думает,  решает,  с  какого  бока  его
ухватить. Юдин вновь уставился на  бескрайний  каменный  разлив  города.
Сыщик очень интересен, играя с ним, можно не прижимать карты к груди, он
не подглядывает, не передергивает,  чертов  сын,  просто  очень  сильный
игрок. Как бы его заполучить в свою лодку?
   Сыщик не думал ни о бизнесмене, ни о  том,  кто  в  чьей  лодке,  его
мучили другие проблемы. На решение их требовалось  время,  а  с  этим  у
Гурова было совсем плохо. Министр даже не  знает  о  его  существовании,
ясно как день, думал он. Кто,  интересно,  прикрывается  его  именем?  И
почему убили Романова? Из какого подразделения орлы, что пытались увезти
его неизвестно куда? Кто и почему так торопится?  Необходимо  посмотреть
дискеты.  Дома  появляться  нельзя.  Где  спрятаться  и  где   раздобыть
компьютер? Главное, не спешить. Кому можно довериться?
   - Кац может покончить с собой, - сказал Юдин. Сыщик взглянул на  него
недоуменно и промолчал.
   - Бриллианты принадлежат общине, - пояснил Юдин. - Миллион  долларов,
где-то это, возможно, не деньги, а для Анатолия Самойловича - петля.
   - А я-то все думал, чего мне  не  хватает...  Вы  с  Романовым  давно
знакомы?
   - Совсем не знакомы, - Юдин помялся. - Мне его рекомендовали...
   - Кто? Борис Андреевич, это очень важно.
   - Я не могу сказать, да вы этого человека и не знаете.
   - Тогда мыльте для Каца петлю. Поехали, мне нужно срочно позвонить.
   Гуров взглянул на город, резко повернулся и зашагал к  машине.  Когда
они сели в "вольво", он сказал:
   - К ближайшему автомату.
   - Я вам не шофер, черт побери! - сорвался Юдин. - Или вы  собираетесь
сделать из меня осведомителя? Романова мне рекомендовал крупный чиновник
МИДа. Фамилии я вам не назову, - он включил мотор.
   - Вы будете  меня  возить  столько,  сколько  мне  нужно,  и  фамилию
назовете, - тихо ответил Гуров. - Дайте закурить, все бросаю,  бросаю...
Совсем безвольный стал.
   Юдин открыл отделение для перчаток, достал пачку сигарет  "Мальборо",
вытряхнул сигарету, дал сыщику прикурить.
   - Я все думал, как коротко определить вашу сущность, теперь  понял  -
слабый.
   - Точно, - сыщик согласно  кивнул,  затянулся,  понюхал  сигарету.  -
Никакой гадости не  подмешано?  -  Вытянул  ноги,  откинулся  на  спинку
сиденья.
   Он решил было позвонить старому приятелю, укрыться временно  у  него,
вспомнил, что приятель недавно женился, и вариант отпал.
   - У вас большая семья?
   Юдин взглянул недоумение, затем нахмурился:
   - Это угроза?
   - Не дуйте на воду, Борис Андреевич, - Гуров давно не курил, и у него
слегка закружилась голова. - Просто вы мне подсказали идею  вербовки,  и
меня заинтересовало ваше семейное положение.
   - Если не считать сиамского кота, одинокий.  А  работать  на  вас  не
буду.
   "Уже работаешь, - подумал сыщик, - а дальше - жизнь покажет".
   - Пригласите в гости, выпьем кофе. Юдин колебался, Гуров  чувствовал,
что может получить отказ, и козырнул:
   - Из дома позвоните Кацу, пусть не торопится.
   - Опасный  вы  человек,  -  Юдин  громко  и  искренне  рассмеялся.  -
Сказанул! Сообщи волку: мол, учти, дружище, у  тебя  острые  зубы  и  ты
питаешься мясом своих жертв. - Он включил передачу и мягко тронул машину
с места.
   - У вас, как я понимаю, большие связи, - сказал через некоторое время
Гуров. - Вы можете выяснить, куда  поступают  изъятые  нашим  ведомством
вещи?
   - Наверно, вам это сделать легче.
   - Возможно, только вам нужнее.
   - Какая конкретно вещь?
   - Со временем узнаете, в обмен на фамилию чиновника МИДа.
   - Дался вам этот Романов, -  раздраженно  сказал  Юдин,  проезжая  на
"кирпич" и  припарковываясь  у  высокого  дома,  любовно  сложенного  из
светлого камня.
   - С час назад Романова застрелили, - Гуров прикурил вторую  сигарету.
- И меня интересует все, что с ним связано.
 
*** 
 
   Жизнь  продолжается,  прошел  вечер,  наступила  ночь,  которая  тоже
истекала, и за окном кабинета, в котором работал все время Гуров, начало
светлеть, сыщик  сидел  перед  компьютером,  на  столе  стояла  "турка",
несколько чашек с кофейной гущей, лежали страницы исписанной бумаги.
   С  жильем  в  Москве  плохо,  поэтому  квартира  у  Юдина  была  лишь
трехкомнатная, с небольшим  холлом,  с  маленьким  бассейном,  крохотной
баней и состояла из гостиной, кабинета и спальни. Ковры и хрусталь,  как
заметил Гуров, вообще отсутствовали, пол  закрывал  скромный  однотонный
палас, стены были белые, но ничего общего с больничными  не  имеющие,  и
производили впечатление чистоты и  свежести.  Мебель  была  матовая,  из
вощеного дорогого дерева и не сверкала  нахально  полированными  боками,
каждый  предмет  был  функционален,   предназначался   для   конкретного
использования. Для форсу были разве что картины, так  в  живописи  Гуров
ничего  не  понимал.  В  общем,  квартира  как  квартира,   какой-нибудь
зачуханный финн так не нашел бы в ней ничего интересного. Сыщик тоже  не
стал таращить глаза, бесцеремонно оккупировал кабинет. Компьютер, как  и
следовало ожидать, нашелся.  Гуров  выставил  хозяина  за  дверь,  начал
работать, выяснил, что одна дискета безнадежно испорчена, а другая вроде
бы ничего себе, но в то же время  и  ничего  особенного,  из-за  нее  не
стоило и огород городить. Часть героев, чьи имена и  клички  проявлялись
на экране компьютера, была Гурову  известна,  другую  часть  можно  было
отыскать в картотеке либо в отделах кадров. Ну, было,  было  кое-что,  в
основном поганые взяточники, одни - в погонах, другие - при галстуках  и
партбилетах. На них можно  было  вполне  наплевать,  хотя,  конечно,  не
забыть. Но решать с ними неторопливо. Куда они денутся!
   Почти в самом конце картотеки друг за другом шли  довольно  подробные
характеристики двух человек, которых даже аполитичный сыщик знал  не  по
милицейским сводкам, ориентировкам или  агентурным  сообщениям.  Один  -
депутат  Верховного  Совета  России   Черкасов,   из   "так   называемых
демократов", человек из партии  Ельцина  -  часто  появлялся  на  экране
телевизора. Второй, Кудин, был журналистом, несколько  раз  выступал  на
страницах газет в рубрике "мораль и право", рассуждая  о  плохой  работе
милиции,  коррумпированности   и   безнравственности   се   сотрудников.
Оказывается, и депутат, и журналист были тесно связаны с  Корпорацией  и
брали взятки, указывались даже суммы и даты,  жена  депутата  приняла  в
подарок бриллиантовую брошь, которую  дарители  не  поленились  подробно
описать.
   Гуров  выругался  вслух,  отключил  компьютер  и   закурил.   Он   не
симпатизировал депутату, который, по мнению сыщика, уж больно  быстро  и
легко сменил окраску. С младых ногтей сначала комсомольский вожак, потом
партийный функционер, теперь  перестройщик,  ярый  приверженец  рыночной
экономики.  Гуров  полностью  соглашался  со  всеми  доводами  депутата,
завидовал человеку, который так легко сменил кожу, и злился на него, так
как сам был консервативен, понимал, что не  прав,  но  сделать  с  собой
ничего не мог.
   Журналиста Гуров никогда в глаза не видел, но терпеть не  мог.  Читая
его хлесткие, злые материалы о безнаказанности преступников,  кретинизме
и бездушии работников милиции, покрывался  гусиной  кожей  и  матерился.
Пижон и краснобай играючи расправлялся  с  проблемами,  которые  не  мог
разрешить Гуров почти два десятка лет.
   Сыщик смотрел на бледно-молочный экран компьютера и бормотал:
   - Ах ты, бархатная жопка, шелковые ушки, значит, мы все в  дерьме,  а
вы в белых перчатках? Ну, погоди!
   Гуров отмотал назад, прочитал материал второй раз и стал прикидывать,
как полученной информацией можно распорядиться, с чего  начать.  Выявить
источник и всех свидетелей,  провести  разведывательные  допросы,  найти
вещественные доказательства.
   - Можно? - в дверях появился Юдин с очередной чашкой кофе.
   Их было много, этих чашек, информацию о депутате и  журналисте  сыщик
получил около полуночи.
   - Лев Иванович, может, перекусим и по рюмке примем? -  Юдин  поставил
перед Гуровым кофе, глянул на погасший экран.
   - Может быть, может быть, - рассеянно сказал  Гуров  и  подумал,  что
следует действительно прерваться.
   Он взял чашку, и они прошли на  кухню.  Гуров  расположился  у  окна,
лицом к двери - наверное, и в бане сыщик не сядет к двери спиной - и все
старался и не мог переключиться, хоть  ненадолго  забыть  о  депутате  и
журналисте.
   Юдин  включил  микроволновую  электропечь,  пока  несбывшуюся   мечту
советских домохозяек, поставил в  нее  тарелки,  бесцельно  слонялся  по
кухне, размышляя, как подступиться  к  задумчивому  гостю,  изловчиться,
перетащить на свою сторону. И пришел к  выводу,  что  перетащить  сыщика
никогда  не  удастся  -  в  лучшем  случае  они  могут  встретиться   на
нейтральной полосе.
   - Вы сильно чем-то озабочены, Лев Иванович. Может быть, я смогу  быть
вам полезен? - Юдин решил прервать тягостное молчание.
   Гуров взглянул недоуменно, перевел взгляд на заграничные  агрегаты  и
спросил:
   - Сколько же все это стоит?
   Да черт его знает, по-разному. Много, - раздраженно ответил  Юдин.  -
Модно, ну и удобно... Думаете, я от хорошей жизни  связался  с  Губским,
Мельником и компанией? Вы же шагу не даете ступить, в микрофоны  трубите
о свободе, а слезете с трибуны и бьете по голове и все в висок норовите.
   Гуров вспомнил упавшего на траву бандита, его тянувшуюся к  пистолету
руку и свой удар ногой и сказал:
   - Оправдать можно все, абсолютно.
   - Как вы легко судите!
   - Это точно, но в данном случае я о себе. Вы накормить обещали.
   Юдин взял полотенце, вынул  из  печи  тарелки  с  разогретой  едой  и
сковородку с яичницей, поставил на стол и спросил:
   - Коньяк, водку?
   - Рад бы в рай, да грехи не пускают. Ужинали молча. Юдин выпил, Гуров
взял чашку оставшегося кофе и встал.
   - Спасибо, очень вкусно, я пошел.
   - Я вам постелю на диване, - Юдин прошел за Гуровым в кабинет, достал
из тумбочки подушку,  одеяло  и  белье.  Взглянул  на  отчужденное  лицо
сыщика, бросил все на диван и молча удалился.
   Гуров снова включил компьютер, еще раз перечитал данные на депутата и
журналиста, уже не злорадствовал, а чувствовал непонятное  беспокойство.
Начали  возникать  вопросы,  чем  дольше  сыщик  думал,   тем   вопросов
становилось больше, а ответов меньше.
   Совершенно ясно, что материал в компьютер закладывался  по  мере  его
поступления,  так  как   не   имел   никакой   системы.   Взяточник   из
вневедомственной  охраны,  следом  боевик-убийца,  после  него  директор
магазина. И такая чересполосица от начала и до конца. И под самый  финал
- рядом депутат и журналист, следовательно, информацию на  них  получили
одновременно. Почему? Дела, в которых они увязли, различны,  сроки  тоже
разные.  Депутат  способствует  хищениям,   и   в   тексте   упоминается
восемьдесят седьмой год. А в  компьютер  они  попали  одновременно  и  в
девяносто первом. Явные нескладушки.
   "А если это деза? - подумал он и тяжело перевел дух. - Ну, не  любишь
ты, сыщик, разговорчивого депутата, а писаку-максималиста просто терпеть
не можешь. Так ведь можно заменить слово в крылатой фразе  и  получится:
"Ты мне враг, но истина дороже". Сыщик, будь  объективен,  расколи  этот
орех и вытряхни на Божий свет ядрышко  истины.  А  уж  горькое  оно  или
сладкое, тебя, сыщик, волновать не должно".
   Можно предположить, что некто, человек дальновидный,  полагает,  что,
мол, картотека преступников рано или поздно, но  вполне  вероятно  может
попасть в руки власть предержащих, и закладывает в нее  дезу,  порочащую
депутата  и  журналиста,   "так   называемых   демократов".   Плюрализм,
демократия, гласность - журналисты выпрыгивают из штанов, только дай  им
жареного. Депутата и журналиста рвут на куски, поливают их  нечистотами,
сдабривают помоями, и все это вываливают на голову президента России.
   Гуров поднялся, забрал со  стола  пепельницу  с  окурками  и  грязную
чашку, пошел на кухню, все вымыл. Когда он в своих рассуждениях  заходил
в тупик, требовалось отвлечься на какое-то  физическое  действие.  Вновь
усевшись за стол, сыщик начал чертить  на  листе  бумаги  геометрические
фигуры и продолжал рассуждать.
   Если горячий материал является дезой, то ее инициатор  должен  знать,
куда заложил мину, и  не  зависеть  от  успеха  или  неуспеха  какого-то
Гурова. А Гурова могли зарезать в лесу, он мог не выйти на Романова  или
не суметь его  сломать.  Слишком  много  случайностей.  Если  проводится
запланированная провокация, она должна быть проста и надежна.  А  откуда
на заре появились генералы? А "Волга" с оперативниками? Главное,  почему
убили Романова?
   Гуров вскочил, прошелся по кабинету, начал делать гимнастику.
   Человека убили. Пусть дерьмового, но ведь жизни лишили, а  ты,  якобы
интеллигент, не потрясен  смертью,  а  лишь  мучаешься,  что  не  можешь
пристроить покойника в свою логическую схему.
   Попытки сыщика пристыдить  себя,  ужаснуться  смертью  не  увенчались
успехом. Он перестал отжиматься от  пола,  вернулся  к  столу,  и  начал
чертить параллелепипед в проекции.
   Романов не мог оказать сопротивление, его убили, потому  что  мертвые
молчат. А что он такого знал? Все упирается в картотеку. А может,  ответ
в испорченной дискете?  Хозяева  не  знали,  что  Романов  стер  запись?
Организаторы убийства и  слежки  за  Гуровым  не  могут  быть  хозяевами
Романова. Совершенно ясно, что они вышли на липового  кагэбешника  через
самого Гурова. Выходит, что человек закладывает в компьютер  дезу  и  не
знает, где этот компьютер находится? Так быть не может...
   Почему? Сыщик нарисовал  крестик.  Некто  узнает,  что  в  преступной
корпорации центрального региона России имеется компьютер  с  картотекой.
Информация могла просочиться из нашего управления. Через  свою  агентуру
некто посылает компроматериал  на  "так  называемых  демократов".  Гуров
повел от крестика линию.  Что-то  у  него  ничего  не  получалось.  Путь
следования  материала  не  прослеживался.  Точнее  сказать,  начало  его
угадывалось, но вскоре он терялся.
   Сыщик дернул карандаш в сторону, линия причудливо скривилась.
   Из того же источника некто узнает о полковнике Гурове и его задании и
сосредоточивает на нем внимание. Сыщик отправляется  за  город,  за  ним
приглядывают издалека. После вызова опергруппы, прокуратуры  и  "скорой"
сначала появляются генералы, которые пытаются получить  "что-нибудь  для
рапорта", а после неудачи за Гуровым устанавливают  наблюдение,  которое
приводит сначала к Романову, а затем и к компьютеру.
   Сыщик продолжил кривую и замкнулся на крестике, полюбовался  на  свои
каракули и вслух подвел итог:
   - Такой грязной работы я еще никогда не делал.
   Гуров  смял  бумагу,  швырнул  в  угол.  Спокойно,  сыщик,  спокойно,
урезонивал он себя. Никто не знает, что дискета у тебя. Они могут только
предполагать,  и  основания  для  этих  предположений  у  них   имеются.
Представь, что ты руководишь операцией. Наружка докладывает, что  объект
сел в машину к неизвестному, который  последние  сутки,  самые  горячие,
находился   от   объекта   в   непосредственной   близости.   "Мерседес"
направляется в Москву. Остановка  перед  въездом  в  город,  выходят  из
машины, минут пятнадцать беседуют, возвращаются в  машину,  движутся  по
окружной и, наконец, въезжают в Москву. На  Ленинском  проспекте  машина
останавливается, неизвестный уходит, объект  некоторое  время  выжидает,
затем следует за неизвестным. Видимо, на лестничной  клетке  между  ними
происходит мгновенный контакт, после чего объект выходит из  подъезда  и
садится в троллейбус.
   Конечно,  продолжал  рассуждать  Гуров,   получи   я   такую   сводку
наблюдения, то не сомневался бы  -  объект  у  незнакомца  что-то  взял.
Дальнейшее  по