.
   - Русский? Откуда наш язык знаешь? - спросил один.
   - Я и не знаю, - безразлично ответил опер, продолжая  смотреть  прямо
перед собой.
   - Не знаешь - не говори! - парень раздраженно махнул рукой.
   - А я и молчу, - Нестеренко сидел с совершенно безразличным лицом, на
спорящих не смотрел.
   Кавказцы вновь заспорили между собой.  Нестеренко  ждал,  многолетний
опыт научил его: если хочешь что-то узнать - не  спрашивай,  заинтересуй
собой человека, сделай вид, что знаешь по данному вопросу больше его,  и
помалкивай. Тогда он сам тебе расскажет все,  что  знает,  и  еще  будет
просить дополнений и объяснений. Такой способ не всегда  срабатывал,  но
шансы на успех имел.
   Парни вновь повернулись к оперу, старший спросил:
   - А когда стреляли?
   - Стреляли? - удивился Нестеренко.
   - Слушай, отец, ты дурака из себя не строй, сам сказал, что слышал! -
вспылил младший. - Я тут "мазу" держу с  приятелем,  свидетелем  будешь.
Долю получишь.
   - А ты, сынок, с отцом так же разговариваешь? - поинтересовался опер.
- Я на Кавказе не бывал, но слышал, там к старшим уважение имеют.
   Из зала выглянула девушка, сказала:
   - Ашот, я освободилась.
   - Извини, дорогая, у нас мужской разговор. Мы позже зайдем, - старший
кивнул Нестеренко на дверь и пошел вперед.
   Младший дышал оперу в спину. Нестеренко  нехотя  поднялся,  вышел  на
улицу.
   - Отец, извини, ты сказал, что слышал выстрелы?
   - Ну? - опер утер ладонью лицо.
   - Когда слышал?
   - И где? - добавил младший.
   - А доля? - спросил опер.
   - Да, может, совсем не о том разговор. Давай сначала выясним,  где  и
когда, потом к палатке Акопа пойдем,  может,  и  доля  будет,  -  сказал
младший.  -  Вчера  вечером  неподалеку  разборка  была,  я  с  земляком
поспорил, что он врет и выстрелов не слышал. А я слышал, у нас время  не
сходится.
   - Разборка, может, убили кого, - протянул  Нестеренко.  -  Мне  такое
надо? Я лучше помолчу.
   - Никого не убили, отец, - успокоил старший. -  Только  Акоп  соврать
любит, всегда все знает и треплется. - Он подумал, заговорил иначе:
   - Ну, замочили тут двоих, а чуть что -  кавказцы  виноваты,  мы  были
недалеко, выстрелов не слышали, нас всю ночь в ментовке держали.
   - Пойдем к твоему земляку, я  его  послушаю,  -  неохотно  согласился
Нестеренко.
   Они уже дошли до угла Выборгской и Ленинградского, отсюда был  хорошо
виден дом, у  которого  застрелили  полковников  милиции.  Оба  кавказца
взглянули на дом из светлого кирпича и быстро зашагали  к  расположенной
на углу палатке.
   - Отец, правду скажешь, я тебе литр "Абсолюта" поставлю.
   - Много, захлебнусь, - усмехнулся Нестеренко.
   Парни заскочили в палатку,  младший  тут  же  вышел,  встал  рядом  с
Нестеренко, видимо, решил  стеречь  ценного  свидетеля.  Пустышку  тяну,
думал опер. Ребята сами ничего не знают. Киллеры стреляли из  пистолетов
с глушителями, шоссе шумит, слышимость  нулевая.  Да  и  время  убийства
установлено  довольно  точно,  нужны  свидетели,  которые  могли  видеть
киллеров.  Оба  парня,  кажется,  никого  не  видели,  и  сами  на  роль
исполнителей никак не  подходили:  те  были  профессионалы,  а  парни  -
болтуны, обеспокоенные, чтобы их местная милиция не трогала.
   Из модной, добротно оборудованной палатки вышли двое,  хозяин  был  в
аккуратном халате. Нестеренко  решил  ломать  разговор,  протянул  руку,
торговец  несколько  растерялся,  видно,  привык   к   отношению   более
уважительному. Нестеренко, высокий,  жилистый,  очень  сильный,  положил
ладонь на плечо торговца, слегка придавил и милицейским тоном сказал:
   - Здравствуй, Акоп, меня зовут Валентин  Петрович.  -  Приведшие  его
парни подрастерялись. Опер не обращал на них внимания и продолжал:
   - Ну, расскажи, сынок, в котором часу ты вчера слышал выстрелы и чего
интересного не рассказал в отделении милиции.
   Акоп заговорил на своем языке, даже замахнулся на одного  из  парней.
Нестеренко жестко перехватил руку торговца, строго сказал:
   - Говорить только по-русски, - и продолжал:
   - Ты где находился, когда услышал хлопки? Ведь выстрелы  походили  на
хлопки, и ты не сразу сообразил, что стреляют? - руку с  плеча  торговца
опер не убирал.
   - Я товар разгружал с машины, здесь и стоял, - Акоп сник, важность  с
его полного лица исчезла.
   - Значит, ты стоял лицом к "Волге", у которой и  застрелили  офицеров
милиции. Следовательно, ты должен  был  видеть  и  стрелявших,  особенно
того, что стоял у мусорного бака.
   Конечно, следовало парня задержать, доставить в прокуратуру, передать
Гойде, допросить  официально.  Но  случается,  что  внезапный,  пусть  и
неофициальный опрос дает больше, чем допрос под протокол.
   - Как я его  видел,  гражданин  начальник?  -  попытался  возмутиться
продавец. - Темнело, он по плечи виден, да и растерялся я!
   - Ты, парень, себе срок не мотай. Молодой, в зоне не был, поверь, там
медом не намазано! - Нестеренко повернулся к молодому  парню,  держателю
пари. - Стой, где стоишь! Герои живут  в  соседнем  подъезде!  Так  вот,
Акоп, объясняю для дурных. Что палатку у тебя заберут - то семечки. Тебя
в отделении следователь допрашивал официально. Ты заявил, мол, ничего не
видел, и показания подписал.
   А дача ложных показаний, да еще по делу об убийстве - статья  верная,
колом не вышибешь. Ты сейчас в присутствии друзей мне правду расскажешь,
а с отделением  я  дело  улажу.  Я  подполковник  из  Главка  уголовного
розыска. - Он  достал  свое  удостоверение,  разворачивать  не  стал,  а
пистолет переложил в другой карман, словно ненароком.
   -  Вы  правы,  господин  подполковник,  хлопнуло  несколько  раз,   -
признался Акоп, - я и не понял, что стреляют. Когда увидел, что менты...
- он смешался.
   - Нормально. Менты так  менты,  мы  сами  себя  порой  так  зовем,  -
подбодрил парня Нестеренко. - Они упали?
   - Ну да. Тут я трехнулся. Одного, хозяина "Волги", я  знал,  он  пиво
любил, заходил.
   - А стрелявшие? - спросил Нестеренко.
   - Я только одного видел. Вы верно определили,  он  у  мусорки  стоял.
Второго не видел,  но  шаги  его  слышал.  Он  за  углом,  на  Макарова,
прятался, когда побежал, на консервную банку наступил.  А  ближний  -  в
сторону "Магистрали".
   - Так магазин  называется,  -  пояснил  молчавший  до  этого  парень,
старший из всех.
   - В "Магистраль". Да, - продолжал Акоп. - Но, думаю, не в магазин,  а
двором двинулся. И все шел, не бежал. Только когда за угол дома свернул,
так побежал.
   - Значит, они в  разные  стороны  подались?  -  не  столько  спросил,
сколько утверждающе произнес Нестеренко.
   - Точно, в разные, - подтвердил Акоп.
   - Ну лады. Теперь самое неприятное, пойдем в отделение бумаги писать.
Извини, сам не люблю, но порядок. Вы мне покажете,  как  тем  двором  на
Ленинградку выйти, зайдем в опорный пункт, все  запишем.  Ашот!  -  опер
взял самого молодого за плечо. - Ты горячий, не шали! Я тебя  и  в  бегу
достану, и ноги без всякого оружия бантиком завяжу. Договорились?
   Около девятнадцати опергруппа собралась в кабинете,  настроение  было
не из лучших. В принципе никто и не ждал, что за день удастся  выйти  на
что-нибудь существенное. Надо отдать  должное  сотрудникам  отделения  и
райуправления, люди работали сутки, работали  серьезно,  а  не  отбывали
номер.
   Гуров внимательно  изучил  все  рапорта,  закрыл  уже  пухлую  папку,
сказал:
   - Мы обязаны были  такую  работу  проделать.  Рассчитывать  на  успех
наивно. Отбросив шелуху, можно предположить, что один из  киллеров  чуть
выше среднего роста, худощавый, темно-русый, лет тридцати пяти. Он  ушел
дворами в сторону Ленинградского шоссе. Приметы второго неизвестны, судя
по размеру  обуви  и  ширине  шага,  преступник  имеет  рост  около  ста
восьмидесяти сантиметров, вес семьдесят пять или около того.
   - С такими приметами мы далеко уедем, - заметил Станислав и, упреждая
замечание Гурова, поднял руку.  -  Я  не  критиканствую.  Лев  Иванович,
констатирую, что эта печка не годится, требуется другая. Самое лучшее  -
выявить мотив. Здесь мы мало, но  имеем.  Остаточные  следы  героина  на
ладони покойного Веткина и следы уколов на руке девочки. Я в наркоте  не
дока, но знаю, героин - штука серьезная. И если в семье употребляли,  то
героин вполне может оказаться мотивом.
   Гуров согласно кивнул, после некоторой паузы сказал:
   - Подсчитаем, что имеем. Два  киллера,  приметы  -  одни  слезы.  Два
мертвых полковника, причина убийства  не  установлена.  Она  обязательно
имеется и очень весомая. Из-за пустяков профессионалов не нанимают.
   Гуров помолчал, закурил, долго смотрел в окно. Оперативники терпеливо
ждали, паузы в речи шефа были делом привычным.
   - Героин, - задумчиво произнес сыщик. - Героин у нас  имеется,  но  в
историю не вписывается. Вскрытия  показали,  что  ни  Сотин,  ни  Веткин
никакой наркотик не употребляли.
   Ольга Чекина. Гриша видел на ее руке следы уколов. Я консультировался
с  серьезным  специалистом.   Он   убежден,   что,   возможно,   девушка
какой-нибудь наркотик себе и колола,  только  не  героин.  Если  бы  она
колола героин, то была бы в настоящее  время  прочно  "на  игле".  Котов
описал ее поведение, профессор героин исключает на сто процентов. Однако
на ладони убитого Веткина обнаружен именно  героин.  Факты  не  вяжутся,
рассыпаются, - Гуров взглянул на Станислава, усмехнулся. -  Ну,  говори,
Станислав, не терпи через силу, взорвешься.
   - Можно нарисовать такую  картину,  -  начал  было  Станислав.  Гуров
перебил:
   - Извини. Рисуй, не стесняйся. Только не  подделывайся  под  Пикассо,
изображай в стиле Шишкина. Медведь так медведь, будь реалистом.
   - Постараюсь,  -  Станислав  вздохнул.  -  Не  установлено,  но  есть
основания предполагать, что Ольга была влюблена в  мужа  старшей  сестры
полковника Николая Сотина.  Ситуация  в  жизни  очень  распространенная.
Сотин взаимностью не отвечал, девушка травмирована, появляется наркотик.
Не героин, дрянь менее  опасная.  Ольга  одинока,  хороша  собой,  чтобы
отвлечься, она крутит роман с полковником Веткиным. Он замечает пагубное
увлечение девушки, пытается  на  нее  повлиять.  На  последнем  свидании
Веткин отбирает  у  девушки  порошок,  выбрасывает  в  туалет.  Стремясь
узнать, чем себя травит девчонка, полковник стряхивает часть порошка  на
левую ладонь. Вечером Веткин рассказывает о случившемся Сотину...
   - Медведь как медведь, очень похоже, - соглашается с другом Гуров.  -
Все реалистично, правдоподобно. Остается понять: кто и  почему  нанимает
профессиональных киллеров?
   - Я поднял столько, сколько смог, - без обиды  ответил  Станислав.  -
Пусть другой поднимет больше.
   - Верно. Давайте копать  вместе.  -  Гуров  повернулся  к  Котову.  -
Григорий, ты молодец, сегодня сработал хорошо.
   -  Мне  лишь  повезло,  -  ответил  Котов,  подмигнув  Нестеренко.  -
Еврейское счастье. Если бы меня хозяйка не определила в сиделки, мыл  бы
посуду.
   - Скромность - хорошо, но удача лучше, - скорее себе,  чем  коллегам,
сказал Гуров. - Ты считаешь реальным встретиться с девушкой?
   - Полагаю, что мать догадывается или даже знает о пристрастии младшей
дочери и на время  ее  изолирует,  -  Котов  развел  руками.  -  Будь  я
помоложе,  покрасивше,  не  родись  иудеем,  можно  было  бы  попытаться
установить личный контакт, прикинуться влюбленным.
   - Дохлое дело,  -  констатировал  Нестеренко.  -  Девчонку  требуется
уложить в больничную койку, провести анализы.
   - Дочь Чекина? - Станислав скорчил гримасу.  -  Идея  интересная,  но
смешная. Даже если и удастся, мы к девчонке не подойдем и  врача  своего
не подведем.
   - Закроем тему, - сказал  Гуров.  -  Зайдем  с  другой  стороны.  Мог
Николай Сотин запутаться в финансовом бизнесе?
   -  Удалось  сделать  на  него  поверхностную  установку,  -   ответил
Станислав. -  Умен,  пишет  докторскую,  ведет  замкнутый  образ  жизни.
Ученый-теоретик, круг знакомых крайне ограничен, женщин не  наблюдалось.
В милицию служить  мужика  засунул  тесть,  пользуясь  своей  дружбой  с
министром. Сослуживцы  относились  к  покойному  неплохо,  даже  хорошо,
карьеру он не делал, сидел целыми днями в лаборатории, вечерами  работал
дома.
   Выпивал лишь по принуждению, разговоры о девочках не поддерживал. Как
выразился  его  руководитель,  сосредоточенный,  упертый  человек.  Есть
основания предполагать, в семейной жизни Сотин был несчастлив. Он  любил
жену, с тестем и тещей почти не  разговаривал.  Последние  годы  молодые
супруги вместе бывали лишь на семейных  праздниках.  Елена  предпочитала
шумные компании, фуршеты, приемы, где пользовалась успехом у мужчин.  Но
о какой-нибудь конкретной связи я ничего не слышал. Все.
   - Как тебе удалось за неполный  день  столько  накопать?  -  удивился
Гуров.
   - Надо влюбиться в подругу объекта, которую не позвали на похороны  и
поминки, и  пригласить  даму  на  обед.  Смотреть  влюбленно,  вставлять
комплименты и не перебивать, - ответил Станислав.
   - Талантливый ты мужик, - пробормотал Гуров. - Какое блюдо  из  твоей
добычи изготовить прикажешь?
   -  Обидеть  младшего  каждый  может,   -   Станислав   демонстративно
отвернулся.
   - Может... Может. - Гуров сильно  потер  лицо  ладонями,  жест  сыщик
заимствовал у генерала Орлова. - Хреново. Мотив не проглядывается. А  он
должен быть крайне серьезным. Киллеров пригласили, чую, они не москвичи.
Прибыли, убыли, и с концами. Сотин, именно он, а не  Веткин,  располагал
информацией. Он не мог ее получить в лаборатории, ухватить дома. Скверно
работать по одной версии, но иной у нас нет. Героин, девочка Оля.
   - Слабо, Лев Иванович, - сказал Станислав. -  Но  я  тебя  понимаю  и
поддерживаю. Ты гений, ты и думай, как нам к девчонке подобраться.

   Действовать решили по старинке. Когда через два дня  Ольга  вышла  из
дома, за ней увязался  Станислав,  сменив  свой  броский  "Мерседес"  на
замызганные "Жигули" Нестеренко. Как и ожидалось, когда девушка отъехала
от дома, за ней последовал неприметный "Москвич", в  котором  находились
двое мужчин и женщина. Присутствие женщины нарушало планы Станислава, но
он решил работу продолжить. В конце  концов,  мы  разыскиваем  убийц,  и
"наружка" за сестрой вдовы вполне объяснима, даже естественна.
   Машины развернулись на Ленинградку в сторону центра. Шел одиннадцатый
час дня. Тверская была  забита.  Ольга  вела  машину  неуверенно,  вести
наблюдение не составляло труда. Когда Чекина свернула на Беговую,  стало
очевидно: она едет в  университет.  Станислав  пропустил  машину  охраны
вперед, занял третью  позицию  и  начал  рассуждать.  С  одной  стороны,
университет - дело естественное, девочка там учится, с другой  -  сейчас
лишь начало августа и занятия не  начались.  Возможно,  у  нее  встреча.
Можно допустить, что она едет за героином. Все это в области  догадок  и
допустимых вариантов. В любом  случае  в  университете  сейчас  гулко  и
пусто, подумал Станислав и тут же обругал себя неоригинальными  словами.
Вступительные экзамены! Сейчас там может твориться черт знает что! Ну я,
старый пень, задним умом крепок. О  чем  думал  "гений"?  Там  одному  и
делать нечего, тем более что за Ольгой дамочка следует!
   На Мосфильмовской свернули налево, покатили к университету. Станислав
позвонил Гурову и ласковым голосом спросил:
   - Скажи, великий, тебе приходила  мысль,  что  сейчас  идут  приемные
экзамены?
   - Кажется, а тебе? - ответил Гуров.
   - Я лишь выполняю задание, мне иметь собственные мысли необязательно.
   - Значит, ты ошибся с местом службы, - сухо произнес Гуров.
   - Случается. Объект сопровождают, плохо, что в машине женщина.
   - Упрости задачу. Уточнять возможную встречу необязательно. Получится
- хорошо, а нет  -  так  и  черт  с  ней.  Выясни,  девушка  приехала  в
университет по конкретному делу или разыскивает кого-то? - Гуров говорил
привычно спокойно, но  Станислав  почувствовал,  что  друг  и  начальник
нервничает.
   - Извини, расстараюсь, - Станислав хотел пошутить, но  Гуров  положил
трубку.
   Как выяснилось, приемные экзамены имеют для розыскника и существенные
преимущества. Большое количество беспорядочно  толкущихся  людей,  и  не
только девочек и мальчиков, но и ошалевших родителей. На Станиславе были
модные черные брюки, кроссовки и серый в мелкую клеточку пиджак. Одет он
оказался вполне подходяще, но сорок лет - не  восемнадцать,  и  не  будь
здесь родителей, опер светился бы, словно костер на ветру. А  сейчас  он
смотрелся обыкновенным  "болельщиком",  толкался  среди  себе  подобных,
наблюдал Ольгу,  которая,  стоя  у  окна,  обсуждала  прошедшее  лето  с
подругой, и не выпускал из поля зрения  сотрудницу  "наружки",  которая,
открыв сумочку, пристраивала направленный микрофон, пытаясь подслушать и
записать заведомо пустой разговор.
   Мужчины-оперативники в здание не вошли, остались у машины. Станислава
подобное  положение  вполне  устраивало,  но  он  злился.  Некачественно
работают смежники. Наверняка им поручена охрана, и не более,  а  они  на
основное задание плевали, видимо,  о  наркотике  знают  и  ловят  момент
передачи. Он, опер-важняк, занимается тем же самым, однако существуют  в
их работе различия.  Станислав  ищет  связь  и  передачу  наркотика  как
возможную ниточку к убийце, а конкуренты  явно  озабочены  героином  как
таковым.
   Удачная фотография и запись нужного разговора - это  петля  на  отца,
советника президента  Виктора  Львовича  Чекина.  Какой  бы  он  ни  был
человек, в данном случае он - отец, и ловить его через  больную  дочь  -
сплошное паскудство. Как работало КГБ, так и работает, называй  их,  как
хочешь, хоть ангелами-хранителями, а души у них гнилые,  смердят.  Пусть
девчонка десять раз в мучениях помрет, им главное - советника президента
завербовать, иметь на него компромат.
   - Паскуды! - повторил Станислав, взглянул  на  Ольгу  и  ее  подругу,
снова подумал, что оперативница подслушивает пустой разговор, и  боковым
зрением увидел парня.
   Он был одет, как и  большинство,  ничем  вроде  бы  не  отличался  от
окружающих, разве что чуть постарше, лет двадцать с небольшим. Шел он по
коридору не торопясь, улыбался  дружелюбно,  слегка  покровительственно.
Известно,  короля  играет  свита.  Абитуриенты  на  парня  внимания   не
обращали, но присутствующие здесь студенты, особенно девушки, не сводили
с   пацана   глаз.   Причем   одни,   заметив   незнакомца,   прятались,
загораживались друзьями,  другие,  наоборот,  выступали  слегка  вперед,
старались попасться на глаза.
   "С такой популярностью -  и  до  сего  дня  на  свободе",  -  подумал
Станислав, увидел, как  Ольга  прервала  разговор  с  подружкой,  нервно
расстегнула, вновь закрыла сумочку, хотела шагнуть навстречу,  но  опер,
отлично понимая, что ведет  себя  непрофессионально,  преградил  девушке
дорогу, широко улыбнулся, громко сказал:
   - Оленька! Все глаза проглядел!  Здравствуйте,  милая!  Вам  огромный
привет. - Он взял девушку под руку, силой отвел в сторону и зашептал:
   -  Мой  друг  без  ума  от  вас!  Я,  собственно,  и  явился  по  его
поручению...
   Торговец  наркотой   прошел   мимо,   Ольга   безуспешно   попыталась
освободиться, глаза у нее потухли, словно отсоединили батарейки.
   - Кто вы такой? - глаза у  девушки  вновь  засверкали,  но  уже  зло,
ненавидяще. - Я вас впервые вижу!
   - Так я и говорю, - шептал Станислав. - От влюбленного  друга  привет
принес! Теперь я его понимаю! Вы, Оленька, дивчина высший класс!
   К  ним  подобралась  дамочка  с  ридикюлем,  микрофоном   и   прочими
шпионскими  принадлежностями.  Тут  Станислав  выкинул  номер,   который
изобрели до нашей эры: опер якобы поскользнулся, неловко взмахнул руками
и ударил по шпионскому ридикюлю с такой силой, что он вылетел у  дамочки
из рук, врезался в чугунную батарею, содержимое рассыпалось по полу.
   - Ольга, бежим! Иначе нам попадет  со