отдельной  комнате,  один
мужик  и  сказал,  вот,  мол,  что  суки  делают.  Не  могут  настоящего
террориста изловить, так выследили одного, обставили свидетелями, вместо
того чтобы парня повязать, дали бомбу взорвать, людей поубивали, лишь бы
потом  уже  известного  захомутать  да  ордена  получить.  Вот  тогда  я
сообразил, а потом в сердцах участковому и брякнул. Он, сопляк, нехорошо
посмотрел, бутылку оставил, ушел. А я тут вспомнил,  как  В  суде  мужик
тот, по  всему  судимый,  нас  предупредил,  мол,  вы,  козлы  безрогие,
помалкивайте, иначе из вас быстро шашлыки  изготовят.  Я  подхватился  и
деру, а сегодня решил заскочить, время прошло, да и бабки кончились.
   Котов взглянул на Гурова вопросительно, мол, чего  же,  вы,  господин
полковник, главный вопрос не задаете, но сыщик лишь отмахнулся.
   - Коновалов Василий Гаврилович,  ему  одному  сорок  с  небольшим,  и
судимый лишь он, больше некому, - сказал Гуров, тяжело поднялся,  словно
постарел разом, вынул  из  холодильника  бутылку;  водки,  налил  Ивлеву
половину стакана, взял Котова под руку,  вывел  в  гостиную,  закрыл  за
собой дверь.
   - Хоть стреляйся, кто же рядом служит?
   - Это не наши, - быстро сказал Котов.
   - Не российские, с Марса прилетели. Допустим,  одна  мразь  задумала,
так ведь исполнителей найти требуется.
   Пять свидетелей, значит, кошмар этот проворачивало человек десять.
   - Лев Иванович, может,  ребят  втемную  использовали?  -  с  надеждой
спросил Котов.
   - Или из детсада набрали! - Гуров длинно выругался. - Возможно, кто и
не догадывался, но после взрыва даже дебил понял.
   - А после взрыва они же  кругом  виноваты  оказались!  Не  опередили!
Опоздали! Рот откроешь,  пойдешь  под  суд!  Имели  подозрение,  "вели".
Никакая организация не доказывается, а исполнители в наличии.
   - Ты черта рогатого оправдать  можешь.  Сейчас  они  всех  свидетелей
уберут, людей спасать требуется. - Гуров постучал  в  дверь  спальни.  -
Мария, подъем!
   - Я у вас не служу, господин полковник! - отозвалась Мария.
   - Раньше не служила, теперь послужишь. Куда же мы такую ораву  денем?
- Гуров сел к телефону.
   - Так они только за Ивлевым охотятся, - заметил Котов.
   - Разговор-то в комнате свидетелей происходил, значит, все слышали. -
Гуров соединился с первым абонентом.  -  Станислав,  найди  Валентина  и
быстро ко мне. - Он начал набирать новый номер. -  Павел?  Понимаю,  что
спишь. Однако пора вставать. Ты мне людей обещал.  Сколько  сможешь,  но
учти, лучше на пять человек меньше, чем на одного больше. Мы в дерьме по
самые уши. Кто мы? Ты, я, все россияне!
   Гуров вернулся на кухню.
   - Хочешь жить, про водку забудь.  У  тебя,  Эдик,  в  других  городах
России приятели имеются?
   - У меня Людка в Москве, одна десятерых стоит, - ответил Ивлев.
   - Забудь. Вольно  или  невольно  о,  твоем,  сегодняшнем  возвращении
сообщила она. Может, через подруг или соседей, значения не  имеет.  Тебе
лучше из Москвы уехать.
   - Тетка в Иркутске...
   - Родственники не годятся.
   - У меня в Малаховке приятель обитает, бобылем живет.
   - Близкий приятель? Людмила или жена о нем знают?
   - Нет,  мы  в  гастрономе  по  пьянке  познакомились.  Несколько  раз
выпивали, затем его печень прихватила, он зашился. Ну а какой  он  друг,
коли не пьет? Около года и не виделись.
   - Прекрасно. А куда твою тачку девать? С машиной тебя быстро разыщут.
   - Лев Иванович, с машиной я вопрос решу, - вмешался Котов.
   - У меня денег нет, все у жены, - сказал Ивлев.
   - Деньги я вам  дам.  Гриша,  несколько  часов  у  нас  есть,  отвези
садовода, реши с машиной и звони либо сюда, либо Орлову.
   - Все! Жизнь вернулась в привычное русло. Чингачгук  вышел  на  тропу
войны! - Мария появилась в дверях спальни, причесанная, в макияже  и  на
каблуках. - Куда определите, господин полковник?
   - В команду прикрытия, - Гуров поцеловал Марию в щеку. - Кто из твоих
друзей имеет дачу и кому требуется за домом присмотреть?
 
*** 
 
   Виктор Олегович Вердин выглядел удивительно молодо, лет  на  двадцать
пять, на самом деле подполковнику уже исполнилось  тридцать  четыре.  Он
говорил   на   французском   и   испанском   хорошо,   а    по-английски
безукоризненно. И моложавость, и способность к иностранным языкам были у
него качествами наследственными,  заложены  генетически.  Бабка  Вердина
была дворянка, с  детства  говорила  с  внуком  лишь  на  французском  и
английском,  умерла  в  девяносто  два  года,  выглядела   максимум   на
семьдесят.  Ее  родной  брат,  дед  Виктора,  уехал  из  России  еще  до
революции, никогда на родине не был, служил на  дипломатической  службе;
родной его дед, тоже разведчику служил при штабе Деникина,  в  тридцатые
годы   пропал   без   вести.   Все   родственные   связи,   способности,
целеустремленность,   стремление   сделать   карьеру   любым   способом,
своеобразное понятие о нравственности были зафиксированы в  личном  деле
Вердина, порой помогали ему, чаще мешали в продвижении по службе. Он  не
мечтал, был убежден, что будет разведчиком международною класса, окончил
высшую школу КГБ, начал работать в ГРУ.
   Уже был разработан сложный маршрут  следования  через  три  страны  в
Англию, разработана "крыша" для работы  нелегалом,  когда  один  крупный
партийный функционер,  вчера  руководивший  свиноводством,  поставил  на
карьере Вердина жирный  несмываемый  крест  и  послал  в  Лондон  своего
племянника. Тот  шпионил  недолю,  вскоре  провалил  агентурную  сеть  в
Лондоне, но сам имел  дипломатический  паспорт  и  спокойно  вернулся  в
Москву.
   Вердин к тому времени уже работал в контрразведке, где его  особо  не
привечали, считая человеком ГРУ, непонятно, каким образом связывали  его
имя с провалом агентурной сети в Лондоне. Работая  в  контрразведке,  он
засветился перед  спецслужбами  иностранных  посольств,  дальнейшее  его
использование в качестве разведчика стало невозможным.
   В Лэнгли, где расположена штаб-квартира ЦРУ, давно присматривались  к
Вердину как к человеку безусловно талантливому, незаслуженно  обиженному
на родине, потому очень подходящему для вербовки.  Неизвестно,  стал  бы
Вердин работать на американцев или нет, по его биография вновь сыграла с
ним шутку. Один из аналитиков русского отдела  ЦРУ,  внимательно  изучив
личное дело кандидата, выразил мысль, что биография  последнего  излишне
сложна, достоинства слишком велики и девяноста процентов из ста -  парня
на  вербовку  подставляют.  А  он  очень  умен,  и,  прежде  чем  с  ним
разберемся, можно оказаться в дерьме и на пенсии.
   Мы  в   очередной   раз   хвастаемся,   что   имеем   самых   великих
перестраховщиков в мире. Чего другого, а подобных  индивидуумов  хватает
среди чиновников всего мира.
   Так,  со  знанием  иностранных   языков,   яркой   индивидуальностью,
превосходным цинизмом и иными многочисленными плюсами, Виктор  Вердин  и
прослужил  бы  вой  век  в  пыльной  канцелярии.  Однако  Россия  решила
перестраиваться. Ни один народ в мире, даже немцы, не испытывали к своей
спецслужбе столь испепеляющей любви. Любовь народа к партии и спецслужбе
была всеобъемлющей, безграничной. Но потому  нас,  россиян,  и  Называют
народом загадочным, непредсказуемым, русскую душу -  не  имеющей  дна  и
полной тайн. Никому и в голову не может прийти, что  мы  сами  краев  не
видим, собственных загадок разгадать не в силах, будущего не знаем, а  в
душу свою не заглядываем, может, страшно, скорее лень.
   В общем, перестройка - это хорошо,  однако  партию  не  запретили,  а
спецслужбу начали класть из старых  кирпичей.  И  перестройщиков  понять
можно, в партии, считай, каждый активный  россиянин  пребывал,  искренне
добра хотел, сразу не получилось, так семьдесят лет для России это срок?
Татары за триста не управились. А со спецслужбами вообще мутотень.  Хоть
одна страна в мире свою спецслужбу столько раз переименовывала?  Надо  в
архивы лезть, так кто же туда пустит? На  память  получится  неточно,  с
ошибками, но представление иметь будем. ВЧК, НКВД, МВД, КГБ, ФСБ, ФСК...
Чего вспоминать, если сегодня никто не знает, как  кого  зовут?  Сколько
умных, порядочных людей под данными вывесками служили,  не  пересчитать,
хотя бы потому, что половину из них уничтожили.
   При очередной переделке личное дело капитана Вердина попало  на  стол
большого генерала, на которого во время последнего отстрела  патрона  не
хватило. Генерал был умен, опытен, абсолютно порядочен, потому его и  ни
разу по телевизору не показывали. У него был лишь  один  недостаток:  не
знался генерал с дьяволом  и  в  душу  человеческую  заглянуть  не  мог.
Генерал внимательно прочитал дело Вердина,  пригласил  к  себе  генерала
помельче, вежливо спросил, мол, много ли у него таких людей? И  подвинул
папку  с  личным  делом  Вердина.  Подчиненный  ответа  не  знал,  начал
объясняться междометиями, начальник сухо прервал:
   - Я заметил, ваши  любимые  слова  "могет",  "подвижники",  последнее
время  -  "понимаешь".  Английский,   французский,   испанский   вы   не
используете, ваш дед и отец не служили  в  разведке,  у  вас  имеются  и
другие плюсы. Я вас прошу, господин генерал, подыщите  данному  человеку
подходящую  должность,  повысьте  в  звании.  Я  проверю.  Через   месяц
пригласите господина Вердина ко мне на беседу.
   Через месяц мудрого генерала  с  игровой  доски  сняли,  поменяли  на
легкую фигуру, но Вердин мощно стартовал, вышел на  орбиту,  а  так  как
действительно был умен, то вскоре с ним стали считаться.
   Где в России довольно высокая концентрация умных  и  профессиональных
людей, так это в финансовом бизнесе. За взятку туда не  попадешь,  а  по
блату  если  и  проникнешь,  то   очень   ненадолго.   Слишком   дорогое
удовольствие на деньгах держать дурака, дешевле откупиться.
   Шишков Юрий Леонидович являлся одним из самых богатых людей в России,
в политику не лез, держался на втором плане, однако делать у нас большие
деньги и совершенно не соприкасаться с политикой невозможно. Он не любил
министров и людей  из  администрации  Президента.  Шишков  полагал,  что
тщеславие сродни наркотикам,  начинаешь  с  баловства,  превращаешься  в
раба. С наркотиками и алкоголем следует держаться на дистанции,  слишком
много великих и сильных возомнили себя богами, полагали,  могут  все,  и
погибли. Разговоры о золотой серединке  остаются  лишь  разговорами,  не
более. Политик, а министр тоже политик, всегда зависим,  плохо,  что  он
зависим порой от людей ничтожных. В крупном  бизнесе  без  дипломатии  и
хитрости долго не проживешь, но  в  бизнесе  связи  взаимны  и  партнеры
примерно равноценны. Здесь могут и обмануть, и продать, но установленные
правила, как в любой игре, незыблемы, нарушителя просто  выбрасывают  за
борт. Причем бросают  все,  как  противники,  так  и  союзники.  Если  в
шахматах конь ходит определенным образом, то иначе он  передвигаться  не
может.
   Как всякому магнату, тем более  в  России,  Шишкову  были  необходимы
связи в силовых структурах. Но не генералы, а люди, обладающие  реальной
властью и свободой  маневра.  В  последние  годы  в  силовых  ведомствах
происходили постоянные перестановки. Шишков потерял двух  нужных  людей,
искал замену. Миллиардеру найти верного  помощника,  что  царевой  дочке
выйти замуж, желают многие, одно неизвестно -  чего  желает  претендент,
как себя поведет в трудную минуту. А в праздник он в принципе не  нужен.
А постоянно держать человека на цепи и контроле - просто с ума сойдешь.
   И обратился Шишков за советом к своему школьному товарищу, отставному
генералу КГБ, к человеку, который обратил  внимание  на  Вердина.  После
школы финансист и генерал встречались редко, последний обладал  пороком:
не к месту и совсем не вовремя говорить правду. Даже многолетняя  служба
в организации, где большинство людей говорить правду  просто  не  умели,
школьного  приятеля  изменила  мало.  Никакие  заслуги  его  не  спасли,
терпение у властей предержащих кончилось, генерала с  почетом  отправили
на пенсию. О нем и вспомнил Шишков в трудную минуту,  решив,  что  почти
наверняка толку от встречи никакого не будет, но зато точно не  будет  и
обмана.
   Встретились однокашники на генеральской даче, двухэтажной  деревянной
халупе, в которой бы отказался жить двадцатилетний  пацан,  промышляющий
челночным  бизнесом.  Но  родившийся  с  карими   глазами   к   старости
голубоглазым не  станет.  Генерал  встретил  магната  доброжелательно  и
спокойно и так же безразлично смотрел на выставленные  на  стол  шофером
яства и бутылки.
   - Ты бы, Юрочка, и стол с собой возил,  -  заметил  генерал,  отрезая
кусок осетрины. - Давай сначала выпьем и  поедим,  а  уж  потом  ты  мне
начнешь лапшу на уши вешать, объясняя, зачем явился. А если соберешься с
духом, решишь сразу  правду  сказать,  так  можешь  ее  после  первой  и
выкладывать.
   Ну, после первой у магната ничего не получилось, он начал о дворцовых
интригах  повествовать,  генерал   слушал,   согласно   кивал,   обильно
закусывал, затем сказал:
   - Ты, Юрик, учти, я так давно не пировал, могу заснуть, прежде чем ты
до сути доберешься.
   - Пень ты старый, вот что я тебе  скажу,  и  жизнь  тебя;  ничему  не
научила! - вспылил Шишков.
   - Врешь, родненький, -  генерал  соорудил  себе  бутерброд  с  черной
икрой, смотрел на него любовно. - Если бы меня жизнь ничему не  научила,
ты бы тут не сидел, икоркой меня не потчевал.  Ты  платочек  носовой  из
правого кармана брюк достань и пот вытри, не бойся,  я  тебя  не  трону,
даже не выгоню. Ты мальчик сообразительный,  если  не  то  скажешь,  сам
уйдешь. А гостинцы я тебе не отдам! - Генерал расхохотался.
   Шишков разозлился, в жизни все не  так,  а  в  России  вообще  полный
беспредел. Он, серьезный финансист, имеющий крупные счета  в  нескольких
банках Европы, имеющий свободный доступ  к  премьер-министру,  сидит  на
колченогом стуле в покосившейся халупе генерала, который  вчера  имел  в
этой стране практически неограниченную власть,  и  молча  слушает  этого
поддатого весельчака, довольного жизнью.
   - Что ты веселишься, тебе ничего не надо? - спросил Шишков.
   - Внукам здоровья и счастья, все остальное у  меня  есть.  -  Генерал
налил себе еще стопку. - Выкладывай, зачем прибыл, иначе я спать лягу.
   - Мне нужен парень из вашей  конторы,  умный,  не  шибко  тщеславный,
знающий иностранные языки, надежный,  -  выпалил  Шишков  так  поспешно,
словно нырнул в прорубь.
   Генерал отставил водку,  мгновенно  вспомнил  Вердина,  подумал,  что
бизнесмен может талантливого малого развратить,  тут  же  одернул  себя.
Если он, многоопытный генерал, в Вердине  ошибается,  то  контрразведчик
либо уже скурвился, либо так или иначе грязь найдет.
   - Ты возьмешь его к себе референтом или на другую должность?
   - Нет, он должен работать там, где он работает, мне  нужны  мышцы,  -
ответил Шишков.
   - Короче, тебе нужен информированный верный агент.
   - Похабное слово, - скривился Шишков. -  Мне  нужен  верный,  сильный
помощник, формально не имеющий ко мне никакого отношения. - У меня  есть
очень  интересный  парень,  но  ты  понимаёшь,  если  его  может  купить
миллиардер Шишков, то его может перекупить и миллиардер Пупкин?
   - Это моя проблема, перекупают лишь тех, кому недоплачивают.
 
Глава шестая 
 
   Генерал разыскал Вердина, встретился с ним и сухо сказал:
   - Тобой интересуется один бизнесмен. Я его давно знаю - учился с  ним
в школе, тогда он был темный парень, но  всегда  очень  сообразительный.
Одно время мы собирались пригласить его к  себе,  но  он  слишком  любит
деньги.
   - Простите, деньги любят все нормальные люди, - уточнил Вердин.
   - Вот и решай для себя этот вопрос.  А  сейчас  возьми  визитку  этой
акулы империализма, он ждет  твоего  звонка.  Я  подумал,  может,  стало
скучно в нашей конторе, интриги надоели?
   При этой встрече Вердин генералу не понравился, по  бывший  разведчик
стал замечать, что с возрастом приятных  людей  становится  все  меньше,
следовательно, больше внимания следует уделять огороду и  реже  включать
телевизор.
   Шишков и Вердин отнеслись друг к другу настороженно,  как  полагается
вести  себя  зверям,  встретившимся  в  джунглях.  Довольно  быстро  они
убедились, что выпорхнули  из  одного  гнезда,  несмотря  на  разницу  в
возрасте, оценивают окружающий мир практически одинаково.
   Существовала некоторая разница в достижении намеченной цели, но  двух
одинаковых людей на земле не рождается. Для бизнесмена  главное  было  в
деньгах и возможностях, которые деньги человеку  давали.  Ему  в  высшей
степени было наплевать, что о нем думают окружающие: боятся его, уважают
или считают калифом на час. Для Шишкова было  важно,  как  он  оценивает
себя сам и сколько на сегодняшний день стоит. Для Вердина имело огромное
значение отношение к нему окружающих, деньги он оценивал лишь как путь к
успеху, главное же - реальная власть, она опирается  на  страх.  Человек
издревле любил деньги, но  собственную  жизнь  он  испокон  веков  ценил
больше.
   Шишков качал деньги из войны в Чечне, дело было  нехитрое,  следовало
лишь получить кредиты  на  восстановление  изничтоженного  и  обозначить
строительные работы. Через несколько дней никто не знал, когда и сколько
было построено, что сгорело, что никогда не существовало.
   Вердин руководил небольшим  оперативным  подразделением,  входящим  в
Управление по борьбе с коррупцией и оргпреступностью. Подполковник точно
знал, что коррупцию трогать нельзя, она, словно цепкая лоза, поднимается
до самой крыши, если туда заберешься, пропадешь, даже хоронить не будут.
Необходимо создать видимость активности, что при существующем бардаке  и
многоподчиненности  являлось  делом  несложным.  Главной  своей  задачей
подполковник   Вердин    считал    создание    монолитного    соединения
единомышленников-профессионалов,      отбирал      людей      тщательно,
по-большевистски, считая личную преданность человека  неизмеримо  важнее
его профессиональной подготовленности. Но, безусловно, дураков и  неучей
подполковник в своем отделении не держал.
   Первоначально  бизнесмен  попросил  подполковника  проверить   людей,
занимающихся транспортировкой  грузов.  Необходимо  убрать  двурушников,
позаботиться, чтобы каждый стрелочник знал, за что конкретно он получает
деньги, какой вагон, платформа должны дойти  до  места  назначения,  что
должно взорваться или потеряться в пути.
   - Вы  проверите  своих  людей,  я  присмотрюсь  к  вам  лично,  позже
поговорим о деле  более  серьезно,  -  сказал  напоследок  Шишков.  -  В
расходах не стесняйтесь.
   Не прошло и месяца, как бизнесмен и контрразведчик встретились вновь.
   - Мой  однокашник  -  человек  своеобразный,  господин  подполковник,
увлекся выращиванием овощей, у каждого свои увлечения. Простим генерала,
тем более что в людях он всегда разбирался отлично, я благодарен ему  за
знакомство с вами.
   Вердин еле сдержал улыбку, столь  интеллигентная,  даже  высокопарная
речь была отнюдь не свойственна бизнесмену, и  подполковник  понял,  что
угостили сладким, придется отведать и горького.
   - В своей предвыборной кампании Президент обещал установить  в  Чечне
мир. - Бизнесмен замолчал, словно не знал, что сказать дальше.
   "Политика, черт бы ее побрал, - думал Вердин, - а я почему-то  решил,
что гражданин Шишков уголовного происхождения".
   - Он много чего обещал, но мало что  выполнит.  Но  другие  его  дела
волнуют меня мало, а вот мир в Чечне нам совершенно ни к чему. Я  говорю
"нам" не потому, что считаю себя самодержцем, подполковник. Отнюдь, я не
глава, лишь колесико в огромном финансовом механизме, который  в  случае
мира потерпит значительные убытки.
   - Я здесь при чем? - искренне, что  с  ним  случалось  крайне  редко,
спросил Вердин. - В этом вопросе я  бессилен.  У  вас  же  есть  люди  в
окружении, Сам  болен,  его