мно, видно, он выключил  движок  заранее.
Тут же ушли "Волга" и "Жигули",  через  секунду  Станислав  сел  в  свой
"мере" и тоже отбыл. Опытный опер знал: Гуров ведет приватные  разговоры
без свидетелей.
   Золотарев огляделся, глупо улыбаясь, спросил:
   - Где моя тачка?
   - Поблизости, никуда не денется, - ответил Гуров. - Ты без оружия?  -
Он ловко провел ладонями вдоль торса гэбэшника,  нащупал  толстую  пачку
долларов, быстро вынул ее, так же быстро положил обратно.  -  Ты  словно
"новый русский" или  банкир,  таскаешь  в  кармане  целое  состояние.  А
"вальтер" в заднем кармане на предохранителе? Терпеть  не  могу  нервных
людей с оружием.
   - А что это вы разговариваете со мной как с задержанным? -  Золотарев
старался держаться уверенно. Но Гуров подавлял его волю и в  нейтральных
ситуациях.
   - Роль героя тебе, Виталий, не идет.  -  Гуров  взял  Золотарева  под
руку, усадил в свою машину, устроился рядом, спросил:
   - С чего начнем?
   - С того, что я накатаю на вас рапорт, беспредел творите, - жесткость
слов абсолютно не соответствовала неуверенному, срывающемуся голосу.
   - Мы сколько лет знакомы? - спросил Гуров и сам ответил:
   - Без малого двадцать лет. Я никогда никого не  обманул,  Виталий.  У
меня материала на тебя не то что на увольнение, на тюрьму хватит. Я тебя
не трону, задвину в сторону, если ты мне без единой бумажки и  микрофона
расскажешь все по порядку. Я могу перечислить вопросы, на которые ты мне
ответишь. Как вербанули Авилова, я знаю, но ты мне повторишь. Как ты его
тренировал в тире? Как оформил на телевидение? Какое  дал  задание?  Как
часто  ты  встречался  с  Греком?  На  кого  конкретно  он   выходит   в
правительстве? Кто еще в вашей цепочке? Кто стрелял в Голуба?
   - Так мне после этого не жить, - убежденно сказал Золотарев.
   - Провал с Авиловым мы обставим интеллигентно. В момент  выстрела  он
находился на другом этаже, разговаривал  с  двумя  девицами.  Мы  убедим
девушек, что они выстрел слышали.
   - Грек вернется, начнет разбираться; он человек опытный,  мигом  меня
определит как источник утечки информации.
   - Виталий, ты еще ничего не сказал, а уже торгуешься.  Так  нехорошо,
парень, нечестно. Я тебя обещал отодвинуть, значит,  сделаю.  Мы  найдем
чиновника, который знал или мог знать лишнее.
   Золотарев рассказал все, практически не сообщив Гурову ничего нового,
за исключением имени вице-премьера, которого  сыщик  и  сам  подозревал,
иначе не ворвался бы к нему в  кабинет  с  наивной  исповедью.  Ни  один
порядочный человек не стал бы  выслушивать  бездоказательные  подозрения
полковника милиции.
   - Ну что же, лады, - сказал Гуров, опуская  руку  в  карман,  включая
магнитофон на перемотку. Сыщик действительно всегда держал  свое  слово,
только не с людьми, которые используют в игре лишь крапленые карты.
   - Теперь об истинном убийце? - спросил он.
   - А чем вам Авилов не подходит?
   - Тем, что никого не убивал, главное же  -  истинный  исполнитель  на
свободе. Сегодня у него одна мишень, завтра -  другая.  Я  не  собираюсь
прожить сто лет, но девяносто девять - обязательно.
   - Клянусь, я не знаю его.
   - Ты не на исповеди, не надо клятв, просто говори правду. Ты  его  не
видел,  верю.  Грек  профессионал.  Но  ведь,  разыгрывая  с  тобой  эту
комбинацию, Грек должен был сказать, кто именно поставит точку.
   - По-моему, убийца ровесник Грека, они работали в КГБ  в  одни  годы,
только тот, другой, служил во внешней разведке.
   - Но Бакатин его уволил, - подсказал Гуров. - А он обитал за кордоном
нелегалом или имел дипломатический паспорт?
   - Скорее нелегалом.
   - Врешь. Тогда бы он не вернулся. А раз врешь, значит, знаешь больше,
чем говоришь. Он высокого роста?
   - Вы хотите, чтобы я вас обманул? Год назад я видел, как Грек садился
с незнакомым мне человеком в "БМВ". Судя по всему, человек был из наших,
и Грек с ним держался почтительно. Но это мог быть кто угодно, я  же  не
всех сотрудников знаю. Роста моего, но постарше, я уже говорил, примерно
полтинник.
   - А машина чья?
   - Не наша, у нас такого "БМВ" я не видел.
   - Цвет?
   - Темно-синий, модель я определить не успел, они отъехали.
   - Одет?
   - Легкое пальто, серое, без головного убора, бритый, волосы короткие,
шатен, лицо сухое.
   - Молодец, видишь, сколько ты помнишь.
   - Да, только это неизвестно кто.
   - Эх, Виталик, да если бы мы знали, кто есть кто, так  по  двенадцать
часов спали. - Гуров достал из кармана телефон, произнес:
   - Подъезжайте.
   - Ну, тебе не надо напоминать: мы эти дни не виделись, я  работаю  по
Авилову и не разваливаю дело,  просто  в  нем  прорехи  появились,  меня
прокуратура гоняет.
   Золотарев уехал. Оперативники смотрели на Гурова  вопросительно,  тот
развел руками.
   - Даже самая красивая женщина не может дать больше, чем у  нее  есть.
До чего же плохи дела в наших службах, я и ментовку имею в  виду.  Класс
оперативников удручающе низок. Я  не  беру  коррумпированных,  говорю  о
4юрмально честных. Просто не умеют работать. У него был десяток способов
избавиться от меня.
   - Страх глаза застит, - ответил Станислав. - Вы его по одному вопросу
мотаете, а он боится, как бы чего худшего на свет  не  вылезло.  Грязный
человек - он и есть грязный.
   Полковник Владимир Леопольдович Грек из Москвы не уехал, поселился  в
гостинице "Метрополь" и вел рассеянный образ жизни.
   Немного выпивал, проводил время  с  дорогими  проститутками,  которые
обходились ему даром, так как работали на КГБ.  "Девочки"  относились  к
нему хорошо, поскольку никакими извращениями он не  страдал,  в  постели
был ласков и неприхотлив, а в дневное  время  водил  их  в  рестораны  и
держался уважительно, как  с  настоящими  дамами.  Охранявшие  гостиницу
гэбэшники и дежурные по этажу делали вид, что  "девушек"  в  первый  раз
видят, и жизнь у них была, словно мечта, как они ее  себе  представляли,
когда впервые вышли на панель.
   Единственным недостатком мужчины была его молчаливость, но зато он  и
не приставал с  надоевшими  вопросами,  как  это  она,  такая  красивая,
обаятельная,  не  играет  в  театре,  на  эстраде  и  не   участвует   в
многочисленных конкурсах, где победа ей была бы обеспечена.
   Однажды Костя Бык, известный сутенер, схватил одну из его спутниц  за
рукав шикарного плаща и  собирался  залепить  ей  пощечину,  но  вовремя
остановился, увидев, как ему в живот  уперся  ствол  пистолета.  Бык  не
успел ничего сказать - два оперативника взяли его под руки, он застонал,
поник головой, видно, получил сильный  удар,  которого  она  не  видела.
Больше никто из сутенеров к женщинам, обслуживающим Грека, эти пять дней
не подходил.
   Грек решил проверить: а что действительно знает назойливый  полковник
Гуров? Для выполнения своего плана гэбэшнику нужно было  несколько  дней
отсутствовать.  Люди,  финансирующие   его,   дали   полковнику   полный
карт-бланш, и он жил свободно, не считая денег.
   Так и получился великолепный отпуск, правда, короткий. На шестой день
Грек из гостиницы съехал и занялся своими прямыми обязанностями. План  у
него был разработан до мельчайших подробностей.
   В первый рабочий день он встретился  с  Золотаревым,  привез  его  на
глазах оперативников на свою конспиративную квартиру.
   Такая встреча не вызвала  у  сыщиков  никакого  удивления,  она  была
вполне естественна.
   В квартире Грек усадил подчиненного за стол, поставил перед ним кофе,
воду и коньяк, забрал  у  Золотарева  пиджак  и  плащ,  прошел  в  глубь
квартиры. Здесь полковника ожидали криминалисты, они  взяли  принесенные
полковником вещи и начали над ними колдовать.
   Сравнительно скоро в  комнате  зазвучал  уверенный  голос  полковника
Гурова и сначала хорохорящийся, постепенно сникающий  голос  Золотарева.
Грек дважды внимательно прослушал их  разговор  на  набережной.  Что  он
уволен без выходного пособия, Золотарев не  сомневался,  а  в  отношении
своей жизни подобной уверенности не  было,  уж  слишком  спокойно,  даже
самодовольно держался Грек. Когда запись закончилась во второй раз, Грек
взглянул на Золотарева оценивающе и сказал:
   - В том, что ты продашь все сразу и оптом, я и не  сомневался.  Можно
сказать, ты для этого на земле живешь, таким образом, ты просто выполнил
свою миссию. Теперь прикинем, что мы с этого можем поиметь?
   Грек тоже выпил рюмку коньяка и задумался. Наконец он заговорил:
   - Что  Гуров  и  Орлов  тюльку  с  Авиловым  не  проглотят,  я  и  не
сомневался, слишком грубо сработано. Однако парень в прокуратуре, ментам
его оттуда при таком раскладе не  вытащить,  прокурорские  будут  жевать
такую тухлятину сто лет. Розыскное дело ментам придется закрыть,  против
силы  и  общественного  мнения  не   попрешь.   Они   могут   заниматься
самодеятельностью,   пусть   занимаются.   Мы   постепенно   захватываем
телевидение. Но время идет, ситуация меняется, и  такой  противник,  как
Гуров, нам совершенно ни к чему. Его следует убрать. И убрать так, чтобы
нами в истории даже не  пахло.  Никаких  киллеров.  Здесь  главную  роль
должен сыграть трусливый агент Золотарев. Виталий,  ты  ведь  сегодня  у
Гурова в агентах ходишь. Он тебе не верит ни на грош, но это значения не
имеет. Мы создадим такую ситуацию, в которую сыщик поверит.  Он  сейчас,
насколько мне известно, занимается ограблением  инкассаторов.  Там  МУР,
РУОП и нашей агентуры хватает.
   - Так зачем мне туда лезть? - спросил Золотарев.
   - Ты туда пока и не полезешь. Пока, -  повторил  Грек.  -  У  них  на
сегодня там работы, что тайги до Урала. Вот когда  они  тропы  проложат,
все вычистят, определятся на местности... Сейчас на данную тему говорить
рано. Тебе Гуров никакой техники не давал?
   - Клянусь!..
   -  И  не  даст,  -  перебил  Грек.  -  Гуров  настоящий  сыщик,   ему
дезинформаторы не нужны. Однако дезу мы ему обязаны засунуть, иначе  нам
его не убрать, а спать с "лимонкой" под подушкой у меня никакого желания
нет. Значит, кто конкретно грабит инкассаторов?
   - Тамбовцы. Сейчас там Волох верх держит. Дисциплина  и  конспирация,
словно в КГБ, - ответил Золотарев.
   При последних словах Грек скривился, подумал - дожили, с какой мразью
великую контору сравнивают. Шестую часть земного шара в кулаке  держали,
сейчас тамбовцы... Волох...
   - Гуров о Волохе знает? - спросил Грек.
   - Наверняка, - Золотарев кивнул.
   - Значит, сыщик станет к главарю подход  искать.  Либо  из  окружения
вербанет, либо со стороны засунет, - рассудил Грек.
   - Трудно, там лишних мест нет,  а  со  стороны  и  казначея  зоны  не
подпустят. Принять  примут,  ужином  угостят,  девочки,  банька  и  все,
дорожки разошлись. А сам Волох и не появится даже, ему новые  кореша  не
нужны.
   Гуров, Крячко, Нестеренко и Котов сидели в маленьком кафе, ели салат,
запивали томатным соком.
   - Два дня назад мне казалось, мы движемся вперед, - сказал  Гуров.  -
Сегодня я понимаю, мы все время топчемся на месте. Прокуратура ничего не
добьется от Авилова, там и добиваться нечего. Если бы они его освободили
под подписку, мы имели бы свободу маневра. А сейчас на этом  деле  можно
поставить крест. Мы будем  два  месяца  ждать  суда,  который  оправдает
подозреваемого за недостаточностью улик, а мы будем сидеть и  ничего  не
делать.
   - А инкассаторы? - спросил Нестеренко.
   - Инкассаторами  следует  заниматься,  -  ответил  Гуров.  -  Но  там
действует  банда,  следовательно,  нужна  тщательная  подготовка,  затем
войсковая операция. Нам отдали приказ с единственной целью: чтобы мы  не
занимались розыском действительного убийцы Голуба. У нас нет агентурного
подхода к Волоху, вербовать кого-либо из его окружения  бессмысленно,  а
со стороны он никого не подпустит,  какую  бы  мы  легенду  человеку  ни
сочинили.
   - Извините, Лев Иванович, но так не бывает, - сказал Котов. - Человек
- существо, постоянно чем-то  недовольное,  все  ему  мало,  чего-то  не
хватает. Необходимо выяснить, чего не хватает Волоху.
   - Задача простенькая, - заметил Станислав. - Она  станет  еще  проще,
когда мы Это выясним и надо будет Это достать.
   - Мы разделаемся с  бандитами,  не  сомневаюсь,  -  сказал  Гуров.  -
Достаточно убить или арестовать Волоха, как группировка рассыплется.
   - Они соберутся в другом месте, станут называться по-иному, -  сказал
Нестеренко. - Мне становится страшно, когда я ловлю себя на  мысли,  что
хочу загнать всю эту мразь в огромный подвал и расстрелять без следствия
и суда.
   - Люди уже такое проходили, - ответил Гуров. - Самый большой  в  мире
подвал существовал в нашей с тобой России.
   - Не тех стреляли, - глухо сказал Нестеренко.
   - Если  отменить  следствие  и  суд,  никогда  не  узнаешь,  кого  ты
стреляешь. И хватит глупостей, не можешь работать - возьми отпуск.
   Золотарев вышел из дома, тут дорогу ему перегородил Гуров.
   - Садись в машину, - сказал он. Гэбэшник послушно сел  в  стоявшую  у
тротуара машину Гурова, стараясь понять, знает мент о появлении в Москве
Грека или нет.
   - Знаю, - сказал сыщик, - и о  вашей  беседе  знаю,  и  что  ты,  как
обычно, раскололся, тоже знаю. - Он не сомневался, гэбист будет врать, и
спрашивать у него что-либо бессмысленно.  Но  Гуров  также  знал:  когда
человек врет, он скрывает истину, и по тому, как он  врет,  порой  можно
истину вычислить. Поэтому спросил:
   - Какое же ты получил задание?
   Золотарев начал излагать легенду, которую изложил ему начальник.
   - Грек убежден: верите вы в виновность Авилова  или  нет,  вы  с  ним
увязли.  Прокуратуре  достаточно  косвенных  улик  для  их  обработки  и
передачи дела в суд. Все займет три-четыре месяца, и вы на  такое  время
окажетесь парализованы, так как вас передадут в МУР, заставят бороться с
тамбовцами,  с  Во-лохом.  Меня   на   время   от   работы   отстранили,
рекомендовали встреч с вами не искать, но и не увиливать от них.
   Гуров понял, Золотарев до последней фразы говорил  правду,  а  сейчас
соврал. Грек придумал, как можно использовать трусливого двойника.
   - Против Волоха никаких доказательств нет. А группировка держится  на
нем, - рассуждал Гуров. - На дело он не ходит, значит, если даже удастся
взять их на деле, то будет  огневой  контакт,  потери  с  обеих  сторон.
Во-лох ни при чем, и очень быстро он пополнит людской резерв.
   - Волох сейчас о налете и не думает. Для него  задача  номер  один  -
поменять рубли на доллары. У него скопилось наших бумажек чуть ли не два
"лимона" зеленых. Контакта с банками у него нет, а через обменные пункты
такую сумму не провернешь. Найдите  банк,  который  согласится  провести
такой обмен, и берите его тепленького.  Валюту  он  никому  не  доверит,
придет за ней лично, - сказал Золотарев.
   Надо отдать должное Греку,  думать  он  умеет  и  задание  Золотареву
определил подходящее. Операция простая, заманчивая. Гуров  найдет  банк,
сумеет установить связь с Волохом и, конечно, полезет в дело, там его  и
пристрелят, и ФСБ в стороне.
   Авилова осудят, убийство Голуба будет раскрыто, все очень  ладненько.
Одного не учел опытный полковник: Волох не поверит чужому человеку и  не
пойдет в банк, в закрытое помещение с вооруженной охраной. Грек  не  мог
такого не учесть,  значит,  миссия  Золотарева  не  окончена,  и  он  не
сегодня, так в следующий раз вернется к этой теме.
   - Интересно, - сказал равнодушно Гуров. - Но такая  операция  годится
для контрразведки, ментам она не по зубам. Мне надо выходить на  первого
зама, тому - на ближайшего чиновника премьера.  Бумажная  волокита,  сто
человек в курсе, в результате мы будем иметь дырку от  бублика.  Передай
свои соображения Греку,  там  все  связи  короче,  дела  проворачиваются
оперативно. Я связываться с таким делом просто боюсь.
   - Не скромничайте, Лев Иванович, вы в своей конторе фигура  значимая.
Переговорите с генералом Орловым и прямым ходом к министру. Он сейчас  в
фаворе, потолкует с первым вице, с кем он там ближе, и вперед.
   - Не царское это дело,  налетчиков  хватать.  Скажет  мне:  "Ты,  Лев
Иванович, опер по особо важным делам, согласуй с  начальником  главка  и
действуй.  А  у  меня  своих  забот  хватает.  Вам  дай  волю,  вы  меня
карманников ловить заставите". Нет, Виталий, это не  для  меня.  Никаких
заданий я тебе не даю, ты против Грека  работать  не  станешь,  так  что
бывай. - Гуров остановил машину. - Ты  мой  телефон  знаешь,  -  хлопнул
дверью и уехал.
   Среди множества воров, бандитов и иных преступников, знакомых Гурова,
имелся и один сапожник.  Человек  немолодой,  неоднократно  судимый,  он
пользовался у братвы  авторитетом,  даже  одно  время  держал  воровской
"общак". Звали его Митька, странное  дело  -  авторитет  и  без  клички.
Однако как попал Митька в зону в первый раз еще малолеткой, так до седых
волос Митькой остался. Связывали Гурова  с  ним  многолетние  отношения,
порой они по мелочи помогали друг  другу,  но  Митька  не  был  агентом,
никаких поручений никогда не  получал,  ни  с  кем  из  уголовки,  кроме
Гурова, даже не разговаривал.  Совершенно  разные,  они  симпатизировали
друг другу, и объяснить это невозможно.
   Мастерская Митьки располагалась у одного  из  рынков  в  полуподвале.
Примерно раз в год опер заходил к сапожнику. Вопросов лишних не задавал,
иногда выпивали по стакану, говорили о политике, футболе,  о  творящемся
беспределе. Митька от воровских дел отошел, но порой к  нему  обращались
за советом. Однажды Гуров пристроил к Митьке в помощники запутавшегося в
жизни парня Сережку  Бестаева,  которого  собрался  было  вербовать,  но
передумал.
   После встречи с Золотаревым, анализируя полученную информацию,  Гуров
пришел к выводу, что Волох на самом деле хочет  поменять  крупную  сумму
награбленных рублей на валюту. Конечно, это могла быть и ловушка,  сыщик
подобный вариант не исключал, только здесь неизвестно,  кто  охотник,  а
кто зверь.
   Золотарев не сказал самого важного: кто  согласен  произвести  обмен,
примерно в какие сроки.  Сейчас  Гурову  лезть  было  просто  некуда.  И
вообще, он был человеком смелым, но не самоубийцей, и подставлять голову
не собирался. А вот что Волох  ищет  возможность  обмена,  это,  видимо,
факт, и очень даже интересный.
   И Гуров начал перебирать картотеку своей памяти в  поисках  человека,
знающего воровской мир, законы, с которым можно было  посоветоваться.  И
наконец всплыл Митька. Сыщик  знал,  старый  вор  убийц  не  уважает.  А
группировка Волоха была по маковку в крови. Это совсем  не  значит,  что
Митька кого-то из банды сдаст. Но поговорить со старым "законником" было
делом отнюдь не лишним.
   Гуров припарковался у рынка, направился к подвалу, но тот  исчез.  На
его месте стояла деревянная палатка, имеющая  странную  надпись:  "Можно
починить обувь". Вдоль палатки тянулась скамейка, на которой размещалась
очередь. Возможно, то была единственная очередь в  Москве.  Люди  носили
обувь до  ее  естественной  кончины.  Неожиданно  настало  время,  когда
починить туфли стало проблемой. Богатых людей она не касалась, а  бедные
сидели на деревянной скамье и ждали своей очереди.
   Гуров хотел войти в мастерскую,  но  женщины  возбужденно  загалдели,
одна заявила:
   - Молодой человек, очередь видите?
   - Я к мастеру по личному вопросу, - Гуров обаятельно улыбнулся, - мне
не требуется ничего чинить.
   - Вот и подожди обеденного  перерыва!  -  решительно  сказала  другая
женщина, прижимая к груди потертые сапоги.
   Сквозь стекло изнутри мастерской Гурова увидел упомянутый выше Сергей
Бестаев. Некогда парень слишком следил за своей  внешностью;  сейчас,  в
рабочей одежде, чумазый, он нравился Гурову  больше.  Он  открыл  дверь,
встал на пороге, уперев кулаки в бока, и громко спросил:
   - Гражданочки-мадамочки, можно я друга в хату пущу?
   Бестаев занимал в мастерской вторую позицию после хозяина,  и  вообще
вопрос был чисто риторическим. Гуров кивком поблагодарил  расступившихся
женщин,