ы знаешь, кто сел рядом?
   - Я не взглянул, - ответил Харитонов.
   - Это сам Лялек, у него группа стволов в сто, может, больше. Не  могу
понять, почему он один? Видно, "быки" пасут вход на улице.  Наверняка  у
него здесь назначена встреча. Я рассчитываюсь за стол, ты бери  девок  и
уматывай. Нам здесь ловить нечего.
   - Хорошо, - быстро согласился Харитонов. Как уже сказано выше, он был
трусоват от рождения.
   Когда они вернулись к столу и Харитонов,  не  присаживаясь,  собрался
пригласить девочек в машину, он услышал негромкий голос:
   - Борис Михайлович, присядьте за мой стол. - После паузы добавил:
   - На минуточку.
   Забыв извиниться перед "дамами", Харитонов сел на предложенный  стул,
с трудом сглотнув, поднял глаза,  взглянул  на  соседа.  На  вид  ничего
особенного: шатен, лет тридцати, заурядная физиономия, заурядный костюм,
взглядом не за что зацепиться. Вот только бриллиант на безымянном пальце
правой руки великоват и улыбка...  С  улыбкой  у  мужчины  был  какой-то
непорядок. С одной стороны, человек улыбается нормально, как  все  люди.
Но почему тогда от этой улыбки становится зябко, слабеют  ноги,  хочется
куда-нибудь спрятаться?
   Всю эту гамму чувств и мыслей Борис Михайлович ощутил  и  пережил  за
несколько секунд, с трудом оторвав взгляд от тонких  губ  незнакомца,  и
заставил себя сказать:
   - Добрый вечер. Мы, кажется, незнакомы. Чем могу быть полезен?
   - Решим, Борис Михайлович. Я пришел сюда, чтобы встретиться  с  вами,
предложить работу. Консультантом. - Мужчина говорил  тихо,  очень  четко
выговаривая слова, словно робот.
   -  Консультантом  по  какому  профилю?  -  спросил,  глупо  улыбаясь,
Харитонов.
   Крутой паренек, приятель Бориса  Михайловича,  подошел  к  столу,  за
которым  сидели  девочки,   махнул   Харитонову   рукой   и,   подхватив
проституток, подался на  выход.  Не  будь  Харитонов  таким  трусом,  не
испугайся до колик в животе, он даже при его уме догадался бы,  что  его
элементарно подставили.  И  сделал  это  его  крутой  приятель,  который
существовал под авторитетом Ямщиковым Яковом  Семеновичем,  известным  в
уголовной  среде  под  ласковой  кличкой  Лялек.  Сообразил,   что   его
подставили, Харитонов позже, а в тот вечер потел от  страха,  беспомощно
бормотал:
   - Какой консультант, у меня ни диплома, ни специальности.
   Лялек, прекрасно осведомленный о хитрости Харитонова,  о  его  умении
предвидеть последствия тех  или  иных  действий,  скривил  тонкие  губы,
сказал:
   - Я тебя покупаю без диплома и специальности. Днями за  тобой  придет
машина, привезет ко мне в офис. Ты с этого момента принадлежишь мне.  Ни
с кем дел не иметь, никаких консультаций не давать,  болен.  Если  очень
будут доставать, скажи, мол. Лялек не велел. -  Он  поднялся,  кивнул  и
ушел.
   А Харитонов сидел ошарашенный, впервые в жизни поступивший на службу.
В тот вечер он изрядно  напился,  хотя  в  принципе  спиртное  почти  не
употреблял.
   Через год,  то  есть  весной  того  года,  когда  происходили  данные
события, Харитонов исправно ездил  на  "службу",  располагал  иномаркой,
молчаливым охранником,  занимал  роскошный  кабинет  в  помещении  некой
торговой фирмы. Кабинет был обставлен  современной  мебелью,  оборудован
новейшей техникой, нет лишь телефона правительственной связи.  Харитонов
не без основания полагал, что это дело времени.
   За прошедший год под умелым, осторожным руководством Харитонова Лялек
снизил взимаемый "налог" с частных предприятий,  зато  "проглотил"  двух
конкурентов, более чем вдвое  увеличил  количество  стволов  и  расширил
границы своей империи.
   Задумывались операции Харитоновым таким образом,  чтобы  провести  их
можно  было  без  стрельбы,  практически  без  крови.   Лялек   понимал,
"начальник штаба" прав, но спокойная, размеренная жизнь порой надоедала,
и  он  устраивал  кровавые  разборки  без  крайней  нужды,  просто   для
устрашения, чтобы криминальная Москва не забывала его имени.
   Авторитет Харитонова настолько возрос, что он  порой  делал  выговоры
шефу, который  молча  их  выслушивал,  на  время  свою  кровавую  натуру
усмирял. Борис Михайлович, который получил  в  том  году  кличку  Барин,
считал, что  необходимо  иметь  своих  осведомителей  на  Петровке  и  в
Министерстве  внутренних  дел.  Он  убедил  шефа  выделить  на  вербовку
значительную  сумму,  сориентировал  агентуру  на   поиски   кандидатов,
объяснив, какими качествами они должны обладать.
   На Петровке один опер запутался сам, другой  полковник  сдался  через
некоторое  время,  помогла  его  обожаемая   супруга,   которая   хотела
значительно  больше,  чем  могла  себе  позволить,  располагая  скромным
окладом порядочного мужа.
   Харитонов никогда не встречался с завербованными ментами, получая  от
них информацию через третьи руки. Он и шефу объяснил,  что  лучше  иметь
половину возможной информации,  но  прямых  контактов  не  поддерживать.
Многовековая история агентурной  работы  неопровержимо  доказывает,  что
любой,   самый   хитро   законспирированный   агент   в   конце   концов
проваливается. Спасая свою жизнь, он сжигает все свои связи. "Потому  он
нас с тобой, - повторял Харитонов,  -  знать  не  должен.  Ты,  шеф,  не
торопись, дальше уедешь, целее будешь".
   Завербовав первых ментов, Харитонов нацелил их на  поиски  подходящей
кандидатуры среди сотрудников министерства. Буквально через пару месяцев
такая кандидатура была названа. Харитонов организовал  ментам  небольшой
банкет,  приурочив  его  к  какому-то  юбилею,  пришел  на  него  сам  с
красавицей фотомоделью. Девица познакомилась с кандидатом, потанцевала с
ним,  естественно,  кокетничала,   взглядом   чего-то   обещала,   затем
представила своему боссу, который якобы занимается шоу-бизнесом.
   Подвыпивший полковник был очарован красавицей, минут двадцать  пил  и
трепался с  ее  шефом.  Полковник  был  ментом  многоопытным,  прекрасно
понимал, что бизнесмен с красоткой спит, но данный  факт  полковника  не
волновал, так как жениться он не собирался. В разговоре с бизнесменом не
было ни слова о службе, коснулись вскользь о росте преступности. Так кто
о ней сегодня не говорит? Полковник в тот вечер лишнего не выпил, ему  и
в голову не приходило, что его готовят к вербовке. Через  пару  дней  он
позвонил красавице, еще через день ужинал с ней,  через  неделю  спал  и
блаженствовал. Обычная история, бурный роман требовал  денег.  Красавица
уломала щепетильного любовника,  заставила  взять  у  нее  "взаймы",  до
лучших времен. Когда они наступили, полковник был по уши влюблен, изучен
Харитоновым досконально. Внезапно  красавица  попала  в  автокатастрофу.
Естественно, ее попросту  убили,  обстоятельства  смерти  инсценировали.
Полковник узнал о смерти своей любви, когда ее  уже  кремировали.  Через
некоторое время, когда боль потери начала затухать,  а  образ  красавицы
занял подобающее место в кладовой памяти полковника, с ним  познакомился
интеллигентный  тихий  человек.  Чуть  позже  -  Харитонов  никогда   не
торопился - новый  знакомый  полковника  передал  ему  плотный  конверт,
предложил ознакомиться с содержимым на досуге.
   Даже не вскрывая  конверт,  полковник  понял,  что  схвачен.  Он  был
опытный опер, повидал в своей жизни достаточно. Поначалу мелькнула мысль
отнести конверт в особый отдел, вскрыть вместе с его начальником, вместе
познакомиться с содержимым, вместе принимать решения. Он отмел идею  как
излишне поспешную и категоричную, двое  суток  конверт  не  вскрывал.  В
воскресенье,  когда  семья  уехала  к  родственникам,  полковник  достал
припасенную бутылку коньяку, нарезал лимон, сварил кофе, вскрыл пакет.
   Сидя за столом, полковник главка уголовного  розыска  разложил  перед
собой  содержимое  пакета.  Один  небольшой  конверт   и   видеокассета.
Полковник откинулся на спинку кресла, выпил рюмку, съел  дольку  лимона,
сделал глоток кофе, закрыл глаза, вспомнил свою жизнь, события последних
месяцев, лицо и тело погибшей красавицы, и ясно себе представил,  что  в
конверте его ждет и что на экране телевизора.  Полковник  все  понял  до
конца,  не  мог  лишь  определить  окрас  отправителя.  Это   мог   быть
иностранец,  сотрудник  спецслужбы,  возможно,  это  крупный   авторитет
уголовного мира.
   Он выпил еще одну рюмку, вскрыл конверт. Как полковник  и  ожидал,  в
конверте лежали его расписки в получении от  любовницы  денег,  конечно,
фотокопия и короткая, напечатанная на машинке записка: просьба позвонить
по телефону... Никого не вызывать, лишь назвать свое звание, но не  имя.
Полковник не дрогнул, он уже знал, что его  ждет.  Единственное,  в  чем
проявилось его волнение, он  не  наполнил  рюмку,  хлебнул  из  бутылки,
прихватив ее с собой, взял кассету, прошел в гостиную, к телевизору.
   На экране полковник увидел то, что на нем и  должно  было  появиться.
Знакомая гостиная, спальня, он сам, почти раздетый, обнаженная красавица
во весь  рост,  затем  все  последующее,  что  обычно  происходит  между
любовниками.
   Полковник приложился к бутылке, вынул кассету,  вернулся  в  кабинет,
сел, закрыл глаза.
   Сдаться? Но кому? Своим, в конторе? Позор, увольнение, потеря  семьи,
возможно, арест и суд. Это как повернут.  Сдаться  победителю?  В  конце
ведь то же самое, однако отсрочка, и финал не обязательно такой мрачный.
В случае его разоблачения новый хозяин данных материалов не выдаст.  Он,
полковник,  опытный  опер,  прямых  улик  в  руки  следствия  не   даст.
Увольнение наверняка, следствие наверняка,  суд  и  тюрьма  под  большим
вопросом. И даже если делом будет заниматься Гуров, то  получить  против
него, многоопытного сыщика, полковника милиции, доказательства будет  ой
как сложно. Он подвинул  телефон,  набрал  указанный  в  записке  номер.
Ответил девичий голос:
   - Слушаю.
   - Говорит полковник.
   -  Минуточку,  включаю  записанное  для  вас   сообщение.   -   Через
непродолжительное время раздался уверенный мужской голос:
   - Здравствуйте, я рад, что у вас хватило благоразумия позвонить, а не
нагрянуть в помещение, где стоит  данный  магнитофон.  Девочка,  которая
здесь  работает,  ничего  не  знает,  ей  купили   шоколадку,   передали
магнитофон, сказали, что его следует включить, если позвонит  полковник.
Повторяю, я рад, что вы позвонили, расцениваю ваш  звонок  как  согласие
начать переговоры. Хочу вас предупредить, если вы внезапно передумаете и
захватите человека, который придет на встречу  с  вами,  то  последствия
будут плачевные. Человек этот тоже  ничего  не  знает,  а  вам  придется
заплатить по всем счетам. Ждите нашего звонка. До свидания.
   Заиграла веселая музыка, полковник слышал похоронный марш.
 
*** 
 
   Как Харитонов ни убеждал шефа, что стрелять в Москве  бессмысленно  и
опасно, но летом  несколько  стычек  произошло.  Пять  человек  погибли,
шестерых арестовали. Они об организации ничего не знали. Потери были  бы
значительно больше, удалось уберечься благодаря предупреждению из МУРа и
звонку полковника из министерства. Харитонов настоял,  чтобы  авторитеты
встретились и переговорили мирно, сам ехать отказался.
   Ямщиков - Лялек очень ценил своего зама по  политчасти  и  начальника
штаба.  На  его,  руководителя  бандгруппировки,   взгляд,   Барин   был
помощником бесценным. Умный, хитрый, осторожный, Харитонов не лез в долю
от доходов, довольствовался окладом, правда, деньги  он  получал  такие,
какие не снились ни одному министру. Оклад ежеквартально увеличивался  в
соответствии  с  ростом  инфляции.  Лялек  знал,  что  Харитонов   своим
положением доволен, ни с кем из людей связи не поддерживает, сторонится,
следовательно, шефа не подсиживает,  так  как  к  власти  не  стремится.
Советы и рекомендации. Харитонова точны,  предупреждения  в  большинстве
случаев сбываются.
 
*** 
 
   В конце сентября  произошло  несколько  налетов  на  инкассаторов  со
стрельбой и  убийствами.  Лялек  приказал  разобраться,  самостоятельных
бандитов привести пред светлые очи руководства либо ликвидировать.
   - Без моего ведома мочить кассиров, брать деньги не позволительно,  -
закончил свои указания Лялек.
   - Выйдете, обождите в приемной, - приказал страже Харитонов, случайно
присутствовавший в кабинете шефа.
   "Контрразведчики" взглянули на незнакомого мужика  недоуменно.  Лялек
недовольно сказал:
   - Выйдите и ждите. - Когда бойцы вышли, шеф повернулся  к  начальнику
штаба:
   - Что еще? Ты, христианин, советуешь не трогать рабов божьих, которые
нарушают заповедь "Не убий"?
   - Защищаю, потому что неразумно резать курицу,  которая  может  нести
золотые яйца. Я изучил эти налеты, пришел к выводу, что  действуют  люди
образованные, умные. Группа недавно сформировалась, у нее нет  контактов
с нами, они не знают установленных порядков. Но  они  разумные,  сильные
ребята,   зачем   же   их   убивать?   Нужно   создать   самостоятельное
подразделение, присоединить к твоей "империи".
   - А если они платить долю не захотят?
   - Крестный отец Корлеоне говорил: "Сделай ему предложение, на которое
нельзя ответить отказом". Ты установи новичков, дай мне  их  координаты,
остальное - не твоя головная боль. Сколько они должны платить?
   - Двадцать процентов.
   - Они будут платить двадцать пять, - сказал Харитонов. - Но  то,  что
они уже взяли, облагать налогом не будем.
   - Пробуй. Если тебе такое удастся, я повышу твой оклад.
   Через неделю Харитонов получил данные одного из  молодых  налетчиков;
вечером позвонил, состоялся короткий, содержательный разговор.
   - Добрый вечер, молодой человек.
   - Добрый. Кто говорит и кто вам нужен?
   - В нашем деле имена только вносят путаницу, ведь настоящее никто  не
назовет. Я вам позвонил, значит, я вас знаю.
   - Может, вы ошиблись и не туда попали?
   - Вы интересуетесь  валютой?  Переводите  государственную  валюту  на
личные счета?
   - Допустим.
   - Значит, я соединился правильно,  попал,  куда  и  хотел.  Слушайте,
молодой человек, не перебивайте старших. Вы залезли в  чужую  песочницу,
лепите в ней свои куличики. Так дело не пойдет. Каждый четвертый куличик
следует отдавать хозяину песочницы.
   - Четверть? Дядя, ты не подавишься?
   - Молодежь! Сколько у вас лопаточек? Три? Четыре?
   Пять? У хозяина песочницы их более двухсот. Лопаточки у вас  отнимут,
вас сильно отшлепают. Совсем! Я ясно выражаюсь?
   -  Ясно,  только  я  не  убежден,  что  вы  говорите  правду,  а   не
шантажируете на пустой кулак.
   - Фу, какие выражения! Ведь песочницу охраняет не только хозяин, но и
участковый.  У  нас  с  ним  неплохие  отношения,  мы  знаем,   что   он
заинтересовался вашими проказами. Если вы не примете  наше  предложение,
мы вас не тронем, но и не предупредим,  когда  участковый  будет  вас  у
песочницы ждать.
   - А вы можете предупредить?
   - Конечно, иначе бы я не звонил.
   - Хорошо, я посоветуюсь. Перезвоните завтра в это же время.
   Назавтра Харитонов вновь набрал номер:
   - Здравствуйте, вы посоветовались?
   -  Естественно.  Мы  решили  не  платить   вслепую,   нам   требуется
подтверждение ваших полномочий.
   - Разумно. Вы получите подтверждение. Но в таком случае  вы  уплатите
четверть не  с  того,  что  добудете,  а  со  всей  суммы,  которую  уже
захватили.
   - Время покажет.
   Через неделю Харитонов позвонил вновь.
   - Здравствуйте, вы готовите налет на Бакунинской. Не ходите туда, вас
ждут.
   - Откуда я знаю...
   - Сопляк! Не веришь - сходи и выясни!
   Еще через несколько дней Харитонов снова позвонил:
   - Ты хочешь взять инкассатора на Солянке, не делай этого.
   - Сдаюсь; когда и где я могу с вами встретиться?
   - Ты не дорос, чтобы со мной  встречаться.  Тебе  позвонят,  назначат
встречу. Ты молча отдашь четверть добытого, договоришься с  человеком  о
связи, будешь поддерживать  с  ним  связь  и  не  дергаться  без  нашего
разрешения. Оглянись вокруг себя, тебя закладывают ментовке.
   Таким образом группа молодых налетчиков вошла в группировку Лялька.
 
*** 
 
   Когда Харитонов настоял, чтобы авторитеты встретились и договорились.
Лялек через посредников уломал конкурентов; встреча состоялась.
   Съехались за городом ночью, согласно договоренности,  каждый  приехал
лишь на одной машине, вышел на шоссе один, без охраны. Договориться ни о
чем не сумели: как звери, столкнувшись ночью на одной тропе, вздыбились,
порычали,  оскалившись,  кося  взглядом  на  машины,  в  которых  сидели
автоматчики, и разбежались, договорившись встретиться через неделю.
   Вторая встреча прошла так же, лишь с той разницей, что по предложению
старого, разменявшего второй полтинник авторитета, договорились устроить
совещание доверенных лиц. "Политруки" должны собраться в уединенном доме
отдыха,  встретиться  без  охраны  и  оружия,  пожить  вместе,   сколько
потребуется,  договориться  и  вернуться  к  хозяевам   на   утверждение
договора. После этого авторитеты вновь встречаются, но уже не  ночью  на
шоссе, а как нормальные люди днем в ресторане обедают, вносят в  договор
свои предложения и  поправки.  Не  приславший  своего  представителя  на
совещание или не явившийся на обед на утверждение договора объявляется в
Москве вне воровского закона со всеми вытекающими последствиями.
   Узнав о такой договоренности, Харитонов  обрадовался:  он  уже  видел
себя начальником объединенного штаба, то есть человеком, власть которого
немногим уступает власти мэра Москвы, а в чем-то ее и превосходит.
   Начались переговоры. Решали, где,  когда,  обсуждали  систему  связи,
топтались на месте, если продвигались вперед,  то  очень  медленно.  Все
затрудняла  перестраховка,  каждый  знал,  что  бы  газеты  ни   писали,
уголовный розыск еще жив и не спит, агентура действует. Поэтому никто на
личные контакты не шел, договаривались через посредников.
   В середине октября, когда осень взяла свое,  поднялся  ветер,  согнал
облака в темные тучи и  поливал  город  ежедневно.  Харитонов  обедал  в
небольшом частном ресторанчике. Барин был один,  без  женщины,  так  как
собирался через час  созвониться  с  нужным  человеком,  договориться  о
встрече. Неожиданно к столу подошла молодая женщина, не  профессионалка,
это он определил сразу. Она сказала:
   - Здравствуйте, Борис Михайлович, извините, я буквально на минуточку.
- И села за стол.
   - Здравствуйте, слушаю. - Он поставил чашку с кофе, бросил взгляд  на
дверь, за которой должен был стоять телохранитель.
   - Не беспокойтесь, Борис Михайлович, я  мирная,  несчастная  женщина.
Меня зовут Ирина Петровна. Я имела неосторожность поссориться  с  Яковом
Семеновичем Ямщиковым. В круговерти нашей жизни Яков  Семенович,  видно,
меня подзабыл. Благодаря этому я имею возможность с вами беседовать.
   - Какой Яков Семенович? - вполне искренне спросил Харитонов.
   Имя, отчество и фамилия шефа  на  секунду  выпали  из  памяти.  Место
встречи и сама тихая, невзрачная дамочка никак не вязались с равнодушным
убийцей Ляльком.
   Затмение прошло. Борис Михайлович пришел в себя и сказал:
   - Простите,  Ирина  Петровна,  признаюсь,  пошутил  весьма  неудачно;
продолжайте, я весь внимание.
   - Случается. - Женщина кивнула и вынула из сумочки  плотный  конверт,
приоткрыла, достала из него  пачку  долларов,  сунула  пачку  обратно  в
конверт, сказала:
   - Здесь двадцать тысяч. Для Якова Семеновича  мелочевка,  но  у  меня
больше нет, клянусь. Прошу, Борис  Михайлович,  Христом-богом  заклинаю,
передайте конверт Ямщикову. И, пожалуйста, скажите, мол, Ирина  приносит
свои извинения.
   - Мне не трудно. - Харитонов хотел взять конверт. Проходивший мимо их
столика пьяный качнулся,  упал  на  спину  Харитонова.  Тот  выпрямился,
повернулся, пьяница сполз на пол, что-то бормоча.  Подбежали  официанты,
подняли пьянчугу, начали извиняться.
   - Ладно, случается, - благосклонно произнес Харитонов,  повернулся  к
соседке. - Россия. Ее умом не  понять.  -  Он  взял  со  сто